Кто придумал украинский язык. История развития украинского языка

Одним из основных вопросов культурной и политической жизни на Украине, безусловно, является вопрос о признании русского языка государственным. Политики, именующие себя демократами, с нелепым упорством противятся реализации международных норм, согласно которым «великий и могучий», как родной для более чем половины граждан, просто обязан иметь державный статус. Более того, идут повсеместные попытки дискредитировать русский язык, как «финно-татарское наречие», противопоставив ему якобы древний и подлинно славянский украинский язык, более известный как «мова». Поэтому, следует ещё раз обратиться к истории появления этого наречия.

Когда известный философ князь Евгений Трубецкой назвал «мову» «захолустным провинциальным диалектом», он был прав и не прав одновременно. Не прав, потому что определение это звучит обидно, и прав во всём остальном. Как и сама идея украинства, «мова» - искусственное, не органичное истории западной Руси явление, этакий филологический гомункул. Создавался украинский язык группой львовских (лембергских) учёных и литераторов на австрийские деньги, во второй половине XIX века. Власти Австро-Венгрии в принадлежавшей им тогда Галичине, активно фабриковали «украинскую» народность, дабы уменьшить польское и русское влияние. Таким образом, появление этого языка, прежде всего, факт политики, а не культуры. Новый язык создавался на основе западнорусского диалекта, в котором было множество полонизмов и латинизмов с расчётом на максимальное размежевание с русским языком. А ведь в 40-х годах того же XIX века известный славист Юрий Венелин, карпатский русин по происхождению, считал необходимым преодолеть языковые различия, которые он резонно считал следствием долгого владычества иноплеменников над большинством славянских земель.

Причём, новоизобретённый язык оказался недоступен украинскому простонародью, в чём честно признавались сами деятели украинства.

Так Н. Плешко вспоминал, как во время гражданской войны он попал на съезд мировых судей. Председатель «начал вести его на украинской «мове», члены суда делали доклады, защитники заговорили по-украински. Моё место находилось вблизи публики, состоявшей главным образом из крестьян, и они в недоумении стали переглядываться друг с другом, а один из них, нагибаясь к соседу, сказал: «Петро, а Петро, что это паны показились, чи шо?» Родившийся и проведший юность в Киеве певец и поэт Александр Вертинский в сталинское время, когда всё украинское якобы подвергалось гонениям, раздраженно писал жене: «Ломаю мозги над украинским текстом, смутно угадывая содержание, ибо таких слов раньше не было и это теперь они «создают» «украинский язык», засоряя его всякими «галицизмами», польско-закарпатскими вывертами, и никто в Киеве на этом языке говорить не может и не умеет»!

Ко всему прочему, это «чудесное» изобретение оторвало своих адептов от всего пласта древней русской литературы, в том числе созданной в Малороссии. Особенно трагикомическое положение складывалось при попытках совершать на «мове» богослужение в «украинской церкви». Вместо «Отче наш» надо было читать «Батько наш»! Как не вспомнить «Белую гвардию» Михаила Булгакова: «На каком языке служат, сынок? На божественном, бабка».

Авторы, объявленные классиками новоявленной украинской литературы, тоже с трудом укладывались в прокрустово ложе её инаковости в отношении большой русской культуры. Даже Тарас Шевченко, по происхождению украинский крестьянин, наиболее интимные свои записи, в том числе дневник, вёл на русском языке.

Нельзя обойти и прагматической составляющей в возникновении особой литературы малороссийского новояза. Утвердиться в большой русской литературе XIX века, после Пушкина, Лермонтова, Гоголя, конечно, было весьма непросто. Иное дело, писания на всевозможных диалектах, только обретавших письменность. Тем более, что московская и петербургская публика относилась к подобным опытам весьма сочувственно. Ведь только так смогли получить хоть какую-то известность Марко Вовчок или Леся Украинка.

Даже великий Гоголь, прибывший в столицу с «Гансом Кюхельгартеном», стал известен после своих украинских повестей. А сколько возились в Москве и Петербурге с Шевченко, лепя из него «регионального гения»!

Недаром, один из самых умных героев в тургеневском «Рудине» Пигасов утверждал, «если б у меня были лишние деньги, я бы сейчас сделался малороссийским поэтом. - Это что ещё? Хорош поэт! – возразила Дарья Михайловна, – разве вы знаете по–малороссийски? - Нимало; да оно и не нужно. Как не нужно? - Да так же, не нужно. Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: Дума; потом начать так: Гой, ты доля моя, доля! Или: Седе казачино Наливайко на кургане; а там: По–пид горою, по-пид зеленою, грае, грае воропае, гоп! гоп! или что-нибудь в этом роде. И дело в шляпе. Печатай и издавай». Императорское правительство, не без влияния известной записки М.В. Юзефовича, представившего всё украинофильство плодом «польской интриги», запретило употребление украинского языка (Эмский указ 18 мая 1876 г.). Кстати, тогда же были обнаружены переводы на украинский язык «Тараса Бульбы» Гоголя, где слово «русский» «переводилось» как «украинский», (обычная ложь). Императорский указ, впрочем, фактически не исполнялся, но придал «мове» вкус запретного плода. Зато большевики проводили активную политику украинизации, заставляя несчастных жителей Малороссии учить это самое «грае воропае». Впрочем, все усилия по созданию хоть сколько-нибудь серьёзной украиноязычной литературы провалились.

Даже странно, что не только Платонова или Шолохова, но даже и Евтушенко не состоялось на ниве (правда, скудной) малороссийской словесности.

Возможно, поэтому, нынешние борцы за украинскую культуру так любят отыскивать хохлацкие корни у Волошина, Ахматовой, Маяковского и других классиков. Остапом Вишней и Павло Тычиной обойтись не удаётся.

Я, собственно, вовсе не против украинского языка, хотя местами он и кажется пародией русского. В советское время он был усвоен значительной частью жителей Украинской ССР и вошёл в общий культурный космос огромной страны. Однако попытки его насильственного внедрения, с очевидной целью разрыва единого пространства большой русской цивилизации, не могут не вызывать возмущения. Правда, попытки эти, в конечном счёте, обречены на провал, потому что не только не принимаются населением, но и противоречат всемирной тенденции к глобализации (как к ней ни относись). По-моему, проще сделать государственным языком Украины английский.

