Харьковский «котел». Трагедия по вине Хрущева и Тимошенко

О фронтовой судьбе 106-й национальной кавалерийской дивизии, сформированной в г. Акмолинске, рассказывает руководитель студенческого поискового отряда «Мемориальная зона» Майдан Кусаинов.

Профессор ЕНУ им. Л. Н. Гумилева более 20 лет возглавляет студенческий поисковый отряд «Мемориальная зона». Каждый год комбриг Кусаинов отправляется с отрядом студентов на Синявинские высоты под Санкт-Петербургом и в деревни под Харьковом. Там, где в 1941-м героически сражались против фашистов наши земляки, бойцы 106-й национальной кавалерийской дивизии, стрелковых дивизий, сформированных в Акмолинске и Петропавловске.

Они пристально смотрят нам в глаза, командиры 106-й национальной кавалерийской дивизии. Пятнадцать командиров: комдив, зам.комдива, начштаба, командиры полков и старшие политруки полков. Мужественные, решительные и волевые лица передают небывалую энергию и готовность громить вторгшегося на просторы Отечества захватчика. Нет сомнения в том, что они будут воевать дерзко, отважно и умело, увлекая за собой бойцов и командиров кавалерийской дивизии.

По иному и не могло быть. Ведь снимок сделан не в июле-августе 1941 года, когда Красная Армия, упорно цепляясь за каждую пядь родной земли, отступала, снимок сделан 5-го апреля 1942 года, после разгрома группы армий «Центр» под Москвой. Лица командиров и политруков выражают ожидание весенне-летнего наступления с целью изгнания оккупантов за пределы Отечества.

5 апреля 1942 года. Командиры и политруки управления 106-й казахской кавалерийской дивизии. Верхний ряд: 1-й слева - старший политрук , 3-й слева - зам. комдива по политработе политрук Сеитов Нуркан, 5-й слева, возможно, комдив Панков Б.Н., 6-й слева, возможно, зам. комдива Борисов А.Б., 7-й или 8-й слева, возможно, нач. штаба Осадченко П. М. Средний ряд: 2-й слева - начальник особого отдела Утебаев Уали Гусманович, 3-й слева - командир полка майор Увайсов Тажигали. Нижний ряд: 2-й слева старший политрук Капажанов Каирбек, 3-й слева - командир эскадрона ст. лейтенант Бейсембеков Мукан. Остальных необходимо опознать родным и близким.

Они не могли знать, что в момент, когда они позировали фотографу, их фронтовая судьба была решена - никто из них не прорвался из харьковского котла. Роковая доля выпала не только им, но и не одной сотне тысяч бойцов и командиров войск Юго-Западного направления, участвовавших в Харьковской наступательной операции мая 1942 года. В пекле Харьковского котла были равны и рядовой, и генерал, которые шли на прорыв кольца окружения, если правдиво, под свинец стрелков, чтобы быть скошенными кинжальным огнем и не попасть в плен.

Так и лежат рядом и бойцы, и генералы в окрестностях мало известной деревеньки Лозавенка, не опознанные, признанными «пропавшими без вести». Других фотографий, кроме отснятых перед отправкой в действующую армию в г. Акмолинске не будет. Времени на фотосъемку больше не будет. Война с момента прибытия бойцов в действующую армию стремительно закрутила их фронтовую судьбу, на которую выделила всего 18 дней - с 12 по 30 мая 1942 года.

Как же сложилась фронтовая судьба 106-й национальной кавалерийской дивизии и ее командиров и бойцов? Судьба, длившаяся с прибытия в действующую армию первого эшелона 28 апреля и последнего 12 мая 1942 года по начало Харьковской наступательной операции с 12 мая и ее трагического завершения 30 мая 1942 г. Всего за 18 дней мая 1942 года бойцы и командиры 106-й кавалерийской дивизии, включенные в состав ударного 6-го кававалерийского корпуса, прорвав фронт, прошли по тылам противника, громя эсесовскую элитную часть, прикрывали отход основных сил ударной группировки генерал-майора Л.В. Бобкина, прорывались из кольца окружения у неизвестной деревеньки Лозавенка, где полегли вместе с генералами Юго-Западного направления на поле боя. Всего за 18 дней они испытали триумф победителей и освободителей городов и сел и познали горечь безвозвратных потерь в пекле кольца окружения.

Как складывалась боевая обстановка в Барвенковском выступе с 17 мая, когда генерал вермахта Клейст, восточнее д. Лозавенька, замкнул кольцо окружения войск 6-й, 57-й армии и армейской группы генерала Л. В. Бобкина, по 30 мая 1942 года, когда в плен попало 239 000 бойцов и командиров, вырваться из окружения удалось только 22 000 бойцам и командирам, сколько погибло при прорыве внутреннего, среднего и внешнего колец окружения не знает никто и вряд ли узнает.

Документов, раскрывающих ход сражений по попыткам прорыва кольца окружения, нет и не будет, так как окруженные дивизии перед прорывом либо закапывали сейфы с документами, либо уничтожали при неудачном прорыве. Есть и вероятность, что они могли попасть в руки противника. Поэтому хронологию сражений в котле можно формировать только сочетанием анализа традиционных военных действий генералов, оказавшихся в окружении, с учетом воспоминаний вырвавшихся из окружения, данных по мемуарам Баграмяна И.Х. и немецких генералов Клейста, Ланца, Бока, да умением вживаться в условия Харьковского котла как комвзвода, комроты, комбат, комбриг и комдив 1941 и 1942 годов. Я думаю, что мне удалось вжиться, прочувствовать и реконструировать сражения в котле.

23 мая 1942 года восточнее д. Лозавенька армейская группа Клейста замкнула кольцо окружения войск юго-западного направления в барвенковском выступе. В деревню Красивое на самолете У-2 (в ночь на 23 мая) прилетает зам. командующего Юго-Западным фронтом, генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, назначенный маршалом С.К. Тимошенко командующим Южной группой войск, объединяющих 6-ю, 57-ю армии и армейскую группу генерала Л.В. Бобкина. По рации всем дивизиям, еще находящимся у г. Краснограда, у д. Парасковея, Охочье, Верхний Бишкин, Сахновщина, Алексадровка, командующий приказал перемещаться к деревне Лозавенька, для организации прорыва кольца окружения.

В резерве генерал-лейтенанта Ф.Я. Костенко были 103-я стрелковая дивизия, расположенная восточнее д. Алексеевка, и неполного состава 106-я национальная кав. дивизия (288-й кав. полк, прибывший 11 и 12 мая, и неполного состава 307-й и 269-й кав. полки), расположенная юго-восточнее д. Алексеевка. Ф.Я. Костенко направил 106-ю кав. дивизию и 103-ю стрелковую дивизию навстречу войскам Клейста, занимавшим деревни Волвенково, Копанки, Михайловский, с приказом-окопаться восточнее д. Лозавенька и удерживать подступы к деревне до подхода войск 6-й армии генерала А.М. Городнянского и войск армейской группы генерала Л.В. Бобкина.

Кавалеристам 106-й национальной кав. дивизии и пехотинцам 103-й стрелковой дивизии пришлось продвигаться по глубоким оврагам «Разоренная», «Крутой лог», «Михайловский», так как в воздухе господствовала авиация противника. Более маневренная 106-я кав. дивизия первой прибыла в д. Лозавенька. Немецкая пехота только подходила к восточной окраине деревни и была отброшена внезапной кавалеристской атакой из балки «Солённая». Так как винтовок у кавалеристов почти не было, атака позволила захватить несколько винтовок и один пулемет МГ-34. К вечеру с подошедшей 103-й стрелковой дивизией кавалеристы окопались на восточной окраине д. Лозавенька, вкопали противотанковые 45-миллиметровые пушки.

В ночь на 24 мая к окопавшимся на восточной окраине д. Лозавенька кавалеристам 106-й кав. дивизии и пехотинцам 103-й стрелковой дивизии направили корректировщиков отдельного артполка 76-миллиметровых пушек. Утром подошли корректировщики 152-миллиметровых пушек, и вовремя: на востоке нарастал шум танковых моторов. Корректировщики, взобравшись на крышу самого высокого дома, определив координаты танковой колонны по рации, передали привязку целей батареям, и сплошные разрывы накрыли колонну танков.

Таким образом, танки и пехота противника были остановлены на окраине д. Новосерпуховка.

С утра до вечера 25 мая в балки «Михайловский лог» и «Крутой лог» подходили войска 6-й армии и армейской группы Л.В. Бобкина.

С утра 26 мая войска южной группы начали наступление с целью прорыва кольца окружения. В первый эшелон ударной группы были включены 103-я стр. дивизия, 317-я стр. дивизия. Перед пехотинцами были сосредоточены кавалеристы 106-й кав. дивизии и особенно пары всадников с арканами, и танковые части 23-го танкового корпуса. В итоге ожесточенных боев, в ходе которых противнику был нанесен немалый урон, вырваться удалось лишь немногим. Кольцо окружения разрывалось лишь на краткий срок, а затем в силу огромного превосходства противника и возможности маневра, которые у него имелись, пробитые с громадными усилиями нашими воинами бреши вновь закрывались.

В этот день командующий южной группой и его штаб прилагали героические усилия, чтобы сохранить личный состав, боевую технику и вооружение от непрекращающихся массированных налетов авиации и ударов артиллерии противника, наладить управление и подготовить более решительные действия с целью прорыва из окружения .

В окрестностях пока неизвестной деревеньки Лозавенька с 26 по 29 мая непрерывно гремели сражения, по ожесточенности и кровопролитию которым нет равных во Второй мировой войне, где генералы Красной армии шли на прорыв кольца окружения, плечом к плечу со своими бойцами и командирами, и падали под перекрестным пулеметным огнем горных стрелков. В дневнике генерала Клейста записано: «На поле боя везде, насколько хватало глаз, землю покрывали трупы людей и лошадей, и так плотно, что трудно было найти место для проезда легкового автомобиля».

Это лежали и кавалеристы 6-го кав.корпуса, вместе с ними акмолинцы, карагандинцы, северо-казахстанцы, павлодарцы, чимкентцы из 106-й казахской кав.дивизии. Кто уцелел, тот попадал в плен, где прямо у деревеньки Лозавенька отделяли политруков и комиссаров и тут же расстреливали. Как и все, считающиеся пропавшими без вести, казахстанцы-кавалеристы лежат на том поле под Лозавенькой, которое обозревал после битвы генерал фон Клейст.

В историческом труде немецкий историк, участник войны, Пауль Карель пишет: «Завязавшееся сражение под Лозавенькой стало одним из самых кровопролитных за всю войну в России. Рассказ об этом мы находим в архиве 1-й горнострелковой дивизии генерал-майора Ланца. Под отсветами тысяч белых ракет русские колонны атаковали немецкие рубежи. Размахивая пистолетами, командиры и комиссары резкими выкриками гнали вперед свои батальоны. Плечом к плечу, сцепившись руками, красноармейцы шли на штурм, хриплое надсадное „Ура!“ ревело в ночи.

Огонь! - командовали немецкие оберефрейторы у пулеметов и пехотных орудий. Первая волна атакующих не прошла. Бурые, как земля, колонны повернули на север. Но и здесь тоже они наталкивались на блокировочные позиции горных стрелков. Волны русских откатывались назад и снова, невзирая на потери, атаковали и атаковали немцев. Они крушили на своем пути все и вся, отбивали у противника несколько сот метров, но потом натиск слабел, и грозные валы рушились под шквальным продольным огнем немецких пулеметчиков. Те, кто не погиб, брели шатаясь и спотыкаясь, или ползли обратно в овраги реки Берека» .

26 мая 1942 года командующий группой войск Фон Бок в своем дневнике сделал запись: «… Еду через группу Брайта, 44-ю и 16-ю танковые дивизии в 60-ю моторизованную и 1-ю горную дивизии. Повсюду одна и та же картина: все уже сжимаемый противник тем не менее делает то здесь, то там попытки прорваться, но он уже стоит непосредственно перед крахом. С одной высоты юго-восточнее Лозавеньки можно было видеть, как со всех сторон бьющий в дымящийся „котел“ огонь наших батарей получает все более слабеющий ответ… Толпы пленных текут в тыл, рядом идут в атаку наши танки и части 1-й горной дивизии - потрясающая картина».

В ночь на 27 мая западнее Лозавеньки сосредоточились части и соединения, прикрывавшие отход армейской группы генерала Городнянского А.М.: 47-я стрелковая дивизия, 393-я стрелковая дивизия. К утру 27 мая подошла и 266-я стрелковая дивизия А. Н. Таванцева, которая полностью сохранила свою боеспособность. Подошли оставшиеся на ходу танки 21-го танкового корпуса. Штаб южной группы генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко группировал войска для повторного прорыва вновь замкнувшегося кольца окружения. В первых рядах ударной группировки поставили танки Т-3421-го танкового корпуса с полнокровной 266-й стрелковой дивизией. Вслед должны были идти в прорыв обескровленные части 393-стрелковой дивизии, 47-ой стрелковой дивизии, кавалеристы 6-го кав. корпуса, уцелевшие после ночной атаки и отошедшие в тыл, и вместе с ними остатки полков 106-й казахской кав. дивизии. Со второй волной наступающих должны были выходить из окружения все генералы во главе с командующим южной группой войск Ф. Я. Костенко. В ночь на 28 мая последняя организованная ударная группа войск, возглавляемая теперь генералами, пошла на прорыв кольца окружения у деревеньки Лозавенька.

