Оперативно-розыскная деятельность в россии: организация, методы, правовое регулирование (историко-юридическое исследование). Агентурный метод как основа оперативно-розыскной деятельности К агентурной работе не должны привлекаться

Сергей Михайлов

Агентурная работа как средство уничтожения личности

Ещё до публикации в № 49 "Саратова" статьи "Резидент выходит на связь. Агентурная работа: как это делается" я предвидел, что начатая тема должна быть продолжена.

В той статье была пересказана лишь только механика агентурной работы в органах внутренних дел без фактов и конкретных подробностей, со ссылкой на совершенно секретный приказ В. Бакатина от 7 июля 1989 года № 0015. Было рассказано о технике агентурной работы, о том, как происходит вербовка агентов и резидентов, о способах передачи информации, о системе действия конспиративных и явочных квартир, об оплате и льготах агентам.

Всё это, безусловно, было написано не ради "жареного" факта, чтобы в очередной раз удивить и попугать читателя очередной "жутью".

Теперь имеет смысл развить эту тему и рассказать о том, что известно немногим – как на самом деле агенты используются органами внутренних дел в раскрытии преступлений, как с их помощью реализуются, иначе не скажешь, грязные замыслы.

Начинал работу в милиции в оперативной группе по поимке карманников. Своими учителями считает таких асов уголовного розыска, как Николай Вихарев и Игорь Моргунов. Но главным учителем в этой работе была следователь Валентина Ивановна Степунина, которой он будет благодарен всю жизнь.

В то время он сам лично и в группе за два года поймал 142 преступника, из них 48 особо опасных рецидивистов. Из последней служебной аттестации: "В сложной оперативной обстановке быстро ориентируется, способен принимать правильные решения, проявляя при этом сообразительность, настойчивость и инициативу. Обладает профессиональной интуицией".

Личная жизнь его непроста: три года назад умерла жена, воспитывает двоих детей. Беспартийный. Вышел из КПСС в декабре 1989 года, публично заявив на партсобрании о своих принципиальных расхождениях в понимании взаимоотношений партии и правоохранительных органов. Дважды увольняли, восстанавливался, боролся, проигрывал и побеждал, но всегда последовательно отстаивал свою позицию, если был уверен в своей правоте.

Я думаю, именно поэтому Игорь согласился тогда на беседу со мной и откровенно поделился своим мнением об оперативной работе. Кстати, о спокойном и медлительном течении нашей жизни и "оперативных" способностях руководства. В статье не была названа его фамилия, но через несколько дней он и другие причастные к публикации были оперативно установлены. Лыков, в частности.

Он был вызван к заместителю начальника Управления Приволжского УВД на транспорте Г. Спирину. Вот о чём была беседа со слов Лыкова: "Когда я зашёл в кабинет, Спирин пригласил начальника особой инспекции (инспекция, работающая по личному составу. – С.М. ).

Как живёшь?

Нормально.

Как дети, что кушают? Не женился?

А как же ты воспитываешь детей?

Этот вопрос меня оскорбил своим лицемерием, три года он мне никем из руководства не задавался. Это было началом "доверительной беседы". Меня спросили, читал ли я статью в "Саратове" об агентурной работе. Я сказал, что читал. Спросили, знаю ли я корреспондента Михайлова. Я сказал, что знаю. Спросили, о чём я разговаривал с корреспондентом. Ответил, что высказал своё отношение к оперативной работе". И механизм системы был пущен в ход. Так называемое расследование началось, со слов Игоря, как обычно, с нарушения закона – сбора компромата. Но неудачно...

Игорь решился рассказать многое о том, что известно ему, о так сказать, "теневой" стороне агентурной работы. Он многим рискует. Многим, если не всем. Но он идёт на это. Сознательно. Почему, я думаю, вы поймёте, если всё прочитаете до конца.

- Игорь, статья в "Саратове" об агентурной работе вызвала переполох. Из Москвы из МВД России приехали два высокопоставленных оперативных работника, чтобы выявить лиц, которые поставили мне информацию: а именно приказ № 0015 и ряд агентурных сообщений. С их точки зрения (а у меня была встреча с ними), эта статья расценивается как предательство интересов дела.

О самой агентурной работе было написано очень много и подробно. Вспомним хотя бы книгу В. Понизовского "Ночь не наступит" - настольная книга для сыщиков по агентурной работе. А книга "Журналист для Брежнева" Ф. Низнанского и Э. Тополя рассказывает о негласной работе милиции. Игорь, как твои коллеги и ты сам восприняли появление публикации статьи в "Саратове"?

Я могу подробно прокомментировать каждый абзац этой статьи, но хочу начать с цитаты... Сталина: "Людей нужно заботливо и внимательно выращивать, как садовник выращивает облюбованное плодовое дерево". Вспомните такую ситуацию. Девочка жалуется воспитательнице: "А Петя разбил вазу". "Молодец, Машенька, - гладит по головке девочку воспитательница. – Петя, иди в угол". Потом подобные "невинные" доносы в школе, в институте, на предприятии... Это наша система поощряла всегда. Воспитывался дух доносительства. И вот цепочка: ябеда, стукач, агент. А есть ли разница между изменником Родины и предателем?

"Оперативная" работа, проводимая в домашних условиях, в детском саду, в школе, подготовила уродливую почву к доносительству. Это стоило миллионов жизней в период репрессий, искалеченных и погубленных жизней в наше время. Тому примером может служить "витебское дело", когда не могли найти настоящего преступника и осуждали невиновных: 13 неправедных приговоров и один человек был расстрелян. Эти люди сознавались в несовершённых преступлениях потому, что к ним применяли меры физического воздействия как в камерах, так и в кабинетах. Об этом писали газеты. А "свердловское дело", где тоже один был приговорен к расстрелу, а другие осуждены к длительным срокам. А в Саратове, вспомните, два года ловили насильника (с 1979 по 1981 г.): по школам ходили, предупреждали, но ведь нигде не писали, что, прежде чем поймать насильника настоящего, поймали псевдонасильника, который вначале признался в этих преступлениях. Но, слава Богу, потерпевшие его не опознали. Почему он признавался? Потому что "помощники" оперативников очень хорошо работали в камерах, а сами оперативники – в кабинетах.

Когда ты пришёл ко мне с копией приказа и с агентурными сообщениями, я мало удивился. Утечка информации вполне возможна: сколько из органов было уволено оперативных работников. Но дело не в этом. Сами по себе агентурные сообщения ни о чём секретном не говорят, у меня тоже, как и у любого другого опера, их полный сейф. Между прочим, тебя неверно информировали. То, о чём писал "источник", сообщение которого ты цитировал в газете, не подтвердилось, преступления такого не было.

Я предлагаю поговорить о психологии агентурной работы, о её смысле, о её нужности. Давай лучше говорить о вещах конкретных: я тебе дам информацию, так сказать в "цвет", то есть подлинную.

- Тогда, при нашей встрече, ты сказал, что инструкции приказа об агентуре резко расходятся с тем, как это делается на самом деле.

Да, главное требование приказа – это иметь количественный аппарат агентов и, конечно, качественный, который даёт надёжную информацию. Но в жизни это, как правило, ерунда.

Несколько лет назад я разрабатывал ("разрабатывать" - оперативным путём получать информацию об "объекте") и задержал агента под псевдонимом, скажем "Олень", который занимался спекуляцией и распространением наркотиков. Взят он был с поличным – морфий, эфедрин, холодное оружие. Короче говоря, весь набор. Ему "светило" до 10 лет. Так вот этот "Олень" был на связи у "лучшего" опера, которого нам всегда ставили в пример. У него на связи было... 33 агента. Как он "успевал" их отрабатывать (то есть проверять их агентурные сообщения), для меня, понятно, липа. Его агенты были "липовые" на бумаге: для отчёта руководству. Сколько я знал этого опера, но не видел, чтобы он сам раскрывал преступления, он просто делал "палочки" или отрабатывал готовый, раскрытый уже материал.

