Проблемы совершенствования законодательства в сфере федеративных отношений. Проблемы совершенствования законодательства в сфере федеративных отношений Библиографический список использованной литературы
В российской юридической литературе сравнительно недавно стали отмечать наличие особого вида юридической ответственности - конституционной. Первые попытки ее выделения в качестве самостоятельного вида ответственности и выявления ее специфики были предприняты в работах Ю.Н. Еременко, Ф.М. Рудинского, С.А. Авакьяна, Г.В. Барабашев, Б.М. Лазарева. Более подробно вопросы конституционной ответственности рассматриваются в трудах Т.Д. Зражевской, Н.А. Бобровой, Н.М. Колосовой, В.О. Лучина, В.А. Виноградова.
И все же этот вид ответственности изучен недостаточно: круг субъектов, на которых она распространяется, основания, меры и процедуры ее применения требуют подробного анализа. Это можно объяснить тем, что нормативно-правового установления данного вида ответственности и практики ее применения было весьма мало.
В настоящее время гораздо большее внимание уделяется обеспечению действия правовых предписаний, в том числе с применением механизмов ответственности. Конституционно-правовая ответственность становится востребованным институтом. Расширился диапазон санкций конституционно-правовой ответственности, есть и определенная практика их применения, появились научные работы, рассматривающие различные вопросы этого вида ответственности. Все это способствует развитию соответствующих правовых институтов, совершенствованию их нормативно-правовой базы.
В пользу выделения конституционной ответственности свидетельствует целый ряд обоснований, среди которых наиболее весомыми являются следующие: увеличение числа нарушений конституционно-правовых норм, не подпадающих под признаки отраслевых составов правонарушений; наличие в российском праве норм, устанавливающих случаи применения к определенным субъектам специфических мер воздействия, которые не могут быть отнесены ни к одному из классических видов юридической ответственности - уголовной, административной, гражданско-правовой или дисциплинарной, то есть, по сути, закрепляющих основания, субъекты и меры конституционной ответственности. Необходимо отметить, что ответственность является неотъемлемым элементом отношений, урегулированных нормами других отраслей права, поэтому вполне логичным представляется выделение и конституционной ответственности. Кроме того, несмотря на наличие в других отраслях права санкций и механизмов их применения, конституционно-правовые нормы и отношения остаются защищенными далеко не в полной мере даже при условии согласованного функционирования отраслевых норм, а в результате ведущая отрасль права России, регулирующая наиболее важные общественные отношения, становится весьма уязвимой к действиям, которые не могут быть предупреждены, пресечены или наказаны посредством применения норм отраслевого права. Все это позволяет говорить о наличии или, по крайней мере, о необходимости выделения конституционной ответственности, разработке ее оснований, мер и процедуры их применения.
Хотя в настоящее время выделение такой ответственности практически не вызывает возражений, однозначного мнения о понятии, признаках, источниках, основаниях и конкретных мерах конституционной ответственности в научной литературе нет. В значительной степени это вызвано тем, что авторы рассматривают изучаемое явление лишь с какой-либо одной стороны, подробно освещая одни моменты и не уделяя внимания другим, менее значимым с их точки зрения. В результате имеется разнообразие взглядов, утверждений, формулировок и терминов, среди которых наиболее обобщенных, универсальных характеристик не так уж много.
Т.Д. Зражевская в своем выступлении в рамках «Круглого стола» журнала «Государство и право» определяет конституционную ответственность как «самостоятельный вид юридической ответственности, выражающийся в установлении приоритетности защиты важнейших отношений, а также возможности наступления неблагоприятных последствий для субъектов конституционного права, нарушивших (или стремящихся нарушить) нормы конституционного законодательства» Морозова Л.А. Проблемы правовой ответственности государства, его органов и служащих: (Начало): [Круглый стол] // Государство и право. 2000. № 3. С. 26..
По мнению Д.Б. Каткова и Е.В. Корчиго, «конституционно-правовая ответственность - это применение к лицу (органу, государству), виновному в нарушении предписаний конституционно-правовых норм, мер государственного принуждения, предусмотренных санкцией юридической нормы и выражающихся в отрицательных для него последствиях личного, организационного или имущественного характера» Катков Д.Б., Корчиго Е.В. Конституционное право России: Учебное пособие / Отв. ред. академик РАЕН Ю.А. Веденеев. - М.: Юриспруденция, 1999. С. 16.. Здесь авторы специально отмечают государство как субъект, к которому могут применяться меры конституционной ответственности в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения государством своих конституционных обязанностей, прежде всего, связанных со статьей 2 Конституции Российской Федерации (далее - Конституция РФ), провозглашающей человека, его права и свободы высшей ценностью государства.
С точки зрения Н.М. Колосовой, «конституционная ответственность - это необходимость наступления неблагоприятных последствий за невыполнение (ненадлежащее исполнение) субъектами права своих конституционных обязанностей и за злоупотребление своими конституционными правами» Колосова Н.М. Конституционная ответственность в Российской Федерации: Ответственность органов государственной власти и иных субъектов права за нарушение конституционного законодательства Российской Федерации. - М.: Городец, 2000. С. 8.. Н.М. Колосова придерживается позиции непризнания позитивной конституционной ответственности, утверждая, что позитивная ответственность возможна, но она не имеет отношения к юридической ответственности (и, соответственно, к конституционной ответственности), так как для наступления конституционной ответственности необходимо нарушение тех принципов и норм, закрепляющих конституционные права и обязанности, которые обеспечены санкциями.
Авторы учебника «Конституционное право России» Е.И. Козлова, О.Е. Кутафин, определяя конституционно-правовую ответственность, говорят, что «она, как и любая другая юридическая ответственность, является мерой государственного принуждения, основанной на юридическом и общественном осуждении правонарушения и выражающейся в установлении для правонарушителя определенных отрицательных последствий» Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России: Учебник. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристъ, 2003. С. 43.. Такая формулировка представляется слишком общей, поскольку не содержит характерных признаков, позволяющих четко обозначить самостоятельность конституционной ответственности.
Более подробное определение приводит А.А. Кондрашев, по мнению которого «конституционно-правовая ответственность…представляет собой правовую связь (состояние), возникающую вследствие несоблюдения конституционно-правовой нормы участниками нарушенного конституционного правоотношения, воплощенную в установлении нормативного требования, обращенного к правонарушителю, подвергнуться государственному или общественному осуждению (порицанию), и реализующуюся, как правило, в применении государственно-принудительных средств в виде лишений организационного (расформирование, прекращение деятельности органа), реже личного характера (лишение наград, лишение статуса беженца), утрате юридической силы или приостановлении действия правового акта или в прямом восстановлении (устранении нарушения) правопорядка государством с использованием средств государственного принуждения или самостоятельно правонарушителем под угрозой использования таких средств» Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность субъектов федерации: вопросы теории и законодательного регулирования в Российской Федерации: Монография. - Красноярск: Сибирский юридический институт МВД России, 1999. С. 37..
Таким образом, в научной литературе нет единства мнений не только в отношении определения конституционной ответственности, но и даже применительно к терминологии: в приведенных выше формулировках авторы используют понятия «конституционная ответственность» и «конституционно-правовая ответственность». Более правильным представляется использование термина «конституционно-правовая ответственность», поскольку Конституция РФ в наиболее общем виде регулирует общественные отношения, устанавливает общие принципы жизнедеятельности российского общества, которые детализируются и конкретизируются в других источниках конституционного права, и, прежде всего, в федеральных конституционных законах и федеральных законах. Для применения термина «конституционная ответственность» в строгом юридическом смысле необходимо, во-первых, все соответствующие правоотношения урегулировать на уровне Конституции РФ, во-вторых, на этом же уровне закрепить все санкции за нарушения предписаний конституционных норм, в-третьих, установить в Конституции РФ процессуальные механизмы применения этих санкций. Поскольку в настоящее время конституционное право не исчерпывается нормами Конституции РФ, включая в себя обширный перечень иных источников, то термин «конституционно-правовая ответственность» в большей степени соответствует предмету исследования.
Конституционно-правовая ответственность характеризуется рядом признаков, которые выделяют юридическую ответственность среди других социальных явлений, а также позволяют отличать ее от других видов ответственности. Прежде всего, это негативная оценка деяния субъекта ответственности. Д.Т. Шон этот признак определяет как «отрицательную оценку государством деятельности гражданина, государственного органа, должностного лица и т.д., а также меру принуждения, реализацию санкции правовой нормы» Шон Д.Т. Конституционная ответственность // Государство и право. 1995. № 7. С. 37.. Практически дословно это положение дублирует указанный выше учебник Е.И. Козловой и О.Е. Кутафина Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России: Учебник. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристъ, 2003. С. 44.. Таким образом, указанные авторы выводят государство за пределы круга субъектов, подлежащих конституционно-правовой ответственности, рассматривая его лишь как субъект, реализующий ответственность. В то же время статья 53 Конституции РФ закрепляет право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц, что позволяет рассматривать государство в качестве субъекта конституционно-правовой ответственности. Поэтому необходимо уточнить, что конституционно-правовая ответственность предполагает негативную оценку деяния именно с точки зрения закона субъектом, уполномоченным применять санкции конституционно-правовой ответственности, и далеко не всегда это является оценкой со стороны государства.
Развивая это положение, следует указать, что государственное и общественное осуждение выражается в виде угрозы применения или непосредственного использования принудительных мер преимущественно организационного характера, реже личного характера, состоящие в лишении властных полномочий, утрате юридической силы акта, роспуске государственного органа или приостановлении его работы или прекращении деятельности общественного объединения Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность субъектов федерации: вопросы теории и законодательного регулирования в Российской Федерации: Монография. - Красноярск: Сибирский юридический институт МВД России, 1999. С. 37.
Рассматривая конституционно-правовую ответственность как меру принуждения, необходимо отметить, что корректнее будет говорить о принуждении не государства, а именно закона, права. В противном случае сложно представить применение государством мер принуждения по отношению к самому себе в соответствии со статьей 53 Конституции РФ. В данном случае государство несет ответственность в силу невыполнения своей конституционной обязанности признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека, принуждение же исходит от норм права вследствие закрепления в статье 53 Конституции РФ права каждого на возмещение государством вреда, причиненного деянием представителей государства. Поэтому следует рассматривать конституционно-правовые санкции как меры законодательного, правового, но не всегда государственного принуждения.
Конституционно-правовая ответственность носит сложный, комплексный характер. Она включает и ответственность государства в целом за обеспечение прав и свобод человека и гражданина, и ответственность властных структур перед обществом за реализацию тех полномочий, которые народ как единственный носитель власти передал конкретным государственным институтам и отдельным лицам, и ответственность отдельной личности или группы лиц за невыполнение своих конституционных обязанностей или за злоупотребление своими конституционными правами.
Конституционно-правовое регулирование общественных отношений в различных сферах жизни, охватываемых этой отраслью, неодинаково. В одних сферах жизни общества нормы конституционного права регулируют лишь основополагающие отношения, в полном же объеме регулирование осуществляется нормами других отраслей права. В других сферах конституционное право охватывает весь комплекс общественных отношений. Именно в этих сферах конституционно-правовая ответственность и проявляется особенно четко, как вполне самостоятельный, особый вид юридической ответственности.
Основанием конституционно-правовой ответственности является нарушение норм конституционного права, которое выражается в неисполнении или ненадлежащем исполнении субъектом правоотношений своих конституционных обязанностей или злоупотреблении своими конституционными правами. Здесь необходимо заметить, что Конституция РФ и другие источники конституционного права регулируют весьма обширные общественные отношения, многие из которых могут быть обеспечены санкциями норм других отраслей права. Признание явления противоправным нормами конституционного права вызывает необходимость закрепления в этих же нормах соответствующей конституционно-правовой санкции либо направляет отраслевое законодательство на разработку механизмов отсутствующей отраслевой ответственности, которая должна обеспечить действие нормы конституционного права. Общественные отношения, составляющие предмет конституционного права, являются базовыми, основополагающими, и для их обеспечения государство использует все средства защиты, все виды юридической ответственности.
Поэтому далеко не всякое нарушение норм конституционного права влечет за собой применение мер конституционно-правовой ответственности.
Конституционно-правовые санкции закрепляются в нормах конституционного права. Однако следует отметить, что даже факт нахождения конкретной меры ответственности в конституционно-правовых нормах автоматически не превращает ее именно в конституционно-правовую санкцию. Примером может быть наличие в части 2 статьи 20 Конституции РФ такой меры, как смертная казнь. Очевидно, что смертная казнь - санкция исключительно уголовной ответственности. Поэтому при ответе на вопрос о наличии или отсутствии в каждом конкретном случае конституционно-правовой санкции, речь должна идти о совокупности специфических признаков, одновременное наличие которых позволит определить конкретную меру именно как конституционно-правовую санкцию.
Характерной чертой конституционно-правовой ответственности является то, что практически все ее санкции не могут быть использованы в качестве санкций других видов юридической ответственности. Исключением является возмещение материального ущерба, которое может использоваться и в качестве санкции гражданско-правовой ответственности, что вызывает дискуссии по поводу отнесения данной меры к числу конституционно-правовых санкций. Следует отметить и то, что конституционно-правовые санкции, в основном, носят абсолютно определенный характер: они либо применяются, либо не применяются уполномоченным субъектом за соответствующее нарушение норм конституционного права, но не могут быть заменены иными мерами принуждения.
Особенностью конституционно-правовой ответственности является и то, что единой процедурной формы ее применения не существует.
Практически каждой мере конституционно-правовой ответственности соответствует особый порядок ее назначения и применения. Необходимо отметить и тот факт, что процессуальный порядок применения некоторых мер конституционно-правовой ответственности федеральным законом подробно не регулируется.
Конституционно-правовая ответственность часто носит ярко выраженный политический характер и тесно соприкасается или даже сочетается с политической ответственностью. Например, отставка правительства может быть как мерой конституционно-правовой ответственности, когда она наступает в результате ненадлежащего исполнения правительством своих обязанностей, так и мерой политической ответственности, когда правительство оправляется в отставку с целью разрешения сложившегося политического кризиса. Политический характер конституционно-правовой ответственности обусловлен тем, что ее санкции призваны обеспечить действие правовых норм, регулирующих отношения, связанные с формированием, организацией и функционированием институтов государства. Тем не менее, важно отграничивать политическую ответственность от конституционно-правовой ответственности. Основанием конституционно-правовой ответственности для высших должностных лиц является нарушение их конституционных обязанностей, политическая же ответственность означает только то, что занимающее высшую государственную должность лицо может лишиться политической поддержки в силу различных причин. Политическая ответственность не обладает чертами юридической ответственности. Юридическая ответственность предполагает, прежде всего, нарушение предписаний юридических норм, без чего невозможна мера принуждения, реализация санкции правовой нормы.
Например, отставка министра вследствие его несогласия с официально проводимой политикой не обладает вышеназванными чертами, что позволяет не признавать такого рода отставку санкцией конституционной ответственности Колосова Н.М. Конституционная ответственность - самостоятельный вид юридической ответственности // Государство и право. 1997. № 2. С. 86.. В настоящее время в нашей стране политическая ответственность порой облекается в правовую форму, превращая конституционно-правовую ответственность в инструмент политической борьбы. Поэтому четкое разграничение политической и юридической ответственности является необходимым условием установления конституционного правопорядка в стране.
Отличительной чертой конституционно-правовой ответственности является ее скрытый, латентный характер. Этот термин используется и в уголовном праве, но в данном случае речь идет не о скрытых конституционных правонарушениях, как это имеет место в уголовном праве, а о неопределенных обязанностях, основаниях конституционно-правовой ответственности. Примером может быть уже упоминавшаяся статья 53 Конституции РФ, которая прямо не говорит о государстве как о субъекте конституционно-правовой ответственности, для отнесения государства к таковым требуется анализ нескольких правовых норм. Порой для решения того или иного вопроса конституционно-правовой ответственности требуется анализ целого комплекса правовых актов.
Выделение признаков конституционно-правовой ответственности осложняется тем, что мнения различных авторов по многим вопросам в этой области совпадают далеко не всегда, а нередко явно противоречат одно другому. Тем не менее, очевидно, что даже описание позиций всех авторов характеризует предмет исследования в недостаточной степени, поскольку часто внимание автора сосредоточено лишь на некоторых аспектах изучаемого явления в ущерб другим. Поэтому для более полной характеристики конституционно-правовой ответственности необходимо подробнее рассмотреть ее источники, основания, санкции, а также круг субъектов, на которых она распространяется.
Конституционно-правовая ответственность субъектов федеративных отношений: понятие исодержание.
Соотношение понятий «публично-правовая ответственность», «конституционно-правовая ответственность», «федеративная ответственность».
Признаки федеративной ответственности (публичность, субсидиарность, конституционно-правовой характер).
Субъекты федеративной ответственности. Классификация санкций конституционно-правовой ответственности субъектов федеративных отношений.
Процесс реализации федеративной ответственности.
Тема 11.Современный российский федерализм: проблемы и тенденции развития.
Конституционная модель современного российского федерализма: понятие и основные черты.
Основные тенденции развития российского федерализма.
Процесс «укрупнения» субъектов Федерации: проблемы и перспективы.
Кризисные явления российского федерализма.
Федеральное и региональное законотворчество: проблемы соотношения, пути устранения противоречий.
Становление экономического (бюджетного) федерализма как необходимое условие совершенствования федеративных отношений.
Процедуры преодоления разногласий и разрешения споров между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ.
Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30. 12. 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30. 12. 2008. №7-ФКЗ) // Российская газета. 2009. 21 января.
Конституции республик в составе Российской Федерации, Уставы краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов Российской Федерации //Консультант-Плюс. Региональное законодательство. По состоянию на июнь 2011 г.
Авакьян С.А . Конституционное право России: Учебный курс: В 2 т., 4-е изд. М., 2010.
Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации: учебник. 8-е изд., изм. и доп. М., 2009.
Добрынин Н.М. Конституционное (государственное) право Российской Федерации: учебное пособие. Новосибирск, 2007.
Енгибарян Р.В. Сравнительное конституционное право. Учебное пособие. М., 2005.
Енгибарян Р.В., Тадевосян Э.В. Конституционное право России: Учебник для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002.
Кабышев В.Т., Гавриленко В.И . Конституционное право России: учебно-методический комплекс. Изд. 2-е, доп. И перераб. Саратов, 2010.
Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России: учебник для студентов высших учебных заведениий, обучающихся по специальности «Юриспруденция». М., 2009.
Комментарий к Конституции Российской Федерации /Под ред. В.Д. Зорькина, Л.В. Лазарева. М., 2009.
Комментарий к Конституции Российской Федерации /Под общ. ред. Л.В. Лазарева. М., 2009.
Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. Л.А. Окунькова. М., 2002.
Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации: В 2 т. / Отв. ред. Б.С. Эбзеев. М., 2000.
Конституционное право России: Учебник для ВУЗов /Под ред. В.Д. Мазаева, А.Е. Постникова, Е.Е. Никитиной. М., 2009.
Конституционное право России: Лекции / Отв. ред. В.Т. Кабышев, Е.В. Колесников. Саратов, 1995.
Конституционное право России: Учебник /Под ред. Г.Н. Комковой. Саратов, 2006.
Конституция Российской Федерации: доктринальный комментарий (постатейный) /Под ред. Ю.А. Дмитриева. М., 2009.
Конституция Российской Федерации: Науч.-практ. комментарий / Под ред. Б.Н. Топорнина. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002.
Конституция Российской Федерации: Проблемный комментарий / Отв. ред. В.А. Четвернин. М., 1997.
Конюхова И.А . Конституционное право Российской Федерации: Курс лекций. М., 2003.
Ларин А.Ю . Конституционное (государственное) право России: Учебник для ВУЗов. М., 2006.
Федеральное конституционное право России: основные источники / Сост. Б.А. Страшун. М., 1996.
Чиркин В.Е. Конституционное право России.- 6-е изд., перераб. и доп.М., 2009.
Чиркин В.Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. М., 1998.
Шахрай С.М. Конституционное право Российской Федерации. М., 2003.
1. Авакьян С.А. Конституционно-правовые проблемы централизма, демократии и децентрализации в современном государстве //Конституционное и муниципальное право. 2005. №8.
2. Абашидзе А.Х., Ананидзе Ф.Р. Правовой статус меньшинств и коренных народов: международно-правовой анализ. М., 1997.
3. Автономов А.С. Ключевые проблемы Российского федерализма на современном этапе // Материалы круглого стола: «5 лет Конституции Российской Федерации: по пути к федерализму и местному самоуправлению». М., 1999.
4. Андреев А. Этническая революция и реконструкция постсоветского пространства // Общественные науки и современность. 1996. №1.
5. Арановский К.В. Суверенитет в системе федеративных отношений // Право и политика. 2000. №1.
6. Артоболевский С.С. Региональная политика России: обзор современного положения // Регион: экономика и социология. 1999. №3.
7. Афанасьев М.Н. Региональное измерение российской политики // Политические исследования. 1998. №2.
8. Анненкова В.Г., Заметина Т.В., Кулушева М.А. Российский федерализм: конституционные принципы построения, механизм обеспечения единства государства, ответственность субъектов Федерации. Саратов, 2004.
9. Бабурин С.Н. Естественные границы государств: возвращение политико-правовой аксиомы // Правоведение. 1999. №1.
10. Барциц И.Н. Правовое пространство России: вопросы конституционной теории и практики. М., 2000.
11. Барциц И.Н. Федеративная ответственность. Конституционно-правовые аспекты. М., 1999.
12. Барциц И.Н. Федеративная ответственность: понятие и виды // Журнал российского права. 1999. №12.
13. Боброва Н.А., Зражевекая Т.Д. Ответственность в системе гарантий конституционных норм. Воронеж, 1985.
14. Богачева О.В. Бюджетные взаимоотношения федерального центра и субъектов Российской Федерации // Регион: экономика и социология. 1999. №1.
15. Боров А.Х., Дзалихов К.Ф. Россия и Северный Кавказ (современный политический опыт в историческом контексте) // Политические исследования. 1998. №3.