Первый эшелон ударной группировки, составленный из останков танков 21-го танкового корпуса, бойцов и командиров 266-й стр. дивизий, прорвал кольцо окружения восточнее д. Лозавенька и к утру 28 мая вышел в район Волвенково, Волобуевка. С ними вместе пробились сюда и остальные части и подразделения, находившиеся западнее д. Лозавенька. В ночь на 29 мая эта группировка войск ударом с тыла прорвала при содействии войск 38-й армии линию фронта противника по правому берегу Северского Донца и успешно вышла в расположение основных сил у г. Чепель .

В своих воспоминаниях об этом эпизоде Маршал Советского Союза К. С. Москаленко пишет следующее: «….Помню, первыми подошли шесть танков Т-34. Из одного вышел член Военного совета Юго-Западного фронта дивизионный комиссар К. А. Гуров. За танками волнами шли тысячи советских воинов во главе с генерал-майоромА. Г. Батюней. На их лицах сквозь тяжелую боль и усталость светилась непомерная радость возвращения к своим….всего вышло около 22 тыс. бойцов и командиров…» .

Вслед за первым эшелоном наступавших шла группа генералов штабов во главе с генерал-лейтенантом Ф. Я. Костенко, но немецкие снайперы в цепях наступающих привычно выбирали командиров и особенно политруков, и выбивали, выбивали. Артиллерийский же огонь не разбирал, где рядовой, где генерал. В эту ночь в бою погибли: командующий южной группой войск генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко, командующий 6-й армией генерал-майор А. М. Городнянский, командир 47-й стр. дивизии генерал-майор П. М. Матыкин, командир 270-й стр. дивизии генерал-майор З. Ю. Кутлин, командир 393-й стр. дивизии, герой Советского Союза, полковник И. Д. Зиновьев, командир 21-го танкового корпуса Г. И. Кузьмин, командир 150-й стр. дивизии генерал-майор Д. Г. Егорев, генерал артиллерии Ф. Г. Маляров, командир 7-й танковой бригады, полковник И. А. Юрченко .

Вот так описывает ярость сражений под д. Лозавенька немецкий историк Пауль Карель: «Следующим вечером все вновь повторилось (в ночь на 28 мая). Но на сей раз атаку пехоты поддерживало несколько Т-34. Русские солдаты, все также сцеплявшие руки, находились под действием алкоголя, как иначе могли бы эти бедняги идти на смерть с криками „Ура!“?»

Действительно, откуда у советского командования могла быть водка, если на складах не было даже сухарей.

Когда где-нибудь после захвата опорного пункта немцев противника удавалось отбросить решительной контратакой, немцы находили тела защитников с проломленными прикладами черепами, с телами, истерзанными штыками, и лицами, разбитыми русскими сапогами до неузнаваемости. Стороны сражались с дикой яростью. Это битва была страшной столбовой дорогой к смерти.

На третий день натиск русских сил спал - немцам удалось достигнуть перелома. Оба командующих советскими 6-й и 57-й армиями генерал-лейтенант Городнянский и генерал-лейтенант Подлас вместе с офицерами своих штабов лежали мертвыми на поле битвы. Сражение завершилось поражением Тимошенко. Противник лишился главных сил: двадцати двух стрелковых и семи кавалерийских дивизий. Полному разгрому подверглись четырнадцать танковых и моторизованных бригад. Около 239 000 красноармейцев попали в плен. Немцы уничтожили или взяли в качестве трофеев 1250 танков и 2026 орудий.

Так завершилось сражение к югу от Харькова. Битва, в которой советские войска, пытавшиеся окружить немцев, сами попали в окружение.

Литература
1. Баграмян И. Х. Так шли к победе, М., Воениздат, 1977, стр. 120-121.
2. Пауль Карель. Восточный фронт. Книга первая. Гитлер идет на Восток. 1941-1943. М.: Изографус, ЭКСМО, 2003, стр. 406-407
3. Баграмян И. Х. Так шли к победе, М., Воениздат, 1977, стр. 121.
4. Баграмян И. Х. Так шли к победе, М., Воениздат, 1977,стр. 122.
5. Сердця, обпаленi вiйною. Харьков, 2010, стр. 11-12.

Битва за Харьков. (12-25 мая 1942 года)

12 мая 1942 года началась Вторая харьковская битва. Попытка стратегического наступления провалилась и завершилась окружением и почти полным уничтожением наступающих советских войск. Это была одна из военных катастроф 1942 года. Победа под Харьковом позволила немецкому командованию осуществить стремительное продвижение на южном участке советско-германского фронта на Воронеж и Ростов-на-Дону с последующим выходом к важнейшему водному пути - Волге и продвижением на Северный Кавказ.

Предыстория Харьковской операции мая 1942 года

После поражения немецких войск в битве за Москву советское верховное командование решило не упускать из рук инициативу и начать активные боевые действия на других участках советско-германского фронта. Военная промышленность, которую большей частью вывезли на восток во время уникальной эвакуационной операции, была развёрнута и стала снабжать войска военной продукцией. Красная Армия, понесшая в 1941 году серьёзные потери, была пополнена людьми и вооружениями. Это позволило не только пополнить уже воюющие части Красной Армии, но и сформировать 9 резервных армий Ставки.

В январе 1942 года войска Юго-Западного фронта нанесли успешный удар в районе Изюма. В результате наступления был создан плацдарм на западном берегу реки Северский Донец в районе Барвенково (Барвенковский выступ). Была открыта возможность дальнейшего наступления советских войск на Харьков и Днепропетровск. Красная Армия перерезала железнодорожную линию Днепропетровск-Сталино, по которой шло снабжение 1-й танковой армии вермахта. С началом весенней распутицы наступление советских войск было остановлено.

Планы и силы советского командования

Иосиф Виссарионович Сталин

В начале марте 1942 года Ставка ВГК потребовала от Военного совета Юго-Западного направления (главнокомандующий войсками маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, начальник штаба — генерал-лейтенант И. X. Баграмян, член Военного совета — Н. С. Хрущёв) представить доклад об оперативно-стратегической обстановке и соображениях на предстоящую весенне-летнюю кампанию.

Вечером 27 марта в Кремле состоялось обсуждение разработанного оперативным отделом штаба Тимошенко плана военных действий. На совещании присутствовали Сталин, Молотов, Маленков, Хрущёв, Тимошенко, Шапошников, Василевский и заместитель командующего ВВС РККА Фалалеев. Командование Юго-Западного направления считало, что весной немцы опять попытаются ударить по Москве. Но не отрицало и того факта, что возможны наступательные действия вермахта и на южном направлении. В частности возможен удар из района Брянска и Орла в обход Москвы. На юге, по мнению командования Юго-Западного направления (ЮЗН), крупное наступление немецких войск ожидалось между рекой Северский Донец и Таганрогским заливом, с целью захвата низовьев Дона и последующего выхода на Кавказ. Кроме того, вспомогательного удара ожидали в направлении на Сталинград. Была возможность проведения немцами десантных операций из Крыма на кавказском побережье.

В результате харьковское направление должно было остаться своего рода «островком спокойствия». Возможность отдельной немецкой операции против Барвенковского выступа не предусмотрели. Хотя это было странно на фоне того, что ожидались активные действия донбасской группировки вермахта. Этой группировке немецких войск явно угрожал барвенковский выступ, и наступать, находясь под угрозой удара в тыл, было явно неосмотрительно. Кроме того, командование ЮЗН явно переоценивало истощение сил вермахта. Считалось, что вермахт из-за активных действий Красной Армии, без притока значительных людских резервов и вооружений, не способен к серьёзной операции.

Командование ЮЗН предлагало по-прежнему направить основные усилия на освобождение Донбасса и Харькова, используя для наступления советских войск барвенковский выступ. Советское командование хотело удержать в своих руках стратегическую инициативу и в период весенне-летней кампании 1942 года достичь основной стратегической цели - разгромить противостоящие Красной Армии немецкие войска и выйти на Средний Днепр (рубеж Гомель, Киев, Черкассы) и развивать наступление дальше. Для решения столь масштабной задачи Военный совет ЮЗН попросил у Ставки: 32-34 стрелковых дивизии, 27-28 танковых бригад, 19-24 атрполков РГК, более 700 самолётов. Ставка отказала в выделении столь крупных резервов.

Поэтому командование ЮЗН решило ограничиться более скромной наступательной операцией. Юго-Западный фронт (ЮЗФ) должен был с помощью сходящихся ударов к югу и северу от Харькова освободить город. После этого появлялась перспектива выхода к Днепру. 30 марта уточнённый план был доложен Верховному Главнокомандующему и главе Генштаба. Его приняли, хотя Шапошников отметил рискованность наступления из барвенковского выступа. 8 апреля директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 170225 маршал Семён Константинович Тимошенко был назначен командующим ЮЗФ, оставшись руководителем ЮЗН. Ранее командовавший ЮЗФ генерал-лейтенант Фёдор Яковлевич Костенко был назначен его заместителем. Фронт был усилен 10 стрелковыми дивизиями, 26 танковыми бригадами, 10 артиллерийскими полкоми. Считалось, что этих сил будет достаточно для урезанного варианта наступательной операции. Войска ЮЗН должны были отбить Харьков, уничтожить окружённые немецкие войска в районе этого города, произвести перегруппировку сил и наступлением с северо-востока захватить Днепропетровск и Синельниково. Это было должно лишить немцев переправы через Днепр и важного железнодорожного узла - Синельникова. В результате коммуникации донбасской группировки нарушались и появлялись предпосылки для освобождения Донбасса.

Пополнение прибыло в форме созданной заново 28-й армии (первый состав армии большей часть погиб под Смоленском), она получила задачу обойти Харьков с севера. Армия состояла из старых и новых воинских соединений. Ядром армии была 13-я гвардейская дивизия А. И. Родимцева.

Александр Ильич Родимцев

Боевой опыт имела и 169-я дивизия. Остальные дивизии были вновь сформированными: 38-я, 162-я, 175-я и 244-я стрелковые дивизии. Кроме того, в армию входило 4 танковые бригады. Армию поручили генерал-лейтенанту Д. И. Рябышеву.

Дмитрий Иванович Рябышев

Южный фронт (ЮФ) под командованием генерал-лейтенанта Родиона Яковлевича Малиновского не получил задач по активному наступлению. 6 апреля ЮФ получил оборонительную задачу: хорошо укрепиться на занимаемых рубежах, обеспечив своим правым крылом наступление войск ЮЗФ на харьковском направлении и левым крылом прикрыть ворошиловградское и ростовское направления.

Родион Яковлевич Малиновский

Таким образом, план штаба Тимошенко был вполне здравым в плане необходимости сохранения стратегической инициативы в руках командования Красной Армии, нарушения планов противника своими активными действиями. Рискованным было решение наносить удар с барвенковского выступа. С другой стороны плацдарм надо было эвакуировать (а объективных предпосылок для этого советское командование не видело), или расширять. Успех наступательной операции должен был решить проблему этого плацдарма.

По сравнению с зимой 1942 года в руках командования ЮЗН были более совершенные инструменты для ведения наступательных действий - танковые корпуса (тк). Первые четыре танковых корпуса были созданы в апреле 1942 года по директиве Народного комиссариата обороны (НКО) от 31 марта. Танковый корпус должен был состоять из двух танковых бригад и одной мотострелковой бригады. Уже в апреле штат пересмотрели в сторону усиления корпуса - численность танковых бригад довели до трёх. 1-й танковый корпус возглавил прославленный и опытный командир, один из героев Битвы за Москву - Михаил Ефимович Катуков.

Михаил Ефимович Катуков (второй слева)

По этому штату на ЮЗН были сформированы 21-й, 22-й, 23-й и 24-й танковые корпуса (часть из них не успели полностью сформировать к началу майского наступления). Всего в 1942 году в советских ВС создали 28 танковых корпусов. Правда, от немецких танковых групп и армий, советские тк отличались более слабой артиллерийской составляющей.

28 апреля 1942 года была издана директива Тимошенко, которая окончательно распределила задачи между армиями ЮЗФ. Считалось, что армии будут готовы к наступлению к концу 4 мая. Замысел операции предусматривал сходящиеся удары из барвенковского плацдарма и района северо-восточнее Харькова. В барвенковском выступе главную роль должны были выполнить 6-я армия генерал-лейтенанта Авксентия Михайловича Городнянского и армейская группа помощника командующего ЮЗФ по кавалерии, генерал-майора Леонида Васильевича Бобкина.

Авксентий Михайлович Городнянский Леонид Васильевич Бобкин

6-я армия имела в своём составе 8 стрелковых дивизий (337-я, 47-я, 253-я, 41-я, 411-я, 266-я, 103-я и 248-я), 21-й и 23-й тк (имели 269 танков), 5-ю гвардейскую танковую бригаду, три танковых бригады, 14 артиллерийских полков РГК. Армия была должна наступать своим левым флангом, прорвать оборону немцев на 26 км участке фронта и обеспечить ввод в прорыв двух танковых корпусов. В дальнейшем она получила задачу развивать наступление в направлении Мерефа - Харьков. После выхода на рубеж Мерефы, три усиленных полка должны были ударить в тыл немецким силам, которые действовали в полосе 38-й советской армии. Танковые корпуса на 5-й день наступления должны были перерезать все пути из Харькова на запад и соединиться с частями 28-й армии, завершив глубокое окружение харьковской группировки немцев. Армейская группа Бобкина в составе двух стрелковых дивизий (393-я и 270-я), 6-го кавкорпуса (49-я, 26-я, 28-я кавдивизии), одной танковой бригады (40 танков) должна была прорвать линию фронта на 10 км участке и обеспечить ввод в прорыв кавкорпуса. На 5-й день кавалеристы должны были взять Красноград и прикрыть 6-ю армию с правого фланга. 6-я армия и армейская группа Бобкина имели в своём составе 1151 орудие и миномётов.

