Николай михайлович пржевальский биография и открытия. Неизвестные факты о Николае Пржевальском (9 фото)

«С большим вероятием можно сказать, что ни годом раньше, ни годом позже исследование Лобнора не удалось бы. Ранее Якуб-бек, еще не боявшийся китайцев и не заискивавший вследствие того у русских, едва ли согласился бы пустить нас далее Тянь-Шаня. Теперь же о подобном путешествии нечего и думать при тех смутах, которые <…> начали волновать весь Восточный Туркестан» (дневник Н. М. Пржевальского. Запись от 18 августа 1877 г.).

В 1888 г. великий русский путешественник Пржевальский готовился к своему очередному, уже пятому по счету, походу в Центральную Азию. Основной целью экспедиции была Лхаса, сердце Тибета. В октябре участники похода собрались в городе Каракол к востоку от озера Иссык-Куль. Однако за несколько дней до выступления Пржевальский внезапно заболел и 20 октября 1888 г. скончался. Официальной причиной его смерти был назван брюшной тиф.

Николай Михайлович Пржевальский (его польская фамилия правильно передается как Пшевальски) родился в 1839 г. в деревне Кимборово Смоленской губернии в семье обедневшего белорусского помещика. В 1855 г., после гимназии, Николай поступил на военную службу. В 1863 г. он окончил Академию Генерального штаба. Затем в течение нескольких лет Пржевальский преподавал географию и историю в Варшавском юнкерском училище. В 1866 г. он был причислен к Генштабу и назначен в Сибирский военный округ.

В мае 1867 г. штаб войск Приамурской области командировал лейтенанта Пржевальского в его первое путешествие - на реку Уссури - с поручением исследовать пути к границам Маньчжурии и Кореи, а также собрать сведения о коренных жителях края. Во время экспедиции Пржевальскому пришлось участвовать в разгроме вооруженной банды хунхузов, за что он был произведен в капитаны и назначен адъютантом штаба войск. Результаты экспедиции, несмотря на ее малочисленность, превзошли все ожидания. Пржевальский впервые изучил и нанес на карту российские берега озера Ханка, дважды пересек хребет Сихотэ-Алинь, закартировал значительные по площади территории вдоль Амура и Уссури, опубликовал материалы о природе края и его народностях.

В ноябре 1870 г. Николай Михайлович отправился в экспедицию по Центральной Азии. Он вышел из Кяхты и двинулся на юг. Путь пролегал через Ургу (ныне Улан-Батор) и пустыню Гоби в Пекин, где Пржевальский получил разрешение на путешествие в Тибет. Оттуда через песчаниковое плато Ордос, пустыню Алашань, горы Наньшань и котловину Цайдама отряд вышел к верховьям Хуанхэ и Янцзы, а потом к Тибету. После этого экспедиция еще раз пересекла Гоби, Центральную Монголию и вернулась в Кяхту. За три года без малого отряд прошел 11 900 км. В результате на карту Азии были нанесены 23 хребта, 7 крупных и полтора десятка малых озер, собраны огромные коллекции, а Пржевальский получил большую золотую медаль Императорского Русского географического общества и золотую медаль Парижского географического общества. Кроме того, его произвели в полковники.

В последние десятилетия XIX в. на южных и восточных рубежах Российской империи было неспокойно. Русские продолжали все дальше продвигаться на юг в Средней Азии, навстречу им со стороны Индии выдвигались англичане, причем как те, так и другие объясняли свои действия необходимостью ответа на активность противоположной стороны. В поте лица трудились дипломатические и разведывательные службы обеих империй, запутывая противника, расставляя ему хитроумные ловушки. Чтобы укрепить фланги, Россия и Британия стремились перехватить друг у друга инициативу на Кавказе и в Центральной Азии. Это противостояние, очень напоминавшее шахматную партию, Редьярд Киплинг назвал «большой игрой».

Особая роль в этой игре отводилась Центральной Азии - огромной горно-пустынной области, включающей территории современной Монголии и Северо-Западного Китая (сейчас - Синьцзян-Уйгурский и Тибетский автономные районы КНР). Во второй половине XIX в. эта область все еще оставалась «белым пятном» на карте. И Тибет, и Синьцзян формально принадлежали Китаю, однако в действительности почти не контролировались дряхлеющей цинской династией. Отношения местных народов с китайцами отличались напряженностью, часто вспыхивали восстания. Это была территория «геополитического вакуума», а природа и политика не терпят пустоты. При всей своей изолированности Тибет занимает чрезвычайно важное стратегическое положение между Индией и Китаем, так что пренебрегать им ни в коем случае не следовало. Синьнцзян же непосредственно примыкал к России.

