Народы красноярского края и их традиции кеты. Обычаи и праздники кетов

остяки́ , енисе́йские остяки́ , енисе́йцы ) - малочисленный коренной народ Сибири , живущий на севере Красноярского края . Используют кетский язык , который относится к группе енисейских языков .

Численность и расселение

Численность кетов в населённых пунктах в 2002 г.:

Численность кетов в России:

ImageSize = width:500 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

Id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:1500 ScaleMajor = unit:year increment:250 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

Bar:1959 color:gray1 width:1 from:0 till:1017 width:15 text:1017 textcolor:red fontsize:8px bar:1970 color:gray1 width:1 from:0 till:1161 width:15 text:1161 textcolor:red fontsize:8px bar:1979 color:gray1 width:1 from:0 till:1122 width:15 text:1122 textcolor:red fontsize:8px bar:1989 color:gray1 width:1 from:0 till:1084 width:15 text:1084 textcolor:red fontsize:8px bar:2002 color:gray1 width:1 from:0 till:1494 width:15 text:1494 textcolor:red fontsize:8px bar:2010 color:gray1 width:1 from:0 till:1219 width:15 text:1220 textcolor:red fontsize:8px

Язык

В кетском языке выделяется три диалекта : северный, центральный и южный (последний в свою очередь подразделяется на говоры елогуйский и подкаменнотунгусский). Фактические различия между ними относительно невелики.

Кетский язык является объектом лингвистических исследований (Е. А. Крейнович , А. П. Дульзон , С. А. Старостин , Г. К. Вернер), прежде всего, из-за сложности устройства его глагольной морфологии .

Антропология

Предки современных кетов сформировались, по некоторым предположениям, в эпоху бронзы на юге междуречья Оби и Енисея в результате смешения европеоидов Южной Сибири с древними монголоидами. В антропологическом отношении кетов относили к уральскому типу, сочетающему в себе европеоидные и монголоидные черты. Однако последующее изучение позволило выделить кетов в самостоятельный енисейский тип.

Происхождение и история

Предки кетов предположительно жили на территории Южной Сибири вместе с другими представителями т. н. енисейскоязычных народов: аринов, ассанов, яринцев, тинцев, бахтинцев, коттов и др. По некоторым данным в I тыс. н. э. они вступили в контакты с тюрко-самодийско-угроязычным населением и в результате миграций оказались на Енисейском Севере. В частности, по реке Кану (правый приток Енисея) были расселены котты, по рекам Усолке и Оне (левобережье низовий Ангары) - асаны, на Енисее в районе Красноярска - арины , выше их по правобережью Енисея до устья реки Тубы - яринцы и байкотовцы . Ниже по Енисею и его притокам Касу, Сыму, Дубчесу, Елогую, Бахте, по низовьям Подкаменной Тунгуски обитали предки современных кетов. Некоторые кетоязычные группы в IX-XIII вв. ушли на север, осев на среднем Енисее и его притоках. Именно здесь, в контакте с хантами и селькупами, а затем и с эвенками, сформировалась самобытная кетская культура. В дальнейшем кеты продвигались на север вплоть до рек Турухан, Курейка и озера Мадуйское, вытесняя оттуда или ассимилируя энцев . В начале XVII века известны три родовые локальные группы - земшаки в низовьях Подкаменной Тунгуски, богденцы в устье Бахты и инбаки в бассейне Елогуя.

До прихода русских кеты уже освоили металлургию, однако жили родо-племенным строем. В состав Московского государства кеты вошли в 1607 году.

Генетические исследования

С кетами некоторыми исследователями связывается окуневская и карасукская культура (2 тыс. до н. э.) Южной Сибири, а также редкая гаплогруппа Q , указывающая на родство с индейцами.

Исследование ДНК кетов выявило, что у них доминируют Y-хромосомная гаплогруппа Q1a и митохондриальная гаплогруппа U4 .