С севера удар наносили три армии ЮЗФ - 38-я, 28-я и 21-я. Главная роль возлагалась на 28-ю армию под командованием Дмитрия Ивановича Рябышева. В её состав входила 13-я гвардейская стрелковая дивизия, пять стрелковых дивизий, 3-й гвардейский кавкорпус (три кавдивизии и одна мотострелковая бригада), четыре танковых бригады (имели 181 танк), девять артполков РГК. Артиллерия армии насчитывала 893 орудия и миномёта. 6-я армия должна была прорвать участок фронта в 15 км и ввести в прорыв 3-й кавалерийский кавкорпус В. Д. Крючёнкина. 21-я армия В. Н. Гордова обеспечивала правый фланг 28-й армии и должна была прорвать фронт на участке в 14 км. В её составе была одна мотострелковая, пять стрелковых дивизий, одна мотострелковая и одна танковая бригады, отдельный танковый батальон (в бригаде и батальоне было 48 танков), четыре артиллерийских полка РГК. У армии было 331 орудие и миномет. 38-я армия под командованием К. С. Москаленко обеспечивала левый фланг 28-й армии и должна была прорвать фронт на участке в 25 км. Кроме того, она во взаимодействии с 6-й армией должна была разгромить силы 51-го немецкого армейского корпуса в районе Чугуева. В состав 38-й армии входило 6 стрелковых дивизий, 3 танковые бригады (имели в своём составе 105 танков), 6 артполков РКГ. Артиллерия армии насчитывала 485 орудий и миномётов.

Кирилл Семёнович Москаленко

В резерве командующего ЮЗФ было две стрелковые дивизии, 2-й кавалерийский корпус, три отдельных танковых батальона (96 танков). К операции привлекались 32 авиационных полка ЮЗФ и ЮФ, которые имели в своём составе 654 самолёта (из них 243 истребителя)

План операции был прост и хорошо продуман. Кольцо окружения должно было стать многослойным: на юго-востоке «котёл» замыкали части 38-й и 6-й армий, а западнее Харькова соединения 21-го и 23-го танковых корпусов и 3-го гвардейского кавкорпуса. Группа Бобкина наносила удар в глубину, обеспечивала внешний фронт окружения и создавала плацдарм для наступления в направлении реки Днепр.

Семён Константинович Тимошенко.

Планы и силы немецкого командования

Очередное обсуждение обстановки на Восточном фронте.
Слева направо: генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, генерал-оберст Рихард Руофф, Адольф Гитлер, генерал пехоты Курт Цайтцлер, генерал-фельдмаршал Эвальд фон Клейст

Командование немецкой группы армий «Юг» своей главной задачей в начале весенне-летней кампании 1942 года видело уничтожение барвенковского плацдарма. В «Распоряжении о ведении боевых действий на Восточном фронте по окончании зимнего периода» оперативного отдела ОКВ от 12 февраля 1942 года было приказано ликвидировать барвенковский (немцы его называли изюмским) выступ. Командующий группы армий «Юг» генерал-фельдмаршал Федoр фон Бок представил верховному командованию документ с оценкой обстановки, где также предлагал уничтожить изюмский выступ сразу после завершения периода весенней распутицы.

Фёдор фон Бок

Кроме того, командование группы армий «Юг» отметило высокую активность в советских тылах в области Воронежа и Ростова. Был сделан вывод о предстоящем наступлении Красной Армии.

25 марта 1942 года командующий группы армий «Юг» издал директиву об операции по ликвидации изюмского выступа двумя ударами по сходящимся направлениям. 6-я немецкая армия под командованием Фридриха Паулюса должна была наступать с севера на юг, прикрывая свой фланг р. Северский Донец.

Фридрих фон Паульс Эвальд фон Клейст

С юга на север из района Славянск - Краматорск должны были наступать части 1-й танковой армии под командованием Эвальда фон Клейста и 17-й армии во главе с Германом Готом.

Герман Гот (в центре)

Войска начали сосредотачивать ещё зимой 1942 года. Для проведения операции была направлена сформированная во Франции в конце 1941 года 23-я танковая дивизия. Её в марте 1942 года перебросили в район Харькова. В марте же из состава группы армий «Центр» передали в состав 6-й армии 3-ю танковую дивизию. Операция по ликвидации изюмского выступа получила название «Фредерикус». Всего в распоряжении немецкого командования было до 640 тыс. солдат и офицеров.

6-я армия Паулюса занимала участок фронта, на который приходился запланированный советским командованием удар. 17-й армейский корпус (АК) в составе двух пехотных дивизий занимал оборону в полосе наступления 21-й, 28-й и 38-й армий. 8-й АК в составе пехотной (была усилена батальоном штурмовых орудий - 30 единиц), охранной и венгерской дивизий, занимал полосу в направлении главного удара 6-й армии ЮГФ. 51-й АК в составе трёх пехотных дивизий защищал позиции юго-восточнее Харькова. Этот корпус по планам советского командования должен был попасть в окружение. Наиболее мощным резервом командования группы армий «Юг» в районе Харькова были 3-я и 23-я танковые дивизии. В дивизиях было более 220 танков, они не занимали рубежи обороны и их могли перебросить в любую точку линии фронта для парирования советского наступления. Южный фас барвенковского выступа занимал 3-й моторизованный корпус фон Макензена в составе легкопехотной, горно-егерской, танковой, части моторизованной дивизий, хорватского полка и др. соединений.

Эберхард фон Макензен

Стык между 8-м АК и 3-м моторизованным корпусом обеспечивала группа Корцфлейша в составе трёх румынских дивизий, 298-й и части 68-й пехотных дивизий.

румыны под Харьковом

В результате в марте-апреле 1942 года шла настоящая гонка по подготовке направленных друг против друга наступательных операций. Вопрос был в том, кто начнёт первым и сможет переиграть противника.

Наступление Красной Армии (12-14 мая)

Первоначально наступление ЮЗФ было назначено на 5 мая. Но, в связи незавершённостью подготовительных действий, срок начала операции перенесли на 12 мая. Надо отметить, что и к этому дню не был завершён процесс накопления нужного количества боеприпасов, но медлить было уже нельзя и наступление началось. К концу 11 мая войска в основном заняли исходные позиции. В операции были готовы принять участие 29 стрелковых, 9 кавалерийских, одна мотострелковая дивизии, 4 мотострелковые, 19 танковых бригад, 4 отдельных танковых батальона (всего более 900 танков). Правда, из выделенных для операции 32 артполков, на позициях 11 мая было 17-ть, ещё 11 сосредотачивались и 4 ещё не прибыли.

12 мая 1942 года в 6.30 началась артподготовка продолжительностью в 1 час в районе северной советской группировки. В конце артиллерийской подготовки последовал авианалёт на позиции немцев. Вопреки ожиданиям советского командования, в первый день наступления успехи 28-й армии были небольшими. Она продвинулась на 2-4 км. 21-я и 38-я армии действовали более успешно, пройдя 6-10 км.

Одновременно ударила южная ударная группировка. Наступление началось в 7.30 утра после часовой артиллерийской подготовки. Южная группировка действовала более успешно. В первый же день части 6-й армии и группы Бобкина прорвали оборонительные рубежи 8-го АК на фронте в 42 км и продвинулись вглубь на 12-15 км.

Атака советских солдат Юго-Западного фронта при поддержке танков БТ-7.

Командование группы армий «Юг» выделило для парирования удара северной группировки 23-ю танковую дивизию и две пехотных дивизии, а затем и 3-ю танковую дивизию. Немецкое командование не успело начать своё наступление, ожидая авиационный корпус Рихтгофена, который участвовал в боях на территории Крыма. Паулюс получил приказ не начинать наступление до прибытия авиации. Немецкое командование организует контратаки силами двух ударных групп: 3-я танковая дивизия и части 71- пехотной дивизии, 23-й танковой дивизии и соединений 44-й пехотной дивизии. Они вынудили отойти части 38-й армии, открыв фланг 28-й армии. В результате, немецкое командование было вынуждено бросить в бой главные резервы - две танковые дивизии. Их первоначально планировали использовать для наступления, а не контратак.

13 мая 6-я армия и армейская группа Бобкина расширила фронт прорыва на 50 км и продвинулась вглубь на 16 км. 6-й кавкорпус продвинулся на 20 км. 23-й танковый корпус стали выдвигать к линии фронта.

На севере 28-я армия, из-за отхода частей 38-й армии, была вынуждена усилить прикрытие своего левого фланга, перебросив на него 13-ю гвардейскую

стрелковую дивизию и две танковые бригады. Темп наступления упал. За 14 мая войска 28-й армии прошли 5-6 км и достигли рубежа реки Муром. На этом рубеже планировали ввести в бой подвижную группу армии - 3-й гвардейский кавкорпус и 38-ю стрелковую дивизию, но они не успели завершить сосредоточение. В результате в ходе боёв 12-14 мая северная группировка пробила оборону врага на фронте в 56 км, 28-я армия продвинулась на 20-25 км. Фактически наступление шло по плану, если не считать контрудара немецких войск. Командование ЮЗН ожидало ввода в бой немецких резервов на 5-6 день наступления. Немецкий контрудар удалось парировать, но большой ценой - на левом фланге пришлось держать 6 танковых бригад из 8-ми, которые имелись в северной группировке. Они не смогли принять участие в боях на направлении прорыва и понесли большие потери.

Южная группировка наступала в более благоприятных условиях. К концу 14 мая фронт был прорван на 55 км при глубине в 25-40 км. Но здесь было принято одно из роковых решений: командующий 6-й армией Авксентий Городнянский отсрочил ввод в прорыв 21-го и 23-го танковых корпусов. Кроме того, оба корпуса были отдалены от места ввода на 20-42 км.

Надо сказать, что немецкое командование в это время и не думало о наступлении. Руководство группы армий «Юг» было растеряно. Фон Бок звонил начальнику штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта Францу Гальдеру и высказывал сомнение в возможности остановить наступление Красной Армии ударом войск 1-й танковой армии под руководством Эвальда фон Клейста и 17-й армии во главе с Германом Готом. Фон Бок предлагал взять у Клейста 3-4 дивизии и попробовать ликвидировать прорыв южнее Харькова. План операции «Фридерикус» был на грани провала. Гальдер принял рискованное решение всё же ударить силами Клейста по южной части изюмского выступа и убедил в правильности этого решения Гитлера.

Адольф Гитлер и Франц Гальдер

По планам советского командования 14 мая 28-я армия должна была продолжить наступление, введя в прорыв новые части. Войска были должны наступать в обход Харькова с севера и северо-запада, чтобы соединиться с танковыми корпусами 6-й армии. 38-я армия должна была ударить в тыл немецкой группировке, которая располагалась в районе Чугуева. Этот удар должны были поддержать стрелковые части 6-й армии.

Но 15 мая немецкое командование стало вводить в бой против северной советской группировки оперативные резервы. Немцы снимали с неатакованных участков фронта воинские части и перебрасывали их для восстановления фронта и контрударов. Ударные возможности северной группировки сильно упали, пришлось бросать войска на левый фланг, чтобы парировать удары 3-й и 23-й танковых дивизий вермахта, поддержанных тремя пехотными полками. Кроме того, в полосе 28-й армии продолжал оказывать яростное сопротивление немецкий гарнизон в деревне Терновая, которая была превращена в укреплённый пункт. Немцы поддерживали окружённый гарнизон. Был налажен «воздушный мост», в Терновую сбрасывали в контейнерах на парашютах продукты и боеприпасы.

Именно Терновая была целью атакующих 3-й и 23-й немецких танковых дивизий. Немецкие танки не смогли прорвать фронт, но их удары сдерживали с большими усилиями. Немцев остановили всего в нескольких километрах от населённого пункта. В бой приходилось бросать те части, которые предназначались для развития наступления.

На участок наступления 21-й армии немецкое командование стало перебрасывать с севера 168-ю пехотную дивизию, а затем соединения 88-й пехотной дивизии (т. н. группа Гольвитцера). Советское командование не теряло надежды на успех. 3-й гвардейский кавкорпус получил приказ начать сосредоточение за смежными флангами 21-й и 28-й армий.

16 мая 1942 года обе стороны продолжили наступательные действия. Северная группировка продолжала наступление, ведя оборонительные действия своим левым флангом. Немцы продолжали контратаки в направлении Терновой. 16-го все немецкие попытки деблокировать Терновую были отбиты. Но эти контратаки существенно мешали развитию наступления. К вечеру 16 мая командование ЮЗФ решает разгромить рвущиеся в направлении Терновой части вермахта. Немецкий танковый клин планировали срезать ударами по сходящимся направлениям. Для этого привлекли три стрелковые дивизии 28-й армии. Одновременно усилия 38-й армии переносили на несколько километров южнее, чтобы попробовать наказать немцев за снятие резервов с чугуевского направления.