Один из образованнейших малороссов, либеральный политик, юрист И.И. Петрункевич в начале прошлого века писал академику Вернадскому: «На Украйне моя родина… с Украйной я связан не только холодными идеями права, но и чувствами, коренящимися в крови, в воспоминаниях и впечатлениях природы, в звуках народного языка… Но все эти местные влияния не заслоняют во мне всей родины, и единство России для меня не только государственная идея или сожительство двух национальностей, а живое и неделимое целое, имеющее своё удивительно художественное и бесспорное отображение в таких одарённых людях, как Гоголь и Короленко, у которых украинское и русское, как частное и общее, отразилось с необыкновенной ясностью. Попробуйте выделить в них украинское от русского: не получится ни того, ни другого, живое будет превращено в мёртвое». Именно как подлинный патриот Украины, Петрункевич хорошо осознавал, что оторванное от корней большой русской культуры, слабое деревце украинского наречия обречено чахнуть и умирать.

1. Максимович, проф. Киевского и Питерского Императорских унив-тов — доказывал,что укр.язык равен русскому, и исторически является чуть ли не самым архаичным слав.языком, потому что сохранил наибольшее кол-ство арх.лингвист. черт, кроме носовых гласных ą, ę.
2. Костомаров, так же лауреат Императорских Росс. наград, добавлял к этому, что укр.язык, хоть и принадлежит к восточнослав.группе, но составляет собой отдельный филолог. таксон.
3. Кулиш — чиновник на службе Императора Александра 3.
4. Драгоманов, доцент, историк Киев.Импер.университета.

Все они были не националисты, все они выступали за дружбу с Россией и федералистические отношения с русским братским народом. При этом вот такое говорили о языке.

Если брать уже более украиноцентр.авторов — то это и Франко, и Грушевский, но главный кит в этом деле был Шерех-Шевелев. Для вас важно то, что теория особости и архаичности украинского языка возникла в кругу историков и филологов 1 половины 19 в. в Росс.империи, которые реально изучали аутентичный украинский говор 19 в. Их критики в основном не занимались специально украинскими исследдованиями.
______________________________________
А это идеи Тищенка, соврем. историка-филолога:

Несколько «начальных» веков славянской языковой истории остались без какой-либо письменной фиксации со стороны самих славян. Тем не менее, научное изучение славянских языков дает основания для определения возможного «начального» исторического состояния, из которого далее развились современные славянские языки.

Славянские языки принадлежат к центральной группе «сатем» индоевропейских языков, от которых отделилась в начале нашей эры. Сравнительно общий язык славян существовал предположительно к VII в., когда вследствие диалектного дробления и миграций начали формироваться современные отдельные славянские языки.

Однако есть все основания утверждать о ложности теории о изначально едином славянском праязыке. Ее не удается согласовать с полученной этимологически картиной реконструированной славянской лексики. То есть, монолитности праславянского языка не было. Праславянский был «живым языком со всеми атрибутами сложности живого языка, а значит, был и диалектный дол. Праславянский язык также не имеет территориально ограниченной «прародины». То есть, праславянский язык сформировался «не на одном месте». Наряду со славянскими всегда присутствовали и неславянские этнические элементы.

Кроме того, теория «исконности балто-славянской языковой близости» подлежит сомнению. Особенно уязвима известная теория происхождения славянского языка из балтийского, встречающая сопротивление языкового материала (невозможно, например, вывести весьма архаичные славянские ряды дежурств гласных из инновационных балтийских рядов).

Балты - не вечные жители Верхнего Поднепровья. Так, обнаружено и исследовано балто-фракийские контакты без участия славян. Обнаружены и другие доказательства близости древних балтов и фракийцев.

Зато этимологические исследования выдвигают на передний план центрально-европейские связи славян с древними италиками, причем балты долго остаются в стороне.

Только по миграции балтов и славян на нынешние территории становится заметно их сближение и позже соседство. Балто-славянские языковые отношения начинаются для праславянских языков как уже сложившегося речевого типа с процессами, отличными от балтийских.

В то же время, славяно-кельтские контакты, изучение их следа и локализация могли бы способствовать обработке компромиссного варианта между такими принципиально отличными концепциями, как польская автохтонистская теория славянской прародины на Висле и Одере и вариант дунайской прародины славян. Сейчас малоисследованным является вопрос кельто-славянских отношений, в решении которого А. Трубачев видел перспективу компромисса между его теориями этногенеза славян.

Язык несет историю своего происхождения и формирования в собственном звуковом, грамматическом и словарном материале. В своей «Grammatik der ruthenischen (ukrainischen) Sprache» (1913) Т.Гартнер и С. Смаль-Стоцкий первыми высказали сомнение в «научности» разделения славянских языков на три группы. То, что украинский язык появился непосредственно из праславянского, а идея правосточнославянского языка (единой для украинских, белорусов и россиян) лишена почвы, стало для них очевидным после обстоятельных научных исследований.

В XIX ст., так и теперь ученые и теории, не деформированы идеологическими предрассудками, констатируют неповторимое своеобразие украинского языка среди окружающих славянских. Это своеобразие в конечном счете обусловлена географически и заключается в очевидных соединительных, переходных чертах украинского языка между структурами как географически северных и южных, так и западных и восточных славянских языков.
По 32 признакам из 40 украинский язык отличается от русского. Более того, названные черты украинского языка не просто отличают ее фонетику от российской: большинство из них одновременно соединяют ее с остальными славянскими языками.
Из 82 специфических черт языка исключительно у украинского есть 34; эксклюзивных украинских — белорусских 4, украинских — российских - никаких аналогий, совместных в украинском с других языками черт: верхнелужицкий и белорусских по 29 , нижнелужицкий 27, полабских 19, словенских 18, русских 11.
Показательно, что остальные славянские языки (половина: 7 из 14) имеет с украинским по 20 - 21 общей черты на юге и по 22-23 общие черты на западе, достаточно наглядно показывает подлинные исторические связи украинского языка и его настоящее место в кругу славянских языков.