Быт

Основным занятием большинства кетов была охота и рыболовство . Главный объект пушного промысла - белка , которая составляла 80 % стоимости всей добывавшейся пушнины. Сильнее всего беличий промысел был развит у южных кетов. Кроме белки кеты добывали колонка, горностая, лисицу, соболя, дикого оленя, лося, а на севере и песца. Вся пушнина кетами продавалась. Для себя оставлялись только заячьи и медвежьи шкуры, а также шкуры и большая часть мяса, добываемых диких оленей и лосей. Орудием добычи прежде всего служили луки и стрелы, которые были также и военным оружием. Острые наконечники стрел, а позже и ружейные пули обмазывались ядом из разложившегося рыбьего жира. С появлением ружей луки почти вышли из употребления. Заимствованное во 2-й половине XVII-XVIII века у самодийцев (ненцев, энцев) транспортное оленеводство распространилось не у всех Кетов, часть их, в том числе вся подкаменнотунгусская группа, оставались безоленными.

Традиционное жилище кетов - конический чум из шестов и берестяных покрышек (кус ). Другой распространенный тип жилища - землянка (бан, нус ). Внутри чума на земляной пол укладывали берестяные подстилки, пихтовые ветки. Непременная часть убранства - несколько низких столиков из березы (л’ам), за каждым ели 2-3 чел. Из березы и рога изготовляли поварешки и чашки для чая и бульона.

Одежду кеты еще до революции шили преимущественно из покупных тканей и сукна (зипуны) и из шкур домашнего и дикого оленей. Материалом для одежды служили также заячьи и беличьи шкурки.

Летний мужской костюм состоял из короткого, до колен, суконного халата - котлям (от котл - «сукно»), запахивающегося справа налево, с характерными нашивками из тесьмы на плечах и по бортам, из матерчатых штанов, суконных или шерстяных чулок до колен и кожаной обуви - чирков, часто окрашенных отваром ольхи в красноватый цвет.

Средством передвижения в зимнее время являлись широкие, подклеенные камусом лыжи . В качестве водного транспорта использовались долбленки-однодеревки и большие дощатые лодки-илимки (грузоподъемность до четырех тонн) с мачтой и парусом, жилой частью, крытой берестой . На промысле охотники пользовались ручными нартами и волокушей из кожи лося.

Религия

С приходом в Сибирь русских землепроходцев и миссионеров кеты, наряду с другими сибирскими народами, начали принимать православное крещение.

Напишите отзыв о статье "Кеты"

Примечания

Литература

Кеты // Сибирь. Атлас Азиатской России . - М .: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография , 2007. - 664 с. - ISBN 5-287-00413-3 .
Кеты // Народы России. Атлас культур и религий . - М .: Дизайн. Информация. Картография , 2010. - 320 с. - ISBN 978-5-287-00718-8 .
// / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов , Р. Д. Цокаев. - 2-е изд., перераб. и доп. - Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. - 224 с. - ISBN 978-5-98624-092-3 .

Ссылки

(англ.)
Новосёлова Дарья.

Отрывок, характеризующий Кеты

Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.

Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.

Самоназвание "кето", "кет" ("человек"), во множественном числе "денг" ("люди", "народ").Ранее применялись этнонимы остяки, енисейские остяки и енисейцы.

По данным переписи населения 2002 года, численность народа составила 1494 человека. Проживают в основном в сельской местности Туруханского, Эвенкийского и Енисейского районов Красноярского края.

В период советской власти шло разрушение традиционного образа жизни. Хозяйственные реорганизации (колхозы и промхозы, организация поселков с переводом на оседлость и последующая ликвидация отдельных из них) привели к сокращению роли кетов в охоте и рыболовстве, утрачено оленеводство. Сокращение уникального производства, опыта предков, материальных и духовных ценностей приводило к деформации национального самосознания. В настоящее время в растет интерес кетов к своему историческому прошлому национальной культуре. Восстановлено прерванное в 30-е годы ХХ века преподавание кетского языка в школах. Созданы букварь и другие пособия на кетском языке. Предпринимаются меры по организации сельских музеев и культурных центров.

Язык

Кетский язык является последним живым представителем енисейской языковой семьи. Другие родственные языки (пумпокольский, аринский, ассанский) исчезли еще в XVIII-XIX веках вместе с их носителями.

Высказываются предположения, что енисейские языки находятся в отдаленном родстве с адыго-абхазскими, нахскими (чеченский, ингушский) и сино-тибетскими (китайский, тибетский) языками.

В кетском языке выделяется три диалекта: северный, центральный и южный, последний в свою очередь подразделяется на говоры елогуйский и подкаменнотунгусский. Фактические различия между ними невелики.

В 1930-е годы кетами использовался алфавит на латинской основе, который был заменен В 1980-е годы на новый алфавит на основе кириллицы.