В этот период всё больше неприятностей советским войскам стала приносить немецкая авиация, которую перебрасывали с Крыма и запада. Так, в течение всего 15 мая немецкие ВВС наносили большой ущерб наступающим советским войскам в полосе 6-й армии. Это снижало темп их наступления. Одновременно в распоряжении командования 8-го армейского корпуса (АК) стали прибывать резервы. Эшелоны с частями 305-й пехотной дивизии стали выгружать в районе Краснограда. Они уже 15-го вместе с подразделениями 113-й пехотной дивизии вступили в бой. Группа Бобкина продолжала успешное наступление и перерезала в районе Краснограда железнодорожный путь, соединяющий 17-ю и 6-ю немецкие армии. 15 мая командование ЮГН решило вести в бой 21-й и 23-й танковые корпуса. Их хотели ввести в прорыв утром 16 мая, но из-за удалённости их дислокации от линии фронта они не успели занять исходное положение для наступления.

В течение 16 мая 6-я армия Городнянского форсировала реку Берестовая и ждала введения в бой танковых корпусов. В условиях весны река имела ширину в 10-20 метров, заболоченную пойму. Это требовало инженерной подготовки переправ. Поэтому ввод в бой танковых корпусов отложили до 17 мая. Группа Бобкина в это время силами 6-го кавкорпуса полуокружила Красноград.

Таким образом, 15-16 мая советское командование действовало весьма осторожно. Поражения 1941 года были ещё свежи в памяти и сковывали инициативу советского генералитета. Не было уверенности в себе, чтобы действовать на опережение, решительно и быстро. Хотя именно фактор времени и инициатива в ударах давали хорошие шансы на успех.

Танк КВ-1 6-й гвардейской танковой бригады в бою на Барвенковском плацдарме в мае 1942 года.

Состояние обороны барвенковского выступа и завершение подготовки немецкого наступления.

Пока советское командование медлило с вводом в бой своего главного козыря - двух танковых корпусов, немецкое командование решилось нанести удар и завершило подготовку операции «Фридерикус». Хотя наступательную операцию и пришлось провести в усечённом виде - основные силы 6-й армии Паулюса были связаны боями и не могли нанести сильный удар на севере.

Южный фас барвенковского выступа обороняли войска Южного фронта (ЮФ) генерал-полковника Родиона Малиновского - 9-я и 57-я армии. Наступательных задач ЮФ не получил и был де-факто предоставлен сам себе. Это тоже стало ошибкой советского командования, если бы ЮФ фронт организовал вспомогательную операцию, она могла приковать к себе внимание и силы немцев на этом направлении, ослабить мощь немецкого удара, или даже сорвать план операции «Фридерикус».

Дальний угол барвенковского плацдарма прикрывала 57-я армия генерал-лейтенанта К. П. Подласа. Кузьма Петрович Подлас бы опытным командиром, имевшим школу Первой мировой и Гражданской войн. В Гражданскую войну Подлас командовал ротой, батальоном, полком, сражался на Южном, Восточном и Западном фронтах. Он принимал участие в сражении у озера Хасан в должности командующего 1-й (Приморской) армией. 57-я армия имела в первом эшелоне четыре стрелковые дивизии - 150-ю, 317-ю, 99-ю и 351-ю, три артиллерийских полка резерва главного командования (РГК). В резерве была 14-я гвардейская стрелковая дивизия. 57-я армия обороняла участок фронта примерно в 80 км, т. е. в среднем на одну дивизию приходилось 20 км фронта.

Кузьма Петрович Подлас

Наиболее опасное барвенковское направление закрывала 9-я армия генерал-майора Фёдора Михайловича Харитонова. В её составе было шесть стрелковых дивизий (341-я, 106-я, 349-я, 335-я, 51-я и 333-я), одна стрелковая и две танковых бригады, пять артполков. Армия обороняла участок фронта в 96 км. В первом эшелоне было пять стрелковых дивизий, одна стрелковая бригада, пять артиллерийских полков. В среднем на каждую дивизию приходилось 19 км фронта.

Таким образом, дивизии 57-й и 9-й армий были построены не в плотных порядках. На каждую дивизию приходилось до 20 км фронта, что было на грани допустимого для устойчивой обороны. Наступления немцев на барвенковском выступе не ожидали. Оборона строилась на основе системы опорных пунктов и узлов сопротивления, вторых эшелонов не было. Глубина тактической обороны не превышала 3-4 км. Несмотря на значительное время, имевшаеся до начала операции система оборонительных сооружений и инженерных заграждений была в неудовлетворительном состоянии.

Кроме того, в полосе 9-й армии Харитонова располагался резерв ЮФ: 5-й кавалерийский корпус в составе трех кавдивизий (60-й, 34-й и 30-й) и танковой бригады. Корпус был испытанных в боях, обстрелянных соединений..

Фёдор Михайлович Харитонов

7-15 мая части ЮФ проводили частную операцию левым флангом 9-й армии, стараясь улучшить ситуацию, овладев районом Маяков (северо-восточнее Славянска). В атаках принимали участие две танковые бригады 9-й армии (они имели в своём составе 42 танка). Атаки на Маяки успеха не имели, как предыдущие атаки на Славянск. После неудачи этой частной операции командование 9-й армии собиралось провести перегруппировку сил, создать танковые резервы в глубине обороны. Но эти мероприятия к 17-му мая не были завершены.

В это время командование немецкой группы армий «Юг» концентрировало силы на юге изюмского выступа. Удар планировали нанести по сходящимся направлениям: один из них шёл строго на север - на Барвенково, а второй из района Славянска на северо-запад - на Долгенькую (20 км южнее Изюма). Затем, развивая наступление, планировали форсировать Северский Донец в районе Изюма. Для наступления с запада перебросили резервы - 20-ю румынскую дивизию и 384-ю и 389-ю пехотные дивизии. Эти части должны были усилить уже стоящие здесь соединения. 57-й советской армии противостоял 3-й моторизованный корпус фон Макензена: 14-я танковая, 1-я горно-егерская, 100-я лёгкопехотная дивизии, итальянская боевая группа Барбо и прибывшая 20-я румынская дивизия.

итальянцы в районе Харькова

На Долгенькую должен был наступать из района Краматорск-Славянск 44-й армейский корпус в составе четырёх пехотных дивизий (68-ю, 97-ю легкопехотную, две новоприбывшие - 384-ю и 389-ю), 16-я танковая дивизия. Корпус подчинялся штабу 17-й армии. 16-я танковая дивизия под командованием Ханса-Валентина Хубе была не в лучшем состоянии.

Ханс-Валентин Хубе

В танковом полку было всего два батальона из 71 танка. Из штатных 17 рот мотопехоты было всего семь. Артиллерийский полк имел четыре дивизиона вместо девяти штатных.

68-я пехотная дивизия держала фронт между 3-м моторизованным и 44-м АК. 16-я танковая, 384-я пехотная, 97-я легкопехотная и полк 389-й пд составляли ударную группировку. Два полка 389-й пехотной дивизии были в резерве. Вспомогательный удар был должен нанести 52-й армейский корпус в составе 101 пд и двух полков 257-й пд. 3-й моторизованный, 44-й и 52-й АК входили в состав армейской группы Клейста. В резерве армейской группы была 60-я моторизованная дивизия. Всего армейская группа Клейста имела 166 танков и 17 штурмовых орудий.

В результате перегруппировки сил и их концентрации армейская группа Клейста создала на главных направлениях удара двукратное превосходство в силах. Так, на 20 км участке стыка 341-й и 106-й стрелковых дивизий 9-й армии Харитонова должны были наступать пять пехотных и одна танковая дивизии. На 21 км участке фронта на стыке 335-й и 51-й стрелковых дивизий 9-й армии наносили удар двенадцать пехотных полков и танковая дивизия.

Немецкое наступление. Переход советских войск к обороне

В ночь на 17 мая немецкая ударная группировка завершила подготовку к наступлению. В 4.00 началась артиллерийская подготовка, которая продолжалась полтора часа. Уже к 8.00 немецкие войска прорвали оборону 9-й армии на обоих направлениях. 3-й моторизованный корпус продвинулся на 6-10 км, 44-й и 52-й корпуса, наступавшие в направлении на Долгенькую, - на 4-6 км. К полудню немцы продвинулись на 20 км, завязались бои на окраинах Барвенкова. Вскоре большая часть населённого пункта была захвачена немцами. К 14.00 части 44-го АК вышли в район Долгенькой, как и было запланировано. В Долгенькой был уничтожен узел связи 9-й армии, в результате армия потеряла связь со штабом ЮФ до 24.00.

Штаб ЮФ фронта узнал о немецком наступлении только во второй половине дня, а штаб Юго-Западного направления только к концу дня. К этому времени немцы прорвали оборону 9-й армии на всю глубину и вели бои с оперативными резервами ЮФ. Из-за отсутствия информации о немецком ударе и прорыве, резерв ЮЗН направления - 2-й кавкорпус и резерв 57-й армии - 14-я гвардейская стрелковая дивизия, который располагались поблизости от прорыва, весь день простояли на месте, не зная о немецком прорыве и не имея приказа на противодействие прорвавшимся силам врага. По итогам первого дня сражения командарм Харитонов был отстранён, его заменил генерал-майор П. М. Козлов.

Только в конце дня Тимошенко приказал задействовать эти резервы и дал указание Малиновскому восстановить положение на фронте с помощью соединений 2-го и 5-го кавкорпусов, 14-й гвардейской стрелковой дивизии. Кроме того, по приказу Малиновского по железной дороге и автотранспортом к месту прорыва стали перебрасывать 296-ю стрелковую дивизию и танковую бригаду.

В то время как на юге барвенковского плацдарма назревала катастрофа, в полосе наступления южной группировки в бой бросили 21-й и 23-й танковые корпуса. 21-й корпус начал наступление в 5.00, а 23-й корпус в 8.00. Продвижение танковых корпусов шло довольно хорошими темпами - противодействия со стороны немецкой авиации было незначительным.

Самолёты авиакорпуса Рихтгофена были задействованы в полосе наступления армейской группы Клейста. Танковые корпуса продвинулись на 15 км, а стрелковые части 6-й армии на 6-10 км.

Наступление северной ударной группировки 17 мая практически было остановлено. Командующий 38-й армией Дмитрий Рябышев не успел завершить перегруппировку сил и попросил отложить наступление на сутки. Удар 28-й армии был упреждён немцами, и советские войска вместо наступления вели тяжёлые оборонительные бои. Немецкая 3-я танковая дивизия смогла деблокировать гарнизон Терновой. Одновременно немецкое командование организовало наступление против 21-й армии с помощью сил 168-й пехотной дивизии. К концу 17-го 21-я армия перешла к обороне. В результате командование немецкой 6-й армии с помощью сил, предназначенных для участия в операции «Фридерикус», и резервов, переброшенных с других участков фронта, смогло остановить наступление трёх советских армий.

К концу 17-го штаб ЮЗФ получил информацию из захваченных немецких документов, которые были захвачены разведкой 38-й армии. Документы говорили о том, что 11-го немецкое командование собиралось перейти в наступление - видимо, это был первоначальный вариант операции «Фридерикус». Тимошенко, сопоставив эти данные с известием о наступлении немецких войск на армии Южного фронта, сделал вывод, что немецкое командование хочет уничтожить барвенковский выступ. Советское командование принимает решение прекратить наступление и принять меры для парирования немецкого удара. 0.35 18 мая командующему 6-й армией Городнянскому по радио передали приказ вывести из боя 23-й танковый корпус и выдвинуть его на рубеж реки Берека. Река протекала с запада на восток к северу от уже захваченного немцами Барвенкова и представляла удобный рубеж для обороны. В район Изюма направляется 343-я стрелковая дивизия, танковые батальоны и подразделения с ПТР из резерва ЮЗФ. Тимошенко понимает, что если полностью остановить наступление северной группировки, то это освободит 3-ю и 23-ю танковые дивизии, и ряд пехотных частей противника. Естественно, после этого немецкое командование могло организовать наступление на Бакалею, согласно ранее подготовленному плану. 28-я и 38-я армии получают приказ на наступление с целью разгрома противостоящих им сил противника.

В то время как маршал Тимошенко выстраивал новую оборону, немецкое командование решило развернуть ударную группировку Клейста на запад. Это позволяло очистить изюмский выступ от советских войск и прекратить давление советских войск на 8-й армейский корпус. Советский заслон на р. Берек становился бесполезным. Приказ о выводе из боя 23-го танкового корпуса опоздал, к моменту его получения корпус Ефима Пушкина продолжал наступление вместе с соединениями 266-й стрелковой дивизии. Только 12.00 18 мая командование корпуса стало выводить из сражения свои подразделения. 21-й танковый корпус 18 мая также продолжал наступление. Приказ о его отводе на рубеж р. Берека был получен только во второй половине дня.