В отношении этого "Оленя" было возбуждено уголовное дело. Но оно было прикрыто. Спросишь, почему я сам не вмешался? Это особый разговор и касается он моего второго увольнения из органов. Начинать придётся издалека.

История агента КГБ "Жени".

В 1987 году я разрабатывал начальников: одного из отдела УВД облисполкома, и поныне работающего там, и из ГУВД. Один агент этих работников, "Женя", работал на КГБ.

"Женя", молодая женщина, назову её Иванова, была агентом московского и саратовского КГБ. Но вся ужасная суть в том, что Иванова была осуждена к этому времени за валютные махинации и взятку к трём годам "химии". Она была отправлена из Москвы для отбывания наказания в Горький. Но оттуда её за интимные связи с иностранцами перевели на "химию" в Саратов. Здесь её передали на связь КГБ и милиции.

Вот что писал в своей жалобе в Москву в КГБ СССР невинно осужденный, друживший с "Женей" некто Б. (он же и был с помощью провокации со стороны "Жени" и её покровителей посажен в тюрьму): "Иванова рассказала мне, что в Москве сотрудничала с работниками КГБ (их фамилии опускаются. – С.М. ). Рассказывала о своих связях с иностранцами, в частности, с работниками посольства США Майклом Арминакисом по кличке "Гейш", Вилли Элдоном, Марвином Киевским. В Саратове она тоже имела контакты с работниками КГБ (их имена также опускаются. – С.М. ). Она передавала информацию об иностранцах.

Встречи с работниками КГБ происходили в номерах 30 и 33 гостиницы "Волга". Иванова рассказывала, что несколько раз из здания КГБ по телефону разговаривала с работниками посольства США в Москве Арминакисом и Элдоном. При разговоре присутствовали работники КГБ, разговор записывался на плёнку и сразу переводился находившимся тут же переводчиком. Сама Иванова хорошо владела английским и французским языками.

В апреле 1986 года Иванову пригласили работники КГБ в гостиницу "Волга" и предложили ей принять участие в подготовке задержания и разоблачения американского журналиста Николоса Данилоффа. В начале июня Иванову вызвали в Москву. В поезде её сопровождали два человека".

Известно из центральной печати, что Данилофф был задержан и его потом обменяли на нашего гражданина, по-моему, по фамилии Захаров. Посредством Ивановой и организованной ею провокации при помощи сотрудников милиции этот самый Б., написавший жалобу в КГБ СССР, был арестован за хранение наркотиков и посажен на два года.

А Иванова продолжила свою провокационную деятельность уже в отношении гражданина Ф., молодого человека, бывшего с ней в близких отношениях и знавшего её дело. Однажды из саратовского аэропорта Иванова улетала в Москву вместе с ним (находясь на "химии", она часто летала туда). Там она передала ему при посадке пакетик якобы с лекарствами для мамы, так как она была без сумки и в одном платье. Ну, тот и взял. А потом взяли и его. Страховал всю операцию её "шеф", один из начальников отдела УВД, чьим агентом она была. Операция по задержанию планировалась заранее. А сама Иванова спокойно улетела в Москву. Позже она, выйдя замуж за коммерсанта, уехала в ФРГ. Я не буду описывать ход следствия, судебных процессов, называть все нарушения закона, это просто займёт много времени. Хочу только отметить одно обстоятельство весьма специфического характера – на свидетеля по делу Ф., гражданина М., было совершено покушение. Его пытались сбить автомашиной "москвич" двое неизвестных, несколько позже трое неизвестных встретили его в подъезде дома, от них он сумел убежать. У адвоката, защищавшего Ф., были похищены все документы, переданные мною ему и относящиеся к уголовным делам Б. и Ф. Документы эти подтверждали причастность к этим делам и виновность "шефа" из органов и самой Ивановой. На судебном процессе один свидетель, инспектор уголовного розыска, в открытую рассказал, как происходило задержание Б. и кто такая Иванова. На судебных заседаниях Иванову постоянно охраняли сотрудники уголовного розыска. И вот на этом процессе я "прокололся" с другим агентом – К. Когда в перерыве в доверительной беседе он рассказывал мне, как сбывал сухой эфедрин, привозил его килограммами и продавал один грамм за 30 рублей, я тайно записывал это на магнитофон, но агент почувствовал меня, случайно задев рукой карман пиджака, в котором находился магнитофон, и говорить прекратил. Впоследствии этот агент, используя свои связи в Москве, взял крупную ссуду в банке и скрылся в ФРГ. А сотрудника ГУВД, чей это был агент, перевели на повышение в Москву.

Чего боялись работники КГБ и милиции? Они покрывали преступницу, которая была их агентом. И я об этом доподлинно не только знал, но и доказал фактами. Хотя бы тем, что была сделана оперативная запись на магнитофонную плёнку разговора Б. с начальником отдела УВД облисполкома, чьим агентом являлась Иванова – "Женя". Сам Б. передавал эту запись в прокуратуру области, но расследования не проводилось.

Своей оперативной разработкой я хотел показать преступную работу высокопоставленных работников с использованием агентуры. Но история, связанная с агентом "Женей", коснулась и меня...

(Продолжение следует )

Хрестоматия по юридической психологии. Особенная часть.
ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Самарин Н.Ю., Корчмарюк В.А. Оперативно-розыскная психология.

Санкт-Петербург, 2005.

Лекция 5. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ АГЕНТУРНОГО МЕТОДА В ОРД

Агентурный метод и психология: постановка проблемы

Реализация агентурного метода предполагает наличие как минимум двух человек: с одной стороны, того, кто стремиться выведать информацию, представляющую оперативный интерес, с другой - того, кто такой информацией располагает. Сегодня любой грамотный человек из литературы, кинофильмов, периодической печати прекрасно знает о том какие методы применяет милиция в своей работе.

Как же получается, что все знают или, по крайней мере, догадываются, а негласные методы применяются и применяются довольно успешно? В такой постановке вопрос скорее риторический, он сродни не менее древнему вопросу о том, почему все знают, что преступления раскрываются, но, тем не менее, совершаются вновь и вновь. Если же говорить серьезно, то за этим вопросом стоит целый комплекс организационных, тактических и психолого-педагогических проблем, острие которых обращено, если так можно сказать, на активизацию человеческого фактора в ОРД.

Хуже обстоит дело с психолого-педагогическим обеспечением ОРД, хотя очевидно, что активизация человеческого фактора без разрешения целого ряда психологических, социально-психологических и педагогических проблем невозможна. Речь идет, в частности, о необходимости разработки научно обоснованных методов профессионального отбора кадров для оперативных аппаратов на основе профессиограмм и психограмм, внедрения аналогичных методик комплектования агентурной сети, создания в ОВД действенной психологической службы, которая могла бы взять на себя заботу о поддержании психического здоровья личного состава, постоянно работающего в экстремальных психофизиологических условиях, создания нормального психологического климата в подразделениях и т.д.

Применительно к агентурному методу наиболее актуальны на наш взгляд, такие вопросы, как влияние на психику субъектов ОРД особенностей этого метода, заключающихся во внедрении оперативного работника или агента в преступную среду и конспиративное выведывание при непосредственном общении с разрабатываемыми и проверяемыми необходимой информации, обеспечение психологической достоверности легенды и линии поведения оперативного работника или агента в среде разрабатываемых, психология установления пространственного и личного контакта с ними, выведывания оперативно значимой информации.

Агентурный метод связан с внедрением оперативного работника или секретного сотрудника в преступную среду. Говоря о преступной среде, следует иметь в виду, что определенный слой людей, отличающихся более или менее устойчивой психической общностью, позволяющей рассматривать его как специфическую большую группу.

