Станислав ежи лец - непричесанные мысли. Лец, станислав ежи
Станислав Ежи Лец
Непричесанные мысли
Stanisław Jerzy LEC
Иллюстрации Макса Никитенко
Перевод с польского Е. В. Смирновой
© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО Группа Компаний
I. Непричесанные мысли
Что такое хаос? Это порядок, нарушенный при Сотворении мира.
За всю жизнь ему так и не довелось быть пригвожденным общественным мнением к позорному столбу.
В доме повешенного не говорят о веревке. А в доме его палача?
Новые боги получают в наследство от старых как атрибуты, так и паству.
Из рецензии: «Для этого поэта характерна благородная бедность мысли».
Рак краснеет после своей смерти. Достойный пример подражания – какая деликатность со стороны жертвы!
Однажды я увидел чудо: всё обошлось без всяких чудес.
Ошибка рождается как правда и лишь потом становится ошибкой.
Можно ли при плоскостопии носить шпоры? Да, только не стоит ими звенеть.
На судах инквизиции ведьмы признавались в сношениях с дьяволом. Мы возмущаемся: «Как можно было принудить их к этому, ведь дьявола не существует!» Но внутри нас вопиет голос разума: «Неправда! Неправда! Неправда! Дьявол есть – он как раз и был инквизитором!»
Не забывайте: если дьявол захочет вас лягнуть, он сделает это человеческой ногой, а не конским копытом.
Снося памятники, сохраняйте пьедесталы – они всегда остаются в цене.
Мне приснился кошмар: перепроизводство чиновников в государстве, в котором все стали образованными.
И что же нас всё-таки привязывает к этой планете, кроме банальной гравитации?
«С евнухами всегда найдешь то, о чем можно всласть поговорить», – рассказывала одна дама из гарема.
Воскресают легко только покойники. Живым это трудно.
Учитывайте опыт орнитологов! Чтобы писатели могли расправить крылья, им необходима свобода пера.
В переломные моменты жизни народа многие только ковыряют в носу – как правило, те, в чьих семьях порицают подобное занятие.
Ни одна часовая стрелка тебе не подскажет, в какую сторону следовать по жизни.
Всё в руках человека. Поэтому мыть руки следует как можно чаще.
Не каждый залп орудия становится провозвестником революции.
Чаще сходятся гора с горой, чем человек с человеком.
Сбрить можно даже бороду пророка!
Факты всегда остаются голыми, даже одетые по последней моде.
Я верю в то, что человек когда-нибудь создаст гомункулуса, но Господом заклинаю: пусть не повторяет ошибку Всевышнего – не создает человека по своему образу и подобию.
Мать преступления – глупость, но какими гениальными бывают отцы!
Не следует доводить городской транспортный парк до того, чтобы он годился лишь на строительство баррикад.
Неужели в наказание за то, что я не верю в чужую душу, я потерял и собственную?
На очной ставке покойный не опознал своего убийцу.
Мне приснилась действительность. С каким же облегчением я проснулся!
Предпочитаю табличку «Вход воспрещен» надписи «Нет выхода».
Смотрите, сатирики! И в кривом зеркале гиены точат на вас свои зубы!
Всегда найдутся эскимосы, которые возьмутся советовать жителям Бельгийского Конго, как им лучше вести себя во время особенно сильной жары.
«Чувствую, что у меня растут крылья!» – изрекла мышь. Ну и что с того, господин нетопырь?
Ах, если б можно было спать, в рассрочку погашая смерть!
Первым условием бессмертия всегда остается сама смерть.
Конституция государства должна быть такой, чтобы она не нарушала конституции гражданина.
Когда миф сталкивается с мифом, происходит очень даже реальное столкновение.
До глубокой мысли нужно возвыситься.
А может быть, я стал атеистом по Божьей воле?
Если ты бесхребетный, не лезь из кожи вон!
Даже если поить корову какао, шоколада из нее не выдоишь.
И на троне можно протереть штаны.
Я красивый, я сильный, я умный, я хороший. И всё это открыл я сам!
Против некоторых людей следует возбудить процесс мышления.
И грязная лужа порой производит впечатление бездны.
Свободу симулировать невозможно!
Мне о нем говорили: «Это лев!»
Ну и что с того, если у нас нет пустыни?
Придется отдать его в цирк или в зоосад.
Либо набить чучело – и в музей.
На инструменте насилия «Песнь свободы» не сыграешь.
Сатирики, осторожнее генерируйте идеи! В снятом в 1931 году фильме Рене Клера «Да здравствует свобода!» звучал иронический куплет «Труд – это свобода», а в 1940 году надпись «Работа делает свободным» появилась на воротах концлагеря в Освенциме.
Я знаю, откуда взялась легенда о богатстве евреев. Они за всё расплачиваются.
Окно в мир можно заслонить газетой.
«Я ему только пальцем погрожу», – сказал он, кладя палец на курок.
Порой колокола раскачивают звонаря.
Всем известно, что людей можно делить по-разному, например на людей и нелюдей. Услышав это, палач удивился: «А я всегда делю их на головы и туловища…»
Запах сена лошади и влюбленные воспринимают по-разному.
Мысли скачут с человека на человека, как блохи. Но не всех кусают.
Эх, если б козла отпущения можно было еще и доить!
Беда диктаторам, поверившим в то, что они не диктаторы!
Случается, что рыба заглатывает крючок вместе с рыбаком.
Когда запахли фиалки, навоз изрек: «Что ж, работают на дешевом контрасте!»
Один знакомый спросил меня: «Как следует поступить, обнаружив в своем доме приятеля жены в постели с другой женщиной?»
Интересно, о чем мы будем болтать друг с другом, собравшись когда-нибудь в долине Иосафата в исподнем разных эпох, – о кратком мгновении жизни или о долгом пребывании в покойниках?
Количество мыслей нужно умножить до такой степени, чтобы на них не хватало соглядатаев.
Я знал одного типа с полным отсутствием слуха, и если бы он подкрепил это теорией, то, несомненно, совершил бы переворот в истории музыки.
В джунглях носят воинские шлемы, для маскировки прикрытые сеткой с вплетенной в нее зеленью. Я же ношу фригийский колпак с нашитыми на него шутовскими бубенцами.
Спрашиваешь, красавица, сколь долго вынашиваются мои мысли? Шесть тысяч лет, о, чаровница!
Не стоит повторяться? Тсс! Пусть счастье этого не слышит!
Прекрасная ложь? Осторожно – это уже творчество!
Не говори о человеке плохо. Он подслушивает внутри тебя.
В одной стране литератор С. сказал мне: «Власть лежит на улице». «Торопиться некуда, – ответил я, – здесь улиц не убирают».
Человек – странное создание. Даже в заключении, надрываясь в каменоломнях, присматривает гранитный блок себе на памятник.
«Почему вы написали об этом как об эпохальном событии, которое будет иметь переломное значение?» – спросил я одного критика. «А о чем „об этом“?» – спросил он.
Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту
красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook
и ВКонтакте
Умение облечь мысль в лаконичную и хлесткую фразу - это настоящее искусство. И есть люди, которые достигли в этом искусстве головокружительных высот. Среди них - знаменитый польский поэт, философ, сатирик и один из величайших афористов XX века Станислав Ежи Лец.
Сегодня сайт собрал для вас яркие высказывания Леца. Эти афоризмы действуют на мозг так же, как бодрящий душ - на тело.
- Люди одиноки, потомy что вместо мостов они стpоят стены.
- Ну допустим, пробьешь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?
- Безвыходным мы называем положение, выход из которого нам не нравится.
- Я думал, что опустился на самое дно, как вдруг снизу постучали...
- Не каждая серая масса имеет что-то общее с мозгом.
- Многие бумеранги не возвращаются. Выбирают свободу.
- Мгновение осознания своей бесталанности есть вспышка гениальности.
- Из одной системы нам еще долго не выбраться - из солнечной.
- Незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нередко освобождает.
- Достаточно поддаться иллюзии, чтобы почувствовать реальные последствия.
- Все уже описано. К счастью, не обо всем еще подумано.
- Когда я начинаю думать серьезно, я вижу, насколько комичен мир.
- Одиночество, как ты перенаселено!
- Когда сплетни стареют, они становятся мифами.
- Если смотришь на мир прищурившись, легче скрыть слезы.
- Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем.
- Всю жизнь идти к цели можно, только если она постоянно отодвигается.
- Жизнь - вредная штука. От нее все умирают.
- После общения с некоторыми людьми у меня появляется ярко выраженный комплекс полноценности.
- Сходят с ума только те, у кого он есть.
- Крыша над головой часто не позволяет людям расти.
- Многим нулям кажется, что они - орбита, по которой вращается мир.
- Дурак - это человек, считающий себя умнее меня.
- Тот, кто не разбирается ни в чем, может взяться за что угодно.