19 мая обе стороны производили перегруппировку сил. К концу дня 23-й корпус вышел к реке Берек. В это же время остатки 9-й советской армии отошли на левый берег Северского Донца. 21-й танковый корпус вывели из боя только к 10.00. В 17.20 командующий ЮЗН приказал 6-й армии прекратить наступление и перейти к обороне на достигнутых рубежах. Оборону поручили сформированной армейской группе Ф. Я. Костенко (заместитель командующего ЮЗФ). В неё вошли 253-я, 41-я, 266-я, 393-я и 270-я стрелковые дивизии, две танковые бригады. Штабу командарма Городнянского поручили 21-й, 23-й танковые корпуса, 337-ю, 47-ю, 103-ю, 248-ю и 411-ю стрелковые дивизии и приказали разгромить группу Клейста.

Немецкое командование в это время готовило силы для удара на западном направлении. В 3-й моторизованный корпус Макензена собрали все подвижные соединения армейской группы, включая 14-ю, 16-ю танковые и 60-ю моторизованную дивизии. Одновременно к рубежу р. Берек перебросили 68-ю, 384-ю и 389-ю пехотные дивизии. Советское командование ожидало, что немцы продолжат наступление на север, на Бакалею. В результате запланированные Тимошенко мероприятия были обесценены.

20 мая 3-й моторизованный корпус нанёс удар: 16-я танковая и 60-я моторизованная дивизии наступали на Лозовую, заходя в тыл 57-й армии. Наступавшая на правом фланге корпуса Макензена 14-я танковая дивизия столкнулась с 23-м танковым корпусом Пушкина. Состоялась «танковая битва у Протопоповки». Нанеся серьёзный урон и дезорганизовав левый фланг 57-й армии, немцы повернули ударные части снова на север (манёвры немецкой ударной группировки Клейста в процессе второй битвы под Харьковом считаются одними из самых замысловатых за всю эту войну) и 22 мая соединились с частями 44-й пехотной дивизии. Был образован «котёл». Фронт на востоке защищали 14-я танковая и 384-я пехотная дивизии, а фронтом на запад встали 16-я танковая, 60-я моторизованная и 1-я горно-егерская дивизии.

Сражение в окружении

В окружение попали: 5 стрелковых дивизий 57-й армии Подласа, 8 стрелковых дивизий 6-й армии Городнянского, 2 стрелковых дивизии армейской группы Бобкина, 6 кавдивизий 2-го и 6-го кавалерийских корпусов, 2 танковых корпуса, 5 танковых бригад и другие артиллерийские, инженерные, вспомогательные части, службы тыла. Эти войска уже во многом утратили ударную мощь, были обескровлены, измотаны. Подвергались постоянным ударам с воздуха.

Для деблокирования советских частей Южный фронт создаёт сводный танковый корпус под командованием заместителя комфронта по автобронетанковым войскам Штевнева. В корпус включили две танковые бригады (3-я и 15-я). К вечеру 23-го бригады были на месте сосредоточения (правда, не смогли перебросить тяжёлые КВ). На месте сосредоточения корпус преобразуют: исключают слабую 3-ю бригаду (15 танков), оставляя 15-ю (24 танка), вводят в состав корпуса оставшуюся вне кольца окружения 64-ю танковую бригаду (32 танка) и отдельный танковый батальон (20 танков). Ясно, что такое соединение нельзя считать полноценным ударным подразделением - оно не имело артиллерии, мотопехоты, противотанковых, инженерных частей и т. д.

У командования ЮЗН направления была идея, помимо удара по армейской группе Клейста, организовать силами 38-й армии удар в ослабленный фронт немцев у Чугуева. Но из-за невозможности в срок сосредоточить ударную группу от этого плана отказались. 25 мая сводный танковый корпус начал попытки прорвать внешнее кольцо окружения. Советские войска внутри кольца окружения приготовили две ударные группировки для прорыва внутреннего кольца. Первую группу возглавил командир 21-го танкового корпуса Григорий Иванович Кузьмин, в неё вошли все оставшиеся танки 6-й армии. Остриём группы была 5-я гвардейская танковая бригада под командованием генерал-майора Николая Филипповича Михайлова - в ней осталось 14 танков. Наступала группа из района Лозовеньки навстречу сводному танковому корпусу ЮФ у Чепеля. Из 22 тыс. бойцов и командиров, которые пошли на прорыв, смогли пробиться 5 тыс. человек и 5 танков 5-й гвардейской бригады (27 мая). Командир гвардейской танковой бригады Михайлов был ранен и попал в плен (он выживет в немецком плену, будет освобождён в конце войны, восстановлен в армии). Командир 21-го танкового корпуса Григорий Кузьмин погиб. Во вторую группу вошли бойцы 6-й и 57-й армий во главе с командиром 23-го танкового корпуса Ефимом Пушкином, они также частью смогли прорвать кольцо окружения.

Пушкин Ефим Григорьевич

Всего к 30-му мая на позиции 38-й армии и сводного танкового корпуса смогли выйти около 27 тыс. человек. Выйти смогли немногие. Немцы создали плотное кольцо окружения. Своевременно реагировали на попытки прорыва. Широко применяли авиацию.

Итоги

Потери советских войск составили 270 тыс. человек, из них 171 тыс. — безвозвратные. В окружении пропало без вести и погибло практически всё командование южной ударной группировки: заместитель комфронта генерал-лейтенант Фёдор Яковлевич Костенко, командующий 6-й армией генерал-лейтенант Авксентий Михайлович Городнянский, командующий 57-й армией генерал-лейтенант Кузьма Петрович Подлас, командующий армейской группой генерал-майор Леонид Васильевич Бобкин, член Военного совета бригадный комиссар И. А. Власов, бригадный комиссар А. И. Попенко и др. Это был большой удар - многие командиры имели огромный боевой опыт, спаслись в страшном киевском «котле» сентября 1941 года. Было потеряно значительное количество тяжёлого вооружения, различной амуниции.

Вторая харьковская битва является хорошим примером сражения, в котором успеха достигает более решительная, быстрая и опытная сторона. Командование советского ЮЗН было в двух шагах от победы и значительного успеха, но немецкое командование смогло обернуть ситуацию вспять, и войска Красной Армии потерпели сокрушительную катастрофу. Своевременный ввод в бой 21-го и 23-го танковых корпусов мог заставить и так бывшее в сомнении командование группы армий «Юг» бросить все силы для защиты Харькова и спасения войск 6-й армии, которые могли попасть в окружение. Видимо, является ошибкой и тот факт, что Южный фронт был предоставлен сам себе - организация вспомогательного удара на этом направлении могла отвлечь часть сил армейской группы Клейста. Удар танковых корпусов мог помочь и северной группировке советских войск - немецкому командованию пришлось бы снять с этого направления одну или две танковые дивизии.

Основную причину провала операции Военный совет ЮЗН указал в докладе Сталину 30 мая 1942 года: «Хорошо задуманное и организованное наступление на Харьков оказалось не вполне обеспеченным от ударов противника на барвенковском направлении». Просчётом командования стало возложение задачи обороны этого направления на незадействованный в этой операции ЮФ.

Поражение войск ЮЗН, уничтожение барвенковского плацдарма позволило немецкому командование развить успех и перейти к реализации плана «Фалль Блау» («синий вариант»). Немцы смогли перейти к стратегическому наступлению по двум направлениям: на Кавказ и на Волгу, к Сталинграду.

Танк Т-34-76 130-й танковой бригады, захвачен немцами в конце мая 1942 года, в ходе окружения советских войск под Харьковом. Танк произведен на СТЗ (Сталинградском тракторном заводе).

Изначально планировал выложить этот материал ко Дню Победы, но слишком уж непраздничный он. Да и победы в этих строках нет. Поэтому место этому материалу, аккурат, в весенние поминальные дни. Потому как большинство героев этой статьи неизвестно где схоронены и никто помянуть к их могилам не придёт.

Так получается, что ежегодно, вслед за праздником Великой Победы, нам приходится поминать и жертв Большого Поражения Красной Армии во Второй мировой войне.

70 лет назад 12 мая 1942 года началась самая трагическая часть истории Слобожанского края.

История, которая унесла жизни четверти миллиона наших сограждан, дедов, отцов.

За 17 дней, в результате провальной операции, советские войска потеряли порядка 250 000 личного состава. В среднем, около 15 000 бойцов в день!

Это было одно из самых кровопролитных сражений во Второй мировой войне.

Вдумайтесь - 250 000 убитых жизней, искалеченных человеческих судеб! Никогда ранее, ни позже - наши места не были так обильно политы человеческой кровью, а земля - удобрена человеческими костями.

Эта трагедия произошла на клочке земли территорией вполовину Харьковской области.

Клочок земли, на котором мы сейчас живем. По которому мы ходим, бегаем, тренируемся.

В советскую военную историю это поражение вошло под названием "Барвенковский котёл" . Хотя изначально планировалась, как Изюмско-Барвенковская наступательная операция. По названию районных центров Изюм и Барвенково.

Немецкий план окружения группировки войск Красной Армии под Харьковом в 1942 получил название «Операция «Фредрихус-1»».

И стал последней крупной победой гитлеровских войск во второй мировой войне.

« Я сегодня до зари встану.

По широкому пройду полю...

Что-то с памятью моей стало,

Все, что было не со мной - помню…»

Мне и помнить-то нечего, потому как не жил в то время. Но постоянно, нет-нет да сталкиваюсь с отголосками военной поры.

Был жив отец - что-то постоянно мимоходом в разговорах поминал из того времени, потому как пацаном находился в эпицентре событий.

Я как-то и не вникал в суть событий - молодо-зелено. Теперь бы расспросить его подробнее - да некого уже.

Для меня, родившегося через двадцать лет после Победы, казалось, что всё это происходило в каком-то таком древнем прошлом...

А сейчас смотрю, вроде как вчера ещё был Советский Союз, а уж третий десяток лет пошел, как пропили его "коммунисты-демократы" в Беловежской пуще.

«…Бьют дождинки по щекам впалым,

Для вселенной двадцать лет - мало,

Даже не был я знаком с парнем,

Обещавшим: "Я вернусь, мама!..."

В 2005 году поехали в Санкт-Петербург на марафон "Дорога жизни". На регистрации подошли к седому доктору отдать справку для отметки о допуске к марафону.

Он посмотрел на адрес в справке:

- А-а, "знатные" места...

- Вы там жили?

- Да нет. Воевал рядом, ближе к Донбассу. А у вас там шибко громко грохотало. Наши войска до-олго ходили туда-сюда...

Знать бы мне тогда о чём речь...

« А степная трава пахнет горечью,

Молодые ветра зелены.

Просыпаемся мы - и грохочет над полночью

То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны...»

И вот когда критическая масса побочной информации накопилась - полез в книги, зарылся в военные карты, окунулся в интернет...

А потом увидел родные места в архивах немецкой кинохроники...

Ужаснулся - прочитанному, ошеломлен - увиденным, сражен - представленным.

«…И живу я на земле доброй

За себя и за того парня.

Я от тяжести такой - горблюсь,

Но иначе жить нельзя, если

Все звучит во мне его песня…»

Изучая сводки боевых действий 12-29 мая 1942 года сразу проникаешься драматизмом событий.

Наши войска после весенней распутицы начали наступление, с задачей расклинить линию фронта противника и обойти Харьков с юга.

Противник, в свою очередь начал свою операцию, с задачей прорвать фланги наших войск и сомкнуть кольцо вокруг ушедшей вперед советской группировки.

Наши полководцы (Тимошенко, Баграмян, Хрущев) вовремя не смогли оценить угрозу окружения. А когда спохватились - было уже поздно. На небольшом отрезке земли оказались в окружении и впоследствии уничтожены по разным данным от 170 000 до 300 000 советских воинов.

Это я бегло нарисовал суть событий.

Чтобы эмоциями разбавить сухость "сути дела", стоит услышать несколько живых эпизодов о тех событиях. Потому как, ничто лучше не проникает в душу, чем неофициальная информация.

Отец моего однофамильца из с. Берека рассказывал, что немцы на танках ради развлечения гонялись по степи за нашими солдатами и давили. Не стреляли, а - давили живьем.

И скрыться было негде, так как лесополос, тогда просто ещё не было. Их насадили после войны, для борьбы с эрозией почвы, когда ветра начали выдувать плодородный слой распаханных полей.

Горы советского оружия у Береки.

На одном из форумов прочитал, сообщение одного следопыта о том, что он в каком-то селе выпытывал встречную бабушку, что она помнит о том времени. Рассказала, что наведывались в село несколько раз наши разведчики азиатской внешности. Расспрашивали про немцев, технику. Оставили ей письма для отправки родным. Письма не сохранила, так дед её пустил письма на самокрутки. Потому, как написаны были они на непонятном языке (видимо, на казахском). А узнав от следопыта, что вся 106 казахская дивизия полностью погибла - заплакала.

Слёзы навернулись и у меня (не вру), когда начал изучать информацию о 106й казахской кавалерийской дивизии.

Мало обученных, неопытных, практически безоружных казахов бросили против танков армий Паулюса и Клейста. На 4000 личного состава дивизии было чуть больше 200 винтовок.

В бою, за вооруженным винтовкой бойцом бежало десяток безоружных воинов. И когда бойца с винтовкой убивали – оружие переходило следующему по очереди.

Начала свой боевой путь казахская дивизия в с. Алексеевка Первомайского района, где находился штаб 6 кавалерийского корпуса армейской группировки под командованием генерал-майора Бобкина Л.В.

Практически полностью 106 казахская дивизия была уничтожена под Красноградом. И остатки дивизии полегли возле села Лозовенька Балаклейского района (тогда - Петровского района). Там же в Лозовеньке, при попытке прорыва из окружения, вместе со своим 19-летним сыном погиб и сам генерал Бобкин.