Дело не в численности этого слоя, хотя он и достаточно велик в количественном отношении, а в тех общих, значимых с точки зрения социальной психологии признаках, которые отличают большие группы. Прежде всего - это наличие специфических регуляторов социального, точнее асоциального, поведения: нравов, обычаев и традиций. Их существование обусловлено наличием достаточно специфической практики - негативно отклоняющегося поведения, относительной неустойчивостью, с которой воспроизводятся исторические формы этой практики.

В преступной среде отчетливо проявляются и такие элементы большой социальной группы, как достаточно общие ценностные ориентации и установки, нормы и правила общения и поведения, наконец, свой специфический язык вербальной и невербальной коммуникации - жаргон, условные жесты, мимика. В этих условиях внедрение оперативного работника или агента в преступную среду превращается в серьезную психологическую проблему, обусловленную закономерностями социальной перцепции, т.е. восприятия, понимания и оценки людьми других людей, а, следовательно, и необходимости формирования социально-психологического образа «Я - свой». Острота этой проблемы определяется рядом факторов, прежде всего: а) продолжительностью, содержанием и формой контакта оперативного работника или агента с преступной средой или отдельными ее представителями; б) степенью интегрированности групповых отношений, характером и направленностью жизнедеятельности группы, образующей преступную среду.

Психологические проблемы применения агентурного метода оперативным работником

При применении агентурного метода перед оперативным работником и негласным сотрудником возникают сходные, но далеко не одинаковые проблемы. В начале рассмотрим те из них, которые возникают перед оперативным работником. Представим несколько ситуаций.

Ситуация первая. В целях сбора информации о лицах и фактах, представляющих оперативный интерес, сотрудник в течение какого-то времени посещает места концентрации антиобщественного и преступного элемента, традиционные места сбыта похищенного, приобретения наркотиков. Если речь идет о парке, сквере, рынке, «пятачке» у ресторана и т.д., то для формирования образа «Я свой» бывает вполне достаточно чисто внешних аксессуаров избранного ролевого поведения: соответствующая экипировка, а в определенных случаях, кроме того, употребление сленга или жаргона.

Усложним ситуацию, направив сотрудника с той же целью в притон. Здесь он столкнется с достаточно высокой степенью интеграции группы, причем степень этой интеграции тем выше, чем жестче и энергичнее общество отвергает субкультуру данной группы: группа наркоманов интегрирована больше чем группа алкоголиков, но меньше чем группа преступников. Адаптация в этой среде будет проходить психологически сложнее, затратнее и в силу большей сплоченности среды, и в силу более выраженных признаков группы, в частности, определенной своей системы ценностных ориентаций и установок, норм и правил поведения и общения, наконец, системы санкций, с помощью которых группа возвращает своего члена на путь соблюдения, выполнения установленных норм и правил и карает, нередко, в прямом смысле этого слова, за отступничество.

Для адаптации к такой среде сотруднику недостаточно чисто внешнего перевоплощения, оно должно затрагивать и определенные элементы психологической структуры личности, обеспечивающие воспроизведение конкретных компонентов того образа «Я-свой», которые бы легко опознавались, идентифицировались в группе с точки зрения социальной перцепции. А для этого необходимы значительные интеллектуальные и эмоционально-волевые усилия, позволяющие избежать ошибок в ролевом поведении на основе самоконтроля.

Усложним ситуацию еще больше, поручив сотруднику внедриться в преступную группу, занимающуюся, к примеру, разбойными нападениями на квартиры граждан. В этих условиях от сотрудника требуется воспроизведение не отдельных компонентов образа «Я - свой», а полное и достоверное перевоплощение по сути в другую личность, своим внешним видом и, главное, поведением, создающим полную иллюзию человека, усвоившего определенную психологию, нормы и правила поведения и общения, характерные только в преступной среде. Такое перевоплощение требует очень больших интеллектуальных и эмоционально-волевых усилий, постоянного самоконтроля для обеспечения наблюдения за собой как бы со стороны, маскировки собственных психических состояний и испытываемых чувств даже при кратковременном - час, два - контакте сотрудника с проверяемым или разрабатываемым. Причем поведение сотрудника должно быть максимально естественным и раскованным, что достигается опытом, детальным продумыванием легендируемой роли, линии поведения, обстановки и условий контакта.

Даже весьма схематичное и условное описание ситуации внедрения оперативного работника в преступную среду позволяет следующим образом сформулировать общую закономерность степени проявления при этом психологических проблем: чем продолжительнее по времени, интенсивнее по содержанию и теснее по форме контакты оперативного работника с преступной средой, с одной стороны, чем интегрированнее групповые отношения, сплоченнее члены сообщества, асоциальнее их установки, ценностные ориентации и практические действия, с другой, тем сложнее протекание психологических процессов адаптации сотрудника к среде, больше затраты нервной и физической энергии, выше эмоциональное напряжение, необходимые ему для формирования образа «Я - свой» и достижения цели внедрения.

Наиболее распространенными ошибками при этом являются:

Неумение видеть и понимать психологические особенности и психические состояния партнера по общению;

Неумение видеть и слышать себя как бы со стороны;

Доминирование привычного выражения лица, поз, жестов и т.д., независимо от конкретной ситуации;

Несоответствие избранного имиджа образу человека определенной социальной группы, с которым сотрудник должен идентифицировать себя.

Неумение маскировать свое психическое состояние и испытываемые чувства.

Для большинства агентов уголовного розыска, как правило, не существует проблемы адаптации в преступной среде, так как, по логике вещей, она должна быть для них естественной, «родной». Ведь человек привлекается к негласному сотрудничеству именно потому, что имеет обширные связи в преступной среде или подходы к проверяемым и разрабатываемым, в той или иной степени относящихся к этой среде.

Разумеется, это не исключает трудностей внедрения в конкретную преступную группу, членом которой агент не является, или установление психологического контакта и доверительных отношений с конкретным лицом в условиях внутрикамерной разработки. Но в целом проблема адаптации и в том или ином случае агентом решается психологически легче и успешнее, чем сотрудником, т.к. ему, как правило, и это как правило подчеркнем особо, не нужно специально формировать образ «Я - свой» для проверяемых и разрабатываемых.

Итак, первый аспект надежности агента, который может быть определен как ролевая надежность.

Второй аспект может быть определен как статусная надежность агента.

Третий аспект может быть определен как собственно психологическая надежность агента.

Итак, суть психологической проблемы использования агентуры для разработки лиц, представляющих оперативный интерес, заключается, прежде всего, в своеобразной психической раздвоенности личности, «внутри» которой одновременно сосуществуют два взаимоисключающих образа «Я-свой»: один образ для тех с кем агент сотрудничает в силу взятых на себя обязательств и искреннего желания порвать с прошлым, исправить или искупить «ошибки молодости», другой для своего окружения, в котором он вынужден постоянно находиться в интересах своей негласной деятельности. Такая раздвоенность оказывает сильное деформирующее воздействие на личность агента, способствуя возникновению:

Различной степени выраженности акцентуаций его характера вплоть до психопатий и связанное с этим затруднение нормального протекания познавательных и эмоциональных процессов, что серьезно ограничивает возможности использования агента, особенно для разработки опытных, волевых преступников, внедрения в организованные преступные группы;

Ограничительного поведения, которое проявляется в отказе (явном или скрытом) от активной разведывательной деятельности, если ее успех, по мнению агента, не гарантирован или связан с определенным риском, иными словами, верх берет мотив не желания достичь успеха, а самосохранения и психологического комфорта;

Мнимого сотрудничества, когда агент разрешает маргинальный статус, делая выбор в пользу преступной среды, становясь дезинформатором или двурушником.