16. Болтенкова Л. Правовые аспекты оптимизации федеративных отношений в Российской Федерации //Сравнительное конституционное обозрение. 2005. №1.
17. Градовский А.Д. Государственное право (лекции 1881 – 1882 гг.). СПб., 1882.
18. Гоптарева И.Б. Федеральная государственность и проблема регионализации: политико-правовой аспект //Право и политика. 2006. №1.
19. Дахин А.В., Распопов Н.П. Проблема региональной стратификации в современной России //Политические исследования. 1998. №4.
20. Добрынин Н.М. Проблемы правового обеспечения взаимоотношений Тюменской области, Ханты-Мансийского автономного округа, Ямало-Ненецкого автономного округа. Тюмень, 1997.
21. Добрынин Н.М. Федерализм: историко-методологические аспекты. Новосибирск, 2005.
22. Добрынин Н.М. Российский федерализм: становление, современное состояние и перспективы. Новосибирск, 2005.
23. Договорные формы и принципы федеративных отношений в России // Журнал российского права. 1997. №2.
24. Добрынин Н. М. Построение концептуальной модели нового российского федерализма //Государство и право. 2005. №2.
25. Ермаков В.Г. Федеральный центр и сложносоставные субъекты // Журнал российского права. 1998. №7.
26. Ермошин Г. Конституционный принцип федерализма и проблемы его реализации при создании единого правового пространства России // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1999. №2 (27).
27. Захаров А. Очерки современного федерализма. М., 2003.
28. Заметина Т.В. Конституционные проблемы правосубъектности коренных малочисленных народов //Вестник Саратовской государственной академии права. 1998. №3.
29. Заметина Т.В. Проблемы совершенствования конституционных гарантий прав и свобод коренных малочисленных народов // Конституционное развитие России: Межвузовский сборник научных работ. Вып.3. Саратов, 2000.
30. Заметина Т.В. Конституционно-правовые основы национальной политики в Приволжском федеральном округе //Конституционное развитие России: Межвузовский сборник научных работ. Вып. 5. Саратов, 2004.
31. Здравомыслов А.Г., Матвеева С.Я. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве // Вестник Российской Академии наук. Т.65. 1995. №7.
32. Златопольский Д.Л. Национальная основа государственности народов СССР // Вестник Московского университета, сер. II «Право». 1989. №4.
33. Зорин В.Ю. Национальные аспекты российского федерализма // Свободная мысль. 1996. №10.
34. Иванов В.В. «Сложносоставные» субъекты Российской Федерации: конституционная реальность и проблемы регулирования внутренних отношений. Красноярск. 1998.
35. Иванов В.В. «Сложноустроенные» субъекты Российской Федерации: конституционная реальность и проблемы регулирования // Журнал российского права. 1998. №12.
36. Иванченко Л. А., Калина В.С. Актуальные проблемы росийского федерализма и их отражения в законотворческой деятельности // Журнал российского права. 1999. № 11.
37. Калинина К.В. Национальные меньшинства в Российской Федерации. М., 2006.
38. Кабышев В.Т. Российский федерализм: конституционные основы, тенденции развития // Конституционное развитие России: Межвузовский сборник научных работ. Вып.2. Саратов, 1996.
39. Кабышев В.Т. Федерализм и конституционная система власти в России // Материалы круглого стола: «5 лет Конституции Российской Федерации: по пути к федерализму и местному самоуправлению». М., 1999.
40. Карапетян Л.М. Грани суверенитета и самоопределения народов // Государство и право. 1993. №1.
41. Карапетян Л.М. Федерализм и права народов: Курс лекций. М., 1999.
42. Карапетян Л.М. Федерация и права народов: Курс лекций. М., 1999.
43. Кряжков В.А. Федеративное устройство России: государственно-правовые проблемы единства и многообразия //Формула права. №1 (4). 2005.
44. Кашироков З.К. Этнополитические аспекты российского федерализма: на примере Северо-Кавказского региона // Правоведение. 1998. №3.
45. Ковачёв Д.А. Конституционный принцип: его понятие, реальность и фиктивность // Журнал российского права. 1997. №9.
46. Ковачев Д.А. Федерация в зарубежных странах: актуальные аспекты // Журнал российского права. 1998. №7.
47. Колибаб К.Е. Договоры Российской Федерации с её субъектами о разграничении предметов ведения и полномочий: необходимо участие законодателей // Журнал российского права. 1998. №8.
48. Колосова Н.М. Конституционная ответственность – самостоятельный вид юридической ответственности // Государство и право. 1997. №2.
49. Комментарий к Федеральному закону «О национально-культурной автономии» (с комментариями). М., 1997.
50. Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность субъектов Федерации: вопросы теории и законодательного регулирования в Российской Федерации. Красноярск, 1999.
51. Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность субъектов Федерации: вопросы теории и проблемы реализации // Журнал российского права. 2000. №2.
52. Кондрашев А.А. Конституционно-правовые способы федерального принуждения: проблемы теории и реализации Конституции РФ // Государство и право. 2000. №2
53. Коркунов Н.М. Русское государственное право. СПб., 1904. Т.1.
54. Котляревский С.А. Государственное право: (опыт политико-морфологического обзора). СПб., 1907.
55. Крылов Б.С. Российский федерализм – гарантия демократии и прав человека // Журнал российского права. 2000. №1.
56. Кряжков В.А. Статус автономных округов: эволюция и проблемы // Российская Федерация. 1996. №2.
57. Курнышев В.В. Концептуальные подходы к снижению экономической, социальной и правовой ассиметрии в развитии регионов Российской Федерации // Регион: экономика и социология. 1999. №2.
58. Лексин И.В. «Сложносоставные регионы»: проблемы предстоящих изменений в территориальном устройстве Российской Федерации»//Формула права. №1 (4). 2005.
59. Лексин В.Н.. Швецов А.Н. Государство и регионы. Теория и практика государственного регулирования территориального развития. М., Урсс. 2000.
60. Лысенко В.Н. Процесс раз вития федеративных отношений должен быть отражён в Конституции // Журнал российского права. 1997. №4.
61. Михалева Н.А. Некоторые аспекты конституционного статуса национальных меньшинств в России // Актуальные проблемы конституционного законодательства. Труды Института законодательства и сравнительного правоведения при Верховном Совете Российской Федерации. Т.51. М. 1992.
62. Морозова Л.А. Национальные аспекты развития российской государственности // Государство и право. 1995. №12.
63. Нарутто С.В. Проблемы юридической ответственности субъекта Федерации // Правоведение. 1998. №4.
64. Нарутто С.В. Теоретико-правовые проблемы конституционного принципа единства системы государственной власти в Российской Федерации // Правоведение. 1999. №4.
65. Невинский В.В. Проблемы и решения в конституционно-правовом самопределении автономных округов // Материалы круглого стола: «5 лет Конституции Российской Федерации: по пути к федерализму и местному самоуправлению». М., 1999.
66. Некрасов С.И. Российский федерализм и некоторые проблемы разделения властных полномочий по вертикали // Журнал российского права. 1999. №10.
67. Основы правового статуса национальных меньшинств в Российской Федерации. М., 1995.
68. О правовых и институциональных аспектах федеративных отношений: «Круглый стол» «Актуальные проблемы развития федерализма в Российской Федерации» (Москва, 26 января 2006 г.) //Государственная власть и местное самоуправление. 2006. №3.
69. Петухов В.Н. Процессы межрегиональной интеграции нуждаются в законодательном оформлении // Журнал российского права. 1997. №11.
70. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию РФ «Какую Россию мы строим» от 8 июля 2000 // Российская газета. 2000. 11 июля.
71. Постановление Правительства РФ от 24 марта 2000 г. «О Едином перечне коренных малочисленных народов Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. 14. Ст.1493.
72. Радченко В.И. Публичная власть и обеспечение государственной целостности Российской Федерации. Саратов, 2003.
73. Решетов Ю.А. Право на самоопределение и отделение // Московский журнал международного права. 1994. №1.
74. Росс К. Федерализм и демократизация в России // Политические исследования. 1999. №3.
75. Савва М.В. Этнический статус в идеологии и политике // Политические исследования. 1999. №4.
76. Стешенко Л.А. Многонациональная Россия: государственно-правовое развитие 10-21 вв. М., 2002.
77. Саликов М.С. О преимуществах и возможностях создания территорий Федерации // Политические исследования. 1998. №4.
78. Саликов М.С. Сравнительный федерализм США и России. Екатеринбург, 1998.
79. Селиверстов В.Е. Развитие межрегиональной интеграции как фактора укрепления федерализма в России //Регион: экономика и социология. 1999. №1.
80. Статус малочисленных народов России (правовые акты и документы). Сост. В.А. Кряжков / кн.1. М., 1994; кн.2 М., 1999.
81. Ступишин В. Самоопределение народов: традиции и действующее право // Общественные науки и современность. 1994. №2.
82. Сыродоев Н.А. О разграничении полномочий по предметам совместного ведения Российской Федерации и её субъектов // Правоведение. 1995. №3.
83. Тавадов Г.Т. Конституционные принципы российского федерализма // Социально-политический журнал. 1995. №6.
84. Толстошеев В.В. Региональное экономическое право. М., 1999.
85. Третьяков В. Зачем округам «незалежность»? // Российская Федерация сегодня. 1998. №16.
86. Умнова И.А. Конституционные основы современного российского федерализма. М., 1998.
87. Умнова И.А. Совместное ведение Российской Федерации и её субъектов как предмет конституционного регулирования // Журнал российского права. 1999. № 11.
88. Умнова И.А. Современная конституционная модель российского федерализма: проблемы совершенствования и тенденции эволюции // Государство и право. 1999. № 3.
89. Усс А.В. Российский федерализм: приоритеты развития // Журнал российского права. 1999. №9.
90. Ушаков Н.А. Суверенитет и его воплощение во внутригосударственном и международном праве // Московский журнал международного права. 1994. №2.
91. Федерализм: теория и история развития (сравнительно-правовой анализ): Учебное пособие / Отв. ред. М.Н. Марченко. М., 2000.
92. Федерализм: российское и международное измерение (опыт сравнительного анализа). Казань, 2004.
93. Чиркин В.Е. Модели современного федерализма: сравнительный анализ // Государство и право. 1994. №8.
94. Чиркин В.Е. Современное федеративное государство. М., 1997.
95. Черепанов В.А. О мониторинге правовых основ федеративной реформы //Конституционное и муниципальное право. 2005. №5.
96. Чудновский Г.Л. Реформирование федеративных отношений: как обеспечить сбалансированность интересов центра и регионов //Журнал российского права. 1999. №7/8.
97. Шон Д.Т. Конституционная ответственность // Государство и право. 1995. №7.
98. Этнос и власть: проблемы гармонизации межнациональных отношений. Часть 1,2. Саратов, 1999.
99. Эбзеев Б.С., Краснорядцев С.Л., Левакин И.В., Радченко В.И. Государственное единство и целостность Российской Федерации: конституционно-правовые проблемы. М., 2005.
100. Ян Э. Государственное и этническое понимание нации: противоречия и сходство // Политические исследования. 2000. №1.
101. Ященко А.С. Теория федерализма: Опыт синтетической теории государства. Юрьев, 1912.
www.government.ru
www.council.gov.ru
www.strana-oz.ru
ІІ. РАБОЧАЯ ПРОГРАММА ДИСЦИПЛИНЫ .
Коробов Геннадий Алексеевич
кандидат юридических наук, доцент, начальник учебного отдела
Воронежского института МВД России Фурсова Алла Александровна преподаватель кафедры теории и истории государства и права
Воронежского института МВД России
Конституционно-правовая ответственность в системе федеративных отношений
БЩ ольшую часть своего истори-■ ческого пути, начиная с Московского царства, Россия прошла как унитарное, отличавшееся жесткой централизацией власти государство. В советский период наша страна de jure существовала как федеративное государство. Причем пропаганда уделяла этой стороне дела большое внимание. Федеративное устройство страны считалось важным достижением режима, одним из важнейших компонентов разреженности национального вопроса. De facto, как известно, СССР являлся во многом таким же централизованным государством, как и Российская империя.
Такое противоречие между формальной и реальной сторонами дела не ново для российской истории. Примеров тут множество. Однако для идей федерализма в родном отечестве оно сыграло весьма дурную роль. Никогда не знавшая подлинного федерализма, российская власть и в целом общество склонны считать, что уже располагают большим опытом реальной жизни в условиях федерализма, а потому обладают достаточно хорошими знаниями в этой области. Поэтому прививать федерализм как систему идей в России особенно трудно не потому, что ее здесь нет, а потому, что это место в русской политической культуре уже занято, и занято совершенно ошибочным, но живучим представлением1.
Процесс становления современной российской государственности является сложным и многокомпонентным явлением, осуществляемым на основе системы принципов, закрепленных в действующей Конституции. Практика реализации федеративных отношений в течение вот уже полу-
тора десятков лет существования и развития Российской Федерации выявила острую необходимость в создании действенного механизма контроля и удержания их в конституционных рамках. И здесь одним из ключевых элементов такого механизма является конституционно-правовая ответственность.
Надо отметить, что различные аспекты ответственности являются основополагающими для права в целом, поскольку, как хорошо ни были бы прописаны те или иные правовые нормы, их реализация всегда будет зависеть от эффективности обеспечительных санкций. В отличие от таких традиционных видов юридической ответственности, как гражданская или уголовная, четко и подробно урегулированных нормами соответствующего законодательства, конституционно-правовая ответственность сегодня весьма нечетко прописана в Конституции РФ, в федеральном законодательстве вообще. Это создает обманчивое впечатление отсутствия нормативно закрепленного института конституционной ответственности.
Тему конституционно-правовой (в тот период, разумеется, государственной) ответственности в отечественной литературе по существу открыла еще в 1980 г. ныне доктор наук, профессор, заведующая кафедрой конституционного и муниципального права Воронежского госуниверситета Т.Д. Зражевская своей монографией «Ответственность по советскому государственному праву».
За последнее десятилетие комплекс проблем, связанный с данной темой, стал одним из ведущих в исследованиях таких авторов, как В. А. Виноградов, Н.М. Колосова, А.А. Кондрашов. Отдельные стороны института конституционно-пра-
1 Смирнягин Л.В. Российский федерализм: парадоксы, противоречия, предрассудки // Серия «Научные доклады». № 63. М.: Московский общественный научный фонд, 1998. С. 21.
вовой ответственности рассматривались в работах С.А. Авакьяна, М.П. Авдеенковой, Г.В. Бара-башева, И.Н. Барцица, А.А. Белкина, Н.А. Бобровой, Н.А. Богдановой, Н.В. Витрука, М.В. Гли-гич-Золотаревой, Ю.А. Дмитриева, А.Н. Домри-на, Ю.П. Еременко, В.Г. Ермакова, В.В. Игнатен-ко, Ф.Ш. Измайловой, М.А. Краснова, Е.И. Ко-люшина, О.Е. Кутафина, В.В. Лапаевой, А.А. Ли-веровского, В.О. Лучина, М.С. Матейковича, А.А. Мишина, Ж.И. Овсепян, М.И. Пискотина, Ф.М. Рудинского, А.А. Сергеева, Ф.С. Скифского, Б.А. Страшуна, В.М. Сырых, И.А. Умно-вой, Д.Т. Шона, А.Е. Штурнева и др.
Конституционно-правовая ответственность является в настоящее время одной из самых широко дискутируемых тем в научной литературе. О чем свидетельствует тот факт, что до сих пор не выработано общего подхода в понимании данного явления. Чуть ли не единственное, в чем сходятся исследователи - это то, что конституционное право не сможет нормально функционировать без теоретически разработанного и нашедшего полноценное практическое воплощение собственного отраслевого института юридической ответственности.
В единственной монографии, посвященной ответственности по советскому государственному праву, автором которой была Т.Д. Зражевс-кая, данная категория определялась как «принудительное воздействие управомоченных на то субъектов, предусмотренное санкциями норм государственного права, применяемое в определенном порядке к виновным в нарушении норм (институтов) государственного права с целью восстановления нарушенного общественного отношения и воспитания граждан»1.
Ю.П. Еременко немногим позднее дал собственное определение государственной ответственности. По его мнению, это установленная государством и выраженная в конституционных и иных нормах государственного права обязанность, обращенная к государствам и общественным организациям, должностным лицам, гражданам соблюдать конституционные нормы и в случае их нарушения претерпевать определенные конституцией и иными законами лишения политического характера2.
Сегодня существуют весьма разнообразные точки зрения в употреблении собственно термина «конституционно-правовая ответственность» или «конституционная ответственность». Некото-
Чтобы не затеряться в дебрях многочисленных концепций исследования данной категории, нам представляется весьма уместным обратиться к типологии, которую выявил А.А. Кондрашов3. По его мнению, понятие конституционно-правовой ответственности можно представить в русле трех основных подходов. Согласно первому, в числе авторов которой Ю.П. Еременко, Т.Д. Зражевская, В.О. Лучин, В.А. Виноградов, И.А. Умнова, понятие ответственности по конституционному праву следует разложить на две составляющие: позитивную и негативную и, соответственно, исследовать оба аспекта этого правового феномена. В позиции авторов указанной концепции конституционно-правовой ответственности в отношении ретроспективного аспекта ответственности можно условно выделить два направления: в рамках первого ответственность понимается как обязанность претерпевать различные правоограничения, выступающие последствием правонарушения; в рамках второго ответственность представляется в виде негативной оценки правонарушения и применения принудительного воздействия санкции норм конституционного права. Различие между этими определениями ответственности фактически сводится (во втором случае) к отказу от рассмотрения категории ответственности через понятие «обязанности».
Второй подход к содержанию конституционно-правой ответственности представлен таким исследователями, как Н.М. Колосова, Д.Т. Шон, М.П. Авдеенкова и Ю.Л. Дмитриев. В соответствии с их позицией ответственность по конституционному праву исследуется исключительно в ретроспективном аспекте и заключается в негативной оценке поведения субъектов конституционного права, влекущем разного рода неблагоприятные последствия в виде лишений или ограничений прав.
И, наконец, третью концепцию конституционно-правовой ответственности обосновал М.А. Краснов. Он рассматривает ответственность как правовою связь между сторонами, при которой одна из них (субъект ответственности) обязывается соответствовать ожидаемой модели поведения, другая сторона (инстанция ответственности) оценивает это соответствие и в случае отрицательной оценки определенным образом реагирует на нарушение.
1 Зражевская Т.Д. Ответственность по советскому государственному праву Воронеж, 1980. С. 32.
2 Еременко Ю.М. Советская Конституция и законность. Саратов, 1982. С. 53.
3 Кондрашов А.А. Конституционно-правовая ответственность в Российской Федерации: теория и практика. М.: Юристъ, 2006. С. 30.
ОБЩЕСТВО И ПРАВО 2008 №1(19)
Ни одно из направлений А.А. Кондрашова не устраивает. Он дает детальную и достаточно аргументированную критику каждого из них. Его собственное, весьма развернутое, определение таково: «... конституционно-правовая ответственность, представляет собой правовую связь (состояние), возникающую вследствие несоблюдения конституционно-правовой нормы участниками нарушенного конституционного правоотношения, воплощенную в установлении нормативного требования, обращенного к правонарушителю, подвергнуться государственному осуждению. Конституционно-правовая ответственность может быть либо реализована путем применения государственно-принудительных средств в виде лишений организационного (расформирование, прекращение деятельности органа), реже - личного характера (лишение наград, лишение статуса беженца), утраты юридической силы или приостановления действия правового акта или прямого восстановления нарушения правопорядка государством с использованием средств государственного принуждения или самостоятельно правонарушителем под угрозой использования таких средств, либо не реализован (временно или окончательно), но возникновение состояния ответственности и угрозы реализации соответствующих санкций будет присутствовать в любом случае1.
Вполне понятно желание автора вместить все аспекты искомой категории в одно целое, но, как нам представляется, такой объемной, перегруженной деталями дефиниции быть не может. Со многими аргументами А.А. Кондрашева нельзя не согласиться. На сегодняшний день, он, пожалуй, один из самых глубоких исследователей проблем конституционно-правовой ответственности. Так, по нашему мнению, исключительно важен вывод А.А. Кондрашева о необходимости разграничения конституционно-правовой и политической ответственности. Разумеется, такие меры «политической ответственности», как отставка правительства из-за вотума недоверия, вынесенного парламентом, или роспуск парламента, не утвердившего главу правительства, представляют властно-организационные санкции. Сущность этих санкций состоит в специфике оснований применения: не в факте наличия конституционных правонарушений, а в имеющихся недостатках при осуществлении публично-правовых, политических функций или отсутствии должной управляемости про-
цессов реализации государственной власти.
А самое емкое, лаконичное и в наибольшей степени удовлетворяющее потребностям современной науки определение, как нам видится, дал В.Г. Ермаков: «конституционно-правовую ответственность можно определить как конституционно-правовое отношение, заключающееся в необходимости наступления за несоблюдение конституционно-правовых норм определенных последствий, выражающихся в применении государственно-принудительных мер (лишение права, возложение дополнительной обязанности, принуждение к исполнению) или восстановлении нарушенного правопорядка под угрозой использования государственного принуждения»2.
Формулировка данной дефиниции дает возможность сделать следующий вывод: такие составляющие конституционно-правовой ответственности, как конституционно-правовые санкции, субъекты и основания по форме и содержанию значительно разнообразнее, чем при любом другом виде юридической ответственности. Из чего следует, что конституционно-правовая ответственность может содержать в себе несколько самостоятельных видов ответственности. Данные виды, как правило, в российской юриспруденции подразделяются по субъектам и могут быть предметом самостоятельного анализа.
А поскольку (как заявлено в заголовке статьи) нас интересует, прежде всего, конституционно-правовая ответственность в аспекте федеративных отношений, то смело можно выделить конституционно-правовую ответственность субъектов Российской Федерации за нарушение федерального конституционного законодательства. И.Н. Барциц3 и Г.Л. Стрельников4 выделяют ее в качестве самостоятельного вида ответственности и применяют к ней термин «федеративная ответственность», что соответствует ее содержанию, направленному на охрану норм Конституции Российской Федерации, гарантирующих целостность государственного устройства России и единство правового пространства. Россия является федеративным государством, и федеративная ответственность обуславливается нахождением в ее составе субъектов (республик, краев областей, автономных образований, городов федерального значения).