- Раздвоение личности - тяжелое психическое заболевание, так как сводит бесчисленное множество существ, на которые обычно раздроблен человек, к жалким двум.
- Роды - болезненный процесс, в особенности если человек рождает сам себя, да еще в зрелые годы.
- Если бы животное убило преднамеренно, это был бы человеческий поступок.
- Граница между светом и тенью - ты.
- И что ты скажешь, физика? Охлаждение отношений между людьми, как следствие трения между ними.
- Если бы повысилось искусство вести беседу, понизилась бы рождаемость.
- Вы можете представить себе женщину, которая позволила бы своему любовнику тысячу и одну ночь рассказывать сказочки?
- Плагиаторы, спите спокойно. Муза - женщина, она редко сознается, кто был первым.
- Можно влюбиться из одной только ревности.
- Человек, мир перед тобой распахнут настежь, поэтому смотри, как бы не вывалиться.
- Иногда надо замолчать, чтобы тебя выслушали.
- Красивая ложь? Внимание! Это уже творчество.
- Будь реалистом: не говори правды.
- Всегда обращайся к чужим богам. Они выслушают тебя вне очереди.
- Не будем пытаться понять друг друга, чтобы друг друга не возненавидеть.
- Давайте будем людьми хотя бы до тех пор, пока наука не откроет, что мы являемся чем-то другим.
Станислав Ежи Лец – польский писатель и философ еврейского происхождения, чьи сатирические сентенции давно уже получили всемирную известность.
Всем тем, кто не чужд парадоксальному взгляду на мир и старается мыслить свободно и независимо, рекомендуется к обязательному прочтению.
Ах, что это была за мука! Кругом сплошь нагие женщины, закутанные до подбородка.
Бывает, что есть, куда воткнуть, но нет контакта.
В горизонтальном положении мозг не выше других органов.
«Выше голову!» — сказал палач, одевая петлю.
Вечная мечта палача: комплимент приговоренного за качество казни.
Во время пыток постоянно щипал себя. «Почему?» — спросил выведенный из себя палач. «Проверяю, не кошмарный ли это сон?»
«Из одного креста можно было бы сделать две виселицы», — с презрением сказал специалист.
Будь осторожен! Не попади под чужое колесо фортуны.
Адам и Ева положили начало массовому производству человеческого тела, зато Авель и Каин — души.
Бог сотворил нас по своему образу и подобию. Но откуда уверенность, что он работал в реалистической манере?
Если ты открыл эликсир вечной жизни, запатентуй его сразу же. Иначе тебе нечего будет оставить наследникам.
«Как следует вести себя, — спросил один мой знакомый, — застав у себя дома друга жены в постели с незнакомой женщиной?»
Все хотят добра. Не отдавайте его.
Будь альтруистом, уважай эгоизм других!
Были две возможности: либо встать на их платформу, либо повиснуть над ней.
Анекдоты о сумасшедших, рассказанные ими самими, внушают беспокойство — слишком уж разумны.
«Кто из вас без вины, пусть первый бросит камень». Ловушка. Тогда он уже не будет без вины.
Бессонница — болезнь эпох, в которых людям велят закрывать глаза на многие вещи.
Говорят, у потерявшего зубы только свободнее язык.
«Мысли свободны от пошлины?» — Да, если они не переходят границы.
Большое искусство — опоздать как раз вовремя.
В пустую женщину можно вложить много денег.
Женщины — это садистки; они истязают нас муками, которые мы им причиняем.
Война полов ведется традиционным оружием.
Говорят — институт брака. В таком случае не мало ли в нем сотрудников?
Когда смотришь на нее, невозможно примириться с мыслью, что у ее души нет такого пышного бюста.
«Не дразните льва!» — «почему?» — спросил я у надзирателя. — «у него делается расстройство желудка» — ответил тот.
Если бы козла отпущения можно было еще и доить!
Даже если дать корове какао, не выдоишь шоколада.
Заветная мечта попугая: повторять самого себя.
Петух воспевает даже то утро когда его положат в суп.
Бедная земля, все наши тени падают на нее.
Когда сплетни стареют, они становятся мифами.
«Я слышал, что мир прекрасен», — сказал слепой. «Кажется», — ответил зрячий.
А может быть стены Иерихона пали просто потому, что в городе слишком сильно дули в фанфары.
А может быть, весь окружающий мир — лишь потемкинская деревня в ожидании ревизии какого-то демиурга?
А может быть, мы только чье-то воспоминание?
Если политические сказки говорят о зверях — значит времена бесчеловечные.
Брюки протираются даже на троне.
Государство, заранее знающее даты смерти своих граждан, может вести в высшей степени плановое хозяйство.
Иногда я перестаю верить в синеву небес: мне кажется, что это пространство, идеально покрытое синяками.
Ну допустим, пробьешь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?
Трусы должны иметь власть, иначе им боязно.
Сапог победителя, случалось, принадлежал побежденному.
Имеет ли право людоед говорить от имени съеденных им?
Он шел по трупам идущих к цели.
Хочешь петь в хоре? Сперва присмотрись к палочке дирижера.
Чтобы вскарабкаться наверх, надо сложить крылья.
Если сломан хребет,- горб вырастает на психике.
Из нулей легко сделать цепь.
Каждая метла постепенно сметается сама.
Иногда, только сойдя со сцены, можешь узнать, какую роль ты играл.
Есть ли идеалы ходя бы у тех, кто отобрал их у других?
Кто верит в чудеса! Но все их ждут.
Будь у меня сила воли побольше, я бы сумел пересилить ее.
Даже из мечты можно сварить варенье, если добавить фруктов и сахару.
Если вода доходит до рта, держи голову выше.
Буква закона должна быть включена в алфавит.
Вот страж закона — охраняет его так идеально, что никто не может воспользоваться.
Для старого Рокфеллера издавали специальную газету, заполненную вымышленными новостями. Некоторые страны в состоянии издавать такие газеты не только для миллиардеров, но для всего населения.
Власть чаще переходит из рук в руки, чем из головы в голову.
Иногда жесткая позиция является следствием Паралича.
Когда хамелеон у власти, цвета меняет окружение.
Демонтируя памятники, не трогайте постаментов. Они еще могут пригодиться.
Еще никому не удавалось побить ложь оружием правды. Побороть ложь можно только еще большей ложью.
А может быть, прекрасная пещерная живопись вынуждена была когда-то уйти в подполье?
Истина обычно лежит посередине. Чаще всего без надгробия.
Осторожно: когда ты в блеске славы, у твоих врагов преимущество — они подстерегают в тени.
Какие-нибудь будущие дарвины быть может, выдвинут тезис, что высокоразвитые существа (к которым будут принадлежать) происходят от людей. Это будет огромным шоком!
Верю в эволюцию животных. Когда — нибудь, например сравняются блоха и лев. Не знаю только, из- за миниатюризации львов, или по причине гигантизации блох.
Чаще всего выход там, где был вход.
Некролог был бы лучшей визитной карточкой.
Беззубым многое легче выговаривать.
Аппетит приходит во время еды, но не уходит во время голода.
В борьбе между сердцем и головой в конце концов побеждает желудок.
Бедный человек, говоришь «после нас хоть потоп!» и всего только дергаешь за ручку бачка.
Все в руках человека. Поэтому их надо как можно чаще мыть.
Если мираж окажется действительностью, требуйте компенсации.
Он сломал себе жизнь. И теперь у него — две отдельных, весьма приятных жизни.
Безбожники — это верующие, которые не желают быть ими.
Дорожные указатели не облегчают крестный путь.
Боюсь ангелов, они добры, согласятся быть и дьяволами.
В раю должно быть все: и ад тоже!
Верующий ли я? Это одному Богу известно.
Порой меня охватывает тревога: а вдруг мы уже в раю?
Границы рая и ада подвижны, но всегда проходят через нас.
Во всем виноваты евреи. Это их Бог нас всех сотворил.
Грустно, если позвоночник распрямляется только на кресте.
Всегда обращайся к чужим богам. Они выслушают тебя вне очереди.
Есть святые, житие которых начинается с канонизации.
Возможно, и на пороге смерти прибита подкова счастья.
Жаль, что в рай надо ехать на катафалке!
Еще ни один Бог не пережил утраты верующих в него.
Воскресать могут только мертвые. Живым — труднее.
В рог изобилия громко трубят. Наверное, он пуст.
Рассказывать анекдоты Господу Богу так, чтобы он не угадывал конца, — вот чем стоило бы гордиться.
Дьявол в аду — образ положительный.
Кто знает, может быть, дьявол упорхнул бы от нас, если бы его окрылили?
Иногда дьявол искушает меня поверить в бога.
Дьявол коварен — он может явиться к нам просто в образе дьявола.
Сила дьявола в его ангельском терпении.
Как видно, в аду есть и вход, и выход, коль скоро можно пройти через ад.