Итак, мы выяснили, что агентурный метод является серьезной психологической проблемой. А это неизмеримо повышает значение соответствующего психологического обеспечения его практического применения. Оно также является достаточно сложной, комплексной по своему содержанию проблемой, охватывающей весьма широкий круг вопросов.

Основы ее решения, по сути, закладываются уже при комплектовании аппаратов уголовного розыска и формировании агентурной сети, организации профессиональной подготовки и повышения квалификации оперативного состава, обучения и воспитания негласных сотрудников. Ведь очень часто именно непрофессионализм, особенности протекания психических состояний, затрудняющие реализацию познавательных процессов, сковывающие в экстремальных ситуациях эмоционально-волевую сферу, делают невозможным применение агентурного метода оперативным составом и серьезно снижают эффективность работы агента.

Психологические аспекты разработки легенды

С точки зрения психологии легенда - это вербальное и невербальное выражение социальной роли, в которой выступает оперативный работник или агент, выполняя негласное задание. Она не сводится, поэтому только к придумыванию какого-то правдоподобного рассказа о личности внедряемого в преступную среду, а в обязательном порядке должна включать в себя средства невербальной коммуникации, обеспечивающие достоверность рассказа. В зависимости от обстоятельств внедрения, особенностей образа жизни и поведения разрабатываемых и проверяемых, этими средствами могут служить: элементы экипировки, документы прикрытия, особые знаковые системы, принятые в той или иной социальной группе: татуировки, прическа, всевозможные отличительные знаки и т.д.

При разработке легенды для оперативного работника и агента существует определенная специфика. Вместе с тем есть общие требования, которым легенда должна соответствовать.

Во-первых, легенда должна быть такой, чтобы внедряемый обладал необходимыми знаниями, навыками, умениями, личностными свойствами в соответствии с социальной ролью заданной легендой. Не следует выбирать роль, с которой оперативный работник или агент плохо знаком. Для успешного ее выполнения им придется запомнить много новых сведений, овладеть новыми навыками и умениями. Память тоже может подвести, могут сработать привычные стереотипы поведения, не соответствующие легендируемой роли. В силу этого оперативными сотрудниками, которые, как правило, недостаточно хорошо знают детали тюремного быта, жаргон, «законы» и традиции преступной среды, не следует выбирать роль ранее судимого, а тем более человека, имеющего богатый криминальный опыт.

В подобных ситуациях сотруднику надежнее, несколько изменив биографические данные, выдавать себя за человека, потенциально полезного для разрабатываемых. В этих условиях риск расшифровки значительно снижается.

При использовании агентуры, располагающей обширными связями в преступной среде, целесообразно продумать вопрос, как совместить его реальную социальную роль с негласной деятельностью. Для этого, не создавая специальной легенды, можно ввести в его реальную роль ряд элементов, которые бы объясняли интерес к тем или иным оперативно значимым событиям. Так, агент может «увлечься» автомобилями и под этим предлогом установить тесные контакты с похитителями автомашин.

При использовании агента для разработки в условиях ИВС оптимальный вариант - по возможности максимально приблизить легендируемое положение агента к его реальному социальному положению. Так, если агент был судим давно ему не следует придумывать «свежую» судимость, т.к. он не знает существующих в настоящее время порядков в исправительной колонии, фамилии лиц из числа администрации и т.д. (например, кто стоит на зоне и в конкретных отрядах). Сохранение в легенде основных моментов биографии способствует тому, что агент играет как самого себя и не попадается на мелочах.

Во-вторых, легенда должна разрабатываться не только с учетом личности оперативного работника или агента, но и личности разрабатываемого или проверяемого. Вымышленная роль должна вызывать доверие со стороны разрабатываемого, а это значит, что оперативный работник или агент по легендируемому положению должны относится к такой социальной группе, которая является для разрабатываемого референтной.

Чем сильнее сам разрабатываемый идентифицирует себя с такой группой, тем больше доверия он испытывает к ее мнимому представителю. При наличии исключений из общих правил обычно ранее неоднократно судимый с большим доверием относится к ранее судимому. Если же разрабатываемый несмотря на совершение тяжкого преступления не идентифицирует себя с преступной средой или, более того, относится к ней отрицательно, легендируемая судимость вызывает негативную реакцию.

В специальной литературе многими практическими работниками высказывается точка зрения, согласно которой легендируемое агентом преступление должно совпадать с преступлением разрабатываемого. С таким мнением трудно согласиться безоговорочно. Иногда значительно надежнее, если эти преступления не совпадают. В таком случае легендируемая сфера криминальной деятельности разрабатываемому неизвестна в деталях, при обсуждении которых можно легко расшифроваться.

В-третьих, легенда должна быть увязана с потребностями и интересами разрабатываемого или проверяемого. Избранная социальная роль может вызывать доверие разрабатываемого, но не его откровенность. Значит, разрабатываемого нужно чем-то заинтересовать, предстать перед ним человеком, способным помочь советом или делом. Все эти и многие другие элементы и моменты должны быть предусмотрены в легенде.

Сфера потребностей и интересов разрабатываемых в условиях ИВС и СИЗО, как правило, ограничена поиском выхода из создавшегося положения. Поэтому обычно легендируемое положение агента - опытный человек, много повидавший на своем веку, способный дать дельный совет.

Увязка легенды с потребностями и интересами разрабатываемого как по «воле», так и в условиях ИВС и СИЗО обеспечивается и заданностью примерной тематики общения. Она может быть сведена к следующим 4 группам:

Общность социальных установок, интересов, целей в жизни, в эту же группу входит тематика на так называемую «преступную тему»;

Отношение к окружающим людям, близким связям, прошлым и настоящим сообщникам;

Мысли, чувства, переживания, касающиеся семейных отношений, особенно интимных отношений, внебрачных связей;

Сфера досуга, взгляды на использование свободного времени для отдыха, развлечений, вид этих развлечений, любимые места отдыха и т.д.

В-четвертых, легенда должна предусматривать использование определенной экипировки и документов прикрытия, полностью соответствующих легендируемой социальной роли оперативного сотрудника или агента. Доверие к легендируемому образу значительно повышают такие детали, как определенные сигареты, газеты, выпускаемые в той местности откуда по легенде приехал оперативный работник или агент, наличие в карманах одежды каких-то мелких предметов, характерных для представителей определенных профессий и т.д.

В-пятых, легенда должна быть максимально простой и ясной, легкой для запоминания и воспроизведения. Чем проще и яснее легенда, тем меньше шансов у разрабатываемого «зацепиться» за какие-то детали, мелочи и, раскручивая их, расшифровать оперативного работника или агента.

Чем сложнее легенда, тем труднее ее запомнить, эмоционально, вербально и двигательно точно воспроизвести отдельные нюансы легендируемых фактов.

В этой связи серьезное значение приобретает предварительное сенсорное ознакомление оперативного работника или агента с теми опорными элементами легендируемой «биографии», которые связаны с местом жительства или работы, маршрутами движения, условиями отбывания наказания и т.д. и т.п. Иными словами, если по легенде сотрудник или агент проживали или проживают на улице Н., то они обязаны там побывать или, в крайнем случае ознакомиться с соответствующими фотографиями, если они содержались в ИВС или СИЗО, им следует побывать там и не просто увидеть здание или помещение, но вдохнуть соответствующий специфический запах, попробовать «тюремной баланды» и только в этом случае в момент общения с разрабатываемыми сработает зрительная, слуховая, осязательная, обонятельная, вкусовая виды памяти, не только оживляющие легенду, но и способствующие ее точному воспроизведению.

Психологические аспекты ввода в разработку

Ввод в разработку с точки зрения психологии есть обеспечение контактов между оперативным работником или агентом и разрабатываемыми, своеобразная разновидность решения специфической задачи завязывания знакомства. Ее приходится решать всякий раз, когда разрабатываемый или проверяемый незнаком оперативному работнику или агенту лично, находя ответ на два основных вопроса: где и как осуществить знакомство.