Круг субъектов федеративной ответственности четко ограничен, определены основания ее
1 См.: Кондратов А.А. Указ. соч. С. 45.
2 Ермаков В.Г. Конституционно-правовой статус субъектов РФ / В.Г. Ермаков, В.Е. Лоторев. Елец: Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина, 2004. С. 52.
3 Барциц И.Н. Правовое пространство России: вопросы конституционной теории и практики. М., 2000. С. 48.
4 Стрельников Г.А. Федеративные отношения, становление, развитие, тенденции. М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 68.
наступления (нарушение норм Конституции и федерального законодательства), а меры (санкции) федеративной ответственности образуют единый институт федерального вмешательства (федеральной интервенции), закрепленный нормами Конституции РФ и федеральными конституционными законами. Следовательно, федеративная ответственность является самостоятельным видом ответственности.
Ответственность субъекта Федерации за нарушение федеральной Конституции и федерального законодательства (и тут мы поддерживаем мнение В.Г. Ермакова1) есть последствия нарушения федеральной дисциплины. Это ответственность за ненадлежащее осуществление публич-
ной власти. И хотя в период президентства В.В. Путина проблемы поиска механизмов поддержания федеративной дисциплины несколько утеряли свою остроту в отличие от середины 90-х гг., российская государственность настоятельно нуждается в выработке целого комплекса мер воздействия на ее нарушителей.
Пока же можно совершенно однозначно сказать, что неурегулированность многих теоретических вопросов применения мер конституционно-правовой ответственности порождает трудности в разработке законодательной модели ответственности различных субъектов конституционного права (в том числе и субъектов РФ) и коллизии в правоприменительной практике.
1 Ермаков В.Г. Указ. соч. С. 64.
ОБЩЕСТВО И ПРАВО 2008 №1(19)
Проблемы совершенствования законодательства в сфере федеративных отношений
Хотя Россия стала называться федерацией после распада Российской империи, фактически она в течение десятилетий сохраняла многие черты унитарного централизованного государства. Особенно явными они были в период существования Советского Союза в силу того, что органы государственной власти были почти полностью зависимы от строго централизованной системы органов правящей политической партии.
Развал КПСС как правящей организации и распад Советского Союза повлекли за собой серьезные изменения в политической жизни общества. Их результатом стало образование по существу нового суверенного государства - Российской Федерации. Путь к созданию обновленной России именно как федерации был весьма сложен. На него наложило отпечаток стремление некоторых региональных лидеров использовать относительную слабость федеральных органов государства в конце 80-х - начале 90-х гг. для того, чтобы под предлогом защиты национальных интересов проживающего в этих регионах населения ограничить полномочия центральных органов государственной власти.
Конституционное закрепление основных принципов федерализма на практике далеко не завершено, и на этом пути встречаются значительные трудности. Однако представляется несомненным, что развитие законодательства Российской Федерации по вопросам федеративных и национальных отношений может быть успешным только на принципах российского федерализма, установленных в Конституции Российской Федерации 1993 г., и прежде всего в гл.1 "Основы конституционного строя".
Рассматривая состояние законодательства о российском федерализме, следует особо отметить, что со времени принятия действующей Конституции Российской Федерации в нашем государстве в основном сложились правоотношения, соответствующие нормам Конституции. Важным шагом в их достижении было то, что за прошедшие годы были избраны и сформированы предусмотренные Конституцией государственные органы Федерации и ее субъектов.
Наряду с этим следует отметить несовершенство ряда федеральных законов, наличие существенных пробелов в федеральном законодательстве в сфере федеративных отношений, а также недостаточный опыт законодательной деятельности многих органов государственной власти субъектов Российской Федерации.
Наиболее существенное значение для развития российского федерализма имеют: законодательство о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, о правовом положении субъектов федерации, законодательство, направленное на сохранение единства Российской Федерации и, наконец, законодательство в области национальных отношений в Российской Федерации. Естественно, что этим не исчерпывается законодательство в области федеративных и национальных отношений. Однако указанные сферы, как представляется, подлежат рассмотрению в первую очередь.
Проблема разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации была и объективно остается одной из самых острых. От ее законодательного решения зависит реальное содержание полномочий органов государственной власти субъектов Федерации.
Конституция Российской Федерации достаточно ясного ответа на этот вопрос пока не дает.
В ч.3 ст.11 Конституции Российской Федерации определено только, как осуществляется разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Федерации и органами государственной власти ее субъектов. В других статьях Конституции, причем подчас недостаточно четко, определены как предметы ведения Федерации, так и предметы совместного ведения Федерации и субъектов Российской Федерации, но право определять, какими же собственно полномочиями в сфере совместного ведения обладают субъекты Федерации, предоставлено только федеральным органам государственной власти.
Такая правовая норма неизбежно порождает споры между федеральной властью и властями субъектов Российской Федерации и создает напряжение в федеративных отношениях. В этой связи необходимо наметить возможные пути разрешения конфликтных ситуаций законодательными средствами.
Прежде всего можно пойти по пути внесения поправок в Конституцию с тем, чтобы она определяла только полномочия органов государственной власти Российской Федерации, а все то, что не отнесено Конституцией к полномочиям Федерации, рассматривалось бы как полномочия ее субъектов. Теоретически такое разграничение полномочий возможно. Но многие из федеральных полномочий на практике не могут быть реализованы без участия органов государственной власти субъектов Федерации.
Кроме того, следует также учитывать, что решение об изменении части Конституции может привести к попытке ревизии Конституции в целом, а это само по себе может вызвать непредсказуемые последствия.
Возможно также издание федеральных законов, разграничивающих полномочия по предметам совместного ведения, приведенные в ч.1 ст.72 Конституции Российской Федерации. Однако этот текст не может быть признан достаточно совершенным. Остаются неясными использованные в этой части ст.72 понятия "общие вопросы" и "общие принципы", в рамках которых могут издаваться федеральные законы. Соответственно неясно, когда же возникает право субъектов Федерации самостоятельно регулировать вопросы, отнесенные к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов.
Разумеется, можно представить, что в федеральном законе более или менее удачно удастся конкретизировать каждое из этих понятий и относительно точно отделить полномочия органов субъектов Федерации от полномочий федеральных органов. Но все же остается проблема четкого определения и надежного закрепления прав субъектов Федерации. Сделать это, как представляется, практически едва ли возможно, поскольку на основании ч.2 ст.76 по предметам совместного ведения издаются федеральные законы, которыми определяются полномочия органов субъектов Федерации.
Как результат, в настоящее время во многих федеральных законах, принятых по предметам совместного ведения, практически не остается места для правового регулирования субъектов Российской Федерации. Такая степень централизации полномочий по предметам, отнесенным Конституцией к совместному ведению Федерации и ее субъектов, не только не вытекает из текста действующей Конституции Российской Федерации, но и противоречит положениям Федеративного договора, который в этой части продолжает действовать.
В соответствии с Федеративным договором федеральные законы, принимаемые по предметам совместного ведения, должны устанавливать лишь общие принципы регулируемых отношений, оставляя все конкретное законодательное регулирование органам государственной власти субъектов Федерации. Проекты соответствующего федерального закона разработаны, но его принятие задерживается.
Чтобы предотвратить негативно сказывающийся на развитии российского федерализма процесс поглощения полномочий субъектов Российской Федерации федеральными органами государственной власти, необходимы определенные правовые решения. Прежде всего Государственная Дума и Совет Федерации должны включить в свои Регламенты норму, устанавливающую недопустимость внесения на их рассмотрение проектов федеральных законов по вопросам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, практически лишающих субъекты Российской Федерации возможности издавать по предметам совместного ведения собственные законы и иные нормативные акты.
Представляется, что расширение возможности издания субъектами Федерации законов в сфере совместного ведения приведет к оздоровлению федеративных отношений в нашей стране и повышению ответственности органов государственной власти субъектов Федерации перед населением, которое участвовало в их формировании. Тем самым будет сделан важный шаг по пути развития демократии в нашей стране.
Если же по предметам совместного ведения реальная полнота власти будет сосредоточена практически только в руках федеральных органов государственной власти, то, наоборот, утратится смысл федеративного устройства страны.
Именно из-за того, что федеральные законы по вопросам совместного ведения, устанавливающие полномочия как федеральных органов государственной власти, так и органов государственной власти субъектов Федерации, разработать достаточно сложно, в стране стала складываться практика решения этих вопросов не в общефедеральном масштабе, а отдельно для каждого субъекта Федерации путем заключения договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Федерации и отдельных субъектов Федерации.
Как обоснованно отмечается в Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию 1998 г., договорная практика была естественным ответом на отсутствие федеральных актов, регулирующих и уточняющих федеративные отношения.
На определенном этапе развития Федерации практика договорных отношений сыграла положительную роль. Однако не следует забывать, что договоры сужают сферу федерального законодательства. Оно подменяется двусторонними отношениями между органами исполнительной власти. Кроме того, договорами устанавливаются далеко не одинаковые отношения Федерации с разными субъектами, что усиливает асимметричность в федеративных отношениях и подрывает конституционный принцип равноправия субъектов Федерации во взаимоотношениях с федеральными органами.
Представляется, что в будущем, используя имеющийся опыт, следует охватить федеральным законодательством вопросы, которые до сих пор решались посредством договоров между исполнительными органами Федерации и ее субъектов.
Обращаясь к законодательству о правовом положении субъектов Российской Федерации, следует прийти к выводу, что закрепление и строгое поддержание установленного основами конституционного строя Российской Федерации статуса субъектов Федерации является необходимым условием не только соблюдения, но и самого существования действующей Конституции. Любое отклонение от ее смысла и текста неизбежно повлечет за собой нарушение самих основ установленного Конституцией федеративного устройства нашей страны.
К основным элементам статуса субъекта Российской Федерации, установленным в основах конституционного строя, относится, как уже говорилось, их равноправие как между собой, так и во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти. Именно этот основополагающий принцип статуса субъектов Российской Федерации в наибольшей степени нуждается в защите, что заставляет особо остановиться на значении положений Конституции, которые подчас используются для ослабления российского федерализма и даже для его разрушения.
Чаще всего для обоснования правового неравенства субъектов Российской Федерации используется то, что в ст.65 Конституции приводятся исторически сложившиеся наименования субъектов Федерации. Однако различия в наименованиях не могут служить основанием для установления различных видов субъектов Федерации и тем более для различий в их правовом статусе. Это противоречило бы норме, установленной в ст.5 Конституции Российской Федерации о том, что все субъекты равноправны, в том числе и во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти.
Заметим, что эта проблема существенна для всех субъектов Федерации прежде всего потому, что республики в ее составе фактически находятся в привилегированном экономическом положении по сравнению с другими, также входящими в состав Федерации субъектами.
Правовых оснований для установления привилегий республикам не существует, и то, что согласно ст.66 Конституции статус республики определяется Конституцией Российской Федерации и конституцией самой республики, в то время как статус остальных субъектов Федерации определяется также Конституцией Российской Федерации, но не конституцией субъекта, а его уставом, является не более чем данью традиции. Это в известной мере рецидив того, что в республиках в составе России, начиная со времени вступления в силу Конституции РСФСР 1918 г., принимались свои конституции. В отношении же краев и областей стало обычным использование термина "устав".
Серьезным пробелом в Конституции Российской Федерации является то, что она практически не дает представления о содержании правовых норм, определяющих статус субъекта Российской Федерации, о том, что понимается под изменением статуса, а также чем статус субъекта Федерации, упоминаемый в ст.66 Конституции РФ, отличается от конституционно-правового статуса субъекта Федерации, упоминаемого в ст.137. Конституция в ст.66 ограничивается лишь указанием, что статус субъекта Федерации определяется Конституцией Российской Федерации и, соответственно, конституцией или уставом субъекта Федерации.
Представляется, что совершенно необходимо в интересах стабильности федеративного устройства государства максимально четко определить, что федеральные законы или другие акты органов Российской Федерации не могут изменять правовой статус субъекта Российской Федерации.
федеративный законодательство государственная власть
Тогда станет невозможным перераспределение полномочий между органами государственной власти равноправных субъектов Российской Федерации без их взаимного согласия при включении одного субъекта Федерации в состав другого, как это было сделано Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 1997 г. Таким образом, статус субъектов Федерации фактически был изменен, хотя это следовало делать только с согласия самих субъектов Федерации и Российской Федерации. Иного способа изменения статуса субъекта Федерации Конституция не предусматривает.
Изменение статуса субъекта Российской Федерации без его согласия открывает путь к произвольному пересмотру структуры Российской Федерации без согласия населяющих его граждан. Но общепризнанно, что одним из непременных условий жизнеспособности любой федерации является прочность статуса ее субъектов и незыблемость прав их органов, образованных населением.
Можно предположить, что со временем в нашей стране для упрощения системы управления и повышения его действенности встанет вопрос об укрупнении субъектов Федерации путем их слияния. Однако при этом нельзя не учитывать того, что одной из наиболее привлекательных черт любой федерации как формы государственного устройства является то, что она позволяет приблизить органы государственной власти к населению, сделать власть более близкой и понятной избирателям и, таким образом, более демократичной. Слияние субъектов Федерации может в известной мере способствовать отчуждению власти от народа, а в результате и снижению в стране уровня демократии. Тем не менее следует рассмотреть вопрос, нужен ли специальный федеральный конституционный закон о порядке изменения статуса субъекта Российской Федерации.
Все сказанное выше о самостоятельности субъектов Российской Федерации нисколько не препятствует возможности и целесообразности совместного решения ими общих задач, и прежде всего в областях экономики и культуры, охраны правопорядка и пр. Вместе с тем представляется, что объединения субъектов Федерации не могут ставить перед собой политические цели. Они должны способствовать укреплению единства Российской Федерации и не подрывать ее основы противопоставлением такого объединения Российскому государству в целом.
В настоящее время уже накоплен солидный опыт создания региональных объединений (ассоциаций) экономического сотрудничества субъектов Федерации на договорной основе. Обычно в договоре о создании регионального объединения устанавливаются его цели, делегируемые субъектами-членами полномочия, а также органы объединения. В числе таких органов было бы полезно предусмотреть создание научного учреждения правового профиля, которое могло бы, в частности, подготавливать для субъектов Федерации - членов объединения - проекты модельных законов, обеспечивающих более полную реализацию общих региональных целей, ради которых и создано объединение.
Представляется, что было бы целесообразно принять федеральный закон об общих принципах организации и деятельности ассоциаций экономического взаимодействия субъектов Федерации, в котором должны быть учтены как их интересы, так и интересы Федерации в целом.
Несомненно, что сохранение единства Российской Федерации является обязательным условием ее существования как суверенного государства. Одним из основных элементов целостности нашего государства является наличие в нем единого законодательного пространства, основанного на строгом соблюдении федеральной Конституции.
В ч.2 ст.4 Конституции установлено, что Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации. Это положение конкретизировано в ст.76 Конституции.
Приходится, к сожалению, констатировать, что немалая часть издаваемых в субъектах Российской Федерации нормативных актов не соответствует, а иногда и прямо противоречит Конституции и федеральным законам, принятым по предметам ведения Российской Федерации и по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Такие действия органов государственной власти субъектов Федерации существенно подрывают основы российского конституционного строя и ущемляют права и свободы российских граждан. В 1997 г. число актов, нарушающих федеральные законы, по данным Генеральной прокуратуры, превысило 100 тысяч. Только по протестам прокуроров в этом же году было отменено и изменено 700 правовых актов органов государственной власти субъектов Федерации.
Принимаемые в настоящее время меры по восстановлению конституционной законности пока недостаточно результативны из-за отсутствия установленных законом средств принуждения исполнения принимаемых решений о приведении актов субъектов Российской Федерации в соответствие с российской Конституцией и федеральными законами. Заметим, что, хотя еще в 1992 г. Конституционный Суд Российской Федерации принял Постановление, в котором признал несоответствующими Конституции страны отдельные положения Декларации о государств венном суверенитете и Конституции Республики Татарстан, органы государственной власти Татарстана проигнорировали предписания Постановления. Федеральная власть на это до сих пор не реагирует и тем самым создает прецедент, опасный для целостности Российской Федерации.
К этому следует добавить, что и иные, предоставляемые самой российской Конституцией возможности восстановления конституционного правопорядка федеральными органами используются далеко не полностью.
Прежде всего следует пойти по пути более активного применения норм, содержащихся в ст.85 Конституции Российской Федерации. Эта статья позволяет Президенту России использовать согласительные процедуры и право обращения в суды для разрешения разногласий между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, в частности, для преодоления разногласий о соответствии того или иного акта субъекта Федерации Конституции России и федеральным законам.
Представляется, что Президент Российской Федерации как гарант Конституции вправе обратиться в любой орган государственной власти субъекта Федерации с предложением привести изданный этим органом правовой акт в соответствие с российской Конституцией и (или) с федеральным законом. В случаях отказа издавшего правовой акт органа государственной власти субъекта Федерации внести в оспариваемый акт изменения или отменить его, а также бездействия этого органа государственной власти. Президентом Российской Федерации может быть использована согласительная процедура. При недостижении согласия сторон в ходе согласительных процедур Президент может передать разрешение спора на рассмотрение соответствующего суда.
Поскольку масштабы предстоящей работы по приведению актов органов государственной власти субъектов Федерации в соответствие с Конституцией Российской Федерации и федеральными законами весьма значительны, а кроме того, федеральная сторона должна действовать от имени Президента страны, что накладывает на нее особую ответственность, следует издать федеральный нормативный акт. Это может быть федеральный закон или указ Президента Российской Федерации, в котором четко определено, какому органу федеральной власти поручается принимать необходимые меры для восстановления единого правового поля Российской Федерации посредством приведения законодательства ее субъектов в соответствие с российской Конституцией и федеральными законами. В этом нормативном акте также следует определить порядок работы и состав согласительных комиссий, участвующих в согласительных процедурах по указанию Президента России с тем, чтобы в них входили представители государственных органов Федерации и ее субъектов, ученые-юристы и специалисты в той сфере, которая регулируется спорным правовым актом;
О том, что предлагаемая процедура восстановления конституционной законности в сфере деятельности субъектов Федерации может быть действенной, говорит опыт применения Президентом Российской Федерации полномочий, предоставленных ему ч.2 ст.85 Конституции Российской Федерации. В случаях, когда Президент приостанавливал действие противоречащих российской Конституции или федеральным законам актов органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, последние сами отменяли эти акты, не доводя дела до суда.
Для нашей страны проблема единства государственной власти особенно серьезна, поскольку органы государственной власти как Российской Федерации, так и ее субъектов еще не имеют достаточного опыта совместной деятельности. Естественно, чем сложнее возникшая проблема, тем насущнее сотрудничество федеральных органов и органов субъектов Российской Федерации.
Единство системы органов государственной власти в Российской Федерации основано прежде всего на конституционных положениях о том, что Российская Федерация в целом является демократическим правовым государством с республиканской формой правления и состоит из равноправных субъектов. Кроме того, российская Конституция устанавливает, что система органов государственной власти субъектов Российской Федерации хотя и создается ими самостоятельно, должна соответствовать основам конституционного строя Российской Федерации и общим принципам организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установленным федеральным законом, и в пределах ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Федерации и ее субъектов федеральные органы исполнительной власти и органы исполнительной власти субъектов Федерации образуют единую систему исполнительной власти в Российской Федерации.
Из этих положений Конституции следует, что есть все предпосылки для создания в Российской Федерации действенней и сбалансированной единой системы органов исполнительной масти, способной реализовывать задачи общегосударственного значения по предметам ведения Российской Федерации и/полномочиям Российской Федерации по предметам совместного ведения с ее субъектами.
Правовой основой существования единой системы органов исполнительной власти в Российской Федерации должен быть федеральный закон, в котором ясно и четко установлено, что по смыслу действующей Конституции единая система исполнительной власти в Российской Федерации является средством реализации полномочий федеральных органов государственной власти и что органы исполнительной власти субъектов Федерации при реализации полномочий федеральных органов государственной власти практически обязаны им подчиняться. Поэтому не имеет значения, в соответствии с какой правовой нормой субъекта Федерации его органы исполнительной власти были сформированы.
В федеральном законе также должно быть сказано, что включение органов исполнительной власти субъектов Федерации в деятельность по реализации полномочий Российской Федерации предполагает их ответственность именно перед федеральными органами исполнительной власти. Эта ответственность может быть дисциплинарной в отношении назначаемых должностных лиц субъекта Федерации. Она может выражаться в отстранении избираемого должностного лица субъекта Федерации от исполнения им обязанностей по осуществлению федеральных функций. В этом случае может быть либо поручено их исполнение любому другому лицу непосредственно, либо дано поручение высшему должностному лицу субъекта Федерации обеспечить выполнение федеральных функций без участия отстраненного должностного лица.
В отношении должностных лиц субъектов Федерации, избираемых населением, мерой ответственности может быть и предложение об их переизбрании в соответствии с конституцией или уставом соответствующего субъекта Федерации.
Однако наилучшие результаты разрешения разногласий между органами государственной власти Федерации и ее субъектов могут быть достигнуты лишь при условии приведения законодательства последних в соответствие с законодательством Федерации и воспитания у всех должностных лиц уважения к закону, изданному в соответствии с Конституцией Российской Федерации. Без этого правовое государство останется лишь мифом.
Что касается проблемы национальных отношений, то она существует практически во всех современных государствах и, как показывает практика, может успешно решаться только в условиях государственной поддержки и соблюдения прав и свобод каждого человека независимо от его национальной принадлежности, расы, языка и любых иных идентифицирующих национальное принадлежность признаков.