Где здесь основания для существования единой «восточнославянской славянской» группы языков между русским, украинским и белорусским – непонятно.

Исследовав историю разных славянских языков, ученый-языковед Х. Шустер так и не нашел оснований для выделения традиционных исторических«остановок»после праславянского (в частности, не было ни «прозападнославянского», ни «правосточнославянского»). Вместе с тем, ученый признал существование трех диалектных комплексов. Речь идет о таких диалектных комплексов:
1) ПРОТОСЛОВАЦКИЙ (сербо-хорватский и словенский)
2) ПРАЛЕХИТСКИЙ (польско-поморский и протоболгарский)
3) СЕРБОЛУЖСКИЙ, который присоединяется в древности к центральным и юго-восточным частям позднопраславянского языка (предшественников украинского, чешского и верхнелужицкого).
Собственно праславянский язык просуществовал до III в. н.э. Затем поступил период позднопраславянского языка и начало ранней эпохи существования ранних славянских языков (IV-V вв. / Х-XI вв.). Первым свидетелем существования праукраинского языка был верхнелужицкий язык. (Следует подчеркнуть, что и давний флаг верхне — лужицких славян был сине-желтым).

Плиний (79 г.) и Птолемей (170 г.) упоминают сербов у Меотиды и адыгов-зихов. Получается, предки украинцев и серболужичей соседствовали 1800 лет назад на Азове и за время Великого переселения народов прошли оттуда долгий путь на запад к Сербии и Лужичине, сохранив языковые черты, общие с языком древних соседей - праукраинским.
Вторым свидетелем существования праукраинского языка - полабский язык. Полабский язык, иначе - речь древьян на Лабе, принадлежал к лехитской (северославянской) группе славянских языков (наряду с кашубским, ободритским и др.). Расположен на крайнем западе славянского мира, она была до середины XVIII в. в Германии на левобережье Лабы (Эльбы) в окрестностях Люнебурга, Люхова и Сютена.
Редкую возможность упускали исследователи, обходя вниманием похожую на этноним украинского название полабского племя wkrzanie. Почему она так похожа на имя «Вкраина»? Первым заметил сходство хоронимив Украины и Ukermark, Й.Егли. Эту этимологию вспоминает и О.Стрижак: название Украина - «того же корня, что и топоним Укермарк — земля полабских укров».
Древность украинского языка доказывает и ее общие элементы с группой кельтсьских языков (ирландский, шотландский и менский) . Исследователи также отмечают роль носителей милоградской культуры в формировании древлян и остатки кельтской топонимики от Полесья до Карпат. Историк Брайчевский в своей книге о происхождении Руси пишет, что древлянам предшествовала население с кельтскими связями. Причастность кельтов к украинскому языку отстаивал и О.Шахматов, анализируя некоторые славяно-кельтские словарные пары.
Таким образом, ни одним из различных способов конкретного научного анализа не удается обнаружить какую-то свою отдельную, особую славянскость языков трех народов «наследников Киевского государства» Х-ХIII вв. В их истории это государство было лишь общим этапом: «В связи с этим кажется неудачной распространенная формула: «древнерусская народность - общий предок трех народов - русского, украинского и белорусского».

Считаем более правильным говорить о том, что Русь составляла общий период (или этап) в историческом развитии трех восточнославянских народов. Для ученых этого было бы достаточно, чтобы закрыть вопрос о «едином языке Киевской Руси» и заняться содержательными вещами. То, что эти разговоры идут дальше, указывает на их вненаучную цель. Между тем иллюзия «древнерусского языка» уже массово рассеянная по тысячам книг, статей, десяткам этимологических словарей. От этого она не перестает быть замаскированной под науку идеологией.
Украинский язык отражает формирование украинцев как этноса, сложившигося в VI-XVI вв. вследствие интеграции потомков трех славянских племен - полян, древлян, сиверцов с участием групп степного населения - ираноязычного (В. Петров, А. Стрижак) и тюркоязычного (О. Прицак) - и был носителем трех местных диалектов исторического продолжения праславянской речи (Полянской, Древлянской, Сиверянской), что лишь впоследствии получило название «украинский язык».

Украинский не унаследовал языковых особенностей таких славянских племен, как радимичи, кривичи, вятичи или новгородские словени: языковым продолжением их диалектов является современный белорусский и русский языки. Настоящий, «живой» украинский язык никогда не был «древнерусским», никогда не была «общерусским», никогда не был тождественнен с русским, не был предком или потомком, или ответвлением русского языка. Он вставал и появился из праславянского, формируясь от VI до XVI в. На основании объективных фактов становится очевидным, что украинский язык является таким же языковым родственником русского, как сербский или чешский.

(Философия украинского языка)

– это один из восточнославянских языков, близкородственный и языкам; все три языка используют кириллический алфавит. Во времена крещения Руси (восточнославянские земли, которые тянулись от южной части Киева до северной части Новгорода) в 988 г. восточнославянские диалекты отличались относительным единством с незначительными различиями в зависимости от региона. Различия, которые в настоящее время разделяют эти три языка, не были следствием только лишь лингвистических изменений; важную роль в этом сыграли события политического характера, преимущественно происходившие в форме вторжений на земли не-славян и захвата территории другими славянами.

Монголо-Татарское иго

Первым разрушительным событием такого рода стало затяжное вторжение и разрушение Киева татарами в 1240 г. Непосредственным следствием этого стал распад государства, формирование мелких княжеств и, соответственно, нарушение непрерывного лингвистического развития, которое до тех пор было сосредоточено в Киеве. Правление татар не имело долговременного эффекта для развития местных диалектов, не считая заимствования некоторых слов, характерных для татарской культуры.