Все варианты ответа на вопросы «где» и «как» в условиях разработки «по воле» перечислить невозможно, все зависит от конкретных условий и, если хотите фантазии сотрудника или агента. Все варианты, известные вам из курса ОРД, приемлемы, если соблюдать три основные условия, помня, что:

а) место и форма знакомства должны полностью соответствовать легенде;

б) существуют, как мы уже говорили, специфические варианты типа «вагонный попутчик», «сосед в очереди», «больничная палата» и т.д., создающие максимально эффективные условия для завязывания знакомства;

в) завязывание знакомства всегда активное действие или бездействие, направленное на привлечение внимания разрабатываемого.

Основные методы развития знакомств тоже можно подразделить на два:

1. Зондирование слабых и уязвимых мест;

Ну а какие экстраординарные меры существуют? Набор их достаточно велик: защита объекта от нападения хулиганов, грабителей, похитителей, автомобильная авария, пожар и т.д.

Обеспечение пространственного и психологического контактов в условиях внутрикамерной разработки имеет свою специфику, вызванную довольно ограниченным набором вариантов организации знакомств. В практике ОВД чаще всего применяют такие приемы, как:

Агент находится в свободной камере, затем туда помещают разрабатываемого, агент в данном случае находится в психологически более выгодном положении «хозяина»;

Агент водворяется в камеру, где уже находится разрабатываемый;

Разрабатываемый и агент некоторое время находятся в общей камере, затем их под каким-либо предлогом переводят в камеру на двоих или из общей камеры удаляются все арестованные, кроме агента.

Ввод в разработку - это не просто соединение в пространстве и во времени оперативного работника, агента и разрабатываемого, но и установление между ними психологического контакта: от первичного восприятия друг друга до доверительных отношений. На стадии ввода достигается, как правило, первичный психологический контакт - взаимное восприятие. Вот почему так важна экипировка и внешний вид лица, вводимого в разработку. Они являются визитными карточками образа «Я-свой». Созданию этого образа способствует (может способствовать) процедура задержания и обыска агента на глазах у разрабатываемого.

Психологическое обеспечение контакта, установления доверительных отношений и получения оперативно значимой информации.

Нередко бывает так, что доверительные отношения с разрабатываемыми или проверяемыми вроде бы установлены, а он не спешит сообщать факты и обстоятельства, представляющие оперативный интерес. Вот теперь оперативному работнику и агенту может пригодится тот примерный набор тем для общения, о котором мы уже говорили. Используя их методом «проб и ошибок», нужно стремиться укреплять, развивать общение, как бы исподволь подводя разрабатываемого к деталям, интересующим сотрудника или агента.

А если времени мало и интересующие сведения необходимо получить как можно скорее? Тогда следует активизировать процесс общения, специально направить его на получение оперативно значимой информации. Выделим три момента, которые помогут это сделать и в условиях разработки по воле, и в условиях внутрикамерной разработки.

Прежде всего, можно использовать такой психологический прием, как вызов на откровенность. Оперативный работник или агент начинают первыми рассказывать о себе, своих отношениях с кем-то, о материальном положении и т.д., делая это, разумеется в рамках легенды.

Третий момент. Нередко разрабатываемый из-за желания казаться более значительной фигурой, чем это есть на самом деле, доказать свое равенство собеседнику или даже превосходство над ним, начинает излагать свои мысли, основы жизненной философии, вкрапливая туда вымышленные или реальные громкие дела, подтверждающие его силу, ловкость, смелость, безнаказанность и т.п. вот здесь то и нужно выбрать верную линию поведения: либо проявить неподдельный интерес и тем самым стимулировать разрабатываемого на дальнейшие излияния, либо делать вид, что все безразлично и тем самым вынуждать разрабатываемого к еще большей откровенности, либо выражать недоверие к рассказу, упрекая собеседника в хвастовстве и вынуждая его теме самым «предъявлять доказательства», т.е. сообщать подробности, имена, места хранения похищенного, оружия и т.п. (сообщников на воле).

Имея немало общего с разработкой на воле, внутрикамерная разработка отличается и значительной спецификой. На человека, содержащегося в СИЗО или ИВС, обвиняемого или подозреваемого в совершении конкретного преступления, действует ряд таких психологических факторов. Речь идет, в частности, о таких факторах, как подозрение в совершении преступления, изоляции от общества, физическое бездействие, нервное возбуждение от допросов, «информационный голод», скука, дискомфорт, «публичность одиночества», нравственные страдания (как положительные, так и отрицательные), эмоционально-сентиментальный голод - тоска по близким и т.д.

Все это давит таким тяжким грузом даже на человека, имеющего большой криминальный опыт. Практически единственный выход - общение с соседом или соседями по камере. Именно в силу этих причин камера ИВС или СИЗО превращается в место, которое порождает «эффект откровенности». Но в отличие, скажем, от вагонных попутчиков, откровенность соседей по камере сдерживает естественный страх разоблачения и «подсадки».

О психологии вывода из разработки

Из возможного комплекса возникающих при этом проблем рассмотрим только те аспекты, которые связаны с психическим самочувствием агента или негласного сотрудника. Может случиться так, что в ходе разработки агент или оперативный работник начинают чувствовать психологический дискомфорт: не могут вступить в контакт с разрабатываемым, нарастает внутренняя напряженность, перерастающая в чувство тревожности и даже страха. Если попытки руководителя разработки снять эти психические состояния не приносят успеха, то сотрудника или агента из разработки необходимо вывести во избежание психического или физиологического срыва, последствия которого спрогнозировать трудно.

Вместе с тем, необходимо помнить, что нередко недобросовестные агенты могут просто симулировать такие состояния, стремясь поскорее выйти из разработки. Принятие решения в такой ситуации зависит от результатов воспитательного воздействия на агента. Удастся добиться успеха - разработку следует продолжить. Если же есть сомнения в результативности проведенных воспитательных мероприятий, разработку следует прекратить, т.к. от неуверенного в своих силах или не желающего активно работать агента толку мало.

-- [ Страница 5 ] --

Четвертый параграф «Контрразведывательные отделения» посвящен многочисленным попыткам создания постоянно действующих контрразведывательных органов на протяжении рассматриваемого периода и особенностям их правового регулирования – от индивидуальных инструкций до вполне подробных наставлений, единых для всей страны. Но запаздывание, как с созданием органов контрразведки, так и с их нормативной базой повлекло за собой серьезные упущения в организации борьбы со шпионажем, которая не стала достаточно эффективной. Кроме того, до начала XX столетия в России органы военной контрразведки создавались только в военное время, а по окончании боевых действий упразднялись. Тем самым предавался забвению накопленный опыт борьбы со шпионами и диверсантами противника, а немногочисленные профессиональные контрразведчики оставались не востребованы правительством и вынуждены были искать службы в иных государственных органах. Борьба с иностранным военным шпионажем осложнялась и отсутствием соответствующей правовой основы: до 1912 г. в Российской империи шпионаж в мирное время не образовывал состава преступления. Рассмотренный здесь же зарубежный и отечественный опыт создания уголовно-правовой базы борьбы с военным шпионажем доказывает, что правительство не осознавало всей глубины наносимого шпионами вреда, и лишь инициатива снизу позволила привести правовые нормы, карающие за шпионаж, в соответствие с международным уровнем развития этого института.

Раздел III «Нормативно-правовое регулирование основных методов оперативно розыскной деятельности» состоит из двух глав и посвящен анализу правового регулирования всех применявшихся в Российской империи оперативно-розыскных методов, обучения и воспитания штатных и секретных сотрудников розыска, использования в розыске получаемой информации.