С середины XX века наблюдается процесс утраты народом своего языка. В настоящее время менее 20% кетов в возрастной группе от 50 лет и старше считают кетский родным. Число носителей, по оценкам специалистов, не превышает 150 человек. При этом в Красноярском крае владеют кетским языком по переписи 2002 года из 1189 кетов лишь 365 человек (30,7%).

Кетский язык был и остается чрезвычайно популярным объектом лингвистических исследований, прежде всего, из-за сложности устройства его глагольной морфологии.

Происхождение и история

Предки кетов предположительно жили на территории Южной Сибири вместе с другими представителями так называемой енисейско-язычных народов (аринов, ассанов, яринцев, тинцев, бахтинцев, коттов и др.). В I тысячелетии н.э. они вступили в контакты с тюрко-самодийско-угроязычным населением, в результате чего вынуждены были мигрировать на Енисейский Север. В частности, котты расселились по реке Кану (правый приток Енисея), асаны - по рекам Усолке и Оне (левобережье низовий Ангары), арины - на Енисее в районе Красноярска, выше их по правобережью Енисея до устья реки Тубы - яринцы и байкотовцы. Предки предки современных кетов оказались расселенными ниже по Енисею и его притокам Касу, Сыму, Дубчесу, Елогую, Бахте и по низовьям Подкаменной Тунгуски. Некоторые кето-язычные группы в IX-XIII веках ушли на север, осев на среднем Енисее и его притоках. Именно здесь, в контакте с хантами и селькупами, а затем и с эвенками, сформировалась самобытная кетская культура. В дальнейшем кеты продвигались на север вплоть до рек Турухан, Курейка и озера Мадуйское, вытесняя оттуда или ассимилируя энцев. В начале XVII века известны три родовые локальные группы - земшаки в низовьях Подкаменной Тунгуски, богденцы в устье Бахты и инбаки в бассейне Елогуя.

Некоторые исследователи связывают с кетами представителей окуневской и карасукской культур (2 тысяч лет до н.э.) Южной Сибири.

До прихода русских кеты уже освоили металлургию, однако жили родо-племенным строем.

В состав России кеты вошли в 1607 году.

Быт

Основным занятием большинства кетов была и остается до сих пор охота и рыболовство. Белка, как главный объект пушного промысла, составляла 80-90% стоимости всей добываемой пушнины. Сильнее всего беличий промысел был развит у южных кетов. Кроме белки кеты добывали колонка, горностая, лисицу, соболя, дикого оленя, лося, а на севере и песца. Вся пушнина кетами продавалась. Для себя оставлялись только заячьи и медвежьи шкуры, а также шкуры и большая часть мяса, добываемых диких оленей и лосей.

Орудием добычи прежде всего служили луки и стрелы, которые служили также и военным оружием. Острые наконечники стрел, а позже и ружейные пули обмазывались ядом из разложившегося рыбьего жира. С появлением ружей луки почти вышли из употребления. Заимствованное во 2-й половине XVII-XVIII века у самодийцев (ненцев, энцев) транспортное оленеводство распространилось не у всех Кетов, Часть кетов, в том числе вся подкаменнотунгусская группа, оставались безоленными.

Традиционное жилище кетов - конический чум из шестов и берестяных покрышек (кус). Другой распространенный тип жилища - землянка (бан, нус). Внутри чума на земляной пол укладывали берестяные подстилки, пихтовые ветки. Непременная часть убранства - несколько низких столиков из березы (лам), за каждым ели 2-3 человека. Поварешки и чашки для чая и бульона изготовляли из березы и рога.

Летний мужской костюм состоял из короткого, до колен, суконного халата ("котлям", от "котл" - "сукно"), запахивающегося справа налево, с характерными нашивками из тесьмы на плечах и по бортам, из матерчатых штанов, суконных или шерстяных чулок до колен и кожаной обуви - чирков, часто окрашенных отваром ольхи в красноватый цвет.

Средством передвижения в зимнее время являлись широкие, подклеенные камусом лыжи. В качестве водного транспорта использовались долбленки-однодеревки и большие дощатые лодки-илимки грузоподъемностью до четырех тонн с мачтой и парусом, жилой частью, крытой берестой. На промысле охотники пользовались ручными нартами и волокушей из кожи лося.