Польско-Литовское правление

Окончательное свержение монголо-татарского ига в Киевской Руси оставило после себя безвластие, место которого в XV в. заняло польско-литовское государство (преимущественно всё же польское). Историческое развитие этого периода существенно отличалось от татарского периода, поскольку польский язык стал поистине лингва франка на украинских и белорусских землях: польская культура глубоко проникла в повседневную жизнь этих регионов, в результате чего польский язык получил широкое распространение. Последствия этого для дальнейшего развития украинского (и белорусского) языка становятся очевидными в наше время, поскольку значительную часть лексики украинского языка составляют заимствования из польского языка. Таким образом, лексический состав является одним из тех элементов, который больше всего отличает современный украинский язык от русского. Безусловно, имеются также значительные фонологические и морфологические отличия, но они являются следствием постепенного лингвистического развития и не заметны так явственно на первый взгляд, как абсолютное количественное превосходство не одной тысячи польских лексем. Именно с этого периода началось формирование украинского языка в том виде, в котором мы знаем его сегодня; и в результате лексических трансформаций, которые происходили на украинско-белорусских землях, современный украинский язык более близок к белорусскому языку, чем к русскому.

Российское правление

Польская гегемония продолжалась до середины XVII в., после чего большая часть территорий, которые сегодня входят в состав Украины, перешли к Российской империи. После кратковременного периода независимости, последовавшего за Октябрьской революцией 1917 г., Украина стала частью Советского Союза. Этот период, закончившийся в 1991 г., оказал примерно такое же лингвистическое влияние, как и польский период (на белорусский и украинский языки): русско-украинский билингвизм, политическая жизнь и образование с акцентом на русский язык привели к повсеместному использованию русских лексем в украинском языке. Доля русизмов была наиболее высокой, разумеется, в прессе (как печатных органах государства), в языке правительства и политики.
Вопросы взаимодействия польской и русской лексики с исконно украинской лексикой, а также изменения, которые происходят в украинском языке в настоящее время, будут более подробно рассматриваться далее.

Современный украинский язык.

Процесс развития лингвистического компонента, который мы называем «лексическим составом», кратко был описан в предыдущих абзацах, но что можно сказать о современном языке? Несмотря на то, что польский и русский периоды можно приравнять друг к другу, учитывая широкое использования/заимствование лексем из этих языков, между ними есть значительное отличие. В XVII в. не существовало такого понятия как «литературный (стандартный) язык», не было грамматик, правил, средств массовой информации. Следовательно, большая часть лексем, заимствованных из польского языка, остались в украинском языке – польские слова стали украинскими. Их использовали сначала в разговорной речи, а затем и на письме. Когда мы говорим сегодня «дякую», мы не задумываемся над тем, что это заимствование из польского языка (пол. dziękuję). Попытки очистить украинский язык от польских заимствований не предпринимались, поскольку в то время развитие языка не было чем-то запланированным. В наше время украинский язык является государственным языком. Это язык страны, которая определяет свою индивидуальность после столетий пребывания в составе другой страны. Следовательно, в процессе украинизации, введения украинского языка в использование в качестве языка образования, торговли и государства, может возникнуть невысказанный вопрос: «Что такое украинский язык?». Некоторые носители языка, описывая активное применение украинского языка на своем опыте, рассказывают, что время от времени сознательно принимают решение, какую лексему использовать: если слово, предположительно заимствованное из русского языка, употребляется в украинском языке (например, «спір» (рус. спор), но есть исконно украинский эквивалент (в данном случае, «суперечка»), они выберут последнее. Разумеется, что украинцы, для которых русский язык является первым, скорее всего, выберут первый вариант.

На разрешение вопросов такого рода требуются многие годы. Одиночные лексемы русского происхождения могут остаться в языке или исчезнуть. И скорее всего, большая часть из них останется просто потому, что (і) их большое количество и они использовались на протяжении многих лет, и (ii) потому что иногда сложно понять, является ли слово русским заимствованием или же просто имеет восточнославянские корни. Последнее относится к слову «спір», поскольку: (i) это слово встречается уже в XV в. (в форме «спорь»), несмотря на некоторое семантическое отличие от современного слова; и (ii) это слово отражает чередование гласных о-і в закрытом слоге. Если бы это слово было недавним заимствованием, вряд ли бы оно отражало эту особенность. Англо-украинский словарь 1997 г. предлагает два эквивалента к английскому слову «argument» — «суперечка» и «спір». Однако, в орфографическом словаре 1997 г. последний вариант отсутствует. Последующие грамматики и словари предлагают нам «официально принятые» слова в лексическом составе украинского языка. Но, как и всегда, использование той или иной лексемы в разговорной речи или на письме – выбор каждого.

В украинском языке существует огромное количество вариаций. В грамматическом плане это проявляется в существовании альтернативных форм окончаний для существительных. Произношение украинских слов также может отличаться в зависимости от региона и индивидуальных особенностей носителя. Также особенности произношения могут быть связаны с влиянием русского языка (например, может быть два варианта произношения названия города «Львів» — или ; последний вариант отражает влияние русского языка – рус. Львов ). В лексическом составе изменения происходят быстрее всего. До 1991 г. русский язык был основным источником заимствований. В настоящее время, учитывая попытки стремительного перехода к рыночной экономике, английская терминология из сферы бизнеса и рекламы часто встречается в средствах массовой информации. Останутся ли новые лексемы в украинском языке, мы увидим позже, и это зависит от успеха рыночной экономики в долгосрочной перспективе. Вероятнее всего, точно сохранится английская компьютерная терминология, учитывая всё возрастающее широкое применение компьютерной техники.

Важную роль в развитии живого разговорного языка играет язык молодежи: поскольку Украина открывается для Запада, молодое поколение активно заимствует и перенимает западную (преимущественно, англоязычную) массовую культуру. Англоязычные программы обучения доступны в крупных городах страны, а те, кто изучает язык – преимущественно, но не исключительно – представители молодого поколения.

Эффект, который будут иметь все эти факторы для украинского языка в будущем, можно только предположить. В этом контексте стоит вспомнить , который находится под сильным влиянием англоязычной культуры с 1950-х гг. Англоязычный носитель, который полистает немецкие журналы, посмотрит немецкие телеканалы (особенно рекламные ролики) и пообщается с молодежью, будет шокирован количеством английских лексем, которые постоянно используются. Очень часто такие слова уже не употребляются в качестве культурных маркеров или как дань моде – это явное указание на то, что английские слова трансформируются в немецкие слова (другими словами, становятся самыми настоящими заимствованиями). В Украине английский язык стремительно вытесняет русский в качестве языка международного общения. Такое развитие языка, наряду с использованием американизмов/англицизмов в качестве маркеров массовой культуры, со временем окажет значительное влияние, по меньшей мере, на лексический состав украинского языка. В ближайшие годы в новых словарях украинского языка будут отражены эти изменения.