Пятая глава «Агентурная работа» включает пять параграфов и содержит анализ основных негласных методов оперативно-розыскной деятельности, связанных с применением внутренней и наружной агентуры.

В первом параграфе «Внутреннее (агентурное) наблюдение в политическом розыске» рассматривается правовое регулирование всех аспектов главного и наиболее эффективного метода политического розыска – внутреннего наблюдения с помощью секретных сотрудников. Если в XIX веке приобретение и использование внутренней агентуры зависело от инициативы начальников розыскных органов, то в XX веке, и особенно с началом первой русской революции, это вменяется им в обязанность. Рассматривается полицейская классификация внутренних агентов на секретных сотрудников и вспомогательных агентов, а по их использованию – на постоянно действующих и «штучников», и отмечается нежелательность использования последних.

Нормативные акты охранки регламентировали процесс подбора кандидатов для агентуры, рекомендуя обращать внимание на моральную неустойчивость и пороки революционеров, попавших в поле зрения охранки, как на обстоятельства, способствовавшие успеху вербовки. Инструкции обобщили опыт лучших жандармских офицеров, подробно описав этапы совращения арестованных людей и стимулы, с помощью которых они вынуждались к сотрудничеству с охранкой.

Среди российских подданных находились люди, добровольно ставшие секретными сотрудниками. Убежденных сторонников режима, желавших посвятить себя борьбе с революцией, среди них были единицы. В основном на сотрудничество с охранкой шли либо авантюристы, искавшие острых ощущений и мечтавшие возвыситься над толпой, либо морально деградировавшие люди, рассматривавшие агентурную работу как способ получения легкого заработка.

Руководство политическим розыском, в том числе внутренней агентурой, требовало высокой квалификации розыскных офицеров. Нормативные акты требовали постоянной подготовки офицеров, которая осуществлялась в три этапа: при переводе в Отдельный корпус жандармов на курсах при штабе корпуса, самообразованием во время службы и изданием в Департаменте полиции обзорных исследований по истории революционного движения. Подготовка внутренней агентуры сводилась к тщательному и поэтапному обучению конспирации и выработке направлений розыска. При этом конспиративные приемы были едины и регламентировались нормативными актами, а способы руководства сотрудниками разрабатывались каждым офицером и составляли его личную тайну.

Подробно анализируется наиболее действенный метод работы секретных сотрудников – политическая провокация. Приведено теоретическое обоснование и первое применение метода его создателем И. П. Липранди. Уточняется историческое и терминологическое содержание понятия провокации и провокаторства, применение его обеими сторонами. Анализ этого содержания, представленного разными авторами, в том числе выдающимися российскими юристами, позволил выявить подмену понятия: активный способ выявления политических преступлений подменялся провокаторством, недопустимым и с точки зрения руководства Департамента полиции. Нормативные акты и другие документы охранки категорически запрещают провокаторство под страхом привлечения к предусмотренной законом ответственности. Политическая провокация, применявшаяся в рамках, установленных правовыми нормами, оказалась наиболее эффективным способом получения надежных доказательств преступной деятельности революционеров для судебного преследования и применения к ним возможно более строгих санкций. Кроме того, применение провокации позволяло не только сохранить секретных сотрудников от провала, но и повысить их статус (и соответственно ценность добываемой ими информации) путем продвижения в партийной иерархии.

Защищаясь от обвинений в применении провокации, руководители политического розыска выдвинули в свое оправдание мотив крайней необходимости. Революционеры в политической борьбе провокацию практически не использовали, достигая тех же целей убийством своих противников. Именно поэтому, апеллируя к общественной нравственности, они стремились опорочить этот действенный метод политического розыска.

Здесь же анализируются нормы, регламентировавшие конспиративность агентурной деятельности, которые отчетливо подразделялись на общие требования к обеспечению секретности и конкретные, созданные предшествующим опытом мероприятия по предотвращению провалов агентуры. Нормы имели ярко выраженную направленность: одни регламентировали действия агентов, другие – руководителей розыска.

Главным в конспирации было обеспечение тайны самого факта сотрудничества, который скрывался не только от посторонних, но и от других сотрудников охранки. Наиболее подробно регламентировались безопасные способы контактов между сотрудниками и розыскными офицерами. Анализ материалов, отложившихся в жандармских архивах, показал, что эти требования неоднократно нарушались, следствием чего были многочисленные провалы. Причинами нарушений, кроме низкого профессионализма, являлись высокомерное и презрительное отношение некоторых офицеров к агентам, опасение покушений. Агенты, в свою очередь, пренебрегали конспиративными приемами из-за жадности и тщеславия.

Следовало оберегать агентов и от опознания их другими сотрудниками. Опасаясь разоблачения, секретные сотрудники стремились возлагать вину за провалы в своих организациях на других лиц, в том числе и на таких же агентов, часто с ведома руководителей розыска. Значительную роль в разоблачении многих секретных сотрудников охранки сыграла настойчивая контрагентурная работа революционных партий и деятельность «Шерлока Холмса русской революции» В. Л. Бурцева.

Основными причинами прекращения деятельности внутренней агентуры были: провал агента, то есть выявление революционной организацией сотрудничества одного из ее членов с охранкой; утрата доверия к сотруднику вследствие некачественной информации или неверного его поведения; изменения в руководстве охранки и, соответственно, стратегии политического розыска. В любом случае, расставаясь с агентом, охранка стремилась поставить его в такие условия, чтобы он не мог предъявлять какие-либо требования руководству розыскного органа.

Во втором параграфе «Наружное (филерское) наблюдение» дается характеристика второй по значению форме политического розыска и ее правовому регулированию. Рассматривается создание системы наружного наблюдения. Анализ нормативных актов показывает, что этот способ розыска в XIX и начале XX века рассматривался как главный и лишь с началом первой русской революции уступил первенство внутреннему наблюдению. Далеко не все руководители охранки верно оценивали значение филерского наблюдения в розыске, в связи с чем метод, а с ним и сама система, переживали периоды расцвета и пренебрежения. Тем не менее к 1907 г. в охранке утвердилось мнение о второстепенности, но необходимости и важности наружного наблюдения, что отразилось и в нормативных актах.

Рассматривается развитие нормативного регулирования процесса приема на службу и обучения наблюдательных агентов. Попытка перейти от местной самодеятельности к централизованному разрешению этого вопроса в 1902 г. не увенчалась успехом, и акты 1907 г. формально закрепили обязанности подбора и подготовки филеров за начальниками розыскных учреждений. Инструкции, созданные под руководством директора Департамента полиции М. И. Трусевича, подробно регламентировали все этапы обучения филеров их сложным обязанностям. С началом первой русской революции кадровая проблема обострилась, и Департамент полиции решил ее за счет кадровых жандармских унтер-офицеров и повышения статуса штатских филеров, о чем свидетельствует ряд циркуляров.

Подробная до мелочей регламентация действий филеров при выполнении ими обязанностей по наблюдению являлась мощным средством распространения передового опыта ведения слежки, но в то же время сковывала их инициативу. Кажущаяся диспозитивность норм в реальности оказывалась императивом. Попытки руководителей розыска при таком жестком регулировании практически каждого шага филера получить умелых и инициативных, «умеющих найтись во всякой обстановке» агентов были обречены на провал. Циркуляр товарища министра внутренних дел В. Ф. Джунковского, запретивший знакомить филеров с ходом розыска, окончательно закрепил их в положении простых исполнителей.