По воспоминаниям доживших до наших дней участников тех событий, после разгрома Юго-Западного фронта Красной Армии, в которую входила 106-я казахская дивизия, всех плененных бойцов немцы собрали в огромный овраг (у с. Казачий Майдан). И в этом яре стояли 150 тысяч человек. Стояли в буквальном смысле - в такой тесноте, что присесть, тем более, прилечь не было никакой возможности. Кормили и поили как собак - кидали в толпу баланду и воду. Кому достанется. Фашисты сами были не готовы к такому количеству пленных, поэтому не справлялись. Пленные то и дело сбегали.

Не менее удивительную историю рассказал наш "железный" баечник , о том, как его знакомый, в постперестроечное время, находясь в командировке в далекой Сибири приболел. Приютила больного и выходила незнакомая семья местных жителей. Старшим в семье был дедушка по имени Герман. Как оказалось, дедушка - немец. Из числа военнопленных, осевших в СССР после войны.

Служил танкистом, но попал в плен под Сталинградом. Воевал и на Украине под Харьковом. (16 танковая дивизия армии Паулюса после успешной операции под Харьковом из под Лозовеньки-Крутоярки впоследствии была передислоцирована под Сталинград, где и была уничтожена советскими войсками). Рассказал, о том, как после кровавого боя немцы хоронили наших солдат. Вырыли яму - набросали в неё с горой тела погибших, все не помещаются. Офицер даёт команду трамбовать танком. Не выполнишь приказ - расстрел.

- А где это было?

- Да уж не помню точно. Село с каким-то интересным названием, не то - Студень, не то - Сбитень...

- Мож - Кисели?

- Точно - Кисели!

О том, как в с.Кисели перезахоранивали брошенные останки целого батальона погибших бойцов, я писал в 2007 году .

Так же в 2010м я писал , как из списка похороненных неизвестных, одним махом, нами вычислялись целые роты советских бойцов. Да и как хоронили в те годы мы тоже упоминали в 2010 году.

В книге "Бои за Харьков в мае 1942 года" приводится цитата из письма немецкого генерала Клейста, который после поездки по району, только что стихших боев написал, что «на поле боя везде, насколько хватало глаз, землю покрывали трупы людей и лошадей, и так плотно, что трудно было найти место для проезда легкового автомобиля».

В той же книге - приводятся слова сына генерала Паулюса - Эрнста-Александра, офицера-танкиста, который был ранен в боях за Харьков: «Русские понесли большие потери в танках, на полях сражений стоят сотни подбитых боевых машин. Русское командование совершенно не умеет их грамотно использовать. Один пленный советский офицер-танкист рассказывал следующее о визите в их часть маршала Тимошенко. Когда Тимошенко наблюдал атаку своих танков и видел, что немецкий артогонь буквально рвет их в куски, он только сказал: «Это ужасно!» Затем повернулся и покинул поле боя...»

Следует заметить, что само командование с документами и боевым знаменем, взлетев с колхозного поля на самолете удрало, когда немцы захлопнули свою смертельную западню вокруг советских войск.

Долгие годы советская пропаганда скрывала масштабы поражения во время второй битвы за Харьков.

Сообщение Совинформбюро от 17.05

УСПЕШНОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НАШИХ ВОЙСК НА ХАРЬКОВСКОМ НАПРАВЛЕНИИ

12 мая наши войска, перейдя в наступление на Харьковском направлении, прорвали оборону немецких войск и, отразив контратаки крупных танковых соединений и мотопехоты, продвигаются на Запад. За время с 12 по 16 мая наши части продвинулись на глубину 20–60 километров и освободили свыше 300 населенных пунктов. За названный период нашими войсками, по предварительным данным, ЗАХВАЧЕНЫ у противника следующие трофеи: орудий - 365, танков - 25, минометов - 188, пулеметов - 379, снарядов - 46 413 и отдельно 89 ящиков со снарядами, мин - 23 284, патронов - около 1 000 000 штук, гранат - 13 000, автомашин - 90, радиостанций - 29, артиллерийских, продовольственных и вещевых складов - 38. Захвачено в плен свыше 1200 солдат и офицеров противника. За это же время УНИЧТОЖЕНО: 400 немецких танков, 210 орудий, 33 миномета, 217 пулеметов, около 700 автомашин, более 100 подвод с грузами, 12 разных складов, 147 самолетов. Уничтожено около 12 тысяч немецких солдат и офицеров. Наступление продолжается.

Сообщение Совинформбюро от 31.05

О БОЯХ НА ХАРЬКОВСКОМ НАПРАВЛЕНИИ

Некоторое время назад Советскому Главному Командованию стали известны планы немецкого командования о предстоящем крупном наступлении немецко-фашистских войск на одном из участков Ростовского фронта. На этом участке фронта немецкое командование сосредоточило не менее 30 пехотных дивизий, 6 танковых дивизий и большое количество артиллерии и самолетов. Чтобы предупредить и сорвать удар немецко-фашистских войск, Советское Командование начало наступление на Харьковском направлении, при этом в данной операции захват Харькова не входил в планы Командования. В течение двух недель на этом участке фронта происходили ожесточенные бои.Теперь, когда бои подошли к концу, можно сказать, что основная задача, поставленная Советским Командованием, - предупредить и сорвать удар немецко-фашистских войск - выполнена. В ходе боев немецко-фашистские войска потеряли убитыми и пленными не менее 90 тысяч солдат и офицеров, 540 танков, не менее 1500 орудий, до 200 самолетов. Наши войска в этих боях потеряли убитыми до 5 тысяч человек, пропавшими без вести 70 тысяч человек, 300 танков, 832 орудия и 124 самолета. Командование немецкой армии расписывает бои под Харьковом, как свою крупную победу, и сообщает при этом фантастические цифры якобы захваченных в плен советских солдат и уничтоженной советской техники. В ответ на эти измышления мы можем только сказать: еще несколько таких немецких «побед», и немецко-фашистская армия будет окончательно обескровлена.

Пленный советский полковник. Барвенковский котел. Май 1942 года.

Если раньше, на братских могилах в окрестных селах, читая списки погибших, я поражался – сколько же много их здесь лежит.

То сейчас глядя на эти же списки, удивляюсь – но почему их так мало?

Да потому, что нельзя было в те времена, когда ставили памятники, показывать масштабы харьковской трагедии мая 1942 года.

Военачальники, ответственные за гибель четверти миллиона наших воинов в мае 1942 года под Харьковом (Тимошенко, Баграмян, Хрущев), спокойно дожили до естественной смерти в почёте и славе.

Пленные Пленные советские солдаты. Барвенковский котёл, май 1942 года.

Вряд ли и нынешняя власть, вспомнит о трагедии тех дней, да закажет панихиду по павшим в тех боях. Потому как на носу очередная битва за «пушечное мясо» - осенние выборы в Верховную зРаду.

P.S. Перед тем сесть за статью, я в Пасхальное воскресенье на велосипеде отправился визуализировать для себя то, что изучил на карте боевых действий.

И хоть ездил по этим местам не раз уже, но каждый год - как магнитом тянет.

Захотелось представить на месте как всё происходило, получить некий посыл с того времени.

Скажу сразу – посыл(ку) с того времени я получил вскоре и неожиданно. Объезжая на велосипеде по периметру Слободскую крепость у с.Лозовенька, я едва не наехал на этот вот артефакт.

Поначалу даже обрадовался: «Ух ты! Вот это трофей !» Но когда увидел, что «трофей» в полном боевом состоянии, да ещё с разрушенным взрывателем, но уцелевшим детонатором в самом заряде мины – струхнул не на шутку. Опасней находку не придумать.

Эта советская 50мм минометная мина готова взорваться в любое мгновение. Её поведение – непредсказуемо даже для саперов. Такие «находки» подлежат уничтожению на месте.

Поэтому, любителям старины, перед тем как на практике изучать матчасть боеприпасов, настоятельно рекомендую сначала изучить Почему их нельзя трогать .

Побывал я и в с.Лозовенька, на родине моего отца. К пасхальному яйцу, кем-то положенному с утра на братской могиле - добавил свои дорожные печеньки.

Спите спокойно, ребята.

Не ваша вина, что вам пришлось погибнуть вдали от дома. Наша трагедия, что мы имеем бездарных руководителей и не можем вас достойно помянуть.

Я не стал детально пересказывать о том, как развивались события 12-29 мая 1942 в наших местах. Кого это заинтересует, рекомендую ряд ссылок для изучения темы.

А у тех, кто в ежегодном экстазе "победобесия" твердит мантру: "Можем повторить!" , так и хочется спросить: " Что ты готов повторить? Судьбу "великих" полководцев или участь миллионнов погибших по их вине? "

Исчезнувшая дивизия, или Как казахов бросили на танки с шашками наголо .

106-я казахская. Потерянная дивизия (Обязательно читать)

Скачать книгу Константина Быкова «Последний триумф Вермахта. Харьковский «котел» (fb2)

Немного фото с пасхальной велоэкскурсии по местам боев «Барвенковского котла»

Карта боевых боевых действий, май 1942 года

Панов Евгений©апрель,2012

Трасса для мотокросса на окраине Краснограда Харьковской области окружена гаражами и полуразрушенными дачами; прилегающая березовая роща - замусоренный городской парк. Немногие знают, что именно здесь, в бывшем карьере кирпичного завода, в мае 1942 года находилось жуткое учреждение - пересыльный лагерь для военнопленных Дулаг-205. А городской парк Краснограда высажен на месте гигантской братской могилы погибших в Барвенковском котле.

“Чтобы скрыть следы, в 1960-е годы, когда к власти пришел [Никита] Хрущев, на месте захоронений был разбит парк, а все архивы уничтожены”, - рассказывает Сергей Гладков, лидер общественной организации Феникс-К, которая занимается поиском и перезахоронением пропавших без вести солдат времен второй мировой войны.

Сейчас уже невозможно установить истинное количество потерь в этой амбициозной и безответственной бойне, которую устроило военное командование Юго-восточного фронта в надежде поскорее отчитаться в победе перед Иосифом Сталиным.

Побежденная гидра

В городке Барвенково Харьковской области в 1941 году базировалась тыловая база 17-й немецкой армии. Но после победы Красной армии в битве под Москвой 5 декабря 1941-го - 7 января 1942 года советские военачальники воспрянули духом и предприняли ряд успешных наступательных операций.

Было освобождено и Барвенково, что привело к образованию причудливой линии фронта с так называемым Барвенково-Лозовским выступом - шириной до 100 км и глубиной до 90 км.

Такое положение дел провоцировало обе стороны на решительные действия. Напряжение накапливалось, и немецкая сторона разработала операцию под названием Фредерикус-Юг.

Советский военный совет Юго-Западного направления (ЮЗН) разрабатывал план прорыва, который позволил бы окружить и отрезать немецкие части, а также взять Харьков. Главнокомандующим ЮЗН и командующим Юго-Западным фронтом (ЮЗФ) был маршал Семен Тимошенко, членом военного совета ЮЗН - будущий генсек Хрущев, а начальником штаба ЮЗН и ЮЗФ - генерал-лейтенант Иван Баграмян. Именно они ответственны за все последующие события, результатом которых стало самое большое количество советских войск, когда-либо попадавших в окружение.

Первыми наступали советские войска - 12 мая 1942 года началась артподготовка. Через час одновременно в северном и южном направлениях пошли в атаку ударные части пехоты и танки при поддержке всей авиации (656 самолетов) Юго-Западного фронта и 233 самолетов Южного фронта.

Несмотря на быстрый успех и прорыв немецкой обороны, вскоре выяснилось, что за первой есть еще и другие линии укрепления. С большим трудом советским войскам удалось продвинуться на расстояние 6-15 км вглубь обороны противника.

Но уже на следующий день немцы успели собрать силы для нанесения контрударов. Так как им не хватало мощности для наступления сразу с двух сторон, они сосредоточились на ударе с юга. Была сформирована специальная группа генерал-полковника Эвальда фон Клейста из двух армейских и танкового корпусов.

Главными козырями немцев в данном случае являлись скорость и внезапность нападения. К сожалению, советская разведка не смогла оценить масштаб угрозы и количество сил противника, поэтому, невзирая на отчаянное сопротивление красноармейцев, фашисты быстро прорвали фронт.

Впрочем, даже тогда командование не увидело в этом особой проблемы и заверяло верховную ставку, что сможет ликвидировать прорыв самостоятельно. Тем более что военные силы были равны, а по некоторым позициям (например, по количеству танков) советские войска даже превосходили гитлеровцев.

Проблема состояла в другом. Офицер-танкист Эрнст Александр Паулюс, сын генерала Фридриха Паулюса, писал: “Русское командование совершенно не умеет грамотно использовать танки”.

Немец приводит слова пленного советского офицера-танкиста, который рассказывал о визите в их часть маршала Тимошенко: “Когда Тимошенко наблюдал атаку своих танков и видел, что немецкий артиллерийский огонь буквально рвет их на куски, он только сказал: “Это ужасно!”. Затем повернулся и покинул поле боя”. Видя все это, Паулюс-младший задал себе вопрос: сколько танков и других резервов мог еще мобилизовать этот подобный гидре противник?