Распространен главным образом на Украине, в большей степени в западных и центральных районах Украины. Украинский язык имеет статус государственного языка Украины и рабочего языка ООН, им владеют около 40 млн. человек. Украинский язык относится к восточной группе славянских языков, входящих в индоевропейскую семью языков. Письменность создана на основе гражданского шрифта кириллицы.

В языке выделяют группы диалектов , складывавшиеся под влиянием соседних языков. Северо-западные (полесские) диалекты испытывали влияние белорусского языка; юго-западные - влияние польского языка; северо-восточные (слобожанские) - русского языка. Юго-восточные (приднепровские) диалекты были положены в основу литературного языка. Наречие населения Закарпатья рассматривается как самостоятельный русинский язык, испытавший влияние словацкого и венгерского языков. Значительная часть населения Восточной, Южной, Центральной Украины говорит на смеси украинского и русского языка (суржик), которая совмещает украинские произносительные нормы с русской лексикой.
Главными фонетическими особенностями украинского литературного языка являются различение переднего i и более заднего «и»; переход старых «о», «е» в закрытом слоге в i (сноп - снiп); последовательное изменение древнерусского «о» в i (лото - лiто); изменение «е» в «о» после шипящих и j перед твердыми согласными независимо от ударения (щока, пшоно); фрикативный «г» (голова); сохранение звонких согласных в конце слова и перед глухими (снiг, дуб, кладка); долгие мягкие согласные, возникшие в результате ассимиляции мягким согласным последующего j (буття, питання, пиччю); звук [w] (орфографическое «в») на месте древнерусского «л» перед согласным и в глаголах прошедшего времени мужского рода (вовк, ходив); варианты слова с начальным i - й, у - в (iти - йти, учитель - вчитель); протетические «в», «г» (вухо, гострий). Отличие от русского языка в морфологии: звательный падеж существительных (Петре); окончание -овi, -евi в дательном падеже существительных второго склонения (братовi); формы сравнительной степени прилагательных с суффиксом -iш- и -ш- (добрiший, ширший); утрата окончания -ть в третьем лице единственного числа настоящего времени глаголов первого спряжения (знае, пише); глагольное окончание -мо в первом лице множественного числа (знаемо); синтетическая форма глаголов будущего времени (ходитиму); деепричастия на -чи (знаючи, ходячи). Специфические черты синтаксического строя: безличные предложения с главным членом, выраженным неизменяемыми глагольными формами на -но, -то (роботу виконано); сложное именное сказуемое в форме винительного падежа с предлогом «за» (старший брат був нам за батька); своеобразие глагольного управления (дякувати кому - благодарить кого) и употребления предлогов (о першiй годинi - в первом часу). Основу лексики составляют слова общего восточнославянского происхождения, много слов в украинский язык пришло из польского и немецкого языков.
После монголо-татарского нашествия в южных районах Киевской Руси ускорился процесс формирования самостоятельной народности, складывались и местные языковые особенности. Одновременно здесь развивались традиции древнерусской письменности, литературного языка Киевской Руси - церковнославянского языка. С конца 15 века делались попытки приблизить книжный язык к живой речи местных говоров, в 16 веке появились переводы церковных книг: «Пересопницкое евангелие» (1556-1561), «Креховский апостол» (1560); возникают два типа литературного языка - «проста мова» и «славеноросский язык». В конце 16 - первой половине 17 века на Украине появились произведения полемического жанра, составлялись летописи, развивалась художественная литература. На стандартизацию языка оказали влияние грамматика М. Смотрицкого (1619) и словарь П. Берынды (1627). Воссоединение Украины с Россией (1654) содействовало более тесным взаимосвязям украинского и русского языков. В 17 - первой половине 18 веков украинский язык употреблялся во всех жанрах письменности. В массовом сознании он не воспринимался как самостоятельный язык, а рассматривался как местный говор, народно-разговорный язык. Русский язык в сознании украинцев воспринимался как «правильный язык», владение им отличало грамотного человека от неуча. Тем не менее, на народно-разговорном языке развивалась оригинальная литература («Энеида» И. Котляревского, 1798).
Основополагающее значение в создании литературного украинского языка имело творчество Т.Г. Шевченко . Во второй половине 19 века власти Российской империи предпринимали попытки сузить сферу применения украинского языка. После революции 1917 года на Украине прошла волна украинизации - насильственного внедрения украинского языка во все сферы общества. Новый этап украинизации начался после получения Украиной независимости в 1991 году.

Официальная политическая мифология Украины утверждает, что существует древняя украинская нация, которая разговаривает на не менее древнем украинском языке, а архаичный украинский язык существовал уже в XIII веке и формироваться он начал чуть ли не с VI века.

Прежде чем согласиться с этими утверждениями или опровергнуть их, стоит обратиться к историческим фактам, которые говорят о том, что ни в одном письменном памятнике древней Руси вы не найдете ничего, хотя бы отдаленно похожего на современный украинский язык. Нет никаких следов и даже намеков на существование украинского языка глубже второй половины XIX века.

К тому же, не надо быть филологом, чтобы увидеть в древнерусском языке, на котором писались летописи и берестяные грамоты, прототип современного литературного русского языка.

Что интересно, древнерусский язык «свидоми» упорно называют «староукрайинськым» и принципиально стараются называть все русское (малорусское), оказавшееся на территории современной Украины, «украинским». Об этом в иммиграции писал бывший редактор киевской газеты «Киевлянин» Василий Шульгин: «Они выискивают в этой истории все свидетельства, неоспоримо доказывающие, что в нашем крае жил и страдал русский народ. Во всех этих случаях они перечеркивают слово «русский» и сверху пишут «украинский».

Тот факт, что в исторических документах нет ничего и отдаленно напоминающего современный украинский язык, «свидоми» объясняют довольно смешно, они заявляют, что в те времена существовало два языка – разговорный и письменный и тот который был разговорным, как раз и является украинским. Если украинский существовал лишь в разговорной форме, то откуда о нем узнали «свидоми», ведь живые носители этого языка не дожили до светлого момента «незалэжности».