Третий параграф «Особенности агентурной работы в прочих розыскных органах» посвящен применению и правовому регулированию внутренней агентуры и наружного наблюдения в уголовном сыске и военной контрразведке. Обучение и воспитание руководителей сыскных подразделений, рядовых работников сыска осуществлялось как с помощью самообразования, так и централизованно, на организованных при Департаменте полиции курсах. Тем не менее, значительных успехов в сыске добивались немногие энтузиасты этой деятельности, умело применявшие известные и активно разрабатывавшие новые методы сыска, поощряемые к тому весьма общим правовым регулированием, признававшим результативность сыска главным мерилом его законности. Правовое регулирование агентурной работы в уголовном сыске касалось главным образом учета и соблюдения секретности ее результатов, методы руководства агентурой по сравнению с политическим розыском урегулированы весьма слабо. Гораздо подробнее осуществлено регулирование агентурного наблюдения в военной контрразведке. Здесь особенностью было привлечение к руководству контрразведывательными отделениями офицеров Отдельного корпуса жандармов, имевших опыт работы с агентурой, поэтому нормы правовых актов регулируют лишь особенности применения ее в контрразведке, прямо рекомендуя руководствоваться документами политического розыска. Весьма высока в этой отрасли роль наблюдательных агентов. Их инициатива и находчивость, предписанные инструкциями, позволяли применять не только тайную слежку, но и входить в контакт с наблюдаемыми.

В четвертом параграфе «Комплексные оперативно-розыскные и охранные мероприятия» приведен анализ основных правовых актов, регулировавших организацию охраны высочайших особ и высокопоставленных чиновников империи от террористических покушений. Если в дореформенный период эти функции с успехом выполняла открытая охрана – Конвой Его Императорского Величества, – то с появлением терроризма как метода революционной борьбы потребовались иные формы охраны, с помощью как наружной, так и внутренней агентуры. Разработанная система охраны позволила полностью исключить контакты охраняемых особ с нежелательными лицами и даже возможность приближения на дальность броска бомбы или прицельного выстрела из револьвера, абсолютно не учитывая возможности применения длинноствольного оружия. При этом наблюдательные агенты не ограничивались слежкой, а внедрялись в среду присутствовавших при проездах людей и тайными методами обнаруживали подозрительных лиц, не выявляя своей принадлежности к охране. Особенностью правового регулирования агентурной работы было не только разрешение, но и прямое требование обязательного проявления инициативы для пресечения покушений.

В пятом параграфе «Режим секретности» анализируется история правового регулирования способов сохранения государственной и военной тайны от разглашения. Необходимость поддержания секретности постоянно вступала в противоречие с желанием офицеров и чиновников иметь доступ к секретной информации и демонстрировать осведомленность перед окружающими, повышая таким образом свой статус, и даже самые строгие меры, предпринимаемые правительством, далеко не всегда оказывались действенными перед этим желанием. Деятельность отечественных периодических изданий по разглашению военных тайн тем более требовала ограничения. Введенные перед Первой мировой войной правовые нормы позволили значительно улучшить сохранность секретов, но окончательно проблема так и не была решена. Более того, многие политические, государственные и военные деятели России противодействовали поддержанию режима секретности на должном уровне и лично неоднократно нарушали его нормы, не без оснований надеясь остаться без наказания.

Шестая глава «Правовое регулирование безагентурных и вспомогательных средств розыска» состоит из трех параграфов и посвящена анализу оперативно-розыскных мероприятий, не связанных с привлечением секретных сотрудников, а также системам учета, анализа, хранения и использования в интересах розыска добываемой информации.

В первом параграфе «Перлюстрация» содержится анализ правовой базы одного из основных источников секретных сведений, получаемых путем ознакомления с дипломатической почтой и частной корреспонденцией в системе политического розыска и внешней разведки. Высокая точность получаемых сведений была причиной бурного развития сети перлюстрационных пунктов. Проверялась вся переписка лиц, обративших на себя внимание правоохранительных органов, и производилась выборочная проверка писем в соответствии с интуицией чиновников, осуществлявших ее. Особенностью применения перлюстрации в уголовном сыске была эпизодичность, отсутствие системы и специальных учреждений. В исследовательской и популярной литературе доминирует мнение о беззаконности перлюстрации. Изучение и сравнение законодательных актов Российской империи дает возможность критики этого мнения. В исследовании доказывается, что перлюстрация была юридически урегулирована. Секретность этого метода розыска вызывалась противоречием его общественной морали и международным нормам, при этом забота власти о конспиративности перлюстрации не шла ни в какое сравнение с конспиративностью других оперативно-розыскных методов. Охранка не останавливалась даже перед уничтожением перлюстрационных пунктов, если существовал риск огласки их работы. Органы политического розыска и военной контрразведки, пользуясь результатами работы перлюстрационных пунктов, в военное время активно применяли для получения сведений и открытую форму ознакомления с частной перепиской – военную цензуру.

Во втором параграфе «Регистрация преступников и оперативные учеты» анализируются способы учета преступников с древнейших времен. Доказывается первичность общинной памяти в качестве наиболее раннего метода регистрации. Введение клеймения связывается с ростом политического отчуждения и отсутствием взаимного доверия между властью и населением. Автор обоснованно отвергает отнесение клеймения к членовредительным наказаниям. Описан переход от внешних к научным методам регистрации: фотографии, антропометрии и дактилоскопии, анализируются нормы правовых актов, регулировавших применение этих методов. Изучены пути внедрения и особенности оперативных и криминалистических учетов в политическом розыске, уголовном сыске и военной контрразведке, их общие черты и особенности. Регистрация в некоторых случаях применялась и как самостоятельный розыскной метод, позволяя выделить среди общей массы населения подозрительных лиц. Отмечена роль паспортной системы в охране правопорядка как особой системы регистрации населения.

Материал третьего параграфа «Секретные библиотеки и прочие средства изучения противника», как правило, относят к криминалистической тактике. Здесь же исследуется процесс создания и развития «заповедных фондов» как вспомогательных средств для розыска, позволяющих изучить противников власти, широкое распространение секретных библиотек революционных изданий как пособий для повышения профессионального уровня жандармских офицеров, руководивших политическим розыском. Военно-историческая библиотека Генерального штаба, напротив, была наряду с Военно-ученым архивом, хранилищем добытых военными агентами и разведчиками изданий и документов об иностранных государствах и их армиях, а также отечественных изданий с использованием разведывательной информации. Эти издания широко использовались для подготовки армейских офицеров.

Особенность объектов уголовного сыска повлекла за собой и особенные средства его изучения: сравнительно небольшие библиотечки общепринятых и местных словарей воровского жаргона и криминалистические музеи с коллекциями воровского снаряжения и инструментов. Получаемые с их помощью знания были бесценны для обучения чинов сыскной полиции, особенно при подготовке к оперативному внедрению в преступную среду.

В заключении подведены итоги и обобщены результаты исследования, сформулированы выводы по собранным и изученным историко-юридическим материалам, а также определены перспективы дальнейшей работы над темой.

Нравственные основы оперативно-розыскной деятельности, их связь с принципом уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, как одно из условий допустимости доказательств. НАУЧНЫЙ АСПЕКТ № 4-2012 – Самара: Изд-во ООО «Аспект», 2012. Т.1-2. С. 25-26. 27. Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 33. С.3349; 1997. № 29. Ст. 3502; 1999. № 2 . Ст. 233; 2000. № 1. Ст. 8; 2003. № 2. Ст. 167 и др. 28. Субкультура (лат. sub - под и cultura - культура; подкультура) понятие (термин) в социологии, антропологии и культурологии - обозначающий часть культуры общества, отличающейся своим поведением от общепринятого. 29. Толковый словарь русского языка: В 4 т. Т.4/ Под ред. Д. Ушакова. М., 1996. С. 351,408. 30. Томин В.Т., Попов А.П. Эффективное уголовное судопроизводство: управленческие, социальные и правовые аспекты. С.19. 31. ФЗ « О государственной тайне» от 21.07.1993 г.(ред.