Религия

В основе религиозных представлений кетов лежал анимизм. Мир, делившийся на три сферы (верхний небесный мир, средний мир людей и нижний подземный мир) населялся множеством добрых и злых духов. Шаманство у кетов не было профессиональным. Главной функцией шаманов было лечение и предсказание.

Высшим добрым началом в кетской мифологии было небесное божество Есь. Низвергнутая на землю жена этого божества, Хоседэм, олицетворяла собой зло.

Кеты (самоназвание кето, кет - «человек», мн. ч. денг - «люди», «народ»; ранее применялись этнонимы остяки, енисейские остяки, енисейцы) - малочисленный коренной народ Сибири, живущий на севере Красноярского края. Используют кетский язык, который относится к группе енисейских языков.

Широко расселены в нижнем течении р. Енисей. Больная часть кетов живет в Туруханском районе Красноярского края, расселяясь в виде компактных групп по притокам Енисея Елогую, Сургутихе, Пакулихе, Курейке. Подкаменнотунгусская группа pacceляется на территории Эвенкийского АО. Таким образом, этническая территория кетов в бассейне Енисея простирается с юга на север более чем 1500 км.

По данным переписи населения 2002 года, численность народа - 1494 человека. Проживают в основном в сельской местности трёх районов Красноярского края (1189 чел.): Туруханском (866 кетов в сёлах Келлог, Туруханск, Сургутиха, Мадуйка и др. н. п.), Эвенкийском (211 кетов в селе Суломай и др.) и Енисейском (Сым). В посёлках Келлог, Суломай и Мадуйка кетское население - преобладающее. В начале 2000-х годов несколько десятков представителей этноса проживало в г. Красноярске.

Неоднозначной является антропологическая оценка кетов. В общей расовой классификации кеты относятся к енисейскому антропологическому типу, входящему в состав уральской расы. По всему комплексу антропологических признаков кеты являются монголоидами с несколько ослабленной степенью выраженности монголоидных черт. Обладая рядом общих признаков, по территории проживания, они обнаруживают сходство с соседними народами. Так, северные группы кетов в антропологическом плане тяготеют к селькупам, отчасти хантам и ненцам, а южная, подкаменнотунгусская, к хакасам и шорцам. В настоящее время сформулировано положение, что уральские черты кеты приобрели достаточно поздно, поэтому, енисейский антропологический тип генетически не связан с уральской расой и может быть выделен в самостоятельный систематический ранг. Но данная позиция является дискуссионной.

Кетский язык в лингвистической классификации занимает изолированное положение. Он входит в енисейскую языковую семью, в которую, наряду с кетским, включаются языки зафиксированных в ХVIII в. в верховьях р. Енисей, а ныне ассимилированных, аринов, асанов, котов и некоторых других народов. Лингвистические связи енисейцев прослеживаются в отношении тюркских и самодийских языков. Современный кетский язык делится на два диалекта: имбатский, объединяющий ряд говоров территориальных группировок кетов (курейский, елогуйский и т.д.) и сымских, сохранившийся у неболъшого числа кетов.

Современные кеты являются потомками одного из так называемых енисейскоязычных народов, или даже единого енисейскоязычного народа, в прошлом жившего в Южной Сибири. Это арины, асаны, яринцы, байкотовцы и котты, которые в течение ХVIII – ХIХ вв. были ассимилированы окружающими их народами. Так, енисейские компоненты принимали участие в формировании отдельных групп хакасов (качинцы), тувинцев, шорцев, бурят. Миграционные процессы, которые в Южной Сибири были связаны с этнополитической историей тюрок, коснулись и енисейские народы. Начало переселение предков кетов связывается с IХ – ХIII вв., что привело к оседанию немногочисленных групп кетоязычного населения по берегам Енисея и его притоков. Именно здесь, в контакте с хантами и селькупами, а затем и с эвенками, сформировалась самобытная кетская культура.