Хотя противник оказался менее грозным, чем его рисовал немецкий офицер. Штаб маршала Тимошенко дважды разрабатывал планы по нанесению ответных ударов, но ни один из них не удалось реализовать из-за общего хаоса и плохой связи. Группа фон Клейста наступала с юга, а 22 мая подтянулся генерал Паулюс с двумя танковыми дивизиями и нанес удар с севера.

Ловушка захлопнулась. Армии Юго-Западного и Южного фронтов попали в полное окружение, а штаб Тимошенко едва успел вылететь со всеми документами и знаменами на самолете с кукурузного поля. Печальным результатом этого поражения стало то, что гитлеровским войскам был открыт прямой путь на Ростов и Сталинград.

По данным немцев, потери с советской стороны составили 239 тыс. бойцов и командиров. Среди них погибли множество знаменитых военачальников - заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Федор Костенко, командующий 6-й армией генерал-лейтенант Авксентий Городнянский, командующий 57-й армией генерал-лейтенант Кузьма Подлас, генерал-майор Андрей Анисов, генерал-майор артиллерии Федор Маляров, командующий армейской группой генерал-майор Леонид Бобкин, командир 47-й стрелковой дивизии генерал-майор Филипп Матыкин, командир 270-й стрелковой дивизии генерал-майор 3аки Кутлин, командир 337-й стрелковой дивизии генерал-майор Илья Васильев.

Командующий операцией фон Клейст писал в мемуарах: “На поле боя везде, насколько хватало глаз, землю покрывали трупы людей и лошадей, и так плотно, что трудно было найти место для проезда легкового автомобиля”. По воспоминаниям местных жителей, трупов было столько, что немцы утрамбовывали их танками и посыпали известью с самолетов.

Кони против танков

Почти 70 лет историки искали пропавшую Казахскую национальную кавалерийскую дивизию из Акмолинска. Ее следы затерялись в 1942-м возле Харькова, а все бойцы были объявлены пропавшими без вести. То тут, то там в воспоминаниях мелькали отрывочные сообщения, но куда пропала целая дивизия, оставалось загадкой.

Наконец военные историки обнаружили в документах сведения о том, что в дивизии был 4.091 боец, но при этом всего 102 винтовки и 51 миномет. Даже шашек хватало не на всех.

К тому же дивизия проделала долгий путь из Казахстана в Харьков, и экипированы кавалеристы были не по погоде. Последний эшелон с ними прибыл на станцию Савинцы в день начала наступления, 12 мая, а бойцы были одеты в зимние тулупы, ушанки и валенки.

Эта история получила неожиданно продолжение.

“Однажды мы обнаружили кости лошадей вперемешку с человеческими останками, - рассказывает Сергей Матлаш, участник Феникса-К. - Мы обратились к местному зоотехнику, который определил, что, скорее всего, это были взрослые лошади, но низкорослые - видимо, азиатские”.

Эти данные позволили членам поисковой организации заподозрить, что они нашли захоронения бойцов Акмолинской дивизии, попавшей в харьковский котел.

“Кавалеристы выступали против танков почти безоружными. Их загнали в балку, а невысокие степные лошади не могли подняться по склонам, - объясняет Матлаш. - У бойцов не было шансов выбраться из ловушки”.

Тем, кто выжил в этом адском котле, едва ли повезло больше. Огромный карьер под Красноградом превратился в Дулаг-205 (от немецкого Durchgangslager - пересыльный лагерь). Территория для содержания военнопленных не нуждалась даже в особенной ограде - автоматчики просто стояли на вышках по краям карьера.

Известный лозунг Русские не сдаются! сослужил плохую службу советским бойцам, попавшим в плен. СССР не подписал Женевскую конвенцию о военнопленных и отказался от помощи своим солдатам при посредничестве Международного Красного Креста.

Более того, в приказе народного комиссара обороны СССР № 270 от 16 августа 1941 года говорилось: “Командиров и политработников, во время боя срывающих знаки отличия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами”. Семьи таких военнослужащих, согласно приказу, подлежали аресту “как родственники нарушивших присягу и предавших свою родину дезертиров”. Также приказ предписывал лишать государственного пособия и помощи семьи сдавшихся в плен красноармейцев. Этот документ, под которым подписался в том числе и маршал Георгий Жуков, фактически делал заложниками не только солдат, но и их родственников.

Несмотря на то что лишь на оккупированной территории СССР погибли более 4 млн военнопленных, руководство страны не предпринимало попыток облегчить страдания людей.

Офицер контрразведки при Дулаге-205 капитан Вильгельм Лангхельд вспоминал на допросе: “Я часто провоцировал через свою агентуру попытки к бегству военнопленных, в результате чего они были расстреляны. Подобная практика насилия, издевательств, убийств и провокаций широко применялась во всех лагерях военнопленных”.

В Дулаге-205 под открытым небом содержались одновременно 15 тыс. бойцов, которых едва кормили и редко давали воду.

“Смертность от ран, голода и эпидемий была высокой, и мы делали попытки найти захоронения умерших в Дулаге-205, - рассказывает Гладков. - Но бойцов хоронили в нижнем белье, а металлоискатели реагируют только на металл, так что наши действия пока что не увенчались успехом”.

Однако члены Феникса-К продолжают поиски.

“Тела не могли унести далеко от карьера, так что где-то в окрестностях мототрассы еще существуют не найденные захоронения”, - уверен Гладков.

Неизвестные братские могилы есть во всех населенных пунктах на месте Барвенковского котла.

Отсутствие информации о захоронениях объясняется просто: виновники провальной харьковской операции сделали все, чтобы скрыть ее результаты и количество погибших. Устроившие кровавую баню Тимошенко, хрущев и Баграмян спокойно дожили до старости, купаясь в регалиях и наградах, лишив множество погибших последнего права на достойное захоронение.

Этот материал опубликован в №17 журнала Корреспондент от 5 мая 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться .

«Красной Армии - добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев!» - этот призыв из первомайского приказа народного Комиссара Обороны Сталина вдохновлял народ на новые подвиги на фронте и в тылу. Генеральный штаб считал, что предстоящим летом основной ареной борьбы станет Центральное направление - московское. В Генштабе сходились на мысли, что, поскольку для нашего генерального наступления не хватает необходимых сил и средств, лучше пока ограничиться стратегической обороной. Затем, хорошо подготовившись и накопив резервы, обрушиться на врага. Германия сосредоточила весной 1942 года на решающем Восточном фронте 80 процентов своих вооруженных сил: более чем шестимиллионную армию, 3230 танков и штурмовых орудий, 3400 боевых самолетов, до 43 тысяч орудий и минометов. В людях и авиации немецкие войска по-прежнему превосходили советские. У нас было несколько больше танков, но по качеству значительная часть их уступала вражеским. Гитлер выбрал одно направление - южное крыло Восточного фронта. Ставка Верховного Главнокомандования не разгадала планы врага. В генштабе считали, что он, прежде всего будет стараться захватить Москву, и настойчиво предлагалось провести крупное наступление под Харьковом, за успех которого командование направления «ручалось головой». После войны мы научились описывать наши победы, однако стыдливо умалчивали о собственных просчетах и неудачах. И даже сейчас, спустя полвека, мы мало что знаем об окружении наших войск в районе Изюма и Барвенково. В официальных исторических трудах, во многих мемуарах военачальников Харьковское сражение лишь упоминается или описывается предельно скупо, в общих чертах. Руководители бывшего Советского Союза не желали, чтобы им напоминали о крупном провале в годы войны и его причинах. Оно и понятно: трудно было объяснить, почему громкие и многообещающие заверения об успехе оказались пустыми, безответственными словами, почему страна снова потеряла тысячи своих защитников, а 20 генералов попали в плен. Таких поражений в истории войн немного. Все причастные к нему, спасая себя, старались вычеркнуть это событие из нашей истории и памяти народа. Правда была убита под Харьковом в 1942 г. Однако человек не может жить без веры и надежды на будущее. Но для этого он должен знать прошлое, чтобы не повторять ошибок, знать истину, какой бы горькой она ни была. Поэтому, хоть с опозданием, необходимо восстановить картину Харьковского сражения. Ради исторической правды и справедливости, ради увековечения памяти погибших и пропавших без вести в той жестокой и кровавой битве. ДИСПОЗИЦИЯ К весне 1942 г. советские войска занимали на правом берегу реки Северский Донец обширный барвенковский выступ глубиной 90 и шириной 110 километров. Этот выступ нависал с севера над донбасской группировкой противника (армейской группой «Клейст»), а с юга охватывал его харьковскую группировку (6-ю немецкую армию Паулюса). В то же время немецкие войска, удерживая районы Балаклеи и Славянска, занимали выгодное положение для нанесения встречных ударов под основание барвенковского выступа... Чтобы достичь прорыва в глубь страны, фашистское командование особое внимание уделяло ликвидации опасного барвенковского выступа, чтобы потом использовать его для дальнейшего наступления на Восток. План операции получил кодовое название «Фридерикус-1». Наступать предполагали 18 мая. Ликвидировать выступ решили двумя ударами силами 6-й армии Паулюса из района Балаклеи и армейской группы «Клейст» из Славянска и Александровки. Так весной 1942 года под Харьковом столкнулись стратегические замыслы советского и фашистского командования. Каждая сторона готовилась осуществить здесь крупную военную операцию и возлагала на нее огромные надежды. План, утвержденный главкомом советской армии, предусматривал осуществление двух ударов по сходящимся линиям в направлении Харькова, разгром здесь группировки врага и создание условий для организации наступления на Днепропетровском направлении уже с участием Южного фронта. Оборону противника удалось сломить в самом начале сражения южнее Харькова. Воины 393-й стрелковой дивизии в течение дня освободили 13 населенных пунктов. Бойцы и командиры рвались вперед. И все же, несмотря на массовый героизм воинов, инициативу многих командиров, общие итоги первого дня боевых действий оказались хуже, чем рассчитывало командование фронта. Одна неожиданность следовала за другой. Скоро выяснилось, что на передовую прибыли свежие немецкие части, которые наша разведка накануне не смогла выявить. Четыре дня шли напряженные и кровопролитные бои. Войска Красной Армии упорно пробивались к Харькову. Моральный дух у всех был высоким, сражались самоотверженно. Период легких побед для фашистов давно прошел, боевой дух их заметно снизился. Однако Германия еще обладала огромными людскими и материальными ресурсами. В сводке с фронта приводились такие цифры: наши войска продвинулись на 30-60 км и освободили 300 населенных пунктов, захватили в плен свыше 1200 солдат и офицеров противника, а также немалые трофеи. За это время, указывалось в сводке, уничтожено свыше 12 000 гитлеровцев, 400 танков, 210 орудий, 147 самолетов, около 700 автомашин. «Наступление продолжается» - такими словами заканчивалось сообщение Сов-информбюро. Но главком направления не предусмотрел мер по разгрому или хотя бы парированию возможных ударов со стороны немецких танковых дивизий, которые в первый же день сражения стали сосредотачиваться северо-восточнее Харькова. И вскоре наши войска понесли немалые потери. Подвижные оперативные группы, которым предстояло завершить окружение Харькова и добить врага, фактически не были введены в действие. Без пользы простояли в ожидании приказа и два танковых корпуса, предназначенных для развития наступления к югу от областного центра. Все это отрицательно повлияло на ход операции. Однако командование Юго-Западного направления было настроено довольно оптимистично. 15 мая, в разгар массированных контратак противника, оно уверенно доносило в Ставку о успехах. РОКОВОЙ ДЕНЬ Ночью 17 мая на фронте установилось короткое затишье. Измотанные в непрерывных боях красноармейцы спали глубоким сном. В штабах составляли приказы, чертили карты-схемы боевых действий, уточняли потери. Никто не знал и не ведал, что остались считанные часы до крутого поворота событий, до большой беды... Разведка 9-й армии своевременно и точно определила сосредоточение в районе Краматорска армейской группы «Клейст». К сожалению, ни командование Южного фронта, ни штаб Юго-Западного не приняли во внимание ее тревожные доклады. Немецкое командование срочно перебрасывало под Харьков новые части. На второй день советского наступления оно смогло сосредоточить две ударные группировки. Противник настойчиво бил в стык двух наших армий. На угрожающее направление были переброшены 162-я стрелковая дивизия и одна танковая бригада. На пути врага, пытавшегося смять наши позиции, встали танкисты и артиллеристы. Только 13 мая воины 6-й гвардейской, 133-й и других танковых бригад подбили и подожгли 75 вражеских танков. Стойкость и мужество проявили бронебойцы 622-го стрелкового полка, а также бойцы 46-го артполка 124-й стрелковой дивизии. Ее позиции атаковали 80 фашистских танков с пехотой. Воины не дрогнули, подбили 12 вражеских машин. Обстановка севернее Харькова продолжала осложняться, фашисты превосходили здесь войска Красной Армии в людских силах и технике. В то же время отдельные наши части, продвигаясь вперед, достигли тылового рубежа врага на правом берегу реки Харьков. Город находился совсем близко. Бойцы уже видели высокие здания, заводские корпуса. Группы кавалеристов вступили на окраины Харькова, беседовали с его жителями, горячо ожидавшими своих освободителей. Но добиться перелома на этом направлении советскому командованию не удалось. Бои сразу стали жестокими и напряженными. Об этом говорили и пленные. Вот что рассказал, например, на допросе в штабе обер-ефрейтор Эрвин Пиц из 191-го полка 71-й пехотной дивизии: «Я попал в плен утром 17 мая, вскоре после нашей неудачной контратаки. Результаты этого боя были ужасными. Кругом лежали убитые и раненые немецкие солдаты и офицеры. Из всей нашей роты в живых осталось только несколько человек, которые были захвачены в плен». Враг нес огромные потери, однако под напором оккупантов одна из дивизий 28-й армии начала отходить, оголяя тыл соседних частей. С большим трудом фронт удалось стабилизировать. Для этого пришлось использовать всю имеющуюся здесь артиллерию и одну кавалерийскую дивизию, взятую из резерва. Соединения 38-й армии в это время отбивали атаки немецких танков под Старым Салтовом. Так что о продолжении нашего наступления севернее Харькова не могло быть и речи. Тимошенко и его штаб, как и раньше, не представляли себе истинные силы врага, масштабы возникшей опасности. Первые известия о неблагополучной обстановке на южном фасе барвенковского выступа поступили в Генштаб в первый же день немецкого наступления. Вечером А. М. Василевский, временно исполнявший тогда обязанности его начальника, доложил И. В. Сталину о тяжелом положении и предложил прекратить наступление Юго-Западного фронта, а часть сил ударных группировок направить на ликвидацию возникшей угрозы. В ответ он услышал, что Юго-Западный фронт будет продолжать наступление...» В течение 18-19 мая положение наших войск на барвенковском выступе значительно ухудшилось. Противник нанес новые удары из районов Барвенково и Долгенькое. Его танковые колонны рвались к Изюму. Немецкие танки и мотопехота прорвались вперед, в наши тылы. Советским солдатам пришлось занимать оборону часто на случайных, невыгодных для нас позициях. Противник хорошо знал наши наиболее уязвимые места. Нарушилась связь с 57й армией и штабом фронта. В результате советские войска в такой ответственный момент оказались без общего руководства и были вынуждены действовать изолированно. Самоотверженно действовал личный состав 51-й Перекопской стрелковой дивизии. Во время артподготовки фашисты выпустили по ее боевым порядкам лавину огня - до 5000 мин и снарядов. Ее позиции штурмовали мотопехота и танки. Чувствуя себя уверенно, гитлеровцы на барвенковском выступе шли напролом. Угроза для наших войск быть отрезанными нарастала с каждым часом. А наступление на Харьков согласно приказам главкома не прекращалось. Передовые части 6-й армии пробивались к Мерефе, а подвижной группы генерала Л.В. Бобкина - к Краснограду. Словом, наши войска сами лезли в «мешок», подготовленный гитлеровцами... Во второй половине дня 19 мая стало ясно, что нашим войскам угрожает полное окружение. Лишь тогда Тимошенко принял решение прекратить наступление на Харьков и организовать отпор врагу. Ставка утвердила его решение. Для выполнения нужна была соответствующая подготовка, в том числе и передислокация соединений. Однако времени для этого уже не оставалось. Наступил роковой день - 23 мая 1942 года. Около полудня обе немецкие группировки - танковые дивизии Клейста и части 6-й армии Паулюса - соединились в 10 километрах южнее Балаклеи, отрезав путь отступления нашим войскам. Отрезанные западнее Северского Донца части Красной Армии спешно объединили в группу «Юг». Ее и возглавил Ф. Я. Костенко. С 23 по 29 мая красноармейцы, в полном окружении вели жестокие бои. СМЕЛОГО ПУЛЯ БОИТСЯ Передовые полки и дивизии уже сражались под Мерефой, Борками, Кутузовкой - в 20 километрах от Харькова. И вдруг поступил приказ: отступать! Причем передавался он без всяких объяснений и уточнений, часто без указания маршрута движения. Солдаты и командиры недоумевали: пролито столько крови, остались считанные километры до главной цели, так почему надо уходить? Им не сообщали, что они окружены и над ними нависла смертельная опасность... Наспех похоронив погибших товарищей, бойцы походным маршем двигались назад. 99-я стрелковая дивизия только за два дня отразила в районе Лозовой 17 вражеских атак. Ведя непрерывные бои, дивизия 25 мая прорвалась к Северскому Донцу возле поселка Савинцы. Ряды ее сильно поредели, пришлось оставить много техники. Сохранив боевые знамена и основную часть бойцов, полки дивизии переправились на левый берег, избежали угрозы окружения. Гитлеровцы старались всячески изолировать наши части друг от друга, бить их в отдельности. Понятия «передовая» и «тыл» перестали существовать. Все смешалось, стало единым полем ожесточенного противоборства. Беззаветной отвагой отличалась боевая группа лейтенанта Нетапова. Она прикрывала отход частей 150-й стрелковой дивизии, попавшей в окружение возле железнодорожной станции Панютино. Группа насчитывала 9 бойцов. В ходе боев к ним примкнули пять воинов 106-й отдельной стрелковой бригады. Они имели на вооружении тягач с легкой пушкой, комплект снарядов к ней и станковый пулемет. Недалеко от Щебелинки группе пришлось принять свой последний бой. Солдаты отбили две фронтальные атаки гитлеровцев. Тогда на позицию артиллеристов двинулись немецкие танки. Там, где стояло орудие, взметнулся черный фонтан земли. Был уничтожен и расчет пулемета. Одного молодого воина взрывом отбросило в сторону. Раненый и контуженый, он наконец пришел в себя. Вокруг лежали убитые товарищи, грохот боя переместился дальше, на восток. Боец добрался до зеленой посадки, выломал прикорневую веточку ясеня и крепко перевязал руку выше раны. Только он вышел в поле, как налетел вражеский самолет, несколько пуль смертельно обожгли спину солдата. Женщины, которые прятались неподалеку отсюда, похоронили погибшего. На могилу положили каску. На черенке саперной лопаты прочитали фамилию: «Трегущенко». Прошел год второй, и на месте могильного холмика стало расти деревце. Видимо, от того зеленого отростка, который остался на руке павшего в неравном бою. Лишь после многих лет поисков удалось установить, что это был младший командир родом из села Евгеньевки Одесской области. Поредевшим частям Красной Армии с каждым часом становилось все труднее. Вокруг оборонявшихся лежала степь, редкие лесополосы. Они не позволяли укрыться воинам. Тактика фашистов была изуверской, отработанной до мелочей. С утра в небе появлялись самолеты-разведчики и выискивали цели. По их сигналам бомбардировщики налетали даже на небольшие скопления советских бойцов и техники, методично их бомбили. Затем сюда двигались танки и мотопехота. Попытки восстановить прерванные коммуникации, помочь окруженным предпринимались не раз, но особых результатов не приносили. Успех был достигнут лишь в полосе обороны 38-й армии. Командиры и штабы отдельных дивизий 38-й армии проявляла инициативу. По их заданию за линию фронта уходили разведчики и смельчаки-добровольцы. За ночь они должны были найти и собрать разрозненные группы бойцов и вывести их к передовой. Часто приходилось пробиваться назад с боем. И все-таки многие солдаты были спасены, вернулись в строй. Участь тех, кто не смог перейти фронт, добраться до своих, была предрешена. Фашисты действовали беспощадно. На деревьях возле реки сидели «кукушки» - немецкие снайперы, убивавшие каждого, кто пробирался к берегу. Советских воинов теснили в балки и овраги. После налета бомбардировщиков туда на большой скорости въезжали танки и давили гусеницами всех подряд, расстреливали из пулеметов. Добивали раненых автоматчики, а тех, кто еще в состоянии был держаться на ногах, сгоняли в колонны. На первой же остановке выявляли командиров, политруков, евреев и здесь же убивали. Выживших ждали концлагеря, голод, нечеловеческие издевательства. Даже радость вышедших из окружения была преждевременной. Рассказывает В. Ф. Ропотов: «Меня сразу же направили на спецпроверку: не шпион ли? На заседании одной комиссии задали вопрос: «Почему вышел из окружения без людей и оружия?». Не выдержав, я ответил: «Тимошенко и Хрущев сотни тысяч не могли вывести, а что я мог сделать?». За такой «нетактичный» ответ меня направили в штрафной батальон. Были случаи, когда красноармейцы выходя из окружения ночью атаковали гитлеровцев «тихой смертью» - без единого выстрела, без привычного «ура», расчищая себе дорогу штыком, ножом и лопаткой. То было жестокое месиво. После одного такого прорыва на поле боя осталось около пяти тысяч солдат и командиров. Трудным и смертельно опасным был путь из окружения. Несмотря ни на что, удалось пробить спасительную полосу. Она была узкой, не более километра, гитлеровцы не переставали простреливать и бомбить ее, часто атаковали. Однако советские воины выстояли, добились своего. 28 мая были спасены 22 тысячи красноармейцев и командиров. Прорыв изнутри возглавили член Военного совета фронта дивизионный комиссар К.А. Гуров и начальник штаба 6-й армии генерал-майор А.Г. Батюня. Словами трудно передать всю радость спасенных от гибели... Сколько тогда явилось на сборные пункты воинов, точно неизвестно. Имеются лишь отдельные сведения. Так, из состава 150-й, 270-й и 349-й стрелковых дивизий пробилось к своим соответственно 450, 370 и 425 бойцов и командиров. Но основная масса окруженных погибла или попала в руки врага. ПОРАЖЕНИЕ: ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ Вечером 29 мая бои на правом берегу Северского Донца окончились. Сохранились лишь небольшие очаги нашего сопротивления, которые быстро гасли. Поражение войск Юго-Западного и Южного фронтов было катастрофическим. Не случайно только через полстолетия в стране обнародовали число жертв Харьковского сражения. Официально с 12 по 29 мая 1942 года безвозвратные и санитарные потери (убитые в бою, умершие от ран, пропавшие без вести, раненые и контуженые, эвакуированные из района боевых действий) составили около трехсот тысяч бойцов и командиров. Каждый день из строя выходило по пятнадцать тысяч воинов. Это один из самых высоких показателей ежедневных потерь за весь период Великой Отечественной войны. Столько мы теряли солдат только во время штурма Берлина. Но, судя по многим данным, эти цифры занижены, не отвечают действительности. Ведь известно, что только в плен под Харьковом попало 229 тысяч солдат и командиров. Ощутимым был и материальный урон советских войск: 5060 орудий и минометов, 775 танков, сотни самолетов. Среди погибших - видные военачальники, десятки высших и старших командиров. Все они до последней возможности сражались с врагом, рядом с солдатами, и разделили их судьбу. Командующий 6-й армией генерал-лейтенант А. М. Городнянский погиб в штыковом бою. Пораженные его бесстрашием, гитлеровцы привезли тело командарма на захваченном танке в село Орлиноорское и похоронили с воинскими почестями. Но одними людскими и материальными потерями майская трагедия под Харьковом в 1942 году не закончилась. Мы вдобавок ко всему лишились важного оперативного плацдарма, завоеванного дорогой ценой в трудных зимних условиях. Освобождение Харьковского промышленного района отодвинулось на много месяцев. Соотношение сил на южном крыле советско-германского фронта резко изменилось в пользу противника, причем именно там, где он планировал свое новое решающее наступление. Это обеспечило ему прорыв к Сталинграду и на Кавказ. Над советским народом вновь нависла смертельная опасность. Вместо больших надежд май 1942 года принес по сути катастрофу... Как же все это могло произойти? О планах Гитлера осуществить в мае 1942 года крупную военную операцию с далеко идущими целями в Ставке и Генштабе знали хорошо. Донесение об этом пришло от «Красной капеллы» - самой большой и самой эффективной разведывательной организации в оккупированной Европе. Передал его из Брюсселя знаменитый разведчик Леопольд Треппер. Однако Сталин не поверил одному из лучших советских разведчиков. Великая тайна третьего рейха, раскрытая с огромным трудом, полученная из надежных источников, оказалась никому не нужной. На исход Харьковского сражения повлияла и нехватка опытных командиров, прежде всего среднего звена. Ни одна армия не потеряла в войнах столько своих военачальников и офицеров, сколько Красная Армия в мирное время, в период сталинских репрессий. Невольно возникает вопрос: почему за эту катастрофу никто не понес наказания? Видимо, потому, что виновны были главным образом Ставка и Генеральный штаб, а они себя, естественно, наказывать не могли. Харьковское сражение явилось для советского командования суровым и горьким уроком. Побывайте на бывшем барвенковском выступе. Везде - обелиски, памятники, братские могилы. В них вечным сном спят десятки тысяч советских воинов. А сколько еще по оврагам, на перекрестках дорог, в лесах лежит останков тех, кто до сих пор числится пропавшим без вести! Все они жертвы кровавой драмы, которая разыгралась здесь в мае далекого сорок второго года. И одновременно герои. Они не победили в том сражении. Однако в упорной борьбе сбили спесь с тех, кто хотел уничтожить само звание человека. Ведь только ощутив горечь сокрушительных поражений мы по настоящему можем оценить, чего стоила наша победа. И поэтому не стоит забывать о том, что враг рода человеческого плетет свои сети, а фашизм это лишь орудие, и его задача разделить людей, лишить человека главной черты богоподобия - духовной свободы и равенства. И как джин, загнанный в бутылку нашими дедами, он ждет своего часа, чтобы воспрянуть вновь, ждет, когда мы забудем уроки прошлого. В. Казак, кандидат исторических наук ("Тайны века" № 9, 2004 г.)