Дьяволы бывают двух видов: разжалованные ангелы и сделавшие карьеру люди.
Кажется, дело идет к тому, что Наука откроет Бога. И я заранее трепещу за его судьбу.
Если кричат: «Да здравствует прогресс!», всегда справляйся: «Прогресс чего?»
Низменный аргумент пигмеев: «Мы ближе всех к земле».
Человек задумывается о цели своего существования; возможно, устрицы задумываются о том же, если только им не открыл этого какой-нибудь официант.
Кто выбрался на берег на гребне волны, может скрыть, что у него мокро в штанах.
Жалобы на алкоголизм? А разве гражданам дали познать вкус нектара?
Боюсь незаряженных ружей. Ими разбивают головы.
Перегоняя кого-либо, смотри: не пришлось бы от него убегать.
Всегда следуй за стрелкой компаса — она знает, когда дрожать.
Еще раз начать сначала, только как перед этим закончить?
Давайте будем людьми хотя бы до тех пор, пока наука не откроет, что мы являемся чем-то другим.
Истинный мудрец: всегда бил поклоны правителю так, чтобы показывать зад его прислужникам.
Будущее нужно постоянно вызывать из небытия, прошлое приходит само.
Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем.
Электронный мозг будет думать за нас точно так же, как электрический стул за нас умирает.
В тёмные времена трудно уйти в тень.
Есть пьесы настолько слабые, что никак не могут сойти со сцены.
Даже в его молчании были грамматические ошибки.
Даже безмолвствуя, бери самый высокий тон.
Вершина знаний о человеке — архив тайной полиции.
Будь внимательней! Выходя из своих снов, можешь попасть в чужие.
Если ты бесхребетный — не лезь из кожи.
Он менял кожу, а орал так, будто ее сдирали.
Будь осторожен, не создай по невнимательности чего-нибудь величественного, ведь стольким людям придется сознательно посвятить свою жизнь, что бы созданное тобой умалить.
Когда прыгаешь от радости, смотри, чтобы у тебя не выбили почву из-под ног.
Вы можете представить себе женщину, которая позволила бы своему любовнику тысячу и одну ночь рассказывать сказочки?
Будь реалистом: не говори правды.
Глупость никогда не переходит границ: где ступит, там ее территория.
Не рассказывайте никому своих снов — что, если к власти придут фрейдисты?
Если тебе нравится мешок, купи его вместе с котом, которого тебе хотели в нем продать.
Быть в пасти льва — это еще полбеды. Разделять его вкусы — вот что ужасно.
В опасные времена не уходи в себя. Там тебя легче всего найти.
Инстинкт самосохранения иногда является импульсом к самоубийству.
Жаль, что счастье не валяется на дороге к нему.
У каждого века есть свое средневековье.
И по тому, как дрожат жители, можно уяснить, каков фундамент государства.
В искусстве было время, когда даже онанистов кастрировали — из боязни, как бы они не оплодотворили атмосферу.
Воображение? Его больше всего у онанистов.
Разумеется, я не верю в чудо ночи на святого Ивана Купалу, но если бы вы спросили меня о ночи святого Варфоломея…
Велика сила ничтожества! Ничто его не одолеет.
Знаю, откуда миф о богатстве евреев. Евреи платят за все.
В настоящей бомбе с часовым механизмом взрывчатым веществом является время.
Следы многих преступлений ведут в будущее.
И кнут пускает побеги, попав на благоприятную почву.
Настоящий враг никогда тебя не бросит.
В некоторых источниках вдохновения музы моют ноги.
С той минуты, как человек встал на задние конечности, все является позой.
В нем ощущается какая-то огромная пустота, до краев наполненная эрудицией.
Душно! Откройте окна. Пусть эти во дворе тоже почувствуют.
В одних религиях почитают мучеников, в других — палачей.
Жизнь — вредная штука. От нее все умирают.
Жизнь идет по кругу все ближе к горлу.
Любая вонь, борющаяся с вентилятором, склонна считать себя Дон-Кихотом.
Мало кто меняет убеждения — меняют идеологии.
Когда враг потирает руки,- твой час! Давай волю своим!
Великие времена могут вместить порядочное количество маленьких людей.
Техника дойдет до такого совершенства, что человек сможет обойтись без себя.
Великие должны наклонять небо к людям, не снижая его уровня.
Подумать только! На огне, который Прометей украл у богов, сожгли Джордано Бруно.
Толстяки живут меньше. Но едят дольше.
Один фальшивый шаг — и вот мы уже у чьей-то цели.
Окно в мир можно закрыть газетой.
Можно быть виртуозом фальшивой игры.
Вечность — временное решение. Пока не определится начало и конец.
Достаточно поддаться иллюзии, что бы почувствовать реальные последствия.
Трудно утвердиться мирам, в Начале которых только Слова, Слова, Слова…
Собака в столице лает центральнее.
Имел пеструю жизнь. Менял флаги.
На пути наименьшего сопротивления подводят и самые сильные тормоза.
Возможности оперы еще не исчерпаны: нет такой глупости, которую нельзя было бы спеть.
Это выдающийся врач: он выдумал несколько болезней и даже сумел широко их распространить.
Нельзя смотреть на врага с омерзением — а вдруг понадобится его сожрать?
Рупор не должен удивляться, что его оплевывают говорящие в него.
История повторяется, потому что не хватает историков с фантазией.
Войте! Почувствуете себя моложе на миллион лет.
И мазохисты во всем признаются под пыткой. Из благодарности.
Вот будет смешно, если не успеют уничтожить мир перед его концом.
Когда мы заселим пустыни, исчезнут оазисы.
Все на свете функционально, а особенно то, что решительно ничему не служит.
Что хромает, то идет.
Я знал человека столь мало начитанного, что ему приходилось самому сочинять цитаты из классиков.
Деньги не пахнут, но улетучиваются.
Все понимаем. Поэтому ничего не можем понять.
Не будем пытаться понять друг друга, чтобы друг друга не возненавидеть.
Когда ошибки будут встречаться реже, они вырастут в цене.
Все слагается в историю, и все в ней разлагается.
Мир без психопатов? Он был бы ненормальным.
Все уже описано. К счастью, не обо всем еще подумано.
Дурак — это человек, считающий себя умнее меня.
Всякий раз, когда я говорю «да», я заранее вижу, скольких «нет» мне это будет стоить.
И на сомнения нужно решиться.
Когда падают головы, не опускай своей.
Те, кто носит шоры, пусть помнят, что в комплект входят еще удила и кнут.
Обычно арьергард прежнего авангарда является авангардом нового арьергарда.
Дух времени пугает даже атеистов.
В самом начале пути к совершенству споткнулся на своем ошеломляющем успехе.
Существует идеальный мир лжи, где все истинно.
Кто знает, сколько слов перепробовал Бог, прежде чем нашел то, которое сотворило мир.
Кто схватывает идею, как насморк, тому легко начхать на нее.
Выкорчевывайте корни зла, они зачастую питательны и вкусны.
Я красивый, я сильный, я мудрый, я добрый. И все это открыл я.
Гарантия мира: закопать топор войны вместе с врагом.
Где же набраться смелости? Смелые ее не отдадут.И что ты скажешь, физика? Охлаждение отношений между людьми, как следствие трения между ними.
С тех пор как я увидел изображения нашего старого, почтенного Господа Бога в виде пожилого господина с лысиной, я окончательно потерял веру в любые, даже самые лучшие средства для выращивания волос.
1. В горизонтальном положении мозг не выше других органов
2. Человек - побочный продукт любви
3. Ребенок рождает родителей
4. Помните: у человека нет другого выбора - он должен быть человеком!
5. Человек имеет и то преимущество над машинами, что способен себя продать сам
6. Будьте самоучками - не ждите, чтобы вас научила жизнь
7. Когда обезьяна расхохоталась, увидев себя в зеркале, родился человек
8. Всю жизнь последовательно идти к цели можно, если она постоянно отодвигается
9. Иногда нужно нахальство, чтобы доказать свою деликатность
10. Восклицательный знак, который раскис и сник, становится вопросительным
11. У кого хорошая память, тому легче о многом забыть
12. Одни хотели бы понимать то, во что верят, а другие - поверить в то, что понимают
13. Адам и Ева положили начало массовому производству человеческого тела, зато Авель и Каин – души
14. А может, Бог предназначил мне быть атеистом?
15. А поспевает ли производство мысли за естественным приростом населения?
16. Баран, у которого было золотое руно, богатым не был
17. Как упражнять память, чтобы научиться забывать?
18. Труднее всего устранить точку, поставленную над "i"
19. "Выше голову!" - сказал палач, одевая петлю
20. Спрашиваете, почему люди бегут с корабля, который не тонет? Смекнули, куда он их везет
21. Вечная мечта палача: комплимент приговоренного за качество казни
22. Во время пыток постоянно щипал себя. "Почему?" - спросил выведенный из себя палач. "Проверяю, не кошмарный ли это сон?"