Этническая культура кетов сформировалась на основе хозяйственно-культурного типа таежных охотников и рыболовов Южной и Западной Сибири и имеет много аналогий с обликом культуры селькупов, хантов, северных алтайцев, шорцев. Это землянка со специфическим отопительным устройством - чувалом, распашная одежда, скроенная из одной шкуры, лыжи и ручная нарта. Сходными, являются многие технические приемы и технологии обработки различных материалов, способы промысла животных. В культуре кетов, которые расселяются по притокам Енисея, большую роль играет рыбная ловля, являющаяся основным видом хозяйственной деятельности в летнее время. На Енисейском Севере кеты освоили транспортное оленеводство, вместе с которым в их культуру проник ряд элементов оленеводческого обихода: одежда, олений транспорт. Южная, подкаменнотунгусская группа кетов оленеводства не знала. Наряду с выше перечисленными чертами кетской культуры, которая восходит к северной охотничье-рыболвецкой традиции, в ней присутствуют явления, относящиеся к кругу скотоводческих культур. Это распашная длиннополая халатообразная одежда, штаны, по крою сходные с южносибирскими типами, некоторые виды обуви, элементы конструкции чума, ряд пищевых традиций.

В культуре кетов выделяется несколько типов жилищ. Полуземлянка - основная разновидность постоянного жилища. В плане квадратная, имела деревянный каркас, который сверху покрывался расколотыми бревнами, ветками и дерном. Отапливалась при помощи разновидности очага - чуваша. На нем же готовится пища.

Чум - универсальное жилище. Особенностью кетского чума является набор и характер соединения основных шестов. Их два, один вставляется в развилку второго. Затем ставилось еще 5 шестов. Изнутри эта конструкция скреплялась деревянным обручем. Покрывается тисками из бересты, или оленьих шкур.

В качестве временных, использовались каркасные постройки из гнутых прутьев. Покрытием таких построек служили ветки береста.

В летний период на рыболовных угодьях в качестве жилища могла использоваться дощатая лодка-илимка грузоподъемностью до 4 тонн. На илимке из гнутых прутьев делалась каюта, покрытая берестой.

Источники: www.ethnos.nw.ru, ru.wikipedia.org

Название этого народа происходит от слова «кет» — «мужчина». Кетов немногим более 1100 человек. Их поселки находятся в среднем течении Енисея, на реках Курейка и Подкаменная Тунгуска. Кеты охотятся на лося, медведя, соболя, бьют уток, рыбачат. На первый взгляд они почти не отличаются от соседей — эвенков, селькупов, ненцев. Но это только на первый взгляд. Кеты — один из самых загадочных народов на свете. Монголоидные черты сочетаются у них с чертами европеоидными. Уникален язык кетов. Он отличается от языков, на которых говорят в Сибири и на Крайнем Севере.

Многие ученые сближают его с языками народов, обитавших в древности на Алтае, в Саянах и даже в Тибете.

Я стучу лыжей о лыжу

Главное занятие кетов — добыча таежных животных, поэтому многие обычаи этого народа так или иначе связаны с охотой. Охотились кеты в основном коллективно. Выследив крупного зверя — медведя или лося, — охотник оповещал соседей по стойбищу. Для этого, вернувшись из тайги и сняв у входа в чум лыжи, он громко стучал ими друг о дружку. Это был призыв на «совет».

Обычай требовал, чтобы «совет» обязательно проходил в доме, где жил человек, принесший хорошую весть. Когда охота заканчивалась, мужчины разделывали туши и... оставляли их в лесу. В стойбище они возвращались налегке. Это вступал в силу еще один древний охотничий обычай: привезти мясо и шкуры из тайги должны были женщины.

Мой дом — лодка

Очень важную роль играет в жизни кетов река. Услышав впервые о каком-либо народе, кеты спрашивают у рассказчика: «На какой реке живут эти люди? Сколько рек нужно пройти, чтобы попасть в их селения?» Согласно старинным кетским преданиям, «верхний мир», где обитали добрые духи, располагался в верховьях реки, а «нижний мир» злых духов находился в речных низовьях. Обычай предписывал каждому кетскому мальчишке уже в детстве научиться делать лодки. Старики учили молодежь, как правильно выбрать дерево. Строили кеты маленькие, юркие «ветки», выдолбленные из одного ствола, и многоместные, длиной до 15 м, илимки с мачтой и подобием каюты. Каюта представляла собой помещение, перекрытое прутьями и берестой. В центре находилась перегородка. Она отделяла переднюю, жилую часть от задней, где хранился домашний скарб. Большие лодки летом нередко заменяли кетам чумы. Этот обычай возник у лесного народа, по всей вероятности, в те времена, когда их далекие предки направились вниз по течению великих сибирских рек в Приполярье, в суровые, но богатые зверем края, где живут кеты и сегодня.