Все разговоры про «староукрайинську мову» не более чем домыслы, ничем не подкрепленные теории во имя политической мифологии, и исторических документов, на основании которых можно сделать подобные выводы, просто не существует.

Наука утверждает о том, что в III веке из праиндоевропейской языковой общности выделилась праславянская языковая общность, а уже из нее в IX веке отпочковался старославянский (церковнославянский) язык. Последний возник среди славян, получил свое дальнейшее развитие на балканах и из Болгарии древнеславянский пришел на Русь. А уже только потом, под его сильным влиянием, в X-XIII веках формируется древнерусский язык.

Делать какие-то выводы о происхождении языка можно лишь на основании письменных источников и «свидомые» вынуждены признать, что в XI-XIII вв. на территории всей Руси существовал один общий письменно-литературный язык, называемый древнерусским, созданный на основе слияния местного разговорного с пришлым старославянским (церковнославянским) языком.

При этом они отрицают существование общего разговорного языка, признавая общий письменный язык. Отрицать наличие общего для всей Руси письменного древнерусского языка просто невозможно, так как это доказывается дошедшими до нас письменными памятниками средневековой Руси, написанными только на древнерусском языке. А вот фантазировать о разговорном «древнеукраинском» языке, которого из нас никто не слышал и не услышит, можно. Тут открывается огромное пространство для мифотворчества.

Для «свидомых» принципиально важно доказать о существовании на территории южной Руси отличного от русского, украинского языка. Им нужен был только «нерусский» язык и ничего другого. Именно поэтому они категорически отвергают существование в X-XIII веках структурно единого, разговорного древнерусского языка.

Таким образом, сам собой напрашивается вывод, что все заявления «свидомых» идеологов украинства о том, что на юге древней Руси с центром в Киеве населением использовался древний украинский язык («украинскорусский») являются откровенной ложью. Средневековая Русь говорила и писала на едином древнерусском языке, имевшем, однако, в западных, восточных и северных регионах государства некоторые отличительные особенности, что, впрочем, присуще любому живому языку, а церковь в своих обрядах использовала старославянский (церковнославянский) язык.

Здесь следует отметить тот факт, что процесс распространения грамотности на территории Руси начался с первой «славянской» грамматики, которая была написана малороссом с Подолья Мелетием Смотрицким, а затем ее перепечатали в Москве и ввели в качестве учебника во всех школах России.

Когда в XVII веке церковнославянский язык московской редакции был вытеснен общерусским церковнославянским языком, сложившимся на основе западнорусской (киевской) редакции, стали происходить изменения и в разговорном языке высших классов русского общества. В этот язык стали проникать элементы западнорусского светского языка и в словарь разговорного языка высших классов (а через него и в словарь светско-литературного и канцелярского языка) влилась мощная струя элементов западнорусского светско-делового языка.

Основу русского, а точнее общерусского литературного языка заложили малорусы, используя в качестве материала для него малорусское и великорусское наречие, а так же киевскую редакцию церковнославянского, что именно из их творческого наследия гений Ломоносова, а затем Пушкина продолжил создание языка великой науки и литературы мирового масштаба.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что литературный русский язык был создан учеными и литераторами естественным путем в течение столетий из смеси малорусского, великорусского и белорусского наречий с использованием церковнославянского, причем основу русского литературного языка составляет малорусское наречие.

Теперь посмотрим каким образом создавался «украинский» язык. На самом деле тот язык, который мы сейчас называем литературным «украинским» начал создаваться где-то в середине XIX века польско-малоросскими украинофилами. Затем над ним трудились вплоть до начала XX века «свидоми украйинци» австрийской Галиции, а завершили его доработку уже чиновники советской Украины.

В ответ на это «свидоми» заявляют, что литературный украинский язык начался значительно раньше, с «Энеиды» Котляревского и на украинском писал Шевченко.

Но дело в том, что ни Котляревский, ни Шевченко и слухом не слыхивали про «украйинську мову». А если бы узнали о ней, то, скорее всего, перевернулись бы от досады в гробах, так как они писали не на украинском языке, а на малорусском наречии.

Что такое малорусское наречие? Это – древнерусский язык средневековой Руси, обильно разбавленный в последствие польскими заимствованиями. Это наречие села, бытового общения русских холопов Речи Посполитой, естественным образом перенявших в течение нескольких столетий слова и обороты из языка своих господ. Малорусское наречие это то, что сейчас у нас называют презрительно суржиком. Говор малоросских крестьян Полтавщины и Черниговщины является эталоном малоросского наречия. Он весьма красив и певуч, но, как вы понимаете, слишком примитивен, чтобы быть языком литературы и науки.

Именно поэтому «Энеида» Ивана Котляревского была своеобразным «приколом» хорошо образованного малоросса (родным языком которого, кстати, был русский), пародией на Вергилия, написанной бытовым языком холопов, для того чтобы потешить высоколобую интеллигенцию России.

Однако в конце XIX века «свидомыми» было принято решение назначить Котляревского отцом украинского языка. Написанная, легко и смешно, «Энеида» должна была только развлечь столичную интеллигенцию, а уже потом, «свидоми» литературоведы нашли в ее недрах, тайный, глубинный смысл - украинскую революционную сатиру, направленную против российского «царату».

Не менее интересна одна из любимых мифологем «свидомых украйинцив» и о Валуевском указе, как бы запрещавшем использовать украинский язык, или, точнее, малорусское наречие. Можно задаться вопросом, зачем это надо было делать? Чем так малорусское наречие могло навредить Российской империи?

На самом деле все это полная чушь. И чтобы в этом убедиться, необходимо просто прочесть не выдранную из контекста цитатку, а весь текст того же Валуевского циркуляра. Он запрещал не малорусское наречие, а пропаганду южнорусского сепаратизма под прикрытием литературы для крестьян и прежде чем говорить об этом следует вспомнить о подрывной деятельности поляков-русофобов на территории Малороссии, готовивших польское восстание (1863-го) и планировавших втянуть в него малорусских крестьян.