23. "Из одного креста можно было бы сделать две виселицы", - с презрением сказал специалист
24. История учит, как ее фальсифицировать
25. Ишь, хитрецы! Заключили договор с дьяволом, чтобы он их не пустил в ад
26. Крышку гроба со стороны пользователя не украшают
27. Миров столько, сколько умещается в голове
28. Под палкой даже в барабане пробуждается Муза
29. Пословицы противоречат друг другу. Именно в этом проявляется народная мудрость
30. Чтобы добраться до истока, нужно плыть против течения
31. Разделяет не пропасть, а разница уровней
32. Хлеб открывает любой рот
33. Это выдающийся врач: он выдумал несколько болезней и даже сумел широко их распространить
34. Не сомневаюсь, ты удивишься, если корова вдруг заговорит по-английски. Но поверь мне: на десятый раз тебя бы уже раздражало ее далекое от оксфордского произношение. Конечно, если бы ты разбирался в этом...
35. Дорожные знаки могут превратить шоссе в лабиринт
36. Хочешь петь в хоре? Сперва присмотрись к палочке дирижера
37. Будь осторожен! Не попади под чужое колесо фортуны
38. Мы будем блохами космоса, скачущими со звезды на звезду
39. Техника дойдет до такого совершенства, что человек сможет обойтись без себя
40. Он выразился так ясно, что разум отказывался понимать
41. Некое существо встало на двух своих задних конечностях, а потом опустилось опять на четыре колеса
42. Гарантия мира: закопать топор войны вместе с врагом
43. Он охраняет права так строго, что никто не может ими воспользоваться
44. Бывает, что знаменосца несет в другую сторону, чем знамя
45. Я не могу возмущаться деянием Герострата, пока не увижу архитектуры храма Дианы в Эфесе
46. Бог сотворил нас по своему образу и подобию. Но откуда уверенность, что он работал в реалистической манере?
47. Если ты открыл эликсир вечной жизни, запатентуй его сразу же. Иначе тебе нечего будет оставить наследникам
48. Все хотят добра. Не отдавайте его
49. Будь альтруистом, уважай эгоизм других!
50. Золотой телец давно уже превратился в дойную корову
51. Молчащих людей нельзя лишить слова
52. С тех пор как я увидел изображения нашего старого, почтенного Господа Бога в виде пожилого господина с лысиной, я окончательно потерял веру в любые, даже самые лучшие средства для выращивания волос
53. Были две возможности: либо встать на их платформу, либо повиснуть над ней
54. Анекдоты о сумасшедших, рассказанные ими самими, внушают беспокойство: слишком уж разумны
55. "Кто из вас без вины, пусть первый бросит камень". Ловушка. Тогда он уже не будет без вины
56. Остерегайтесь тех ботаников, которые утверждают, что корень зла - в древе познания
57. Человек любит смеяться. Над другими
58. Человек в собственной жизни играет лишь маленький эпизод
59. Миг осознания своей бездарности - это проблеск гения
60. Нужно стать известным человеком, чтобы позволить себе выступать инкогнито
61. Некоторые мысли приходят в голову под конвоем
62. Кто схватывает идею, как насморк, тому легко начхать на нее
63. Бессонница - болезнь эпох, в которых людям велят закрывать глаза на многие вещи
64. Говорят, у потерявшего зубы только свободнее язык
65. Можно открыть рот от восхищения и… закрыть его зевая
66. Сезам, откройся! Я хочу выйти
67. Что толку в широких горизонтах, - обычно их можно открыть лишь в самом узком кругу
68. По розам ступает тот, кто топчет клумбы
69. Я несколько раз поймал себя на том, что сквозь лупу искал себя на глобусе
70. Орлы должны облегчаться в тучах
71. Я всегда принимал его за льва, но когда увидел его на четвереньках, сразу понял, что это - не лев
72. Он всюду наклеивал фиговые листки, но добросовестно писал, что за ними кроется
73. Иной железный репертуар давно пора бы сдать в металлолом
74. Гамлетовский вопрос в каждой стране звучит по-разному
75. Некоторые люди смотрят сквозь собственные глаза, как сквозь глазок
76. Я красивый, я сильный, я мудрый, я добрый. И все это открыл я
77. "Мысли свободны от пошлины?" - Да, если они не переходят границы
78. Большое искусство - опоздать как раз вовремя
79. В пустую женщину можно вложить много денег
80. Женщины - это садистки; они истязают нас муками, которые мы им причиняем
81. Война полов ведется традиционным оружием
82. Говорят – «институт брака». В таком случае, не мало ли в нем сотрудников?
83. Когда смотришь на нее, невозможно примириться с мыслью, что у ее души нет такого пышного бюста
84. Если бы козла отпущения можно было еще и доить!
85. Даже если дать корове какао, не выдоишь шоколада
86. Не следует извлекать выводы из грязи
87. И чужая неграмотность мешает писать
88. Третья сторона медали? Грудь, на которой она висит
89. У кого шире кругозор, у того, обычно, уже перспективы
90. Дух времени пугает даже атеистов
91. Заветная мечта попугая: повторять самого себя
92. Петух воспевает даже то утро, когда его положат в суп
93. Бедная земля, все наши тени падают на нее
94. Когда сплетни стареют, они становятся мифами
95. "Я слышал, что мир прекрасен", - сказал слепой. "Кажется", - ответил зрячий
96. А может быть стены Иерихона пали просто потому, что в городе слишком сильно дули в фанфары?
97. А может быть, мы только чье-то воспоминание?
98. Если политические сказки говорят о зверях - значит времена бесчеловечные
99. Брюки протираются даже на троне
100. Государство, заранее знающее даты смерти своих граждан, может вести в высшей степени плановое хозяйство
101. Иногда я перестаю верить в синеву небес: мне кажется, что это пространство, идеально покрытое синяками
102. Ну допустим, пробьешь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?
103. Трусы должны иметь власть, иначе им боязно
104. Сапог победителя, случалось, принадлежал побежденному
105. Имеет ли право людоед говорить от имени съеденных им?
106. Он шел по трупам идущих к цели
107. Хочешь петь в хоре? Сперва присмотрись к палочке дирижера
108. Чтобы вскарабкаться наверх, надо сложить крылья
109. Если сломан хребет - горб вырастает на психике
110. Из нулей легко сделать цепь
111. Каждая метла постепенно сметается сама
112. Иногда, только сойдя со сцены, можешь узнать, какую роль ты играл
113. Есть ли идеалы хотя бы у тех, кто отобрал их у других?
114. Кто верит в чудеса! Но все их ждут
115. Будь у меня сила воли побольше, я бы сумел пересилить ее
116. Даже из мечты можно сварить варенье, если добавить фруктов и сахару
117. Если вода доходит до рта, держи голову выше
118. Буква закона должна быть включена в алфавит
119. Вот страж закона - охраняет его так идеально, что никто не может воспользоваться
120. Для старого Рокфеллера издавали специальную газету, заполненную вымышленными новостями. Некоторые страны в состоянии издавать такие газеты не только для миллиардеров, но для всего населения
121. Власть чаще переходит из рук в руки, чем из головы в голову
122. Иногда жесткая позиция является следствием Паралича
123. Когда хамелеон у власти, цвета меняет окружение
124. Демонтируя памятники, не трогайте постаментов. Они еще могут пригодиться
125. Еще никому не удавалось побить ложь оружием правды. Побороть ложь можно только еще большей ложью
126. А может быть, прекрасная пещерная живопись вынуждена была когда-то уйти в подполье?
127. Истина обычно лежит посередине. Чаще всего без надгробия
128. Осторожно: когда ты в блеске славы, у твоих врагов преимущество - они подстерегают в тени
129. Какие-нибудь будущие дарвины быть может, выдвинут тезис, что высокоразвитые существа (к которым будут принадлежать) происходят от людей. Это будет огромным шоком!
130. Верю в эволюцию животных. Когда-нибудь, например, сравняются блоха и лев. Не знаю только, из-за миниатюризации львов, или по причине гигантизации блох
131. Чаще всего выход там, где был вход
132. Некролог был бы лучшей визитной карточкой
133. Беззубым многое легче выговаривать
134. Аппетит приходит во время еды, но не уходит во время голода
135. В борьбе между сердцем и головой в конце концов побеждает желудок
136. Бедный человек, говоришь: "после нас хоть потоп!" и всего только дергаешь за ручку бачка
137. Все в руках человека. Поэтому их надо как можно чаще мыть
138. Если мираж окажется действительностью, требуйте компенсации
139. Он сломал себе жизнь. И теперь у него - две отдельных, весьма приятных жизни
140. Безбожники - это верующие, которые не желают быть ими
141. Дорожные указатели не облегчают крестный путь
142. Боюсь ангелов, они добры, согласятся быть и дьяволами
143. В раю должно быть все: и ад тоже!