В качестве одного из основных принципов современной цивилизации, закрепленных в основополагающих и общепризнанных международно-правовых нормах, и прежде всего во Всеобщей декларации прав человека, установлено, что каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то: в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических и иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения. После принятия в 1948 г. Всеобщей декларации прав человека объем прав и свобод человека и гражданина был значительно расширен многими принятыми за эти годы общепризнанными международно-правовыми документами.
Конституция Российской Федерации в ст.17 устанавливает, что в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией нашей страны.
Отметим, что норма, аналогичная приведенной выше норме Всеобщей декларации прав человека, содержится и в ч.2 ст. 19 Конституции Российской Федерации, в которой, кроме того, указано, что запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.
Исходя из изложенного выше, Конституция Российской Федерации, в отличие от ранее действовавших в стране конституций, установила равноправие всех субъектов Российской Федерации. Именно поэтому Конституция не содержит понятия национально-государственного образования. Это означает, что объем прав субъектов Российской Федерации не может определяться и не определяется национальным составом проживающего в них населения.
Национальная принадлежность граждан не должна использоваться в политических целях, т.е. никакие правовые акты в Российской Федерации не могут устанавливать неравноправия граждан и, как следствие этого, неравноправия субъектов Российской Федерации.
Вместе с тем не исключается право органов государственной власти принимать нормативные правовые акты, направленные на восстановление или установление равноправия граждан. Так, нельзя рассматривать как нарушающие принцип равноправия правовые акты, направленные на реабилитацию репрессированных в прошлом народов, устанавливающие гарантии прав коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными принципами международного права и международными договорами Российской Федерации, на защиту прав национальных меньшинств. Федеральный закон "О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации" принят в мае 1999 г., но еще предстоит принять закон о правах меньшинств, в том числе и национальных. Принятие таких федеральных законов способствовало бы принятию законов, конкретизирующих федеральные правовые предписания с учетом региональных особенностей, во всех субъектах Федерации, где проживают малочисленные народы и национальные меньшинства и где такие законы еще не приняты.
Приходится констатировать, что, несмотря на кажущуюся ясность конституционных положений по проблеме национальных отношений, еще продолжаются попытки использовать национальные отношения в политических целях, невзирая на то, что это всегда означает установление неравноправия по основаниям национальности и языка и нарушение основ общепризнанных норм международного и российского права о правах человека.
Имеются нарушения равноправия граждан по признаку их национальной принадлежности и в конституциях некоторых республик в составе Российской Федерации. Федеральные органы государственной власти далеко не всегда оказываются способными принимать действенные меры для восстановления конституционного правопорядка в национальных отношениях, что создает впечатление о их второстепенном значении. Но это совсем не так. Вопросы национальной принадлежности, как правило, глубоко затрагивают самосознание человека, что весьма часто используется при политических манипуляциях, которым для обострения конфликтов искусственно придается национальный характер.
Налаживанию национальных отношений должен способствовать принятый еще в 1996 г. Федеральный закон "О национально-культурной автономии" См.: Комментарий к Федеральному закону "О национально-культурной автономии" (с приложениями). М., 1997. С.275.. За этим шагом необходимыми другие, которые прежде всего должны обеспечивать равные возможности по использованию родного языка, получению на нем образования, участию в других формах национальной самоидентификации в местах проживания в инонациональной среде, в том числе и в крупных городах. Федеральные органы государственной власти обязаны поощрять принятии субъектами Федерации законов, направленных на развитие и обеспечение реальности национальных прав человека и гражданина.
Наиболее важной и неотложной мерой в настоящее время является полное приведение законодательства субъектов Российской Федерации по вопросам национальных отношений в соответствие с общепризнанными международно-правовыми актами и действующей Конституцией Российской Федерации.
За короткий срок следует разработать федеральный закон, в соответствии с которым были бы определены признаки расизма и воинствующего национализма и предусмотрены достаточно суровые наказания за их публичное проявление, оскорбляющее достоинство человека и нарушающие его общепризнанные права.
Неоднократные за последние годы случаи публичных и ставших известными органам охраны правопорядка оскорблений национального достоинства граждан Российской Федерации показывают, что наше общество и государство не принимают адекватных этим явлениям мер. Тем самым не только не выполняются международные обязательства Российской Федерации, но и возникает серьезная угроза ее существованию как многонационального государства.
Только при условии установления надежного заслона всем проявлениям национализма станет действительно невозможным его использование в политических и личных целях, несущее/угрозу сохранению и развитию в нашей стране демократического федеративного правового государства.
Воспитание уважения к национальным интересам народа, этнической группы, каждого отдельного человека является условием мирного развития любого сообщества, в том числе и Российской Федерации как многонационального государства. Особую тревогу вызывает то, что в нашей стране воспитание уважительного отношения к национальным правам человека во многих отношениях оказалось практически вне сферы внимания органов государства. Российское государство, все государственные органы, воспитательные и образовательные учреждения должны принять все необходимые меры для достижения коренного изменения отношения общества в целом к нарушению прав человека в связи с его национальной принадлежностью. Без решительного пресечения нарушений прав человека наше государство не может претендовать на его признание правовым и демократическим.
Список литературы
- 1. Конституция Российской Федерации (принята 12 декабря 1993 г.) М.: Проспект, 2009 - 192 с.
- 2. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации М.: Норма, 2004 - 800 с.
- 3. Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. М.: Юристъ, 2006 - 480 с.
- 4. Конституция Российской Федерации: комментарий / под общей редакцией Б.Н. Топорнина, Ю.М. Батурина, Р.Г. Орехова. М.: "Юридическая литература", 2008 - 624 с.
Введение
Юридическая ответственность - это важнейший институт любой правовой системы, один из существенных признаков права, необходимый элемент механизма его действия. В связи с этим вопросы юридической ответственности занимают одно из центральных мест в теории права и в отраслевых юридических науках. Актуальна проблема ответственности и для конституционного права, которое обладает своим собственным потенциалом обеспечения действенности своих норм - институтом своей отраслевой конституционно-правовой ответственности. Конституционно-правовая ответственность, рассматриваемая в исследовании как вид юридической ответственности, может быть использована для решения такой важной задачи как охрана конституционного строя.
Становится очевидным, что конституционно-правовые нормы нуждаются в адекватной системе собственных средств защиты своих предписаний. Кроме того, в некоторых случаях конституционно-правовые санкции используются для обеспечения норм других отраслей права.
По мнению Г. В. Ф. Гегеля, обеспечение государства и тех, кто находится под его управлением, от злоупотреблений властью ведомствами и чиновниками заключается непосредственно в их иерархии и ответственности. Из всех видов юридической ответственности именно конституционно-правовая ответственность наиболее полно соответствует этой роли .
Конституционно-правовая ответственность может выступать мощным и надежным инструментом поддержания в стране необходимого правового порядка, утверждения режима законности, что является неотъемлемым условием укрепления и развития демократии. Эффективность конституционно-правовой ответственности зависит от целого ряда условий - прежде всего от того, насколько четко законодательно определены все ее элементы, а также в какой мере правовое регулирование ответственности соответствует общественным потребностям и интересам.
Анализ проблем конституционно-правовой ответственности показывает, что в юридической науке в недостаточной степени разработана ее концепция, отсутствует четкий характеризующий ее категориальный аппарат. Все это негативно сказывается на правовом регулировании конституционно-правовой ответственности, уровень которого следует признать низким. Как следствие, в России сегодня в большинстве случаев нарушения конституционно-правовых норм, к сожалению, не влекут за собой никаких неблагоприятных последствий для субъектов, их совершивших. Отечественным законодателем в отношении конституционного права, как правило, игнорируется принципиальное положение о том, что право без ответственности декларативно. В российском законодательстве не применяется термин «конституционно-правовая ответственность», хотя в конституционных актах некоторых зарубежных стран он используется. Это свидетельствует о том, что роль конституционно-правовой ответственности недооценивается. Очевидна слабость законодательного регулирования конституционно-правовой ответственности в России, в особенности процедурных норм, регламентирующих применение мер ответственности. Конечно, такое положение нельзя признать удовлетворительным. Должен быть установлен четкий правовой механизм реализации конституционно-правовой ответственности, который обеспечивал бы эффективное исполнение всеми субъектами конституционно-правовых отношений их конституционной обязанности - соблюдение Конституции и законов и недопущение не соответствующего им поведения. Однако при отсутствии закрепления в законодательстве конституционно-правовой ответственности невозможно развитие теории и практики юридической ответственности в конституционной сфере.
Конституционно-правовая ответственность должна приводить в норму поведение субъектов конституционно-правовых отношений в случаях, когда в правоприменительной деятельности обнаруживаются дефекты, обусловленные их недопустимым с точки зрения конституционного права поведением. Этот вид ответственности служит важным средством обеспечения конституционно-правовых норм. Конституционно-правовая ответственность как гарантия сохранения конституционного строя есть, прежде всего, ответственность власти, в том числе за состояние законности в правотворческой и правоприменительной деятельности государственных органов и должностных лиц. При этом важно, чтобы объемы их прав и обязанностей, с одной стороны, и ответственности, с другой стороны, были сбалансированы и находились в пропорциональной зависимости. Мера власти должна соотноситься с мерой ответственности.
В России осознание проблем конституционно-правовой ответственности и необходимости их решения должно привести к дальнейшему развитию институтов охраны и защиты Конституции Российской Федерации, превращению конституционного права в эффективно действующую отрасль.
Глава 1. Общая характеристика конституционно-правовой ответственности
1.1. Понятие, признаки и сущность конституционно-правовой ответственности
Конституционно-правовой ответственности как особому виду юридической ответственности присущи все основные признаки последней. Она наступает на основе правовых норм за деяния, не соответствующие этим нормам, конкретизируется юрисдикционными актами компетентных органов (инстанциями ответственности), связана с государственным принуждением. Одним из существенных отличительных признаков конституционно-правовой ответственности служит ее основание, которое во многом определяет характеристику конституционно-правовой ответственности в целом.
Основание конституционно-правовой ответственности - это те обстоятельства, при которых в соответствии с конституционно-правовыми нормами она наступает.
Выделим три основания конституционно-правовой ответственности:
1) нормативное, 2) фактическое и 3) процессуальное.
Для наступления конституционно-правовой ответственности необходимо наличие всех трех оснований. Важна также последовательность: прежде всего, должна быть конституционно-правовая норма, устанавливающая модель поведения и санкцию за отклонение от нее. Затем может возникнуть фактическое основание - не соответствующее конституционно-правовой норме деяние. При наличии нормы и не соответствующего ей деяния уполномоченная инстанция в порядке, установленном конституционно-правовыми нормами, может определить меру конституционно-правовой ответственности за указанное деяние.
Нормативное основание . Нормативное основание конституционно-правовой ответственности - это совокупность конституционно-правовых норм, закрепляющих:
а) составы конституционных деликтов;
б) конституционно-правовые санкции и принципы их применения;
в) круг субъектов, уполномоченных применять конституционно-правовые санкции, - инстанции ответственности;
г) процедуру применения мер конституционно-правовой ответственности, то есть ее процессуальную форму.
В развитии нормативной основы конституционно-правовой ответственности в России можно условно выделить три этапа.
1. До 1917 года вообще сложно говорить о законодательном закреплении института конституционно-правовой ответственности и, в частности, ее оснований.
2. В советский период в основном регулировались вопросы ответственности перед представительными органами иных органов государства (прежде всего, органов управления), нижестоящих органов перед вышестоящими. Ответственность носила ярко выраженный иерархический характер. Также разрабатывалась ответственность депутатов перед избирателями (самой яркой ее формой являлся отзыв ) и советами (досрочное прекращение полномочий). Основанием ответственности могла являться как незаконность, так и нецелесообразность действий (несоответствие воле более высокой инстанции).
В начале 90-х годов в ряде случаев конституционно-правовая ответственность использовалась как инструмент политической борьбы между Президентом и Верховным Советом (Съездом народных депутатов), соответствующим образом формулировались и ее основания .
3. С середины 90-х годов ситуация постепенно менялась. Основания конституционно-правовой ответственности становились более определенными, хотя в российских законодательных актах соответствующий термин не употреблялся.
С 2000 года эта тенденция проявляется еще отчетливее. Конституционно-правовая ответственность становится более существенной, расширяется перечень ее оснований, сами они совершенствуются, в том числе в связи с решениями Конституционного Суда РФ. Появляются конституционные деликты в сфере федеративных отношений, деятельности политических партий, модернизируется ответственность в избирательном праве.
Особенность нормативной основы конституционно-правовой ответственности в настоящее время, как и прежде, состоит в том, что она образована множеством нормативных актов - как федеральных, так и региональных; единый кодифицированный акт отсутствует. Будущая структура нормативной основы этой ответственности представляется так:
а) Конституция России, федеральные законы. Впоследствии, когда институт конституционно-правовой ответственности в России обретет четкие контуры, можно будет кодифицировать конституционно-правовую ответственность на федеральном уровне.
б) Нормативные правовые акты субъектов РФ, принятые на основе общих принципов, определяемых федеральными законами или вытекающих непосредственно из конституционных положений, прежде всего, из основ конституционного строя. Региональное законодательство главным образом должно регулировать конституционно-правовую ответственность за деяния, не соответствующие нормам конституций (уставов) или законов субъектов Российской Федерации.
в) Нормативные правовые акты местного самоуправления.
г) Нормативные правовые акты, регулирующие процесс осуществления конституционно-правовой ответственности; их количество должно расти.
Процессуальное основание конституционно-правовой ответственности - это решение компетентного субъекта (инстанции ответственности) о применении определенной конституционно-правовой санкции за конкретный конституционный деликт. Процессуальное основание следует отличать от фактического. Если первое заключается в установлении компетентным органом юридического факта и соответствующей меры ответственности, то второе - в совершении конституционного деликта.
Процедура осуществления конституционно-правовой ответственности чрезвычайно важна, так как привлечение к конституционно-правовой ответственности представляет собой результат применения и взаимодействия материальных и процессуальных конституционно-правовых норм. Реализация конституционно-правовой ответственности возможна лишь в результате правоприменительной деятельности государственных органов и должностных лиц, а в ряде случаев и иных уполномоченных на то конституционно-правовыми нормами субъектов.
Ведущую роль в механизме реализации конституционно-правовой ответственности играет субъект юрисдикции (инстанция). Кто-то должен констатировать наступление конституционно-правовой ответственности соответствующего субъекта. Если нет процессуального основания, то невозможно говорить о привлечении к конституционно-правовой ответственности; собственно, нет и самой ответственности.
Инстанцией, уполномоченной на привлечение к конституционно-правовой ответственности, может быть суд. Констатация наступления конституционно-правовой ответственности таким субъектом юрисдикции представляется наиболее целесообразной. Особенно подходит для этой роли Конституционный Суд. Безусловно, конституционное судопроизводство - это гарантия защиты конституционного строя, верховенства и прямого действия Конституции РФ на всей ее территории. Однако есть проблемы и в этой, казалось бы, «непогрешимой» процедуре. В частности, встает вопрос: может ли (и если да, то каким образом) этот механизм гарантировать обеспечение указанных конституционных ценностей, когда посягательство осуществлялось посредством нормативного правового акта, который впоследствии был изменен, но до изменения (в старой редакции) мог потенциально быть неконституционным, и на его основе могли возникнуть, измениться или прекратиться правоотношения. Частично эту проблему решает ст.43 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», устанавливающая, что в случае отмены или утраты силы к началу или в период рассмотрения акта, конституционность которого оспаривается, производство может быть прекращено, за исключением случаев, когда этим актом были нарушены конституционные права и свободы. Но что делать, если права и свободы не затронуты, или затронуты - но не конституционные? Этот вопрос пока остается без удовлетворительного ответа.
В этой связи при закреплении конституционно-правовой ответственности должны быть четко определены не только фактическое, но и обязательно процессуальное основания ответственности.
Фактическим основанием для наступления конституционно-правовой ответственности является, прежде всего, деяние конкретного субъекта конституционно-правовых отношений, которое не соответствует диспозиции конституционно-правовой нормы, охраняемой конституционно-правовой санкцией. В юридической литературе фактическое основание конституционно-правовой ответственности обозначается как конституционный деликт (от лат. delictum - правонарушение, проступок).
1.2. Конституционный деликт как основание конституционно-правовой ответственности
В юридической литературе конституционный деликт рассматривается по-разному. Ряд исследователей видят в качестве основания ответственности несоответствие действия субъекта более высокому интересу, нецелесообразность действия, нежелательное поведение, недостижение необходимого результата .
Другие юристы, наоборот, сужают понятие основания конституционно-правовой ответственности, определяя его как «существенные нарушения Конституции, совершенные виновно деликтоспособным лицом, являющиеся общественно опасными и причиняющие существенный вред» . Очевидно, что основанием конституционно-правовой ответственности являются не только нарушения, и не одной лишь Конституции, и необязательно виновные.
Исходя из природы общественных отношений, регулируемых конституционным правом определим основание конституционно-правовой ответственности (конституционный деликт ) следующим образом: конституционный деликт – это деяние (действие или бездействие) субъекта конституционно-правовых отношений, несоответствующее должному поведению, предусмотренному нормами конституционного права, и влекущее за собой применение установленных мер конституционно-правовой ответственности.
Некоторые конституционные деликты имеют сложный правовой характер. Конституционно-правовые нормы могут связывать основание конституционно-правовой ответственности с правонарушениями в других отраслях права. В ряде случаев предусматривается возможность возникновения конституционно-деликтных отношений в связи с нарушением уголовно-правовых норм. Так, в соответствии со ст. 93 Конституции России основанием привлечения Президента Российской Федерации к конституционно-правовой ответственности является совершение им деяния, которое имеет признаки измены или иного тяжкого преступления. При этом следует заметить, что к Президенту РФ, как главе государства, предъявляются более высокие требования по сравнению с другими должностными лицами: если, например, депутат Государственной Думы или член Совета Федерации отстраняются от должности за совершение преступления, которое установлено приговором суда, вступившим в законную силу, то Президент может быть отрешен от должности не за совершенные преступления (как полагают некоторые исследователи ), а на основании обвинения в совершении преступления при соответствующем заключении Верховного Суда, подтверждающем признаки преступления в его действиях (это свидетельствует о том, что Президент как гарант Конституции сам должен быть вне подозрений).
Справедливо отмечается, что теснейшая связь двух правоотношений - уголовно-правового и конституционно-правового - очевидна, но также несомненна и их самостоятельность. А в рассматриваемых случаях нарушения, которые допускаются виновными лицами, являются одновременно нарушением норм и конституционного, и уголовного права и влекут конституционно-правовые и уголовно-правовые последствия .
Классификацию конституционных деликтов, важную для их характеристики, можно провести по разным основаниям: способу (например, невыполнение обязанности, злоупотребление правом), субъектам (конституционные деликты государственных органов, граждан, общественных объединений и т.п.). Но целесообразнее обособлять конституционные деликты применительно к их основным объектам. Для России это, например, конституционные деликты в сфере прав и свобод человека, федеративных отношений, организации и осуществления государственной власти, местного самоуправления, в законодательной сфере и сфере изменения и пересмотра Конституции и др.
Конституционные деликты мало исследовались. Отсутствует характеризующий их категориальный аппарат. Заметим, что конституционно-правовые нормы не формулируют, за редким исключением, составы деликтов в чистом виде. В таких случаях они просматриваются лишь в общих чертах. Остаются вопросы в отношении особенностей конституционных деликтов, критериев их отграничения от других правонарушений. Описание большинства конституционных деликтов настолько отличается от соответствующих характеристик, например преступлений, административных правонарушений, что требуется «достраивать» их до общей модели неправомерного поведения. Поэтому в настоящее время выделение конституционных деликтов возможно в основном только путем научного анализа.
Необходимо особо подчеркнуть, что только при наличии состава конституционного деликта (пусть даже в усеченном виде) субъект, его совершивший, может быть привлечен к конституционно-правовой ответственности. Также надо иметь в виду, что если субъект не нарушал конституционно-правовых предписаний или его поведение не являлось девиантным в сфере конституционно-правовых отношений, то к нему не должны применяться меры конституционно-правовой ответственности, за исключением специально предусмотренных конституционно-правовыми нормами случаев. И какой бы вред ни был причинен, это деяние будет находиться в сфере не конституционно-правовой, а иной (в том числе политической) ответственности. И наоборот - не наступит конституционно-правовая ответственность для лица, не являющегося субъектом конституционно-правовых отношений, но нарушающего, например, конституционные права граждан.
В конституционном праве ответственность в некоторых случаях может наступать и при отсутствии не соответствующего конституционно-правовым нормам деяния со стороны субъекта, на которого она возлагается, в частности, за деяния других субъектов. Такова, например, в соответствии со статьей 38 (подпункты «л» и «м» пункта 23) и статьей 76 (подпункты «б» и «г» пункта 5) Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» ответственность кандидатов (избирательных объединений) за действия их доверенных лиц (уполномоченных представителей). В частности, если будет установлен факт использования доверенным лицом кандидата (зарегистрированного кандидата) преимуществ должностного или служебного положения, в отношении кандидата (зарегистрированного кандидата) могут быть применены отказ или отмена регистрации соответственно. Поэтому в качестве оснований конституционно-правовой ответственности следует рассматривать не только несоответствие поведения должному, как это делает большинство авторов , но и иные обстоятельства, прямо предусмотренные конституционно-правовыми нормами. В приведенном российском примере непосредственной вины кандидата в нарушении избирательного законодательства нет, а конституционно-правовая ответственность наступает. Однако то, что лицо может отвечать вне зависимости от собственной вины, не означает абсолютной, безграничной ответственности. Представляется, что ответственность за действия других субъектов не должна наступать при наличии умысла этих субъектов (в данном случае доверенного лица) на возникновение такой конституционно-правовой ответственности.