В январе 1863-го началось польское восстание и менно поэтому летом 1863-го появился документ под названием «Отношение министра внутренних дел к министру народного просвещения от 18 июля, сделанное по Высочайшему повелению». В нем, в частности, говорилось следующее:

«Обучение во всех без изъятия училищах производится на общерусском языке и употребление в училищах малороссийского языка нигде не допущено; самый вопрос о пользе и возможности употребления в школах этого наречия не только не решен, но даже возбуждение этого вопроса принято большинством малороссиян с негодованием, часто высказывающимся в печати. Они весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может, и что наречие их, употребляемое простонародием, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов как и для великороссиян, и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссами и в особенности поляками, так называемый, украинский язык…

Явление это тем более прискорбно и заслуживает внимания, что оно совпадает с политическими замыслами поляков, и едва ли не им обязано своим происхождением…

Принимая во внимание, с одной стороны, настоящее тревожное положение общества, волнуемого политическими событиями, а с другой стороны имея в виду, что вопрос об обучении грамотности на местных наречиях не получил еще окончательного разрешения в законодательном порядке, министр внутренних дел признал необходимым, впредь до соглашения с министром народного просвещения, обер-прокурором св.синода и шефом жандармов относительно печатания книг на малороссийском языке, сделать по цензурному ведомству распоряжение, чтобы к печати дозволялись только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы; пропуском же книг на малороссийском языке как духовного содержания, так учебных и вообще назначаемых для первоначального чтения народа, приостановиться…».

Из приведенного текста популярного среди «свидомых» Валуевского циркуляра не сложно понять, что он не запрещал малоросское наречие и литературу, а лишь блокировал запущенные поляками и австрийцами механизмы сепаратизма под перекрытием украинофильского движения. И не более того.

К тому же уже к 70-м годам цензурные ограничения, введенные в России в 1863 г., практически не действовали. Украинофилы свободно печатали все, что считали нужным. Кроме научных работ, художественной прозы и поэзии на малорусском издавались большими тиражами дешевые популярные брошюры для просвещения народных масс.

Возврашаясь к поэзии Шевченко можно сказать, что это тот максимум, который можно было «выжать» из народного говора на литературной ниве. Мало кто знает, что половина его текстов написана на литературном русском языке. Шевченко это – мужицкий поэт, в нем нет универсальной, аристократической глубины мысли и утонченности формы. По сути, смысл его творчества сводится к хронической, рифмованной злобе холопа на весь мир, который, по его мнению, к нему несправедлив. Именно от агрессивного-плаксивого, кровожадного пафоса его стихов так «тащатся» «свидоми», от воспевания казатчины и гайдаматчины, от выпадов в адрес «москалей», а не от какой-то гениальности его произведений.

Когда в Галиции из него принялись лепить идола, многие церковники были в шоке от его богохульной поэзии и жалобно вопрошали, а нельзя ли на эту роль выбрать кого-то другого. Им сказали, что нельзя. Пришлось Кобзаря редактировать, а многое из его творчества просто утаивать от набожной публики.

Неприспособленность крестьянского наречия к оперированию абстрактными, отвлеченными понятиями науки и литературы, его примитивность, «бытовушность» прекрасно видели активисты украинофильского движения. Но еще больше им не давала спокойно спать удивительная похожесть малорусского наречия на русский литературный язык. Для них это было гораздо страшнее культуростроительной несостоятельности селянской «мовы». Полякам и малорусским сепаратистам для «разбудовы» отдельной украинской нации и государства был необходим отдельный язык, максимально не похожий на русский. Так возникла идея создания литературного украинского языка.

И вот во второй половине XIX века, в Галиции закипела работа по созданию «древнего украинского языка» и польские чиновники, профессора, учителя, даже ксензы, стали заниматься по преимуществу филологией, чтобы при содействии русских изменников создать новый русско-польский язык.

Прежде всего, было изнасиловано русское правописание. Вначале реформаторы хотели заменить кириллицу латиницей. Однако массовые протесты населения заставили их отказаться от подобного намерения. Тогда из русского алфавита украинизаторы-русофобы выкинули такие буквы как «ы», «э», «ъ» и одновременно ввели новые - «є», «ї» и апостроф. Этот модернизированный алфавит был приказом австрийских властей навязан русским школам Галиции, Буковины и Закарпатья.

Когда до Кулиша (чья фонетическая грамматика была использована в качестве основы для грамматики «риднойи мовы») наконец «дошло», что его «кулишовка» используется поляками и австрийцами для раскола русских, у него началась истерика.

Затем «украинцы», поляки и австрийцы принялись украинизировать лексику русского языка. Из словарей выбрасывались слова хоть как-то напоминавшие русские. Вместо них брались польские, немецкие, а так же просто выдуманные.

Этот искусственный, наспех слепленный синтетической язык жестко навязывался через школы русскому населению австрийского Прикарпатья и Закарпатья. В отношении тех, кто сопротивлялся и не хотел отказываться от русского языка, властью и «свидомыми» организовывалась травля.

В конце XIX века наиболее весомый вклад в святое дело создания украинского языка внесло научное Общество им. Тараса Шевченко во главе с паном Грушевским. Главной задачей их работы был максимально дальний уход от литературного русского языка.

Кстати, современный литературный украинский язык не имеет ничего общего с полтавско-черниговским малоросским наречием, которое вроде как признано эталоном украинского языка. На самом деле в основу современного украинского литературного языка положен так называемый подгорский галицийский диалект.

Это было сделано потому, что малорусское наречие Полтавщины и Черниговщины имеет слишком много общего с литературным русским языком. А подгорское поднаречие более всего засорено польскими и немецкими словами.

Помесь малорусских диалектов допускалась с большими предосторожностями: каждое малорусское слово или фраза, в коих замечаемы были общерусские признаки, либо браковались, либо переделывалось. Охотнее всего русско-украинские реформаторы перекраивали на свой лад готовые польские слова и превратили свой язык в польско-галицийский жаргон.