144. Верующий ли я? Это одному Богу известно
145. Порой меня охватывает тревога: а вдруг мы уже в раю?
146. Границы рая и ада подвижны, но всегда проходят через нас
147. Во всем виноваты евреи. Это их Бог нас всех сотворил
148. Грустно, если позвоночник распрямляется только на кресте
149. Всегда обращайся к чужим богам. Они выслушают тебя вне очереди
150. Есть святые, житие которых начинается с канонизации
151. Возможно, и на пороге смерти прибита подкова счастья
152. Жаль, что в рай надо ехать на катафалке!
153. Еще ни один Бог не пережил утраты верующих в него
154. Воскресать могут только мертвые. Живым – труднее
155. В рог изобилия громко трубят. Наверное, он пуст
156. Рассказывать анекдоты Господу Богу так, чтобы он не угадывал конца, - вот чем стоило бы гордиться
157. Дьявол в аду - образ положительный
158. Кто знает, может быть, дьявол упорхнул бы от нас, если бы его окрылили?
159. Иногда дьявол искушает меня поверить в бога
160. Дьявол коварен - он может явиться к нам просто в образе дьявола
161. Сила дьявола в его ангельском терпении
162. Как видно, в аду есть и вход, и выход, коль скоро можно пройти через ад
163. Дьяволы бывают двух видов: разжалованные ангелы и сделавшие карьеру люди
164. Кажется, дело идет к тому, что Наука откроет Бога. И я заранее трепещу за его судьбу
165. Если кричат: "Да здравствует прогресс!", всегда справляйся: "Прогресс чего?"
166. Низменный аргумент пигмеев: "Мы ближе всех к земле"
167. Человек задумывается о цели своего существования; возможно, устрицы задумываются о том же, если только им не открыл этого какой-нибудь официант
168. Кто выбрался на берег на гребне волны, может скрыть, что у него мокро в штанах
169. Жалобы на алкоголизм? А разве гражданам дали познать вкус нектара?
170. Боюсь незаряженных ружей. Ими разбивают головы
171. Перегоняя кого-либо, смотри: не пришлось бы от него убегать
172. Всегда следуй за стрелкой компаса - она знает, когда дрожать
173. Еще раз начать сначала, только как перед этим закончить?
174. Давайте будем людьми хотя бы до тех пор, пока наука не откроет, что мы являемся чем-то другим
175. Истинный мудрец: всегда бил поклоны правителю так, чтобы показывать зад его прислужникам
176. Будущее нужно постоянно вызывать из небытия, прошлое приходит само
177. Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем
178. Электронный мозг будет думать за нас точно так же, как электрический стул за нас умирает
179. В тёмные времена трудно уйти в тень
180. Есть пьесы настолько слабые, что никак не могут сойти со сцены
181. Даже в его молчании были грамматические ошибки
182. Даже безмолвствуя, бери самый высокий тон
183. Вершина знаний о человеке - архив тайной полиции
184. Будь внимательней! Выходя из своих снов, можешь попасть в чужие
185. Если ты бесхребетный - не лезь из кожи
186. Он менял кожу, а орал так, будто ее сдирали
187. Будь осторожен, не создай по невнимательности чего-нибудь величественного, ведь стольким людям придется сознательно посвятить свою жизнь, чтобы созданное тобой умалить
188. Когда прыгаешь от радости, смотри, чтобы у тебя не выбили почву из-под ног
189. Вы можете представить себе женщину, которая позволила бы своему любовнику тысячу и одну ночь рассказывать сказочки?
190. Будь реалистом: не говори правды
191. Глупость никогда не переходит границ: где ступит, там ее территория
192. Не рассказывайте никому своих снов - что, если к власти придут фрейдисты?
193. Если тебе нравится мешок, купи его вместе с котом, которого тебе хотели в нем продать
194. Быть в пасти льва - это еще полбеды. Разделять его вкусы - вот что ужасно
196. В опасные времена не уходи в себя. Там тебя легче всего найти
197. Инстинкт самосохранения иногда является импульсом к самоубийству
198. Жаль, что счастье не валяется на дороге к нему
199. У каждого века есть свое средневековье
200. Не теряйте голову. Жизнь хочет вас по ней погладить
201. Он посыпал себе голову пеплом своих жертв
202. Многих вещей нет потому, что их не смогли никак назвать
203. И по тому, как дрожат жители, можно уяснить, каков фундамент государства
204. В искусстве было время, когда даже онанистов кастрировали - из боязни, как бы они не оплодотворили атмосферу
205. Воображение? Его больше всего у онанистов
206. Разумеется, я не верю в чудо ночи на святого Ивана Купалу, но если бы вы спросили меня о ночи святого Варфоломея...
207. Велика сила ничтожества! Ничто его не одолеет
208. Знаю, откуда миф о богатстве евреев. Евреи платят за все
209. В настоящей бомбе с часовым механизмом взрывчатым веществом является время
210. Следы многих преступлений ведут в будущее
211. И кнут пускает побеги, попав на благоприятную почву
212. Настоящий враг никогда тебя не бросит
213. В некоторых источниках вдохновения музы моют ноги
214. С той минуты, как человек встал на задние конечности, все является позой
215. В нем ощущается какая-то огромная пустота, до краев наполненная эрудицией
216. Душно! Откройте окна. Пусть эти во дворе тоже почувствуют
218. В одних религиях почитают мучеников, в других – палачей
220. Жизнь - вредная штука. От нее все умирают
221. Жизнь идет по кругу все ближе к горлу
222. Любая вонь, борющаяся с вентилятором, склонна считать себя Дон-Кихотом
223. Мало кто меняет убеждения - меняют идеологии
224. Когда враг потирает руки - твой час! Давай волю своим!
225. Великие времена могут вместить порядочное количество маленьких людей
226. Одним и тем же мозгом мыслить и верить?
227. Великие должны наклонять небо к людям, не снижая его уровня
228. Подумать только! На огне, который Прометей украл у богов, сожгли Джордано Бруно
229. Толстяки живут меньше. Но едят дольше
230. Один фальшивый шаг - и вот мы уже у чьей-то цели
231. Окно в мир можно закрыть газетой
232. Можно быть виртуозом фальшивой игры
233. Вечность - временное решение. Пока не определится начало и конец
234. Достаточно поддаться иллюзии, чтобы почувствовать реальные последствия
235. Трудно утвердиться мирам, в Начале которых только Слова, Слова, Слова...
236. Собака в столице лает центральнее
237. Имел пеструю жизнь. Менял флаги
238. На пути наименьшего сопротивления подводят и самые сильные тормоза
239. Возможности оперы еще не исчерпаны: нет такой глупости, которую нельзя было бы спеть
240. Атеисты говорят о времени "после рождества Христова" - "наша эра". Странно
241. Нельзя смотреть на врага с омерзением - а вдруг понадобится его сожрать?
242. Рупор не должен удивляться, что его оплевывают говорящие в него
243. История повторяется, потому что не хватает историков с фантазией
244. Войте! Почувствуете себя моложе на миллион лет
245. И мазохисты во всем признаются под пыткой. Из благодарности
246. Вот будет смешно, если не успеют уничтожить мир перед его концом
247. Когда мы заселим пустыни, исчезнут оазисы
248. Все на свете функционально, а особенно то, что решительно ничему не служит
249. Что хромает, то идет
250. Я знал человека столь мало начитанного, что ему приходилось самому сочинять цитаты из классиков
251. Деньги не пахнут, но улетучиваются
252. Все понимаем. Поэтому ничего не можем понять
253. Не будем пытаться понять друг друга, чтобы друг друга не возненавидеть
254. Когда ошибки будут встречаться реже, они вырастут в цене
255. Все слагается в историю, и все в ней разлагается
256. Мир без психопатов? Он был бы ненормальным
257. Все уже описано. К счастью, не обо всем еще подумано
258. Дурак - это человек, считающий себя умнее меня
259. Всякий раз, когда я говорю "да", я заранее вижу, скольких "нет" мне это будет стоить
260. И на сомнения нужно решиться
261. Когда падают головы, не опускай своей
262. Те, кто носит шоры, пусть помнят, что в комплект входят еще удила и кнут
263. Обычно арьергард прежнего авангарда является авангардом нового арьергарда
264. Дух времени пугает даже атеистов
265. В самом начале пути к совершенству споткнулся на своем ошеломляющем успехе
266. Существует идеальный мир лжи, где все истинно
267. Кто знает, сколько слов перепробовал Бог, прежде чем нашел то, которое сотворило мир
268. Всё уже сказал реби Бен Акиба. Но кое-что из этого конфисковали
269. Выкорчевывайте корни зла, они зачастую питательны и вкусны
270. Настоящего мужчину видно, даже когда он голый
271. Если Бог вездесущ, любая дорога должна вести к нему
272. Где же набраться смелости? Смелые ее не отдадут. И что ты скажешь, физика? Охлаждение отношений между людьми, как следствие трения между ними
273. Он выразился так ясно, что разум отказывался понимать
274. Наверно, каждый хотел бы воскреснуть хотя бы одним чином выше
275. Руби сук, на котором сидишь, только если тебя на нем захотят повесить
276. Многие из тех, кто лез в светила, повисли на фонарях
277. Мысли перескакивают с человека на человека, как блохи, но кусают не всех
278. Там, где запрещен смех, обычно и плакать не разрешается
279. У людей замедленные рефлексы: понимают только следующие поколения
280. Сначала было слово. Потом появилось молчание
281. Сила аргументов - аргументы силы: два разных стиля
282. Можно быть виртуозом фальшивой игры
283. Часы бьют. Всех
284. Факт всегда голый, даже если он одет по последней моде
285. Людоеды предпочитают бесхребетных
286. Если бы животное убило преднамеренно, это был бы человеческий поступок
287. Иногда само алиби и есть преступление
288. Лучше всего ставят подножки карлики, это их уровень
289. Собственное бессилие так же опасно, как чужое насилие
290. Не раскрывай людям объятия - не помогай им распять тебя
291. Обладает ли астральное тело душой?