Условием наступления ответственности в таких случаях может являться вина нарушителя (того, кто допустил недолжное поведение), но не требуются ни вина, ни другие условия ответственности (неправомерность, негативные последствия и другое) в действиях субъекта, на которого она возлагается. Если конституционно-правовые нормы и устанавливают требование наличия вины в действиях субъекта, несущего ответственность, то речь идет о его вине не в совершении конституционного деликта, а в недолжном осуществлении предусмотренных конституционно-правовыми нормами обязанностей (либо даче указаний, выполнение которых привело к конституционному деликту). Такое поведение можно рассматривать как одно из условий возникновения конституционного деликта, но не как его причину. Поэтому ответственность за действия других субъектов наступает при наличии условий ответственности в действиях субъектов, которые его совершили, но не в действиях тех, кто несет ответственность в силу конституционно-правовых норм.
Логичным с учетом изложенного является вывод о неконституционности аннулирования регистрации федерального списка кандидатов, но уже в случае исключения 25 % от числа кандидатов в заверенном списке кандидатов (п. 11 ст. 51 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»), а также целого ряда статей Гражданского кодекса (363, 403, 1073-1076 и др.), устанавливающих ответственность за действия третьих лиц.
Однако в другом своем постановлении, принятом ранее, Конституционный Суд РФ прямо признал существование ответственности (причем конституционной) за деяния других субъектов. Как отметил Конституционный Суд, поскольку Президент РФ в качестве главы государства определяет основные направления внутренней и внешней политики государства, реализация которой возложена на Правительство, этим обусловлена также «конституционная ответственность Президента РФ за деятельность Правительства РФ» (п. 3 мотивировочной части Постановления).
Не говоря уже о том, что и конституционно-правовые нормы прямо называют эти случаи ответственностью , следует учитывать и специфику регулируемых конституционным правом отношений, имеющих в основном политический характер. Такова и ответственность политических партий за действия своих членов и отделений. Так, согласно ст. 21 Основного закона ФРГ , партия может быть признана Федеральным конституционным судом антиконституционной за действия своих сторонников, направленные против основ свободного демократического строя. В силу пункта 4 статьи 39 Федерального закона «О политических партиях» за нарушения, допущенные местным или первичным отделением политической партии (не являющимся юридическим лицом), несет ответственность соответствующее региональное отделение политической партии, то есть за деяния первых последнему может быть вынесено письменное предупреждение, его деятельность может быть приостановлена на срок до шести месяцев. Более того, как следует из Закона, региональное отделение может быть ликвидировано по решению суда, если местным или первичным отделением не будут устранены нарушения, послужившие основанием для приостановления деятельности регионального отделения.
В связи с этим случаи объективной ответственности следует рассматривать именно как ответственность, специально установленную конституционно-правовыми нормами.
Вместе с тем субъективным основанием конституционно-правовой ответственности может быть не только вина, но и осознанное субъектом представление о возможных отрицательных конституционно-правовых последствиях риска собственных правомерных действий. Так, в упомянутом постановлении Конституционного Суда РФ отмечается, в частности, что «конституционная ответственность Президента РФ за деятельность Правительства РФ» предопределяет роль главы государства в определении персонального состава Правительства, в том числе в выборе кандидатуры и назначении на должность Председателя Правительства России. Президент РФ должен осознавать возможность наступления для самого себя негативных последствий, связанных с риском собственных правомерных действий по формированию Правительства РФ, поскольку он несет ответственность за деятельность Правительства РФ. В этом случае риск, по существу, можно рассматривать как минимальный уровень вины, а сама вина является разновидностью риска.
1.3.Субъекты конституционно-правовой ответственности
Наличие субъекта - необходимый элемент состава конституционного деликта. Этот элемент представляет собой характеристику того, кто совершил конституционный деликт, субъекта, в деянии которого имеется описанный в конституционно-правовых нормах деликт. Очевидно, что сам субъект (например, гражданин, общественное объединение или государственный орган) как таковой не входит в состав, а состав включает в качестве конструктивных те признаки, которые характеризуют субъект, совершивший конституционный деликт.
На субъект конституционного деликта возлагается конституционно-правовая ответственность за отклонение его поведения от модели, установленной диспозицией конституционно-правовой нормы. Собственно сами субъекты определяются, как правило, гипотезой конституционно-правовой нормы.
Тем самым он наделяется конституционной деликтоспособностью, которая рассматривается, как элемент его конституционной правосубъектности и обусловлена возможностью совершения конституционного деликта, что является его важнейшей особенностью. Сама же конституционная деликтоспособность является своего рода мерилом правосубъектности, свидетельством ее полноты и завершенности. Под конституционной деликтоспособностью следует понимать способность субъекта самостоятельно нести ответственность за совершенные конституционные деликты.
Субъект конституционного деликта (конституционно-правовой ответственности) - это участник конституционно-правовых отношений, на которого возлагается закрепленная нормами конституционного права обязанность отвечать за свое юридически значимое поведение в сфере конституционно-правового регулирования, обеспечиваемая возможностью применения к нему конституционно-правовых санкций.
Таким образом, субъект конституционного деликта характеризуется тремя важными системными признаками. Во-первых, он является участником конституционно-правовых отношений, то есть обладает конституционной право- и дееспособностью, во-вторых, на него возложена обязанность отвечать за свое юридически значимое поведение (а в ряде случаев, как отмечалось, не только за совершенные им деяния, но и за деяния других субъектов), в-третьих, в конституционном праве предусматривается возможность претерпевания им особых ограничений, негативного воздействия норм конституционного права (то есть он обладает конституционной деликтоспособностью).
В юридической литературе высказывается мнение, что субъектный состав конституционно-правовой ответственности ограничен. Более того, некоторые авторы считают, что круг субъектов конституционно-правовой ответственности «уже круга субъектов любых других видов ответственности» . С этим справедливо не соглашается ряд ученых, предлагающих, как будет показано далее, широкий субъектный состав конституционно-правовой ответственности.
Чаще всего к субъектам конституционного деликта относят государственные органы и должностных лиц, тогда как на гражданина, если он не является должностным лицом, конституционно-правовую ответственность некоторые авторы не распространяют . Вместе с тем одним из прямых доказательств деликтоспособности граждан является применяемая к ним такая конституционно-правовая санкции, как лишение гражданства, которое предусматривалось советским законодательством и имеется в современном конституционном законодательстве ряда стран.
Часть авторов относят к их числу только органы и лица, уполномоченные принимать «наиболее важные государственные решения» . Более того, некоторые исследователи признают субъектами конституционно-правовой ответственности только высших должностных лиц . С таким подходом нельзя согласиться, хотя конституционные деликты должностных лиц и государственных органов наиболее распространены.
По мнению С. А. Авакьяна, изложенному в статье «Государственно-правовая ответственность», существуют следующие субъекты конституционно-правовой ответственности: государственные органы, депутаты, граждане, негосударственные органы (этим понятием автор объединяет и общественные организации, и органы, образуемые государственными органами, например, постоянные комиссии, депутатские группы, избирательные комиссии). С. А. Авакьян полагает, что в принципе все участники государственно-правовых отношений могут быть субъектами конституционно-правовой ответственности, кроме тех, которых он выделяет в особую группу. К ним относятся народ, государство, высшие представительные органы. Эта группа субъектов участвует в реализации конституционно-правовой ответственности. Однако С. А. Авакьян отмечает, что они вправе применять конституционно-правовые санкции по отношению к другим субъектам, но сами не могут быть объектами воздействия подобных мер, так как нет субъектов государственно-правовых отношений, стоящих выше их. А собственное должное поведение этих субъектов обеспечивается их позитивной ответственностью и умением следовать самими же установленным правилам, исправлять ошибки, если они были допущены .
Другой автор, Т.Д. Зражевская, разделяет субъекты конституционно-правовой ответственности на два вида: индивидуальные и коллективные. К индивидуальным субъектам автор относит: а)граждан; б) депутатов; в) должностных лиц, избираемых или утверждаемых представительными органами. Коллективные субъекты, имеющие конституционную деликтоспособность, по ее мнению, подразделяются на: а) государственные органы; б) иные социальные образования (постоянные комиссии представительных органов, избирательные комиссии) .
В своей книге «Ответственность в системе гарантий конституционных норм» Н. А. Боброва и Т.Д. Зражевская в качестве субъектов конституционно-правовой ответственности выделяют: 1) граждан, 2) депутатов, 3)должностных лиц, 4) аппараты представительных органов, 5)избирательные комиссии, 6) суды и прокуратуру. Эти авторы предлагают так же, как и С.А.Авакьян в статье «Государственно-правовая ответственность», не рассматривать народ, государство и представительные органы в качестве субъектов конституционно-правовой ответственности, правда, по другой причине - поскольку те олицетворяют государственную власть.
Н.М. Колосова считает, что признать субъектами конституционно-правовой ответственности можно государство, органы государственной власти, органы местного самоуправления, общественные объединения, должностных лиц - депутатов, физических лиц. По ее утверждению, государство, органы государственной власти и местного самоуправления, а также общественные объединения являются субъектами, прежде всего, конституционно-правовой ответственности, так как до настоящего времени не было случаев привлечения их к уголовной, административной и дисциплинарной ответственности. Должностные и физические лица относятся в большинстве случаев к субъектам уголовной, административной, дисциплинарной ответственности, хотя и для них не исключена конституционно-правовая ответственность в том случае, если деяния этих субъектов нарушают нормы Конституции . Такая позиция представляется весьма спорной. Кроме того, в приведенный Н.М. Колосовой перечень, к сожалению, не попали некоторые субъекты конституционного деликта. Например, такие, как избирательные комиссии, а также государственные органы, не являющиеся органами государственной власти.
Иначе обстоит дело с государствами - субъектами Федерации. Как правило, за ними не признается один из важных признаков государства - суверенитет (однако есть и исключения - согласно статье 3 Союзной Конституции Швейцарской Конфедерации кантоны суверенны, поскольку их суверенитет не ограничен Союзной Конституцией). Вопрос о том: может ли суверенитет быть ограниченным, в теории спорен. Представляется, что суверенитет (то есть верховенство власти), если ограничен, то уже не является суверенитетом. В любом случае в отношении субъекта федерации существует инстанция, которая на конституционно-правовой основе в состоянии принудительно обеспечить поведение, соответствующее конституционно-правовым нормам. Что касается меры конституционно-правовой ответственности по отношению к субъектам федерации, то в качестве таковой может рассматриваться федеральное вмешательство (интервенция, принуждение), предусмотренное, например, ст. 34 Конституции Бразилии, ст. 162 Конституции Бельгии, ст. 37 Основного закона ФРГ.
Представляется, что почти все субъекты конституционно-правовых отношений могут быть субъектами конституционного деликта, кроме народа (нации) и государства. Их не следует относить к субъектам конституционно-правовой ответственности как вида юридической ответственности, так как они не обладают всеми тремя необходимыми признаками субъектов конституционно-правовой ответственности, приведенными выше. С точки зрения конституционно-правовой ответственности государство можно рассматривать как систему органов, которые являются самостоятельными субъектами конституционно-правовой ответственности, а народ - как избирательный корпус или совокупность граждан, каждый из которых самостоятельно (индивидуально или коллективно) несет конституционно-правовую ответственность.
Субъекты конституционного деликта могут быть поделены на индивидуальные и коллективные. К коллективным субъектам относятся государственные органы (за исключением единоличных), избирательные комиссии, различные по своему назначению и статусу негосударственные органы и объединения (в их числе - общественные объединения, религиозные организации) и др. Они представляют собой не просто совокупность индивидуальных субъектов, а определенным образом внутренне организованный сложный субъект.
Наиболее многочисленной и неоднородной по составу является группа индивидуальных субъектов конституционного деликта (то есть физических лиц). Как правило, их классифицируют на граждан, иностранных граждан, лиц без гражданства и особо выделяют должностных лиц. Однако можно предложить разделить индивидуальные субъекты с учетом особенностей их правового статуса на общие, специальные и особые.
В качестве установления общего субъекта конституционного деликта можно привести часть 4 статьи 3 Конституции России, которая, не выделяя специального субъекта, запрещает, кому бы то ни было присваивать власть в Российской Федерации. Таким образом, если конституционно-правовая норма не содержит специальных признаков субъекта, значит, к ответственности по ней может быть привлечен любой, кто обладает конституционной деликтоспособностью. Иными словами, такая норма закрепляет ответственность общего субъекта.
Между тем в ряде случаев выделяется специальный субъект конституционного деликта. Вопрос о специальном субъекте возникает тогда, когда в состав конституционного деликта включены какие-либо признаки субъекта, дополняющие общие. Большинством составов конституционного деликта предусматривается именно специальный субъект. Например, это председатель или член правительства, участник общественного объединения, избиратель, кандидат на какую-либо должность, член избирательной комиссии и т.д.
Признаки специальных субъектов конституционного деликта весьма разнообразны и характеризуют их по видам деятельности, по особенностям конституционно-правового положения. Тем не менее, у них всех есть немало и общих черт. Во-первых, они служат конструктивными признаками составов конституционного деликта и закреплены в соответствующих конституционно-правовых нормах. Во-вторых, специальные признаки присущи лишь тем субъектам, на которых возложено выполнение специальных обязанностей. Нарушение или невыполнение этих обязанностей и составляет конституционный деликт. Например, отстранению от должности за ненадлежащее исполнение обязанностей министра подлежат, естественно, только министры. В-третьих, некоторые конституционные деликты достигают той степени общественной опасности, которая вызывает необходимость особой конституционно-правовой ответственности лиц, обладающих признаками специального субъекта. Безусловно, нарушить Конституцию могут и лица, не являющиеся должностными лицами. Отрицать вовсе такие деликты нельзя. Но особую опасность подобного рода нарушения приобретают тогда, когда совершаются должностными лицами, ибо своими неправомерными действиями они могут в ряде случаев причинить значительно больший ущерб конституционно-правовым отношениям, чем простой гражданин. В-четвертых, специальные признаки субъекта конституционно-правовой ответственности носят, как правило, временный характер. Яркий пример тому - участники избирательного процесса: кандидаты, избиратели, наблюдатели и др. В-пятых, специальные признаки характеризуют конституционно-правовой статус субъектов, который возникает на основе правовых актов. Хотя субъекты по-разному вовлекаются в отношения конституционно-правовой ответственности: одни в силу должностных обязанностей, другие - посредством реализации своих субъективных прав, третьи - по воле других субъектов (должностных лиц, государственных органов), четвертые - путем исполнения обязанности, тем не менее, это происходит на основании соответствующих правовых актов. Обязанности и полномочия у того или иного должностного лица возникают на основании акта об избрании, назначении. Например, факт получения удостоверения об избрании депутатом Государственной Думы (п. 6 ст. 88 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» ) или факт внесения в книгу записей парламентских избирателей округа свидетельствуют о возникновении специальной правосубъектности, в том числе деликтоспособности, которая реализуется только во время и по поводу выполнения специальных обязанностей.
Например, в соответствии с Избирательным кодексом Бельгии при неявке на голосование в первый раз гражданин подвергается выговору, при повторном уклонении от голосования фамилию избирателя вывешивают в специальном списке на здании коммуны по месту его жительства.
Существуют также основания для разделения субъектов конституционного деликта на правосоздающие и правореализующие. Если точнее, то они разделяются на:
1) правосоздающие и вместе с тем правореализующие субъекты, ибо тот, кто участвует в нормотворческом процессе, всё равно не может быть в стороне от реализации норм ; 2) субъекты только правореализующие, но не обладающие нормотворческой способностью. К первой категории, в частности, относятся парламенты, правительства, главы государств, ко второй - граждане, иностранные граждане, общественные объединения и др. субъекты конституционного деликта можно также классифицировать по уровню преимущественного закрепления их конституционно-правовой ответственности : а) субъекты, ответственность которых закреплена конституцией (президенты, монархи, парламенты); б) субъекты, ответственность которых закрепляется законодательно (иностранные граждане, кандидаты на какую-либо должность и т. п.).
Субъекты конституционного деликта можно разделить и по сферам конституционно-правовых отношений: например, субъекты ответственности в избирательном процессе, в сфере федеративных отношений, местного самоуправления и др.
Своего рода перечень субъектов конституционного деликта дан в части 2 статьи 15 Конституции России (с учетом ч. 3 ст. 62 Конституции - в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства). На все перечисленные в этой статье субъекты возлагается обязанность соблюдать Конституцию России и законы. Этот перечень, конечно, неполный, поскольку обязанность соблюдать Конституцию является общей и относится ко всем субъектам конституционно-правовых отношений. Кроме того, не перечисленные в этой статье субъекты не освобождаются от обязанности соблюдать Конституцию. Учитывая это, все субъекты конституционного деликта можно разделить на шесть групп:
· субъекты федерации (государственно-автономные образования);
· государственные органы;
· должностные лица;
· граждане, иностранные граждане и лица без гражданства;
· избирательные комиссии;
· негосударственные органы и объединения.
Таким образом, количество видов субъектов конституционно-правовой ответственности больше, чем при любом другом виде юридической ответственности.
1.4. Конституционно-правовые санкции в системе мер юридической ответственности: понятие, особенности, классификации
Конституционно-правовая ответственность органически связана с вопросом о конституционно-правовых санкциях, ибо первая немыслима вне реализации последних. По мнению О. Э. Лейста, между ответственностью и санкцией существует определяющая прямая: без санкции нет ответственности субъекта . Однако применительно к конституционному праву с этим утверждением не все согласны. Так, В. О. Лучин полагает, что в конституционно-правовой ответственности особенно заметно, что категории санкции и ответственности - не тождественные. По своему содержанию ответственность богаче, многограннее отношений, вытекающих из применения санкций. Следует также учитывать, что конституционно-правовая ответственность в известной мере определяется факторами, находящимися вне санкции: установление принципов ответственности (неотвратимость, целесообразность, справедливость, индивидуализация и др.), условий освобождения от ответственности, смягчающих и отягчающих обстоятельств .
Соотношение мер ответственности и санкций зависит, прежде всего, от того, в каком аспекте рассматривается сама ответственность. Если к ответственности подходить с позиции ее двухаспектности (позитивной и негативной направленности), то любая санкция будет являться мерой ответственности, но не любая мера ответственности будет санкцией. А при ретроспективном взгляде на ответственность эти понятия совпадают.
Анализ конституционного законодательства с очевидностью выявляет существование санкций, которые не могут быть отнесены к таким традиционным видам юридической ответственности, как административная, гражданско-правовая, уголовная и дисциплинарная. Наличие особых санкций с ярким политико-правовым характером констатировалось в науке уже четверть века назад , что, в свою очередь, поставило более широкий вопрос о новом виде юридической ответственности - конституционной.
Долгое время считалось, что конституционно-правовая санкция не является обязательным, конститутивным признаком конституционно-правовой нормы, а обеспечение норм ведущей отрасли права осуществляется с помощью санкций иных отраслей права . Действительно, не все конституционно-правовые нормы (как и нормы других отраслей) полностью соответствуют теоретической модели, которая исходит из того, что понятие «санкция» связано с так называемой логической структурой правовой нормы. Согласно этой структуре каждая правовая норма (именно правовая норма, а не статья) имеет гипотезу (определение круга адресатов нормы и условий ее реализации), диспозицию (содержание правила поведения, обязанности и права участников регулируемого отношения), санкцию. Хотя анализ правовых норм по трехчленной формуле не является единственно возможным, эта теоретическая модель связана с постижением предметной сущности права как системы общеобязательных норм, охраняемых государственным принуждением (санкция), реализуемых через поведение лиц (диспозиция), обязательных при определенных условиях и для определенных субъектов (гипотеза) .
Отсутствие санкций во многих конституционно-правовых нормах снижает эффективность их действия и не всегда может быть компенсировано санкциями других отраслей без опасения, что эти нормы останутся без действенной защиты. Такая защита в ряде случаев позволяет обеспечить поведение субъектов, соответствующее диспозиции конституционно-правовой нормы, и восстановление нарушенного конституционного правопорядка так же, как древним законодателям защитить методами, имеющими преимущественно уголовно-правовой характер, почти все общественные отношения. По обоснованному замечанию С.А. Авакьяна, в конструкции охраны конституционных норм санкциями других отраслей правовая норма неизбежно отрывается от правового отношения как вида общественного отношения, ради закрепления которого и появилась сама норма. Нормы каждой отрасли права регулируют определенный вид общественных отношений. Есть два взаимосвязанных, но, тем не менее самостоятельных вида правоотношений: конституционно-правовое и, например, уголовное, трудовое. Когда в санкциях Уголовного кодекса видят элемент конституционно-правовой нормы, то при этом не берутся в расчет некоторые факторы. Например, в ряде случаев уголовно-правовые санкции применяются не к субъекту конституционно-правовых отношений, ибо само это отношение еще не возникло, именно возникновению его и препятствует виновное лицо .
Таким образом, только конституционно-правовые санкции, как отражающие особенности защищаемых общественных отношений, могут свести на нет все выгоды от нарушения норм конституционного права. Более того, строгость конституционно-правовых санкций должна в значительной мере отражать социальную ценность регулируемых (или охраняемых) этими нормами общественных отношении. При определении конституционно-правовых санкций следует учитывать характер и общественную значимость поведения субъекта конституционно-правовой ответственности и тот конституционно правовой статус, которым он обладает. В частности, в юридической литературе справедливо отмечается, что чем более высокие обязанности возложены на должностное лицо, тем строже должны быть санкции за их нарушение . В этом применительно к конституционно-правовой ответственности проявляется такой универсальный принцип юридической ответственности, как индивидуализация использования санкций.
Основная цель конституционно-правовых санкций состоит в предупреждении отклонений от требуемой диспозицией конституционно-правовых норм модели поведения. А если это произошло, то применение конституционно-правовых санкций направлено на осуществление превенции, восстановление во всех возможных случаях нарушенного конституционного правопорядка.
Конституционно-правовые санкции имеют ряд особенностей, отличающих их от мер других видов юридической ответственности, что позволяет выделить их в самостоятельный вид. Обоснованно отмечается, что специфика санкций конституционно-правовых норм объясняется субъектами и характером конституционно-правовой ответственности и, прежде всего власти (государственных институтов и структур) перед народом - сувереном или гражданами .
Конституционно-правовые санкции имеют следующие особенности.