Основная обязанность специалиста - использование своих специальных знаний для оказания помощи оперативным сотрудникам в обнаружении и закреплении оперативно-значимой информации.

Прокурор занимает особое место среди субъектов ОРД в связи с тем, что по его требованию руководители органов, осуществляющих ОРД, предоставляют ему документы, которые включают в себя ДОУ, материалы проведения ОРМ с использованием оперативно-технических средств, а также учетно-регистрационную документацию и ведомственные нормативные правовые акты, регламентирующие порядок проведения ОРМ.

Полномочия судьи в сфере ОРД выражаются в осуществлении судебного контроля при рассмотрении материалов об ограничении конституционных прав граждан при проведении ОРМ (ст.

— использование конфиденциального сотрудничества для сокрытия преступной деятельности;

— утрата конфидентом возможности оказывать содействие органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность;

— неудовлетворительное состояние здоровья и другие нарушения условий контракта лицом, содействовавшим подразделениям, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность.

В случае временной невозможности конфидента выполнять свои обязательства допускается приостановление работы по контракту на срок до шести месяцев.

Отмечая добровольность изъявления согласия гражданина на конфиденциальное сотрудничество с подразделениями ОВД, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, как форму реализации своего права на защиту от преступных посягательств, закон (см.

К агентурной работе не должны привлекаться лица страдающие

Второй вид содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, предусматривает непосредственное их участие в проведении оперативно-розыскных мероприятий, направленных на решение конкретных задач оперативно-розыскной деятельности. Например, оперативное внедрение в криминальные сообщества и участие в их разработке.

Во-вторых, конфиденциальное сотрудничество может быть кратковременным или длительным (устойчивым), что означает вступление в отношения сотрудничества для достижения одной конкретной, разовой недлительной по времени задачи либо достаточно устойчивое по времени содействие в подготовке или проведении ряда оперативно-розыскных мероприятий, обеспечивающих осуществление долговременных оперативных задач.

Конфиденциальное сотрудничество отдельных (частных) лиц с органами внутренних дел различается и по форме.

Внимание

Определяющими характеристиками профессиональной непригодности объекта к использованию являются следующие: богатое воображение, склонность придумывать события, не соответствующие действительности или давать собственное толкование сложившейся оперативной обстановке.

Только досконально изучив конкретного человека, можно подобрать к нему ключи. В любом случае действовать необходимо очень деликатно, ненавязчиво, не лезть, что называется, в душу с расспросами, искать общие точки соприкосновения и общие интересы, внимательно присматриваться к объекту разработки, выявлять его жизненные ценности и приоритеты, а главное, слабые и уязвимые места, используя которые, можно на него эффективно влиять. Никогда не форсируйте события. В искусстве вербовки большое значение имеет ораторское искусство, помноженное на знание психологии.

При этом законодатель подчеркнул, что привлекаться к нему могут отдельные лица, исключив тем самым групповую (коллективную) форму конфиденциального содействия. Это необходимо и в целях конспирации, и для индивидуализации правового статуса субъекта.

Конфиденциальное содействие может быть установлено: а) по инициативе сотрудника оперативного подразделения путем предложения лицу из тактических соображений оказать добровольную помощь в борьбе с преступностью; б) в случае индивидуального волеизъявления лица, выступающего инициатором данного содействия и располагающего соответствующей информацией о противоправной деятельности.

Основным элементом конфиденциального содействия является умение оперативного сотрудника привлечь гражданина к содействию (вербовка).

Вид негласной деятельности, которая осуществляется субъекта осуществляющими ОРД в отношении заключенного под стражу лица в целях быстрейшего раскрытия преступления, всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, а также получения данных оперативного характера. 13. См., например, Горянинов К.К., Кваша Ю.Ф., Сурков К.В. Федеральный закон «Об оперативно- розыскной деятеьности»: Комментарий.М., 1997.
С. 516. 14. Дронов М.Н. Талант общения, М., 1998. 15. Карпец И.И. Сыск (записки начальника уголовного розыска). М., 1994. С.84. 16. Кон И.С. Социология личности. М., 1967.
С.62. 17. Контракт- договор между органом, осуществляющим оперативно- розыскную деятельность(в лице начальника органа), и отдельным лицом, фиксирующий в письменной форме взаимные обязательства и права сторон. 18. Кукридж Е.Х. Тайны английской секретной службы. М., 1989. С.20-28. 19. Леббок Д.
Эта деятельность направлена на формирование стабильного, количественно небольшого аппарата негласных сотрудников, способных оказывать помощь в решении общих и частных задач ОРД.

Основными элементами руководства конфиденциальными сотрудниками являются: а) деятельность оперативных работников но организации качественного использования негласных сотрудников для решения оперативно-розыскных задач; 6) воспитание негласных сотрудников; в) обучение их приемам оперативно-розыскной работы.

Использование конфидентов для решения задач ОРД предполагает ориентирование данных лиц на сбор оперативно-розыскной информации.

Чаще всего сотрудничество, закрепленное в письменной форме, является долговременным и предполагает ведение лицом активной разведывательно-поисковой деятельности в криминальной среде.

В контракте о долговременном сотрудничестве находят отражение: данные о сторонах, предмет контракта, права и обязанности сторон, срок контракта, условия возможного продления срока договора или его досрочного расторжения, сумма или характер вознаграждения конфиденту, а также особые условия (гарантии безопасности, порядок разрешения споров, соблюдения конфиденциальности и др.).

Контракт от имени оперативно-розыскного органа составляется в одном экземпляре, и его подписывают соответствующие руководители, перечень которых определяется ведомственными нормативными актами.

В соответствии со ст.60 Конституции РФ гражданин получает такие права и обязанности с 18-летнего возраста. С этого возраста гражданин своими действиями не только приобретает права, но и создает юридические обязанности, а равно способен нести ответственность за последствия своих действий.

Следовательно, органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, вступают с отдельными гражданами в специфические гражданско-правовые и трудовые отношения. Поэтому контракт как разновидность договора имеет определенные правовые последствия для обеих сторон и должен отвечать юридически значимым требованиям.

Структура контракта должна содержать следующие элементы.

1.
Правовая основа сотрудничества отдельного (частного) лица с подразделением ОВД, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность.

Допустимыми ФЗ об ОРД (п. 4 ст. 16) признает и такие действия, при которых негласный сотрудник при защите жизни и гдоровъя граждан, их конституционных прав и законных интересов, а также для обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств вынужденно причиняет какой-либо вред обществу. Несомненно, основное воспитательное значение имеют правильный выбор и использование выработанных практикой приемов воспитания, обусловленные наличием улица, оказывающего содействие, определенных положительных и отрицательных черт характера, его ролью в среде, где он выполняет задание ОРО. Черты характера таких лиц (врожденные или приобретенные), как правило, известны оперативнику. При отсутствии у лица, содействующего ОРО, необходимых качеств оперативник должен стремиться воспитать их.

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

Можно искать по нескольким полям одновременно:

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND .
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

Оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

Оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак "доллар":

$ исследование $ развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

" исследование и разработка"

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку "# " перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

# исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду "~ " в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как "бром", "ром", "пром" и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Например:

бром~1

По умолчанию допускается 2 правки.

Критерий близости

Для поиска по критерию близости, нужно поставить тильду "~ " в конце фразы. Например, для того, чтобы найти документы со словами исследование и разработка в пределах 2 слов, используйте следующий запрос:

" исследование разработка"~2

Релевантность выражений

Для изменения релевантности отдельных выражений в поиске используйте знак "^ " в конце выражения, после чего укажите уровень релевантности этого выражения по отношению к остальным.
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение.
Например, в данном выражении слово "исследование" в четыре раза релевантнее слова "разработка":

исследование^4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения - положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO .
Будет произведена лексикографическая сортировка.

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.