Станислав Ежи Лец родился 6 марта 1909 г. во Львове, крупном культурном центре польской Галиции, входившей тогда в состав Австро-Венгерской империи.
Отец будущего писателя, родовитый австрийский дворянин Бенон де Туш-Летц (второй частью его двойной фамилии в ее польском написании пользовался автор “Непричесанных мыслей”) умер, когда сын был еще ребенком. Его воспитанием занялась мать - урожденная Аделя Сафрин, представительница польской интеллигенции, высоко ценившей образование и культуру. Польская, немецкая (австрийская) и еврейская составляющие его духовной личности на разных этапах жизненного пути писателя то гармонизировались ярким художественным дарованием, то вступали друг с другом в драматическое, (с. 154:) порой мучительное противоречие. Начальное образование он получал в австрийской столице, так как приближение фронта (шла Первая мировая война) заставило семью переехать в Вену, а затем завершал его во львовской евангелической школе. Получив в 1927 г. аттестат зрелости, юноша изучает в дальнейшем юриспруденцию и полонистику в университете Яна Казимежа во Львове.
В эту студенческую пору он начинает литературную деятельность, сойдясь с коллегами, живо интересующимися творчеством. Весной 1929 г. молодые поэты устроили первый в их жизни авторский вечер, на котором прозвучали и стихи Леца, а в конце того же года в литературном приложении к популярной тогда газете “Ilustrowany Kurier Codzienny” (Иллюстрированный Ежедневный Курьер) было напечатано его дебютное стихотворение “Весна”. “В нем говорилось, ясное дело, о весне, - пояснял Лец спустя годы, - но это не была традиционная весна, по настроению эти стихи выглядели… пессимистическими. А почему я выбрал именно “IKC”? Это издание выписывали и читали в нашем доме, а я хотел прослыть поэтом прежде всего в семье”.
Уже тогда воспитанный на лучших образцах мировой гуманистической культуры и ощущавший себя ее духовным питомцем, Станислав Ежи Лец сделал выбор важнейших для него жизненных ценностей, какими он считал достоинство и права человека - как (с. 155:) отдельной личности, так и состоящей из личностей массы. Борьба словом и пером писателя с властью, покушавшейся на них, а тем более - их попиравшей, стала главным содержанием его, по этой причине полной трудностей и испытаний, жизни.
Эти убеждения естественно привели его в ряды левой творческой интеллигенции. В 1931 г. группа молодых поэтов, встречавшихся у Леца на квартире, начала издавать журнал “Tryby” (Наклонения), в персом номере которого он опубликовал стихи “Из окна” и “Плакат” (в последнем две завершающие строфы были выброшены цензурой). Тираж же второго номера издания почти полностью уничтожила полиция. В 1933 г. во Львове выходит первый поэтический томик Леца “Barwy” (Цвета).
В нем преобладали поэмы и стихи острого социально-политического звучания: оставшаяся кошмарным воспоминанием его детских лет Первая мировая война навсегда сделала поэта страстным антимилитаристом. В дебютном сборнике помещено стихотворение “Вино”, полное мрачной и горькой иронии. Человеческая кровь, пролитая на множестве фронтов Европы во имя ложных догматов и националистических крестовых походов, кровь разных поколений и народов уподоблена им ценным винам урожайных лет, которые надо бережно хранить, чтобы предотвратить новые кровавые жатвы из окрестностей “Пьяве, Танненберга, Горлиц”:
было много крови в Европе, было крови что воды на той войне за цивилизацию забыли набрать ее в бутылки как молодое вино мы отыщи теперь ошибку в калькуляции
В “Цветах” были также оглашены первые юмористические и сатирические фрашки* Леца (польская разновидность стихотворной миниатюры-эпиграммы, жанр, культивируемый творцами национальной поэзии от жившего в XVI веке Яна Кохановского до наших дней). Эту грань художественного дарования молодого поэта проницательно подметил и высоко оценил Юлиан Тувим - крупнейший мастер польского рифмованного слова того времени, включивший в свою знаменитую антологию “Четыре века польской фрашки” (1937) три стихотворения недавнего дебютанта.
Фрашка Леца - ближайшая родственница его будущих “непричесанных мыслей”. Здесь те же объекты сатирического осмеяния, та же упругость иронических формулировок - констатации нравственных проблем:
Я помню много милых лиц
И нахожу в том утешенье.
Теперь их нет уже в живых,
Они пошли на повышенье.
(“Воспоминания”)
* От польского fraszka - пустяк, безделица, мелочь.
Гораздо легче расширить фронт,
Чем умственный горизонт.
(“Легче”)
Переехав в Варшаву, Лец регулярно публикуется в “Варшавском цирюльнике”, становится постоянным автором “Шпилек”, его произведения помещают на своих страницах многие литературные журналы во главе со “Скамандром”. В 1936 г. он организовал литературное кабаре “Teatr Kretaczy” (Театр Пересмешников). “Наш маленький театрик, - вспоминал Лец, - дал всего 8 представлений. Тогдашние власти выдумывали самые невообразимые предлоги, чтобы его закрывать. Откопали, например, предписание, запрещающее нам пользоваться “настоящей сценой”, в связи с чем мы собственными руками и топорами развалили всю конструкцию сцены, оставив только подиум. Не скажу, чтобы хозяин этого зала был восхищен нашими преобразованиями. Наконец, пришлось закрыться. Почему? Потому что в глазах властей мы неизменно представляли какую-то опасность. Литературное руководство театром я осуществлял совместно с Леоном Пастернаком, мы писали также тексты песен, эстрадные монологи, скетчи, комментирующие актуальные события. Актерами были студенты и безработные рабочие”.
В этот период он начинает сотрудничать с варшавской газетой “Dziennik Popularny” (Популярный (с. 158:) Ежедневник) - политическим изданием, пропагандировавшим идею создания антифашистского народного фронта, в котором публиковалась его ежедневная судебная хроника, вызывавшая особое раздражение “блюстителей порядка”. После приостановки властями издания газеты, чтобы избежать грозившего ему ареста, Лец выехал в Румынию. Спустя некоторое время он возвращается на родину, крестьянствует в деревне на Подолье, служит в адвокатской конторе в Чорткове, затем, вернувшись в Варшаву, продолжает литературную и публицистическую деятельность.
Перед самой войной он завершает подготовку к печати обширного тома фрашек и подольской лирики под названием “Ziemia pachnie” (Пахнет землей), но выйти в свет книга уже не успела.
Начало войны застало Леца в его родном городе. Об этом страшном (и героическом) этапе своей жизни он рассказал позднее в нескольких скупых строчках автобиографии: “Пору оккупации я прожил во всех тех формах, какие допускало то время. 1939- 1941 гг. я провел во Львове, 1941-1943 гг. - в концлагере под Тернополем. В 1943 году, в июле, с места предстоявшего мне расстрела я сбежал в Варшаву, где работал в конспирации редактором военных газет Гвардии Людовой и Армии Людовой на левом и правом берегах Вислы. Потом ушел к партизанам, сражавшимся в Люблинском воеводстве, после чего воевал в рядах регулярной армии”.