Во-первых, меры конституционно-правовой ответственности носят четко выраженный политический характер и по основаниям применения, и по кругу субъектов. В этой связи есть опасность того, что конституционно-правовая ответственность может превратиться из правового инструмента в политический инструмент. Поэтому осуществление мер конституционно-правовой ответственности должно ограничиваться конституционно-правовой сферой.
Во-вторых, конституционно-правовые санкции применяются широким кругом уполномоченных субъектов (органами законодательной, исполнительной, судебной власти, местного самоуправления, должностными лицами, гражданами, например, в случае отзыва и другими). Меры конституционно-правовой ответственности могут применяться органами и должностными лицами в отношении не подчиненных и не подотчетных им субъектов, тем самым, отличаясь от дисциплинарных взысканий.
В-третьих, высшие органы государственной власти и должностные лица во многом определяют собственную ответственность. При установлении конституционно-правовых санкций в отношении этих субъектов следует исходить из принципа сдержек и противовесов.
В-четвертых, применение конституционно-правовых санкций, как правило, не влечет судимости или иного состояния наказанности.
В-пятых, конституционно-правовые санкции носят, как правило, абсолютно определенный характер, то есть не предусматриваются альтернативные конституционно-правовые санкции. При наступлении оснований конституционно-правовой ответственности, например, при совершении главой государства государственной измены, может последовать только одна конституционно-правовая санкция - отрешение от должности (ст. 93 Конституции России).
Конституционно-правовая санкция - это определенная нормами конституционного права мера государственного (или приравненного к нему общественного) воздействия в сфере конституционно-правовых отношений, которая применяется в случае несоответствия фактического поведения должному поведению, установленному диспозицией конституционно-правовой нормы, и которая содержит его итоговую оценку. Это заложенная в нормах конституционного права возможность (угроза) принуждения (реакции) со стороны, как правило, государства (или иной инстанции ответственности) по отношению к субъекту конституционно-правовой ответственности в случае совершения им конституционного деликта.
Важна классификация конституционно-правовых санкций, выделяющая те их качества, которые характеризуют указанные санкции как особый конституционно-правовой институт. Деление указанных мер ответственности на правовосстановительные и карательные может вызвать затруднения, поскольку в конституционном праве определить приоритетную функцию в конкретной санкции не всегда просто.
Карательными конституционно-правовыми мерами являются, в частности, роспуск общественного объединения, принудительное исполнение нарушенной обязанности. Вместе с тем некоторые виды конституционно-правовых санкций практически лишены карательных свойств. В них на первом месте стоит правовосстановительная функция, которая связана с устранением недолжного поведения, возвращением в первоначальное положение.
Конституционно-правовые санкции также можно разделить на основные и дополнительные. Статья 65 Конституции Чехии предусматривает в отношении главы государства отрешение от должности, безусловно, в качестве основной санкции, а в дополнение - еще и лишение права быть избранным Президентом.
Некоторые санкции по своей природе являются комплексными (например, федеральное принуждение, являясь целостной санкцией, включает в свой состав совокупность отдельных мер). Комплексность конституционно-правовых санкций может отражаться и на субъектах конституционной ответственности. Так, роспуск партии затрагивает как партию в целом, так и каждого отдельного ее члена.
Бывает, что одна конституционно-правовая санкция является прямым следствием применения другой, и реализация первой санкции в свою очередь служит основанием для применения второй. Согласно ст.116 Конституции Словакии, Национальный совет может выразить члену Правительства недоверие; эта же статья предписывает, чтобы Президент отозвал министра, которому было выражено недоверие.
Конституционно-правовые санкции, являясь, несомненно, необходимым компонентом конституционного права, не играют в нем ведущей роли, поскольку угроза принуждения и его применение не служат доминирующим способом конституционного воздействия на общественные отношения. Потребность в них возникает лишь тогда, когда в механизме правового регулирования происходит серьезный сбой, устранить который иными мерами нельзя. Таким образом, конституционно-правовые санкции - это лишь один (и, как правило, крайний) из способов обеспечения конституционно-правовых норм, применяемый наряду с другими средствами. Но это отнюдь не умаляет значения конституционно-правовых санкций.
Глава 2. Конституционно-правовая ответственность в отдельных сферах общественных отношений
2.1. Физические лица как субъекты конституционно-правовой ответственности
Права и свободы человека и гражданина не являются неограниченными, более того, предполагают ответственность, которая является важным элементом конституционно-правового статуса граждан, иностранных граждан и лиц без гражданства.
С точки зрения конституционно-правовой ответственности важно, что по своему правовому статусу иностранные граждане и лица без гражданства обычно приравниваются к гражданам страны, за отдельными изъятиями: как правило, политическими правами в полном объеме пользуются лишь граждане данного государства. Иностранные граждане (лица без гражданства) обычно не обладают избирательными правами , не вправе находиться на государственной и муниципальной службе (ст. 12, 14 Федерального закона «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», ст. 3, 13 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации»). Так, в Российской Федерации они пользуются правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом или международным договором Российской Федерации (ст. 62 Конституции России). В качестве зарубежного примера можно привести положение Конституции Португалии, согласно которому иностранцы и лица без гражданства, временно пребывающие или проживающие в Португалии, пользуются теми же правами и несут те же обязанности, что и португальские граждане. За исключением политических прав и права на замещение государственных должностей, других прав и свобод, закрепленных в Конституции исключительно за португальскими гражданами. Закон может наделить иностранцев, проживающих на территории страны, и при условии взаимности со стороны соответствующего иностранного государства избирательной правоспособностью на выборах в органы местного самоуправления (ст. 15).
Общими условиями конституционной деликтоспособности граждан (иностранных граждан, лиц без гражданства) являются: 1) вменяемость, 2) достижение установленного конституционно-правовыми нормами возраста. Как отмечалось, деликтоспособность и дееспособность напрямую связаны и появляются в один и тот же момент. В отношении политических прав можно говорить о право-дееспособности, так как правоспособность и дееспособность в отношении них возникают одновременно.
В соответствии с Конституцией России общая дееспособность наступает с 18 лет. В этом же возрасте граждане России наделяются основными политическими правами (статья 5 Федерального конституционного закона «О референдуме Российской Федерации», ст. 4 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»).
В конституционном праве помимо общего возраста дееспособности устанавливается ряд специальных возрастов в зависимости от конституционно-правовых отношений. Так, ст. 19 Федерального закона «Об общественных объединениях» предоставляет право быть членами (участниками) молодежных общественных объединений гражданам, достигшим 14 лет, а детских -гражданам, достигшим 8 лет. Таким образом, законодатель учел, что фактическая способность участвовать в общественной жизни в этой сфере появляется раньше 18 лет.
Конституционные нормы, как правило, имеют своей целью общую, универсальную регламентацию поведения личности, определяя его не детально, а лишь в обобщенном виде, выражающем самые существенные черты правомерного деяния человека и гражданина в целом . Эти общие положения могут применяться как к конституционно-правовой, так и другим видам юридической ответственности. Ряд конституций провозглашает в качестве принципа, что каждое лицо может делать то, что не запрещено законом (ст. 2 Конституции Чехии, ст. 2 Конституции Словакии). Согласно ст. 5 французской Декларации прав человека и гражданина все, что не воспрещено законом, то дозволено (причем закон может воспрещать лишь деяния, вредные для общества). Очевидно, что при таком принципе конституционные деликты граждан, иностранных граждан, лиц без гражданства в большинстве своем будут состоять в совершении деяний, нарушающих различные конституционно-правовые запреты, которые некоторыми авторами не совсем оправданно рассматриваются как «негативные» обязанности .
Наиболее распространенным является общий конституционный запрет присваивать или захватывать власть, совершать иные антиконституционные деяния (ст. 3 Конституции РФ). Например, в соответствии со ст.8 Конституции Литвы захват государственной власти или ее института насильственным путем считается антиконституционным действием, объявляется незаконным и недействительным. Также любой личности запрещается присваивать осуществление народного суверенитета, нарушать или ограничивать его (ст. 1 Конституции Болгарии, ст. 3 Конституции Литвы). Так, Конституция Молдавии предусматривает, что ни одно частное лицо не может осуществлять государственную власть от своего имени (ст. 2). Ряд конституций запрещает пропаганду и агитацию, возбуждающие социальную, расовую, национальную, религиозную ненависть и вражду (ст. 29 Конституции РФ). К примеру, согласно ст. 30 Конституции Румынии антиконституционными признаются клевета на страну и нацию, призывы к агрессивной войне, подстрекательство к дискриминации, территориальному сепаратизму или публичному насилию, а также непристойные проявления, противоречащие добрым правам.
Кроме общих конституционно-правовых запретов для всех лиц в ряде случаев в зависимости от конституционно-правовых отношений могут устанавливаться специальные запреты для граждан, например запрет быть одновременно членом более чем одной партии (ст. 51 Конституции Португалии). Также и иностранным гражданам, лицам без гражданства иногда могут быть адресованы специальные запрещения. Так, Закон США «О федеральных избирательных кампаниях» (§319) запрещает иностранному гражданину (любому лицу, не являющемуся гражданином США) прямо или через другое лицо делать пожертвования в виде денег или других ценных вещей или обещать прямо или косвенно делать такие пожертвования в связи с избранием на любой политический пост или в связи с первичными выборами, отбором кандидатов на политическую должность. Иностранным гражданам может быть запрещено вообще вмешиваться в политические дела страны (ст. 33 Конституции Мексиканских Соединенных Штатов). А в соответствии с Федеральным законом «О гражданстве Российской Федерации» иностранный гражданин, претендующий на получение российского гражданства, но может выступать за насильственное изменение основ конституционного строя Российской Федерации или иными действиями создавать угрозу безопасности России (пункт «а» ст. 16).
Помимо нарушения конституционно-правовых запретов конституционные деликты, совершаемые гражданами, иностранными гражданами, лицами без гражданства, могут состоять в невыполнении (ненадлежащем выполнении) ими конституционных обязанностей. Рассматриваемые субъекты должны неукоснительно исполнять свои обязанности, установленные конституцией, за что они несут ответственность перед государством (ст. 72 Конституции Азербайджана, ст. 2 Конституции Белоруссии, ст. 3 Конституции Туркменистана). В качестве общей обязанности граждан, иностранных граждан, лиц без гражданства предусматривается, что они обязаны соблюдать конституцию и законы, уважать права и свободы других лиц (ст. 15 Конституции России, ст. 72 Конституции Азербайджана, ст. 48 Конституции Армении, ст. 54 Конституции Италии, ст. 68 Конституции Украины, ст. 42 Конституции Таджикистана). В ряде случаев отдельно для граждан устанавливается, что они обязаны быть верными народу, государству (ст. 54 Конституции Италии). Так, в соответствии со ст. 9 Конституции Ирландии, преданность народу и верность государству являются основными политическими обязанностями всех граждан. А за деяние, несовместимое с верностью родине, гражданин может быть лишен гражданства (ст. 66 Конституции Турции).
Конституционные деликты граждан, иностранных граждан, лиц без гражданства довольно разнообразны. Кроме несоблюдения конституции (законов, прав и свобод других лиц) и невыполнения (ненадлежащего выполнения) конституционных обязанностей, основаниями их конституционно-правовой ответственности могут также быть следующие.
Злоупотребление правами или свободами . Такое поведение возможно как отнести к первому из приведенных оснований ответственности граждан, иностранных граждан, лиц без гражданства, так и выделить в качестве самостоятельного основания их конституционно-правовой ответственности.
Хотя любое лицо может свободно использовать предоставляемые ему права и свободы для развития своей личности (ст. 5 Конституции Греции, ст. 2 Основного закона ФРГ), большинством конституций запрещается злоупотребление ими. В некоторых странах злоупотребление правами и свободами рассматривается как нарушение конституции (объявляется антиконституционным) и влечет за собой ответственность (ст. 80 Конституции Азербайджана, ст. 7 Конституции Нидерландов, ст. 10 французской Декларации прав человека и гражданина), в том числе и лишение прав и свобод, которыми лицо злоупотребляет (ст. 18 Основного закона ФРГ). В отличие от приведенных примеров Конституция России практически не упоминает о злоупотреблениях правами и свободами, сосредотачиваясь лишь на гарантиях их «беспрепятственной» реализации. Из 47 статей главы 2 Конституции России, посвященной правам и свободам, только три определяют пределы их использования: запрещается пропаганда и агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду (ст. 29), экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию (ст. 34), устанавливается, что собственники земли и других природных ресурсов не должны наносить ущерб окружающей среде и нарушать права и законные интересы иных лиц (ст. 36). Однако в законодательстве России в некоторых случаях запрещаются злоупотребления правами и свободами, например, свободой массовой информации при проведении предвыборной агитации, агитации по вопросам референдума (ст. 56 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»), совершение деяния, с которым конституционно-правовые нормы связывают утрату доверия к гражданину (иностранному гражданину, лицу без гражданства) как участнику конституционных правоотношений (носителю политических прав).
Утрата доверия к гражданину как носителю политических прав может быть связана с различными его деяниями, включая добровольное поступление на официальную службу иностранного правительства или принятия от иностранных правительств наград без разрешения, как правило, правительства или парламента (например, в этом случае утрачиваются гражданские права согласно ст. 37 Конституции Мексиканских Соединенных Штатов); уклонение от правосудия, бродяжничество или «постоянное пьянство» (в связи с таким поведением гражданина в соответствии со ст. 38 Конституции Мексиканских Соединенных Штатов пользование гражданскими правами и привилегиями приостанавливается в предусмотренном законами порядке).
Возможны и другие деяния граждан, с которыми может быть связана утрата доверия к ним как носителям политических прав со стороны государства. Некоторые авторы полагают, что наличие у гражданина России паспорта другого государства (помимо случаев, когда международным договором предусмотрено двойное гражданство) должно служить основанием для применения санкций в отношении такого гражданина .
Утрата доверия к иностранному гражданину может быть связана с предшествующим его выдворением за пределы государства (п. «б» ст. 16 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации»), нахождением его на военной службе, на службе в органах безопасности или в правоохранительных органах иностранного государства (п. «г» ст. 16 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации»), совершением им умышленных преступлений, преследованием его в уголовном порядке компетентными органами, осуждением и отбыванием наказания в виде лишения свободы (п. «д», «е», «ж» ст. 16 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации», п. 7 Положения о порядке предоставления политического убежища в Российской Федерации , ст. 38 Конституции Мексиканских Соединенных Штатов).
Граждане, иностранные граждане, лица без гражданства могут не только индивидуально, но и коллективно совершать конституционные деликты.
В связи с этим рядом конституций отдельно предусматривается ответственность за это. Как правило, устанавливается ответственность за неправомерную реализацию гражданами, иностранными гражданами, лицами без гражданства коллективных прав и свобод, в том числе права на проведение собраний и демонстраций (ст. 9 Конституции Нидерландов).
В Российской Федерации сферу конституционно-правовой ответственности граждан (иностранных граждан, лиц без гражданства) следует дополнить следующим элементами. Во-первых, представляется, что в России было бы оправданным применение в судебном порядке лишения гражданства в некоторых исключительных случаях (с учетом международно-правового регулирования и опыта зарубежных стран). Например, за посягательства на государственную целостность, попытки насильственным путем свергнуть законные органы государственной власти, за нахождение в составе иностранных вооруженных сил (или незаконных регулярных вооруженных формирований), действующих против Российской Федерации. Поскольку ч. 3 ст. 6 Конституции России устанавливает, что гражданин не может быть лишен своего гражданства, закрепление подобной меры возможно только в результате пересмотра Конституции России 1993 года, так как запрет на лишение гражданства предусмотрен в главе 1 Российской Конституции. Во-вторых, целесообразно предусмотреть на конституционном уровне лишение (ограничение) конституционных прав и свобод граждан (иностранных граждан, лиц без гражданства) Конституционным Судом России в случае если лицо злоупотребляет этими правами и свободами.
2.2. Конституционно-правовая ответственность в рамках принципа разделения властей
Парламент
Конституционно-правовая ответственность является значимым элементом конституционно-правового статуса парламентов, поскольку именно они правомочны принимать наиболее важные правовые акты. Юридическая безответственность парламентов как органов, принимающих правовые нормы, не только принижала бы практическую значимость народного суверенитета, но и урезала бы правовой потенциал системы разделения властей. В связи с этим некоторые авторы предлагают закрепить ответственность представительных органов в специальном законе об ответственности органов народного представительства .
Одним из наиболее сложных является вопрос о том, за что должен отвечать парламент (его палата) в целом как коллективный субъект. С одной стороны, он отвечает за деяния, не соответствующие модели, предусмотренной конституционно-правовыми нормами, и в частности, за ненадлежащее выполнение возложенных на него функций. С другой стороны, парламент несет конституционно-правовую ответственность не только за нарушение конституционно-правовых норм, он должен также отвечать и перед народом, населением соответствующей территории за несоответствие его деятельности мандату доверия. Например, в Индии парламент штата может быть распущен только на том основании, что он уже больше не отражает мнение избирателей (в частности, потеря доверия населения штата может выясниться на федеральных выборах, когда в штате побеждает не имеющая большинство в легислатуре штата партия, а другая партия или коалиция).
Конституционно-правовые основания ответственности парламента довольно разнообразны. Приведем некоторые из них, за которые в отношении парламента может последовать такая мера конституционно-правовой ответственности, как досрочное прекращение его полномочий.
1 . Нарушение конституции, законов (посягательство на конституционный строй)
Привлечение парламента к ответственности по этому основанию будет осуществляться более эффективно, если инстанцией выступает не народ, а государственный орган .
2 . Неспособность парламента осуществлять свои полномочия
Данное основание иногда закрепляется довольно широко: как неспособность парламента осуществлять вообще никакие свои функции в течение определенного времени. Так, согласно ст. 90 Конституции Украины Президент может досрочно прекратить полномочия Верховного Совета, если в течение тридцати дней одной очередной сессии пленарные заседания не могут начаться. В соответствии со ст.95 Конституции Узбекистана при возникновении в составе Олий Мажлиса (парламента) непреодолимых разногласий, ставящих под угрозу его нормальное функционирование, он может быть распущен Президентом.
3. Инициирование референдума по отрешению главы государства (субъекта федерации) от должности, если по итогам народного голосования отрешение не поддержано избирателями
Роспуск является исключительной мерой конституционно-правовой ответственности в отношении парламента в демократическом государстве. До роспуска целесообразно применить предварительные санкции в отношении парламента (например, предупреждение). При конституционном закреплении возможности роспуска парламента необходимо, во-первых, указывать четкие основания и ограничения для реализации такой санкции, чтобы уменьшить вероятность превращения этой юридической меры в сугубо политический инструмент. Во-вторых, следует предусмотреть участие суда в той или иной форме в качестве инстанции, применяющей эту санкцию в отношении парламента (например, в форме дачи заключения о наступлении установленных оснований для роспуска).
Правительство
Как исполнительный орган государственной власти правительство имеет больше всего возможностей на претворение в жизнь своих намерений по сравнению с другими государственными органами, оно же обладает наиболее полной и объективной информацией, непосредственно распоряжается средствами принуждения. Именно правительство является одним из главных потенциальных субъектов конституционных деликтов. От эффективно действующего механизма конституционно-правовой ответственности правительства зависит не только реальность многих прав и свобод граждан, но и то, сможет ли народ стать реальным сувереном. Без конституционно-правового института ответственности правительства недовольство его деятельностью может приводить к нецивилизованным способам решения политических и других проблем.
Среди элементов конституционно-правовой ответственности правительства особое место занимает инстанция ответственности в отношении правительства. Возможны следующие основные инстанции конституционно-правовой ответственности правительства:
а) Глава государства (ст. 114 Конституции Азербайджана). Например, в соответствии со ст. 64 Конституции Казахстана Правительство в своей деятельности ответственно перед Президентом.
б) Парламент (ст. 20 Конституции Франции, ст. 104 Конституции Молдавии, §39 Конституции Венгрии). Согласно ст. 114 Конституции Словакии Правительство за выполнение своей функции ответственно перед Национальным советом.
в) Судебные органы (ст. 82 Конституции Киргизии, ст. 188 Конституции Польши).
В некоторых случаях каждая из перечисленных инстанций может устанавливаться как единственная, перед кем отвечает правительство.
Среди конституционно-правовых санкций в отношении правительства распространены такие меры, применяемые парламентом:
1 . Отказ в доверии, вотум недоверия (резолюция порицания, осуждения) . Конституции, предусматривающие выражение недоверия (порицания) правительству устанавливают определенные ограничения на применение этой меры. Парламенту может быть запрещено выражать недоверие правительству: а) в период военного положения и в других ситуациях угрозы конституционному строю (ст.84 Конституции Армении ); б) более одного раза в течение одной очередной сессии (ст.64 Конституции Республики Габон); в) в течение определенного срока после выражения доверия, одобрения программы правительства (так, в соответствии со ст. 87 Конституции Украины Верховный Совет не может рассматривать вопрос об ответственности Кабинета Министров и принять резолюцию недоверия, что влечет отставку Кабинета Министров согласно ст. 115, в течение года после одобрения программы деятельности Кабинета Министров). Указанные ограничения не являются, однако, формами освобождения правительства от конституционно-правовой ответственности. Так, например, ст. 116 Конституции Испании специально подчеркивает, что объявление состояния угрозы и чрезвычайного и осадного положения не отменяет ответственности Правительства, признанной Конституцией и законами.
2. Как меру конституционно-правовой ответственности можно рассматривать отмену (приостановление) несоответствующих конституции или закону актов правительства (ст. 88 Конституции Молдавии). Обычно эта санкция применяется судом.
В тех случаях, когда конституции допускают принятие правительством актов, имеющих силу закона, предусматриваются специальные меры конституционно-правовой ответственности правительства в связи с этими решениями.
3. В отношении правительства могут использоваться и другие меры конституционно-правовой ответственности. В частности, например, в случае неисполнения (ненадлежащего исполнения) бюджета правительством парламент в качестве меры конституционно-правовой ответственности может принять решение о неутверждении (отклонении) отчета об исполнении бюджета (ст. 273 Бюджетного кодекса Российской Федерации).