Черемуховая Палица

Каждый праздник у кетов, будь то свадьба, удачная охота на медведя или жертвоприношение духам — охранителям семьи, сопровождался выступлениями сказителей. Они рассказывали о животных, о злых потусторонних существах, о героях, защищавших свой народ от врагов. Самым популярным персонажем героических преданий был Бальнэ — Черемуховая Палица. Богатырь получил такое прозвище потому, что его единственным оружием была дубинка, вырезанная из ствола черемухи. Возможно, когда-то черемуха была тотемом, родовым деревом, одного или нескольких кетских племен. Вплоть до наших дней кеты считают силача Бальнэ реальным человеком. Пожилые люди и сегодня покажут на берег)" Енисея место, где стоял чум Черемуховой Палицы.

Термин «кет» был введен в обиход в 1920-х гг. Ранее в русской литературе кеты были известны как остяки, енисейские остяки, енисейцы. Предки кетов издавна жили на территории Южной Сибири вместе с другими представителями так называемых енисейскоязычных народов: аринов, ассанов, яринцев, тинцев, бахтинцев, коттов и др.

Некоторые кетоязычные группы в IX—XIII вв. ушли на север, осев на среднем Енисее и его притоках. Именно здесь, в контакте с хантами и селькупами, а затем и с эвенками, сформировалась самобытная кетская культура. В дальнейшем кеты продвигались на север вплоть до рек Турухан, Курейка и озера Мадуйского, вытесняя оттуда или ассимилируя энцев.

Оставшиеся на юге енисейские племена были постепенно к XVIII-XIX вв. ассимилированы окружающими их народами. В частности, енисейцы участвовали в формировании отдельных групп хакасов (качинцев), тувинцев, шорцев, северных алтайцев.

С конца XVIII в. кеты объединились в управы, внутри которых жили отдельными стойбищами из нескольких семей. К началу XX в. у кетов преобладали малые семьи. Браку предшествовал сговор и сватовство. Центральным моментом сговора был обряд с котлом. Родственники жениха наполняли подарками (беличьи шкурки, платки) медный котел и относили к чуму невесты. Перевернутый котел означал отказ, принятие подарков - согласие на брак. После этого стороны договаривались о выкупе (калым) за невесту.

Национальные особенности ярко проявляются и в похоронной обрядности. У кетов бытовало несколько видов захоронений, в частности, в земле и воздушное. К XIX в. воздушное захоронение применялось только в отношении шаманов и детей. Покойника укладывали в яму на спину, головой к востоку, закрывали двумя досками. На могиле устанавливалась палка с развилкой, позже - православный крест. Особенностью является привязывание к кресту лоскутов белой материи. Встречались захоронения в перевернутой лодке. Воздушные захоронения устраивались в пне срубленного дерева или на помосте. Сопроводительный инвентарь ломался и портился.

Исконными занятиями кетов были пешая охота на копытных (лось, олень), водоплавающую и боровую дичь, массовый лов рыбы котцом (загородка с плетеной ловушкой). С введением ясака, а затем с развитием товарных отношений первое место занимает пушной промысел (соболь, белка).

Орудия промысла - лук и стрелы - использовались для охоты на все виды животных и птиц вплоть до 1930-х гг. Северная часть кетов заимствовала у ненцев в ограниченных размерах транспортное оленеводство, которое полностью исчезло в 1970-х гг.

Кетские охотники передвигались на широких лыжах из ели, оклеенных снизу камусом. Груз перевозили на подвижной ручной нарте. Тащить ее помогала собака. Для передвижения по воде использовались большие дощатые лодки-илимки (грузоподъемность до четырех тонн) с мачтой и парусом, жилой частью, крытой берестой. На мелководье и озерах широко применялись выдолбленные из осины лодки-ветки.

Домашними занятиями мужчин были обработка дерева, кости, рога, кузнечество. Кетские луки и орудия труда (ножи, скребки и др.) славились на Енисейском Севере и служили предметом обмена. Женщины выделывали шкуры и бересту, изготавливали из них одежду, предметы утвари.

Фильм «Оторванные ветром от костра…» (1991 г.) из цикла «Золотой фонд красноярского телевидения» (2012 г.). Авторы: Максим Файтельберг, Владимир Черенков. Видео предоставлено ГТРК «Красноярск»