Здесь рассказано далеко не обо всем, что довелось изведать и совершить молодому писателю, но о чем известно читателям его стихов и воспоминаний боевых товарищей Леца. При повторной попытке бегства из концлагеря он был схвачен и приговорен к расстрелу. Эсэсовец заставил обреченного на смерть рыть себе могилу, но погиб сам от его удара лопатой по шее (стихотворение “Кто копал себе могилу”). Переодевшись в немецкий мундир, Лец в таком виде пересек всю Генеральную Губернию, как гитлеровцы именовали захваченную Польшу, и, добравшись до Варшавы, установил контакт с силами сопротивления и стал работать в подпольной прессе. В Прушкове редактировал газету “Zohiierz w boju” (Солдат в бою), а на правом берегу Вислы - “Swobodny narod” (Свободный народ), где печатал также свои стихи. В 1944 г., сражаясь в рядах первого батальона Армии Людовой, скрывался в парчевских лесах и участвовал в крупном бою под Рембловом. После освобождения Люблина вступил в 1-ую армию Войска Польского в звании майора. За участие в войне получил Кавалерский Крест ордена “Polonia Restituta” (Возрожденная Польша).
В 1945 г., поселившись в Лодзи, Лец вместе с друзьями - поэтом Леоном Пастернаком и художником-карикатуристом Ежи Зарубой возрождает издание популярнейшего юмористического журнала “Шпильки”. На следующий год вышел его (с. 160:) стихотворный сборник “Notatnik polowy” (Полевой блокнот), включавший сти
хи военных лет и строфы, посвященные сражениям партизанской поры и павшим товарищам поэта-солдата. Тогда же был опубликован томик его сатирических стихов и фрашек, созданных перед войной, - “Spacer cynika” (Прогулка циника). “Эти стихи, - писал во вступлении автор, - были написаны и частично оглашались с 1936 года до военного сентября. Стихи беззаботно-веселые перемешаны здесь с теми, в которых я пытался передать ощущение нарастающей мировой трагедии. Эти небольшие примеры с болезненной очевидностью подтверждают ту максиму, что сатирик, к сожалению, ошибается редко”.
Подобно своим старшим коллегам по литературе в довоенное время (Ян Лехонь, Ярослав Ивашкевич) и писателям-ровесникам в первые годы после освобождения (Чеслав Милош, Тадеуш Бреза, Ежи Путрамент), привлекавшимся к дипломатической работе, Лец в 1946 г. был направлен в Вену в качестве атташе по вопросам культуры политической миссии Польской Республики. Вскоре (1948 г.) на родине опубликован томик его сатирической поэзии, созданной после войны, - “Zycie jest fraszka” (Жизнь - это фрашка), а затем (1950 г.) сборник “Новых стихов”, написанных в австрийской столице - городе его детства; отсюда в этих стихотворениях так много реминисценций, связанных с новым, свежим (с. 161:) восприятием памятников искусства и архитектуры этого великого центра европейской культуры.
Наблюдая из Австрии процессы, происходящие в Польше того времени, утверждение режима партийной диктатуры, подавление творческой свободы и воли интеллигенции, Лец в 1950 году принимает трудное для себя решение и уезжает в Израиль. За два года, проведенных здесь, им написана “Иерусалимская рукопись” (Rukopis jerozolimski), в которой доминирует мотив переживаемой им острой тоски по родине. Содержанием этих стихов, сложенных во время странствий по Ближнему Востоку, стали поиски собственного места в ряду творцов, вдохновленных библейской темой, и неотвязная память об убитых под другим, северным небом. Существование вне стихии польского языка и культуры, вдали от родных и друзей, привычного мазовецкого пейзажа становится мучительно-тягостным:
Туда, на север дальний, где некогда лежал я в колыбели,
Туда стремлюсь теперь, чтоб там же и отпели.
Написав эти строки, Лец в 1952 году вернулся в Польщу и сполна получил от новых властей за демонстрацию своей политической оппозиционности и свободомыслия. В течение ряда лет действует негласный запрет на публикацию его собственных произведений (как это было, скажем, с М. М. Зощенко и А. А. Ахматовой у нас). Единственной оплачиваемой (с. 162:) формой литературного труда становится для него переводческая работа, и он целиком посвящает ей себя, обращаясь к поэзии И. В. Гете, Г. Гейне, Б. Брехта, К. Тухольского, современных немецких, русских, белорусских и украинских авторов. Но и в этих условиях он отказывается послушно выполнять официальные заказы. “Я перевожу обычно, - говорил Лец, - только сочинения, которые выражают - как правило, иначе, чем сделал бы это я сам, - мысли, волнующие меня”.
Мощные общественные выступления поляков в октябре 1956 года, заставившие власти объявить о разрыве с предшествующим периодом “ошибок и извращений”, значительно ослабить контроль над идеологией и творчеством, превратили Польшу, по ироническому высказыванию диссидентов, в самый “открытый и свободный барак соцлагеря”. Одним из свидетельств перемен и стало возвращение к читателям книг Леца и издание его новых произведений.
Первой из таких прежде задержанных публикаций была “Иерусалимская рукопись” (1956 г.). “Эти стихи, - писал Лец, - завершенные в середине 1952 г., по разным причинам, пролежали в ящике письменного стола вплоть до 1956 г. Я знаю, что это самая лиричная из моих книг. Каждый выпущенный томик является, по крайней мере для меня, спустя некоторое время как бы сочинением другого человека, которое - не стыжусь в этом признаться - (с. 163:) читаешь порой даже с интересом. Тогда тебе открываются какие-то новые детали и в стихах, и между строчек”.
На гребне польской “весны”, “оттепели”, в атмосфере радостного освобождения от гнетущего догматизма и сервилизма появляется книга, принесшая ее автору мировую известность - “Mysli nieuczesane” (Непричесанные мысли). Спустя несколько лет после ее выхода в свет (1957 г.) Лец признавался: “Я всю жизнь писал фрашки и подозреваю, что это изначально были “вольные мысли”, только насильно заключенные в корсет традиционных форм. Я писал их время от времени - по мере того, как они рождались во мне под воздействием самых разнообразных причин и обстоятельств. За многие годы их набралось много в моих блокнотах и тетрадях, и я подумал о том, чтобы опубликовать эти вещи. Пожалуй, теперь я даже жалею об этом решении, так как они целиком заслонили мое творчество поэта-лирика”.
Вскоре появляется и авторская антология “Из тысячи и одной фрашки” (1958 г.), содержащая стихи-эпиграммы, создававшиеся на протяжении всего творческого пути поэта, о связи которого с сатирическим фольклором поляков говорил на примере произведений военной поры сам автор во вступлении к сборнику: “Во время оккупации общество могло убедиться в силе, целесообразности и благородных устремлениях подлинной сатиры, ведь оно само - массово и (с. 164:) анонимно - участвовало в создании теперь уже исторической оккупационной сатиры. Не знаю, много ли произведений иных литературных жанров устоит перед временем, но думаю, что наши правнуки в учебниках истории наткнутся на многие меткие строки военного сатирического творчества поляков. В этой традиции черпаешь силу. На мой взгляд, сатира, пожалуй, лучше всего отображает истинный профиль прогрессивной части общества своего времени”.
Последние поэтические томики Леца - “Kpi^ i pytam о drog?” (Насмехаюсь и спрашиваю про дорогу - 1959), “Do Abia i Kama” (Авелю и Каину - 1961), “List gonczy” (Объявление о розыске - 1963), “Poema gotowe do skoku” (Поэмы, готовые к прыжку - 1964) - отмечены, по свидетельству самого автора, наблюдаемой им у себя “склонностью ко все большей конденсации художественной формы”. Это относится и к опубликованному на страницах литературной прессы циклу “Ксении”, состоящему из коротких лирико-философских стихотворений, и к серии прозаических миниатюр “Маленькие мифы”, форму которых Лец определил как “новый вариантик непричесанных мыслей с собственной фабулой-анекдотом “.
В 1964 г. появилось второе издание “Непричесанных мыслей”, а через два года поэт успел еще подготовить том “Новые непричесанные мысли”, содержащий огромное богатство тем, среди которых особой (с. 165:) популярностью пользовались его историософские афоризмы.
После долгой, неизлечимой болезни, давно сознавая свою обреченность, Станислав Ежи Лец скончался 7 мая 1966 г. в Варшаве.
До конца дней его не покидала ясность сознания и высказываний. Еще за два месяца до смерти он попробовал оценить свой жизненный и творческий путь:
“Был в моей жизни такой период упадка, который доселе является стартовой площадкой моих самых смелых свершений. Когда я чувствую себя особенно усталым от тягот, то мысленно возвращаюсь в эту пропасть, чтобы сила давнего падения вновь вытолкнула меня вверх. Какой там из меня философ? Ведь у меня нет никакой теоретической подготовки в этой области, хотя существуют, впрочем, и мужики-философы. Но я очень недолго носил мужицкую сермягу. Пожалуй, это расчленение моего творчества на философию, лирику и сатиру пахнет педантизмом профессионально-критического разбора. Поэзия имеет разнообразные обличья. В ней есть все, а точнее - все должно быть. И каждый находит в ней то, что ищет. Разве что в ней, действительно, нельзя ничего найти. Некоторые придерживаются мнения, что автору труднее всего оценить самого себя. Если это правда, то лишь отчасти, ибо если автор к чему-либо стремится, то может проверить, в какой мере он (с. 166:) приблизился к поставленной им (или эпохой) цели. А какими он пользуется мерами и весами, это опять-таки определяется его ощущением времени и перспективы… Что ж, я хотел своим творчеством охватить мир. Эту задачу мне усложнили, расширив его эскападами в космос”.