В России в связи с конституционно-правовой ответственностью Правительства встает вопрос о его самостоятельности относительно Президента в осуществлении политики . Эта проблема является существенной, так как без самостоятельности субъекта конституционно-правовых отношений нет и фундамента для его юридической ответственности. С одной стороны, Конституция России (ст.10) предусматривает самостоятельность органов законодательной, исполнительной и судебной власти, с другой стороны, эта самостоятельность провозглашается в контексте разделения властей, таким образом, формально это не относится к взаимоотношениям Правительства России с главой государства. Не отмечена, к сожалению, самостоятельность Правительства России и в Федеральном конституционном законе «О Правительстве Российской Федерации».
Представляется, что модель конституционно-правовой ответственности Правительства Российской Федерации является разбалансированной. Для ее гармонизации можно предложить следующее. Первый вариант - это в рамках действующей Конституции конкретизировать в Федеральном конституционном законе «О Правительстве Российской Федерации» основания для отправления в отставку Правительства Президентом: поскольку в России Правительство не должно пользоваться доверием парламента, то в таких широких политических основаниях для отставки (когда Президент вправе сместить Правительство по своему усмотрению) нет необходимости. Также следует предусмотреть основания для выражения недоверия Правительству со стороны Государственной Думы. Это повысит самостоятельность, а следовательно, эффективность ответственности Правительства России. Второй вариант - изменить конституционное регулирование, либо установив требование, согласно которому в случае выражения недоверия (отказа в доверии) со стороны Государственной Думы Правительство России должно быть отправлено Президентом в отставку; либо изменив форму правления на президентскую республику, где высшее должностное лицо и формируемая им исполнительная власть могли бы действовать без необходимости получения доверия парламента.
Судьи
Конституционно-правовая ответственность судей является неисследованной темой. Осуществление правосудия, безусловно, накладывает большую ответственность на самих носителей судебной власти. Но именно в силу особенностей отправления правосудия крайне непросто установить ответственность судей. Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения (иногда весьма значительной) и зачастую оценивает обстоятельства, не имея достаточной информации (иногда скрываемой от него). При столь большой зависимости результата осуществления правосудия от судейской дискреции разграничение незаконных решений, принятых в результате не связанной с виной ошибки судьи и его неосторожной вины, представляет собой трудновыполнимую задачу .
Основания конституционно-правовой ответственности судей разнообразны, хотя, как правило, все конституционные деликты судей так или иначе связаны с нарушением ими конституции. Формой их совершения может быть как принятие судьями неправосудных (деликтных) правовых актов, так и иные действия, не соответствующие конституционно-правовым нормам. Приведем некоторые из оснований конституционно-правовой ответственности судей, за которые может последовать досрочное прекращение их полномочий.
1. Нарушение конституции (закона), посягательство на конституционный строй
Конституционно-правовая ответственность (в частности, отстранение от должности) может наступать по этому основанию независимо оттого, при исполнении своих обязанностей или вне службы нарушил судья положения (принципы) конституции, посягнул на конституционный строй (ст. 98 Основного закона ФРГ, ст. 64 Конституции Грузии).
2. Отклонение, принесение с оговорками или нарушение присяги
Каждый судья до исполнения им своих обязанностей перед главой государства, парламентом, другими судьями должен принести присягу (согласно ст.34 Конституции Ирландии «сделать и подписать декларацию») о честном, добросовестном, объективном отправлении правосудия, соблюдении и защите конституции и законов. Если же судья отклонит, принесет с оговорками или же выразит пренебрежение к принятию такой присяги, то он освобождается от своей должности (ст. 85 Конституции Чехии, ст. 34 Конституции Ирландии, ст. 6 Основного закона о судоустройстве Израиля).
3. Нарушение требований о несовместимости
Судьи должны соблюдать целый ряд ограничений, установленных конституционно-правовыми нормами, в случае несоблюдения которых судьи лишаются своих полномочий (ст. 126 Конституции Украины). Судьям, как правило, запрещается занимать другие должности (в том числе быть членами парламента), вообще осуществлять другую оплачиваемую профессиональную деятельность, принадлежать к профсоюзам (ст. 127 Конституции Испании, ст. 35 Конституции Ирландии, ст.98 Конституции Армении, ст.147, 148 Конституции Болгарии).
4. Неисполнение (ненадлежащее исполнение) судейских обязанностей, злоупотребление полномочиями, неквалифицированное осуществление судейских полномочий
Судья лишается полномочий в случае грубого (умышленного) или неоднократного нарушения своих обязанностей, пренебрежения ими (§ 5 Главы 11 Формы правления Швеции, § 105 Закона ФРГ о Федеральном конституционном суде, раздел 15 статьи VI Конституции штата Иллинойс).
5. Недостойное (безнравственное) поведение, совершение правонарушения (преступления), которое несовместимо с исполнением судейских полномочий
За безнравственное поведение, совершение позорящего (порочащего) честь и достоинство судьи поступка или за поведение, наносящее ущерб правосудию либо дискредитирующее суд, а также за деяние, которое несовместимо с осуществлением его функций в суде, судья может быть смещен с должности (п.6 ч.1 ст.18 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», ст.22 Закона Иркутской области «Об Уставном суде Иркутской области», ст.35 Конституции Ирландии, § 105 Закона ФРГ о Федеральном конституционном суде, ст.138 Конституции Словацкой Республики, раздел 15 статьи VI Конституции штата Иллинойс).
Можно выделить несколько инстанций ответственности судей (в том числе и высших судов). На определение инстанции конституционно-правовой ответственности судей, как правило, влияет порядок формирования судейского корпуса. В основном - это назначение, в таком случае инстанцией ответственности может служить тот, кто назначает судью (ст.74 Конституции Литвы,ст.126 Конституции Украины). Такой инстанцией может быть парламент (одна из его палат), например, Совет Федерации в России (ч. 4, 5 ст. 18 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»), глава государства (ст.138 Конституции Словакии). Инстанцией ответственности судей может выступить и сам судебный орган, членами которого они являются (ч.3 ст.18 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации») или органы судейского сообщества (ст.12.1 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации», ст.17, 19 Федерального закона «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» ). Исключением является случай ответственности судей перед специально созываемым квазисудебным органом (так, например, согласно ст.78 Конституции Республики Габон судьи Конституционного суда несут ответственность перед специально созываемым Высшим судом справедливости за неправомерные акты и правонарушения, имеющие своим объектом безопасность государства). Существуют и случаи выборности судей, что, по мнению Л. Фридмэна, «должно сделать судей ответственным и перед общественностью» . Ярко такого рода ответственность проявляется в отношении судей Верховного суда Японии. Ст. 79 Конституции Японии предусматривает в качестве инстанции ответственности народ. В ряде случаев может быть сразу несколько инстанций ответственности: глава государства может вносить предложение об отстранении судьи па рассмотрение парламента (ст. 89, 111 Конституции Мексиканских Соединенных Штатов).
Российский законодатель предусмотрел привлечение судей к уголовной, административной и дисциплинарной ответственности. Однако ответственность судей не может быть исчерпана только указанными видами юридической ответственности. Для эффективного функционирования всей судебной системы необходимо установление конституционно-правовой ответственности судей. Вместе с тем ни в Конституции России, ни в Федеральном конституционном законе «О судебной системе Российской Федерации», ни в Законе Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» не предусматривается конституционно-правовая ответственность судей. В ряде случаев законодатель пытается вместить в рамки традиционных видов юридической ответственности некоторые меры, которые ближе по своей природе к конституционно-правовым санкциям. Так, Закон Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» (ст.12.1) относит такую меру, как досрочное прекращение полномочий судьи, к дисциплинарным взысканиям. Такое решение законодателя представляется сомнительным, так как судьи являются непосредственными носителями государственной власти, как и, например, депутаты Государственной Думы, члены Совета Федерации, федеральные министры, в связи с этим их дисциплинарная ответственность проблематична. И если по отношению к представителям законодательной власти федеральное законодательство не устанавливает дисциплинарную ответственность, то неясно, почему в отношении представителей судебной власти используется другой подход.
По поводу дисциплинарных взысканий некоторые авторы полагают, что через их применение реализуется конституционно-правовая ответственность судей .
В результате развития в России ответственности судей должны быть решены, прежде всего, следующие задачи: 1) необходимо установить меры конституционно-правовой ответственности судей, в том числе приостановление и лишение их полномочий, для исключительных случаев грубого посягательства на Конституцию России, конституционный строй субъектов Российской Федерации и явного нарушения судьями присяги, злоупотреблений; 2) механизм применения мер конституционно-правовой ответственности должен быть вписан в систему разделения властей и сдержек и противовесов; 3) следует отказаться от дисциплинарной ответственности судей как от несоответствующей природе их конституционного статуса, признав конституционно-правовую ответственность носителей судебной власти как единственную дополняющую их уголовную, административную и гражданско-правовую ответственность. Решение указанных задач, безусловно, будет способствовать более ответственному поведению судей, а также позволит институту ответственности судей занять достойное место в системе охраны Конституции России.
2.3. Субъекты федерации и государственно-автономные образования как субъекты конституционно-правовой ответственности
Конституционно-правовая ответственность во взаимоотношениях между федерацией и ее субъектами (центральной властью и государственно-автономным образованием) является важным условием обеспечения эффективного функционирования государственной власти. Конституционно-правовую ответственность в этой сфере можно понимать, во-первых, как ответственность органов власти субъектов федерации (государственно-автономных образований). Среди применяемых в данном случае мер конституционно-правовой ответственности можно выделить, в частности, досрочное прекращение полномочий этих органов и отмену их актов. Во-вторых, конституционно-правовую ответственность во взаимоотношениях между федерацией и ее субъектами (центральной властью и государственно-автономным образованием) можно рассматривать как собственно ответственность субъектов федерации (государственно-автономных образований), а не отдельных их органов власти.
Таким образом, меры конституционно-правовой ответственности могут применяться как непосредственно в отношении субъекта федерации, так и органов государственной власти субъекта федерации. Некоторые ученые утверждают, что основания конституционно-правовой ответственности субъектов федерации могут быть установлены законами субъектов федерации . Хотя имеется в виду, скорее всего, ответственность государственных органов субъектов федерации.
Среди оснований конституционно-правовой ответственности субъектов федерации (государственно-автономных образований) можно выделить следующие.
1. Нарушение конституции, общегосударственных законов, невыполнение судебных решений
К нарушению конституции можно отнести нарушение государственного суверенитета, нарушение государственной целостности, одностороннее и не согласованное с федерацией изменение субъектом своего правового статуса, присвоение органами государственной власти полномочий федерации, нарушение единства государственной власти, одностороннее ограничение органами государственной власти субъектов федерации юрисдикции (запрет деятельности) федеральных органов на территории субъекта федерации, создание и использование вооруженных формирований на территории субъекта федерации, самовольное введение особых режимов на территории субъекта федерации, нарушение принципа равноправия субъектов федерации, запрет или воспрепятствование осуществлению институтов народовластия (в том числе референдумов, выборов), воспрепятствование законной деятельности местного самоуправления, способствование или попустительство в отношении деятельности, направленной на насильственное изменение конституционного строя .
2 . Нарушение общегосударственных интересов, прав и свобод человека и гражданина
Ст. 48 Союзной Конституции Швейцарской Конфедерации запрещает кантонам заключать какие-либо договоры, которые бы противоречили интересам Конфедерации или правам других кантонов . Необходимость принуждения к соблюдению прав личности может вызвать федеральное вмешательство в Бразилии (п. VII ст.34 Конституции). В качестве конституционного принципа закрепляется необходимость вмешательства федеральных органов в целях недопущения нанесения ущерба общегосударственным интересам (ст.162 Конституции Бельгии). Одним из оснований, предложенных в проекте федерального закона «О федеральном вмешательстве», служит систематическое, достоверно подтвержденное массовое нарушение прав и свобод человека и гражданина (ст. 3) . Можно в качестве основания ответственности также добавить совершение действий, угрожающих жизни и здоровью населения.
3. Невыполнение (ненадлежащее выполнение) возложенных обязанностей (функций)
Конституционно-правовая ответственность субъектов федерации (государственно-автономных образований) вытекает в том числе из возложенных на них конституционно-правовыми нормами обязанностей, к которым, в частности, относятся поддержание территориальной целостности, сохранение единого правового и экономического пространства.
4. Неспособность
субъекта федерации обеспечить действие
собственного конституционного механизма
В отношении государственно-автономных образований практически не используется.
Имеются в виду случаи, когда субъект федерации не может самостоятельно справиться со складывающейся на его территории ситуацией (не контролирует ее), не в состоянии обеспечить стабильность государственных и общественных институтов, выполнить федеральные предписания и т. п. Федеральные меры необходимы в случае восстания, внутренних волнений или массовых беспорядков на территории субъекта федерации, для поддержания или восстановления законных властей субъекта федерации, если они были свергнуты в результате мятежа или нападения на субъект федерации (статья 6 Конституции Аргентины, ст. 34 Конституции Бразилии), а также вообще когда конституционный строй в субъекте федерации нарушается или подвергается угрозе, а этот субъект федерации сам не может защититься (ст.52 Союзной Конституции Швейцарской Конфедерации).
5. Неконституционная сецессия
Речь идет об односторонней не предусмотренной конституцией или договором сецессии - выходе из состава государства какой-либо его части (субъекта федерации или государственно-автономного образования). Ни одна из действующих конституций федеративных государств не признает право на сецессию. Однако в некоторых случаях сецессия возможна и не является нарушением конституции. Например, в соответствии со ст. 39 Конституции Федеративной Демократической Республики Эфиопии каждая национальная группа имеет безусловное право на самоопределение, включая право сецессии. Право выхода, например, имеет Каракалпакстан из Узбекистана, не являющегося федерацией (ст.74 Конституции ). В некоторых странах попытки выхода из федерации пресекались вооруженным путем .
6. Нарушение финансовой дисциплины (невыполнение финансовых обязательств)
В ряде случаев невыполнение финансовых обязательств может рассматриваться как угроза экономической безопасности страны. Согласно подпункту «б» п. 1 ст. 26.9 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» основанием ответственности субъектов Российской Федерации является возникшая вследствие решений, действий или бездействия органов государственной власти субъекта Российской Федерации просроченная задолженность субъекта Российской Федерации по исполнению долговых и (или) бюджетных обязательств.
Из применяемых к субъектам федерации (государственно-автономным образованиям) в целом мер конституционно-правовой ответственности можно, в частности, выделить несколько видов.
1 . Федеральное вмешательство, интервенция, принуждение (принуждение в отношении государственно-автономных образований)
Можно рассматривать федеральное вмешательство в широком смысле - как любые предусмотренные правовыми нормами действия (меры) со стороны федерации в отношении субъектов федерации с целью восстановления (обеспечения) единого правового пространства, безопасности и территориальной целостности страны.
В узком смысле федеральное вмешательство - это исключительный с точки зрения федеративного устройства и специально установленный конституционными нормами институт, имеющий особые цели и основания применения.
Срок действия федерального вмешательства (интервенции, принуждения), как правило, не ограничен: оно может продолжаться до тех пор, пока не отпадут основания его применения. Так, в соответствии со ст. 36 Конституции Бразилии декрет Президента о федеральной интервенции действует до восстановления порядка.
Ни в Конституции, ни в законодательстве России термин «федеральное вмешательство (интервенция, принуждение)» не употребляется. Вместе с тем определенную конституционную возможность для федерального вмешательства с целью обеспечения осуществления полномочий федеральной государственной власти на всей территории Российской Федерации открывает ч.4 ст.78 Конституции России. Ряд авторов рассматривает как форму федерального вмешательства действия федеральных органов в Чеченской Республике.
Нельзя не согласиться с тем, что российское законодательство в основном сводит конституционно-правовую ответственность субъектов Российской Федерации к конституционно-правовой ответственности органов государственной власти и должностных лиц субъектов Российской Федерации .
Правовое регулирование в России федерального вмешательства должно четко и исчерпывающим образом предусматривать: 1) основания для вмешательства; 2) государственные органы, уполномоченные его объявлять; 3) порядок сто введения; 4) государственные органы, уполномоченные осуществлять федеральное вмешательство; 5) порядок его осуществления и прекращения; 6) меры, применяемые в порядке осуществления федерального вмешательства; 7) гарантии (и прежде всего, судебные) субъектам федерации от неправомерного использования института вмешательства; 8) порядок отмены вмешательства как неправомерного и правовые последствия в этом случае.
2. Временное изъятие у субъекта федерации (переход к федерации) полномочий в сфере законодательной или исполнительной власти
Федеральным законом устанавливаются некоторые ограничения по использованию этой меры ответственности: на федеральные органы государственной власти не могут быть возложены полномочия органов государственной власти субъекта Российской Федерации по принятию конституции (устава) субъекта Российской Федерации и поправок к ней (к нему), по установлению системы органов государственной власти субъекта Российской Федерации, по изменению статуса субъекта Российской Федерации и по изменению границ между субъектами Российской Федерации.
3 . Отмена законодательных и иных актов
Законы субъектов федерации (государственно-автономных образований) можно рассматривать не только как акты исключительно их законодательных (представительных) органов, но и как их власти в целом. Вследствие этого отмену (признание недействительными) федеральными (центральными) органами законов (в том числе конституций и уставов) субъектов федерации (государственно-автономных образований), также как и решений, принятых на референдуме субъекта федерации, можно признать мерой конституционно-правовой ответственности в отношении субъектов федерации в целом. Так, согласно п. 7 ст. 73 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» решение, принятое на референдуме субъекта Российской Федерации, может быть отменено судом, в частности, в случае если оно не соответствует Конституции Российской Федерации, федеральному закону. Как предлагают некоторые авторы, в связи с этим в качестве дополнительной меры может использоваться роспуск регионального парламента, если он утвердил проект решения, вынесенного на референдум .
С целью обеспечения единства государственной власти в Российской Федерации предлагается предоставить полномочие Федеральному Собранию России по заключению Конституционного Суда отменять законы субъектов Российской Федерации, нарушающие Конституцию и законы России .
4 . Конституционно-правовые санкции, имеющие финансовый (имущественный) характер
В целях восстановления платежеспособности субъекта Российской Федерации временная финансовая администрация в соответствии с Бюджетным кодексом Российской Федерации принимает меры по реструктуризации просроченной задолженности субъекта Российской Федерации, подготавливает проект закона субъекта Российской Федерации о внесении изменений и дополнений в закон субъекта Российской Федерации о бюджете субъекта Российской Федерации на текущий год, а также проект бюджета субъекта Российской Федерации на очередной год. Также представляет данные законопроекты в законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных Бюджетным кодексом Российской Федерации, - в Правительство Российской Федерации. Временная финансовая администрация обеспечивает контроль за исполнением бюджета субъекта Российской Федерации и осуществляет иные полномочия, предусмотренные Бюджетным кодексом Российской Федерации.
Временная финансовая администрация не может вводиться в течение одного года со дня начала срока полномочий законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации.
Приведенный перечень конституционно-правовых санкций не является исчерпывающим.
В качестве возможной меры конституционно-правовой ответственности субъектов федерации также выделяется признание несостоятельности территории в том статусе, который ей предоставлен, и принятие соответствующего решения о его преобразовании (присоединении к другому субъекту федерации, преобразовании в административно-территориальную единицу в составе другого субъекта федерации либо преобразовании в федеральную территорию). Эта конституционно-правовая санкция была предложена для решения проблем российского федерализма И. А.Умновой на случай, если в «субъекте федерации сложилась устойчивая практика нарушения прав человека, уровень жизни людей явно ухудшается по причине неконституционной политики органов государственной власти субъектов федерации, затянувшегося кризиса власти на данной территории, вызванного систематическими нарушениями законности, и когда все возможности превентивного воздействия, предпринимаемые федеральной властью, исчерпали себя».
Также как меру конституционно-правовой ответственности предлагается установить введение чрезвычайного положения. Представляется, что это нельзя однозначно отнести к мерам конституционно-правовой ответственности субъектов федерации. Споры вызывает и отнесение к виду чрезвычайного положения федерального вмешательства. Некоторые авторы делают подобные выводы на основании того, что конституции ряда стран (Бразилии, Индии, Пакистана) таким образом рассматривают федеральное вмешательство. В этом случае федеральное вмешательство рассматривается как чрезвычайное положение «в его мягкой (по характеру) и региональной (по типу) форме» . Другие справедливо не соглашаются в силу того, что федеральное вмешательство как по характеру, так и системе используемых средств не соответствует основным признакам чрезвычайного положения .
Обосновывается установление и такой санкции, как временная опека над субъектом Российской Федерации со стороны Российской Федерации. Основанием для применения такой меры могут выступать неспособность органов государственной власти субъекта федерации обеспечить решение важнейших вопросов социально-политического развития, а также при систематическом ухудшении финансового состояния региона по причине бездействия или неисполнения законов и решений федеральных органов. При введении «опеки» функции по распоряжению финансовыми средствами переходят к представителю федерации .
В качестве еще одной меры конституционно-правовой ответственности предлагается рассматривать приостановление действия или одностороннее расторжение Российской Федерацией договоров и соглашений, заключенных с органами государственной власти субъектов федерации.
Федерация может заявлять возражения против договоров субъектов федерации между собой и с заграницей. Так, ст. 185 Союзной Конституции Швейцарской Конфедерации устанавливает, что Союзный Совет (правительство) вправе заявлять возражения против таких договоров. В этом случае они могут вступить в силу только после того, как будут одобрены парламентом - Союзным Собранием (ст. 172).
Субъекты федерации могут быть лишены представительства в федеральном парламенте. Такую меру может использовать Конгресс США, который прибегал к этому в «период Реконструкции» (то есть в период после Гражданской войны) .
Соответствие нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации Конституции России может рассматриваться как один из элементов конституционного принципа верности федерации, который выводится в юридической литературе как базовый в сфере федеративных отношений.
2.4. Органы местного самоуправления как субъекты конституционно-правовой ответственности
Конституционно-правовая ответственность органов местного самоуправления затрагивалась в работах ряда ученых . Иногда эту ответственность выделяют в отдельный вид и именуют муниципально-правовой.