Во всем этом может самостоятельно убедиться каждый гражданин Украины. Для этого просто надо взять любой неспециализированный текст из любой украиноязычной газеты и проверить со словарем на предмет наличия в нем исковерканных польских, немецких, чешских слов. Все то, что будет не польского или немецкого происхождения окажется русским, с вкраплениями новояза.

Данный список можно продолжать очень долго. Если изъять из современного украинского языка польские заимствования, элементарное бытовое общение станет крайне затруднительным.

Даже такой старый украинофил как Нечуй-Левицкий вынужден был отметить, что идет не чистка языка от «русизмов», а его целенаправленная подмена.

Он писал: «За основу своего письменного языка профессор Грушевский взял не украинский язык, а галицкую говирку со всеми ее стародавними формами, даже с некоторыми польскими падежами. К этому он добавил много польских слов, которые галичане обычно употребляют в разговоре и в книжном языке, и которых немало и в народном языке. До этих смешанных частей своего языка проф. Грушевский добавил еще немало слов из современного великорусского языка без всякой необходимости и вставляет их в свои писания механически…».

Вот как он характеризовал «говирку», которую использовал Грушевский: «Галицкий книжный научный язык тяжелый и не чистый из-за того, что он сложился по синтаксису языка латинского или польского, так как книжный научный польский язык складывался по образцу тяжелого латинского, а не польского народного… И вышло что-то такое тяжелое, что его ни один украинец не сможет читать, как бы он не напрягался бы».

Углубляясь в анализ того языка, который сконструировал Грушевский и К°, Нечуй-Левицкий был вынужден прийти к выводу, что вся эта галицкая «свидомая» публика «начала писать какой-то языковой мешаниной, похожей на карикатуру на народный украинский язык и язык классиков. И у них получился не язык, а какое-то «кривое зеркало» украинского языка».

По своей конструкции, тот литературный украинский язык, который сейчас преподают в украинских школах, входит в западнославянскую а не восточнославянскую языковую группу. Современный украинский литературный язык не имеет связи с древней языковой традицией юго-западной Руси и фактически из-за своей искусственности, неестественной эклектичности зависает в воздухе. Он лишен той удивительной глубины смысловых и звуковых оттенков, которые возникают в русском литературном языке благодаря органическому слиянию в нем малорусских, великорусских, белорусских наречий и церковнославянского языка, уходящего своими корнями к концу эпохи праславянского единства.

По этой причине современный украинский литературный язык отторгается духовно-психологической организацией малоруса как нечто инородное, неудобное, ограничивающее, выхолащивающее. Для нас малорусов, «украинский литературный язык», сконструированный в конце позапрошлого века поляками и галицийцами нечто вроде эсперанто. С его помощью можно поддерживать коммуникативный процесс на уровне канцелярского делопроизводства, но он не предназначен для передачи всего спектра оттенков нашего крайне сложного духовного и интеллектуального мира. Этим привнесенным извне, искусственным языком мы сами себя ограничиваем, толкаем на путь духовной и интеллектуальной деградации. Отсюда наша неумолимая тяга к русскому языку и русской культуре, ломающая все барьеры, создаваемые украинским государством.

Но, несмотря ни на что, новоиспеченный польско-галицкий жаргон стал экспортироваться через границу в Малороссию в качестве «риднойи мовы», где активно усваивался украинофильскими сектантами. В начале XX века на австрийские деньги там начали издаваться «украиноязычные» газеты. Но самое забавное в этом было то, что периодические издания «украинофилов» не находили читателя. Малоросский народ просто не понимал этого странного языка. Если бы не постоянные иностранные денежные вливания, «украинская» пресса тихо и быстро исчезла бы сама собою

Как видите, то, что сейчас называют «украинским языком» было настолько «родным» для малороссов, что без «специальной подготовки» понять им его было крайне сложно.

Когда после революции в Киеве воцарилась Центральная Рада, провозгласившая Украинскую Народную Республику, начался первый этап принудительной украинизации Малороссии. Однако неожиданно упавшая на голову малороссов возможность возродиться в облике «украинца» ни у кого, кроме небольшой кучки «свидомой» сельской интеллигенции, восторга и эйфории не вызывала. Крестьяне были, в лучшем случае, равнодушны к националистическим лозунгам, у малорусской интеллигенции они вызывали раздражение и возмущение, особенно когда вдруг выяснилось, что все должны были почему-то переходить на «мову» которой никто не знал, и знать не хотел.

В своих воспоминаниях о событиях 1917-1918 годов на Украине, жена украинского премьера Голубовича, Кардиналовская писала, что киевская интеллигенция крайне негативно восприняла украинизацию. Большое впечатление на женщину произвели печатавшиеся в газете «Русская мысль» длинные списки людей, подписавшихся под лозунгом «Я протестую против насильственной украинизации Юго-Западного края».

А вот как описывал рабочий-партиец уже в 1926-ом, в разгар уже советской украинизации, ситуацию с «ридною мовою» в Луганске: «Убежден, что 50 % крестьянства Украины не понимает этого украинского языка, другая половина, если и понимает, то все же хуже, чем русский язык… Тогда зачем такое угощение для крестьян»? – резонно вопрошал он.

Сейчас та же самая ситуация, за годы интенсивной украинизации в «нэзалэжний», для большей части малороссов «ридна мова» нечто вроде особого русско-польского жаргона, служащего деловым языком правящих классов общества, своеобразной латынью, на которой пишутся официальные документы, публично выступают и общаются чиновники и политики.

Но когда современный малоросс оказывается в неофициальной обстановке, когда общается с друзьями, близкими, любимыми он переходит на свой родной русский язык или малорусское наречие. У нас не двуязычие, как принято считать, а триязычие. Где-то 95 % населения современной Украины говорит и думает или на русском языке, или на малорусском наречии (суржике). И лишь ничтожная горстка дрессированных «свидомых украйинцив» принципиально изъясняются на литературном украинском языке.

У «свидомых» нет ресурсов и времени качественно промывать мозги населению. Максимум на что они способны, это принудить телевизионные каналы сделать на корявом украинском смешные титры к русским фильмам и передачам, либо перевести на страшный украинский язык русский дубляж западных фильмов, когда их герои говорят сразу на трех языках, сперва на английском, потом на русском и в довершении на украинском.