“Непричесанные мысли” стали вершиной и квинтэссенцией творчества Станислава Ежи Леца. Внутренняя, духовная свобода и интеллектуальная смелость, которые характерны для его в
ысказываний, были особенно поразительны для эпохи подневольных умов и тщательно выверенной степени допустимого критицизма. Недаром один из первых читателей этой книги Ян Юзеф Липский написал, в частности: ““Непричесанные мысли” - это самое значительное на протяжении многих лет явление в нашей литературе на современную тему. Лец - скептический рационалист - сознательно отказывается от всякого пафоса, а его критицизм заключает в себе больше сарказма, чем проповедничества, что не мешает ему постоянно сопоставлять свои знания о современности, наблюдения, почерпнутые из жизни, с собственной системой моральных критериев и с собственной концепцией человека. “Непричесанным мыслям” суждено занять заслуженно почетное место среди книг, являющихся не только документом определенного этапа идейного, интеллектуального и (с. 167:) художественного прогресса, но и свершением, имеющим непреходящую ценность”.
О том, как возникали “Непричесанные мысли”, рассказал сам автор: “Эти высказывания несут на себе отпечатки пальцев нашей эпохи… Если бы варшавские кафе закрывались на два часа позже, “мыслей” было бы процентов на 30 больше… Как и фрашка, “непричесанная мысль” возникает сразу, но в форме самой лапидарной прозы. Можно бы, в крайнем случае, назвать это конденсированной эпиграммой. Но нет! Тогда бы ощущалась трудоемкость работы, рифма и ритм ограничили бы свободу непокорной мысли. Отсюда так много недоразумений, случающихся с нашими авторами фрашек, которые часто насильно стараются зарифмовать то, о чем подумали. “Непричесанные мысли” записывались в кафе, в трамваях, в парках, ба! - даже в клубе литераторов. Вообще-то, я всегда мыслил таким образом, только врожденная скромность не позволяла отважиться на то, чтобы записывать, а тем более публиковать эти мои “непричесанные мысли”… Это беседы с самим собой, их можно было бы определить как попытку охарактеризовать явления нашей действительности… Даже при создании той игры понятий и слов, какими являются “Непричесанные мысли”, нужно быть поэтом…”
Последнюю мысль об однородности литературного наследия Леца в его философских, лирических и (с. 168:) сатирических проявлениях выразительно развил крупный польский поэт и прозаик наших дней Тадеуш Новак: “Если хлорофилл является основной составной частью растительной клетки и будет одинаков в клетке водоросли, полевого хвоща или яблочной листвы, то подобная субстанция, питающая все жанры творчества, в каких работал Лец, - это поэзия”.
Конечно, “непричесанность” мыслей Леца не только в импровизационности, спонтанности их возникновения и фиксации, ведь внимательный читатель, конечно, обратит внимание на виртуозность, с какой он оперирует словами на минимальном пространстве афоризма. “Непричесанность” в первую очередь - в отказе подчиниться густому гребешку и ножницам цензуры, в сопротивлении, которое этот настороженный и все подвергающий сомнению ум оказывает узам привычных схем мышления, давлению общепринятых взглядов, ложной многозначительности различных догм и нравственно-бытовых стереотипов. Внешне миниатюрной художественной форме тут надлежало воплотить в себе все напряжение творческой воли писателя-гуманиста.
Читатель, ознакомившийся с основными вехами жизненного и творческого пути Леца, без труда заметит, что “Непричесанные мысли” - это также скрытая автобиография поэта. Он заключил в этой книге все свои вызовы силам, противостоящим (с. 169:) человеческому достоинству и принципам демократии, все свои суждения о природе исторического процесса, его опасностях и деформациях, свое знание “анатомии власти” и механизмов ее осуществления. Он с беспокойством отмечает театральность обыденного человеческого поведения и обыденность мещанского кругозора у людей театра.
Он идет путем поисков новой литературной формы, лапидарной и отточенной, как бы конкурирующей с математическими формулами: “Будем писать кратко, - говорил Лец, - чтобы закончить предложение в ту же самую эпоху, когда его начали”.
Создавая самую лаконичную хронику пережитого современным художником из Восточной Европы, писатель выступал поборником активного гуманизма, сочетавшим в себе горечь и печаль трудного исторического опыта с терпимостью и добротой, а его выводы обретали универсальную значимость и масштабность, ибо, как писал известный польский поэт и драматург Станислав Гроховяк: ““Непричесанные мысли” останутся произведением, в котором, пожалуй, точнее всего прослеживается эскалация современного заблуждения: от позиции интеллектуального самодовольства до глупости, от глупости до узурпирования права изрекать “истины”, от узурпирования права до тирании, от тирании до преступлений. Эти четки собраны из бусинок столь малых, сколь миниатюрны афоризмы Станислава Ежи Леца”.
Отчеканенные в гибкой и ясной польской речи, “Непричесанные мысли”, по высказыванию видного польского поэта-новатора Юлиана Пшибося, “являются, может быть, лучшей практикой, предваряющей чтение хороших современных стихов: они обостряют внимание к каждому слову, пробуждают и приводят в движение языковую образность и фантазию читателя”.
Одно из популярных изречений Леца гласит: “Я хотел сказать миру только одно новое слово, но так как не сумел этого - сделался писателем”. Вряд ли читатель знаменитой книги польского поэта здесь с ним согласится, хотя, конечно, отметит присущую ему скромность. Ведь “Непричесанные мысли”, безусловно, стали новым словом в искусстве афоризма - этой древнейшей и ценимой во все времена разновидности литературно-интеллектуального творчества.
Что отличает Леца от многих, впрочем, заслуженно знаменитых мудрецов и мыслителей, классиков афористического жанра? Прежде всего то, что его высказывания, как правило, не содержат непререкаемых суждений и приговоров. Вместо окончательной истины Лец предлагает нам сентенции, произносимые с иронией или сомнением.
Редкостно разнообразны и формы его изречений. Здесь афоризм-определение, дефиниция, подвергаемая сатирической актуализации (“Настоящая (с. 171:) сатира - та, на которой ставят крест”), псевдоцитата (“Из книги бытия: “Только один жил с начала света и до его конца - страх””), пародия на официальные пропагандистские лозунги (“Сбываются наши самые смелые мечты! Может, пора исполняться и несмелым?”), короткий диалог (““Я - поэт завтрашнего дня!” - сказал он. “Поговорим об этом послезавтра!” - ответил я”), мини-рецензия (“Вот это пьеса! Столько сценических персонажей, которые говорят о том, что автору нечего сказать!”), крохотный рассказ со своим сюжетом (“Крикнул: “А король-то голый!”. Но придворные заткнули ему рот: “Молчи!”. - “Почему?” - “Может простудиться!””), фрашка в одно предложение, с внутренней рифмовкой (“Следование догматам грозит матом”) и т.д. Лец расширил традиционную емкость афоризма, заполнил его тесные рамки конденсированным содержанием современных проблем, страхов и прогнозов, концентрируясь, в основном, на комичных и болезненных аспектах человеческого существования.
“Непричесанные мысли” принесли своему автору широчайшую известность. Их переводы на основные языки света, появившиеся в США, Англии, ФРГ, Швейцарии, Италии и других странах Запада уже в 60-е годы, долгое время возглавляли списки бестселлеров. “Мысли” эти повторяли американские президенты и германские канцлеры, парламентарии разных стран.
В советскую же печать антитоталитарные, бунтарские “Непричесанные мысли” просачивались лишь в виде небольших газетных или журнальных подборок, а единственное их издание у нас отдельной книжкой (1978 г.) подверглось оскоплению “благоразумными” переводчиками и редакторами*.
Между тем именно нашему обществу, которому объекты едких насмешек Леца - демагогия, политическое хамелеонство, агрессивное невежество, националистический популизм - знакомы как никакому другому, особенно важно пройти школу остро-парадоксального и истинно демократического мышления у Леца.
Настоящее издание - наиболее полное из всех, выходивших по-русски, - содержит свыше тысячи афоризмов и сентенций Станислава Ежи Леца.
Жизнь писательского слова этого гуманиста без страха и упрека, свечение интеллекта человека, не желавшего в угоду кому бы то ни было причесывать свои мысли, продолжаются…
“И умершие молчат лишь до времени, которое выскажется за них” (С. Е. Лец)