Некоторые конституции закрепляют в качестве общего принципа, что органы местного самоуправления должны осуществлять свои полномочия в сфере собственной компетенции в рамках закона и под собственную ответственность, которую они несут за результаты своей деятельности (ст.118 Федерального конституционного закона Австрии) или вообще за состояние дел на соответствующей территории (ст. 85 Конституции Казахстана). По справедливому мнению М.А.Краснова, практическое значение категории «под свою ответственность» состоит в том, что вместе со свободой действий (самостоятельностью) государство в определенном смысле дистанцируется от последствий, являющихся результатом самостоятельных действий органов местного самоуправления, а население отвечает само перед собой .
Конституционно-правовая ответственность органов местного самоуправления может быть поделена на случаи: когда они отвечают перед населением, и когда ответственны перед государством. Согласно ст. 95 Конституции Киргизии местные кенеши и другие органы местного самоуправления несут ответственность перед государством за соблюдение и исполнение законов, а перед местным сообществом - за результаты своей деятельности.
Среди оснований конституционно-правовой ответственности органов местного самоуправления можно выделить следующие.
1. Нарушение конституции, посягательство на конституционный строй, нарушение законодательства, других нормативных правовых актов
Очевидно, что указанное поведение несовместимо с конституционно-правовым статусом органов местного самоуправления. Так, если они своими действиями создают угрозу для суверенитета, территориальной целостности страны, для осуществления государственными органами своих конституционных полномочий, то их полномочия могут быть прекращены (например, в соответствии со ст. 73 Конституции Грузии Президент с согласия Парламента может распустить органы местного самоуправления за подобные действия).
В ряде стран роспуск органов местного самоуправления предусматривается за систематическое нарушение (невыполнение) конституций и законов (так, согласно ст. 80 Конституции Таджикистана в этом случае Маджлиси Оли (парламент) вправе распустить местные советы областей, городов и районов), а также за однократное грубое нарушение (невыполнение) законодательства (ст. 23 Конституции Белоруссии). Так, в соответствии со ст. 242 Конституции Португалии органы самоуправляющихся единиц могут быть распущены «по причине грубо нарушающих закон действий или бездействия». В Российской Федерации согласно ст. 49 Федерального закона от 28 августа 1995 года № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» ответственность органов местного самоуправления перед государством наступает в случае нарушения ими Конституции Российской Федерации, конституции (устава) субъекта Российской Федерации, федеральных законов, законов субъекта Российской Федерации, устава муниципального образования. Такую же ответственность сохраняет и Федеральный закон от 6 октября 2003 года № 131 -ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», в соответствии со ст. 73 которого в случае если соответствующим судом установлено, что представительным органом муниципального образования принят нормативный правовой акт, противоречащий Конституции Российской Федерации, федеральным конституционным законам, федеральным законам, конституции (уставу), законам субъекта Российской Федерации, уставу муниципального образования, а представительный орган муниципального образования в течение трех месяцев со дня вступления в силу решения суда либо в течение иного предусмотренного решением суда срока не принял в пределах своих полномочий мер по исполнению решения суда, в том числе не отменил соответствующий нормативный правовой акт, то этот орган распускается законом субъекта Российской Федерации.
Как правило, органы местного самоуправления отвечают по рассматриваемому основанию перед государством (государственными органами).
Это оправданно, так как при контроле за соблюдением законодательства и устава муниципального образования нельзя полагаться только на население, поскольку оно само в отдельных случаях может быть заинтересовано в нарушении законодательства и муниципального устава, если такое нарушение представляется жителям целесообразным .
2 . Совершение действий, противоречащих общественных (общим) интересам
Это основание носит абстрактный характер. Тем не менее некоторые конституции связывают наступление конституционно-правовой ответственности органов местного самоуправления именно с таким основанием: их действия и правовые акты не должны противоречить не только закону, но и общественным интересам (статья 132 Конституции Королевства Нидерландов). Так, в ст. 107 Конституции Великого Герцогства Люксембург предусматривается, что акты коммунальных органов аннулируются или приостанавливаются органами контроля в случае несовместимости с общими интересами.
3 . Неисполнение (ненадлежащее выполнение) полномочий
Органы местного самоуправления должны выполнять свои полномочия в сфере собственной компетенции не только в рамках закона, но и под собственную ответственность. Согласно ст. 49 Федерального закона от 28 августа 1995 года № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» органы местного самоуправления несут ответственность за осуществление отдельных государственных полномочий в той мере, в какой эти полномочия обеспечены соответствующими органами государственной власти материальными и финансовыми средствами. В Федеральном законе от 6 октября 2003 года № 131 -ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» также предусматривается ответственность органов местного самоуправления перед государством в случае ненадлежащего осуществления указанными органами переданных им отдельных государственных полномочий (ст. 72). Новый Федеральный закон устанавливает наступление такой ответственности только на основании решения соответствующего суда. Однако, к сожалению, принцип, что ответственность в этом случае должна быть соразмерна обеспеченности переданных полномочий материальными и финансовыми средствами, уже отсутствует.
4 . Нарушение прав и свобод человека и гражданина
Это основание имеет тесную связь с нарушением конституции и законов, которые и устанавливают соответствующие права и свободы человека и гражданина, однако ряд конституций выделяет его в качестве самостоятельного основания ответственности органов местного самоуправления. Так, в соответствии со ст. 119-а Федерального конституционного закона Австрии предусматривается возможность отмены нарушающих права граждан решений общинных органов. Нарушение (умаление) прав и свобод человека и гражданина входит в состав конституционного деликта органов местного самоуправления и в Федеральном законе от 28 августа 1995 года № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». Согласно ст. 49 (п.3) указанного Федерального закона в случае если решения представительного органа местного самоуправления , которые повлекли признанные судом нарушения (умаление) прав и свобод человека и гражданина, не отменены этим органом, то он может быть распущен.
5 . Утрата доверия населения
В качестве основания конституционно-правовой ответственности утрата доверия населения устанавливается в случаях, когда законодательство исходит из того, что источником власти органов местного самоуправления является население соответствующего муниципального образования. Так, согласно ст. 48 Федерального закона от 28 августа 1995 года № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» ответственность органов местного самоуправления перед населением наступает в результате утраты доверия населения. Порядок и условия ответственности органов местного самоуправления в результате утраты доверия населения определяются уставами муниципальных образований.
В отношении органов местного самоуправления могут применяться следующие меры конституционно-правовой ответственности.
1. Роспуск (приостановление, прекращение полномочий )
Необходимо выделить эту меру конституционно-правовой ответственности в отдельный правовой институт и комплексно рассматривать ее в двух случаях ответственности органов местного самоуправления: перед государством и перед населением . Статья 49 Федерального закона от 28 августа 1995 года № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» предусматривает, что в случае если представительным органом местного самоуправления не отменены нормативный правовой акт или отдельные его положения, которые признаны судом противоречащими Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, конституции, уставу, закону субъекта Российской Федерации, уставу муниципального образования, то представительный орган местного самоуправления может быть распущен законом субъекта Российской Федерации (или федеральным законом). Федеральный закон от 6 октября 2003 года № 131 -ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (ст. 35) сохраняет возможность досрочного прекращения полномочий представительного органа муниципального образования в случае его роспуска независимо от порядка его формирования.
В соответствии со ст. 119-а Федерального конституционного закона Австрии предусматривается роспуск общинного совета в качестве меры ответственности. Согласно Конституции Польши исполнительные органы единиц самоуправления могут быть отозваны (ст. 169).
2. Оценочные конституционно-правовые санкции
Одной из таких мер является предупреждение в адрес органа местного самоуправления. В случае если представительным органом местного самоуправления не отменен нормативный правовой акт или отдельные его положения в соответствии с решением суда, вступившим в силу, то законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации по собственной инициативе или по обращению высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) письменно предупреждает представительный орган местного самоуправления (ст. 49 Федерального закона от 28 августа 1995 года № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»). Представительные органы местного самоуправления обычно могут выразить недоверие соответствующей местной администрации (ст. 95 Конституции Киргизии).
3. Отмена (признание недействительными) правовых актов
Ряд конституций предусматривает такую меру на случай, если правовые акты органов местного самоуправления не соответствуют законодательству. Так, ст. 132 Конституции Нидерландов устанавливает возможность отмены решений органов муниципалитетов в случае их незаконности.
В Российской Федерации используется судебный порядок: в соответствии со ст. 44 (п. 2) Федерального закона от 28 августа 1995 года № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» решения органов местного самоуправления могут быть признаны недействительными по решению суда.
4. Переход полномочий к другим субъектам конституционно-правовых отношений
Эта конституционно-правовая санкция редко используется по отношению к органам местного самоуправления. Тем не менее тому есть примеры. Так, согласно ст.132 Конституции Нидерландов полномочия по урегулированию и ведению внутренних дел в случае «злостного нарушения органами муниципалитетов возложенных на них обязанностей» переходят к парламенту Королевства.
Проблема конституционно-правовой ответственности органов местного самоуправления является одной из важных на современном этапе развития института местного самоуправления в России.
Заключение
Во многом эффективность правового регулирования зависит от того, насколько оно в состоянии решать задачи, поставленные развитием общественных отношений. Исходя из социальных потребностей меняется роль как отраслей в системе права, так и институтов в самих отраслях права, появляются новые отрасли, интегрируются новые правовые институты. Не могут быть неизменными и нормы, посвященные конституционно-правовой ответственности. Институт конституционно-правовой ответственности постепенно формируется, приобретает внутреннюю завершенность, растет его признание в науке конституционного права.
Конституционно-правовую ответственность целесообразно рассматривать как вид юридической ответственности, то есть ответственности за поведение, отклоняющееся от модели, предусмотренной диспозицией правовой нормы. В этом случае конституционно-правовая ответственность проявляется наиболее отчетливо. Конституционно-правовая ответственность как гарантия конституционно-правовых норм непременно содержит в себе возможность принуждения (и применения санкций как одного из проявлений этого принуждения). При этом надо учитывать, что из-за особенностей предмета конституционно-правового регулирования формы принуждения, а также меры, инстанции, субъекты и основания конституционно-правовой ответственности по форме и содержанию разнообразнее, чем при любом другом виде юридической ответственности.
Признавая безусловное значение гражданско-правовой, административно-правовой, уголовно-правовой и дисциплинарной ответственности, следует иметь в виду, что этих видов юридической ответственности недостаточно для регулирования общественных отношений, составляющих предмет конституционного права.
Конституционно-правовой ответственности должно отводиться достойное место в системе институтов конституционного права. Научное обособление института конституционно-правовой ответственности в рамках конституционного права имеет своей целью упорядочить представления о своеобразии природы конституционно-правовой ответственности, особенностях ее правового регулирования, соотношения с другими видами юридической ответственности, а также установить большую ясность по поводу пределов правового воздействия на субъекты конституционно-правовых отношений в случае, если они допускают поведение, несоответствующее модели, которая установлена диспозицией конституционно-правовой нормы.
В России, к сожалению, не используется в полной мере механизм конституционно-правовой ответственности, хотя она является важным условием обеспечения конституционного строя и эффективного функционирования государственной власти. В связи с этим российскому законодателю следует больше уделять внимания созданию новых и развитию существующих конституционно-правовых норм, устанавливающих конституционно-правовую ответственность. Необходимо тщательно формулировать юридические связи, в которых был бы четко обозначен механизм конституционно-правовой ответственности.
Очевидно, что небогатый отечественный опыт регулирования конституционно-правовой ответственности требует обращения к зарубежному опыту. Это позволяет при формировании новых российских конституционно-правовых институтов теоретически обосновать возможность новой юридической формы и, опираясь на имеющийся правовой опыт других государств, отобрать из существующих юридических формул конституционно-правовой ответственности наиболее соответствующие российским традициям права и общественно-политической практике. Более того, как и все категории права, конституционно-правовая ответственность может быть понята и оценена лишь путем выяснения ее генезиса и постепенного усвоения позитивным правом отдельных стран.
Представляется, что многие выработанные в других странах конституционно-правовые институты, которые рассмотрены в исследовании, достаточно полно соответствуют основным российским постулатам ответственности и, несомненно, отвечают идеалам демократического государства. Неиспользование успешного опыта регулирования конституционно-правовой ответственности в других государствах - это, несомненно, досадное упущение в развитии российской демократии.
Сделанные в исследовании выводы, обобщения и предложения, разумеется, не носят бесспорного характера. Однако в чем автор убежден, так это в необходимости развития в теории и на законодательном уровне конституционно-правовой ответственности как эффективного демократического правового механизма. Не следует недооценивать ее правостимулирующую роль. Данный институт способен эффективно приводить в норму поведение субъектов конституционно-правовых отношений в случаях, когда в правоприменительной деятельности обнаруживаются дефекты, обусловленные их недолжным и, конечно, нежелательным (с точки зрения конституционного права)поведением.
В связи с тем что конституционно-правовая ответственность имеет довольно четко выраженное политическое содержание и по основаниям, и по кругу субъектов, и по мерам воздействия на них, необходимо избегать превращения конституционно-правовой ответственности из правового института в инструмент политический борьбы. В России развитие института конституционно-правовой ответственности и осуществление мер конституционно-правовой ответственности должно ограничиваться конституционно-правовыми целями, важнейшая из которых - охрана Конституции.
Библиографический список использованной литературы:
1. Авакьян С.А. Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности// Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран. М.,2001.
2. Авакьян С.А. Государственно-правовая ответственность//Советское государство и право.1975.№10.
3. Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность.М.,1997.
4. Авакьян С.А. Санкции в советском государственном праве// Советское государство и право.1973.№11.
5. Авакьян С.А. Федеральное собрание- парламент России.М.,1999.
6. Авакьян С.А., Арбузкин М.А., Аринин А.Н.Федеральное вмешательство: концепция и проект федерального закона// Вестник Московского университета. Сер.11.Право.2000.№6.
7. Баглай М.В., Туманов В.А. Малая энциклопедия конституционного права. М., 1998.
8. Барциц И.Н. Федеральное вмешательство: основания и механизмы// Правоведение.2000.№4.
9. Бауэр Х. Верность федерации как определяющий принцип германского федерализма // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2003. №3.
10.Боброва Н.А., Зражевская Т.Д. Ответственность в системе гарантий конституционных норм. Воронеж, 1985.
11.Виатр Е.Д. Конституционная ответственность в Польше после 1989 года// Конституционное право: восточноевропейское обозрение.1996.№ 2
12.Виноградов В.А. О конституционной деликтности законодательства субъектов Российской Федерации // Конституционное законодательство субъектов Российской Федерации: проблемы совершенствования и использования в преподавании. М., 2001.
13.Витрук Н.В. Конституционный принцип «верности федерации» в практике Конституционного Суда Российской Федерации // Конституционное право: восточноевропейское обозрение.2003.№3.
14.Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в Российской Федерации. М., 1997.
15.Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.
16.Градовский А.Д. Собрание сочинений. Т.VIII. СПб., 1903.
17.Домрин А.Н. Федеральная интервенция: особенности правового регулирования в зарубежных странах // Журнал российского права. 1998. №3.
18.Домрин А.Н. Чрезвычайные полномочия президента США в отношении субъектов федерации // Представительная власть – XXI век: законодательство, комментарии, проблемы. 2000. №1.
19.Жученко А.А. Способы обеспечения соответствия конституций республик федеральной Конституции // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран. М., 2001.
20.Зражевская Т.Д. Ответственность по советскому государственному праву. Воронеж, 1980.
21.Карпов Д.В. Конституционно-правовая ответственность судей // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран. М.,2001.
22.Колосова Н.М. Конституционная ответственность Российской Федерации: ответственность органов государственной власти и иных субъектов права за нарушение конституционного законодательства Российской Федерации. М., 2000.
23.Колосова Н.М. Конституционная ответственность – самостоятельный вид юридической ответственности // Государство и право. 1997. №2.
24.Кондрашев А.А. Конституционно-правовые способы федерального принуждения: проблемы, теории и реализации в Конституции Российской Федерации // Государство и право. 2000. №2.
25.Кондрашев А.А. Некоторые проблемы разработки конституционно-правовой ответственности субъектов Российской Федерации // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран. М., 2001.
26.Конституции государств Европы. М., 2001. Т.1;3.
27.Конституция Российской Федерации: Научно-практический комментарий. М., 1997.
28.Конституция США: история и современность / под ред. А.А. Мишина. М., 1988.
29.Коркунов Н.М. Русское государственное право. СПб., 1914.
30.Краснов М.А. Проблемы ответственности в местном самоуправлении // Местное самоуправление: современный российский опыт законодательного регулирования. М., 1998.
31.Краснов М.А. Публично-правовая ответственность представительных органов за нарушение закона // Государство и право. 1993. №6.
32.Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву (теоретические проблемы). М., 1981.
33.Ливеровский А.А. Конституционно-правовая ответственность как элемент статуса субъекта Российской федерации // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран. М., 2001.
34.Ливеровский А.А. Федеральное вмешательство // Журнал российского права. 2002.№9.
35.Лучин В.О. Ответственность в механизме реализации конституции // Право и жизнь. 1992. №1,2.
36.Нестеренко А.В. Граждане Российской Федерации как субъекты конституционной ответственности // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран. М., 2001.
37.Новые конституции стран СНГ и Балтии: Сборник докладов. М, 1998.
38.Пономарев С.А. Ответственность за нарушения бюджетного законодательства // Государство и право. 1999. №2.
39.Сергеев А.А. Проблемы конституционно-правовой ответственности в системе местного самоуправления // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран. М., 2001.
40.Скифский Ф.С. Ответственность за конституционные правонарушения. Тюмень, 1998.
41.Смирнова Е.С. Проблемы конституционно-правовой ответственности в институте гражданства // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран. М.,2001.
42.Тихомиров Ю.А. Конституционные нормы // Теоретические основы Советской Конституции. М., 1981.
43.Умнова И.А. Конституционные основы современного российского федерализма. М., 1998.
44.Филиппов Н.К. Институт федерального вмешательства как форма конституционно-правовой ответственности федеральной власти // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран. М., 2001.
45.Фридмэн Л. Введение в американское право. М.,1993.
46.Шон Д.Т. Конституционная ответственность // Государство и право. 1995.№ 7.
См., например: Декрет ВЦИК.от 21 ноября 1917 года «О праве отзыва делегатов» // Собрание узаконений РСФСР. 1917. №3. Ст.49; Закон РСФСР «О порядке отзыва народного депутата РСФСР» // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 21. Ст. 697.
В качестве
примера можно привести то, что в статье 1216 Конституции России
1978 года предусматривалось автоматическое прекращение полномочий Президента
Российской Федерации в случае нарушения Президентом Российской Федерации
установленных ею запретов. Конечно, развернутое описание процедуры вряд ли бы
изменило ход известных событий в 1993 году.Указ № 1400«О поэтапной конституционной
реформе в Российской Федерации» (см.: САПП РФ. 1993. №?39. Ст.3597) (и
«Обращение к гражданам России»), которым Президент постановил прервать
осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съезда
народных депутатов и Верховного Совета, был признан не соответствующим многим
статьям Конституции России, а также основанием для отрешения Президента от
должности или приведения в действие статьи 1216. Верховный Совет в своем
Постановлении от 22 сентября 1993 года оценил действия Президента как
государственный переворот. Собравшийся X Съезд народных депутатов в
Постановлении от24 сентября 1993 года подтвердил оценку действий Президента,
данную Верховным Советом, а также то, что полномочия Президента прекратились.
Подробнее об этом см.: Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция,
современность. М., 1997. С. 172-175.
Воронеж, 1980. С. 83.
Это
объясняется тем, что основные права и обязанности, по справедливому мнению
Л.Д. Воеводина, опосредуют коренные, принципиальные отношения и связи между
обществом и его членами, государством и его гражданами (Воеводин Л.Д.
Юридический статус личности в Российской Федерации. М., 1997. С. 22).
Так, например, Л. В. Петренко в качестве конституционной обязанности выделяет обязанность граждан Российской Федерации не захватывать власть и не присваивать властные полномочия (Нестеренко А.В. Граждане Российской Федерации как субъекты конституционной ответственности. С. 179).
Смирнова Е. С. Проблемы конституционно-правовой ответственности в институте гражданства. С. 175.
Утверждено Указом Президента Российской Федерации от 21 июля 1997 года№746 (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. №30.Ст. 3601. В редакции Указа Президента Российской Федерации от 1 декабря 2003 года №1417 см.: Собрание законодательства Российской Федерации.2003. №49. Ст. 4755).
Например, согласно статье 8 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» судьи Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда приносят присягу на собраниях судей этих судов, судьи других судов - на съездах (конференциях) либо на собраниях судей (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. №30. Ст. 1792. В редакции от 15 декабря 2001 года см.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. №51. Ст.4834).
Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. №11. Ст. 1022. В редакции от 14 августа 2004 года см.: Российская газета. 2004. 18 августа.
Карпов Д. В. Конституционно-правовая ответственность судей. С.351. Проблемы дисциплинарной ответственности судей рассматривались в работах уже в начале прошлого века. Градовский А. Д. Собрание сочинений. Т. VIII. 4.2. СПб., 1903. С. 127-130; Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 2. С. 731.
Нарушение (невыполнение) конституции, посягательство на конституционный строй, нарушение (невыполнение) законодательства, других нормативных правовых актов
Согласно статье 34 Федерального закона от 6 октября 2003 года № 131 –ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», вступившей в силу 8 октября 2003 года в структуру органов местного самоуправления входит представительный орган муниципального образования.
Сергеев А. А. Проблемы конституционно-правовой ответственности в системе местного самоуправления.
С. 359.
Порядок роспуска предусмотрен в статье 73 указанного Федерального закона. Согласно этой статье инициатива роспуска принадлежит высшему должностному лицу субъекта Российской Федерации (руководителю высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), который вносит в законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации проект закона субъекта Российской Федерации о роспуске представительного органа муниципального образования. Полномочия представительного органа муниципального образования прекращаются со дня вступления в силу закона субъекта Российской Федерации о его роспуске.