В 1866-1867 гг. сначала в Восточном Туркестане, а затем почти во всем Синьцзяне власть династии Цин была свергнута, и таджик Якуб-бек провозгласил создание независимого государства Джетышаар («Семь городов»). Британцы оказывали поддержку Якуб-беку, чтобы создать под боком у России могущественное мусульманское государство. Уже в конце 1860-х гг. волнения среди уйгуров и дунган начали серьезно влиять на казахское и киргизское кочевое население России. Торговлю между Россией и Китаем почти парализовало: западный торговый путь через Синьцзян был перекрыт сразу, а в 1869 г. оказался под угрозой и другой - из Кяхты в Пекин, теперь в результате восстания в Западной Монголии.

Все это, но главным образом явная угроза среднеазиатским владениям России, заставило последнюю предпринять активные действия в Илийском крае. К середине июня 1871 г. русские войска развернули военные действия против уйгуров и вскоре практически без боя заняли Кульджу. Пребывание русских войск в Илийском крае рассматривалось как временное. По плану МИД России, им надлежало покинуть территорию сразу после восстановления власти цинской администрации. Однако эти действия России в Китае были восприняты неоднозначно.

Три из четырех центральноазиатских экспедиций Пржевальского пришлись на период «илийского кризиса» - то самое десятилетие, когда русские войска аннексировали часть Синьцзяна. У экспедиций было несколько целей, среди них и научные, а именно изучение природы Центральной Азии. Однако главная задача состояла в получении разведывательных данных (о состоянии китайской армии, о проникновении в этот регион разведчиков других стран, о проходах в горах, условиях водообеспечения, характере местного населения, его отношении к Китаю и к России) и в картографировании местности.

В 1876 г. Пржевальский составил план новой экспедиции, которой предстояло пройти от Кульджи до Лхасы, а также обследовать озеро Лобнор. В феврале 1877 г. Пржевальский долиной Тарима вышел к этому таинственному озеру, в то время достигавшему в длину 100 км и в ширину 20-22 км. Путешественник обнаружил его не там, где показывали старые китайские карты. Кроме того, озеро оказалось пресным, а не соленым, как тогда считалось. Немецкий географ Ф. Рихтгофен предположил, что русские открыли не Лобнор, а другое озеро. Лишь спустя полвека тайна была разгадана. Оказалось, что Лобнор кочует, меняя свое положение в зависимости от направления стока двух рек - Тарима и Кончедарьи. Кроме того, в пути был открыт горный хребет Алтынтаг (высотой до 6161 м), представляющий собой северный уступ Тибетского нагорья. В июле экспедиция вернулась в Кульджу. Во время этого путешествия Пржевальский прошел по Центральной Азии более 4 тыс. км. Совершить планировавшееся путешествие в Лхасу экспедиции не удалось по причине резкого ухудшения русско-китайских отношений.

В марте 1879 г. Пржевальский отправился в путешествие, названное им Первым Тибетским. Небольшой отряд вышел из Зайсана, двинулся на юго-восток мимо озера Улюнгур и вверх по реке Урунгу, пересек Джунгарскую равнину и достиг оазиса Са-Чжеу. После этого, перевалив через Наньшань, в западной части которого были открыты два снеговых хребта, Гумбольдта (Улан-Дабан) и Риттера (Дакэн-Дабан), Пржевальский добрался до поселка Дзун на Цайдамской равнине. Преодолев цепи Куньлуня и открыв хребет Марко Поло (Бокалыктаг), отряд подошел к самому Тибету. Уже в его пределах Пржевальский открыл хребет Тангла, представляющий собой водораздел Салуина и Янцзы. По дороге на Лхасу отряд подвергся нападению кочевников, но, поскольку в него отбирались отменные стрелки, и эту, и последующие атаки удалось отбить. Когда до Лхасы оставалось около 300 км, экспедицию встретили посланцы далай-ламы, передавшие Пржевальскому письменный запрет на посещение столицы буддизма: в Лхасе распространился слух, что русские собираются выкрасть далай-ламу.

Отряду пришлось повернуть обратно. После отдыха в Дзуне Пржевальский отправился к озеру Кукунор, а затем исследовал верховья Хуанхэ на протяжении более 250 км. Здесь же он открыл несколько хребтов. После этого отряд снова зашел в Дзун, а оттуда через пустыни Алашань и Гоби вернулся в Кяхту, преодолев 7700 км. Научные результаты экспедиции впечатляют: помимо уточнения внутреннего строения Наньшаня и Куньлуня, открытия нескольких хребтов и небольших озер, исследования верхнего течения Хуанхэ, ею были обнаружены новые виды растений и животных, в том числе знаменитая дикая лошадь, названная впоследствии лошадью Пржевальского.

Осенью 1883 г. началось Второе Тибетское путешествие Пржевальского. Из Кяхты хорошо изученным маршрутом через Ургу и Дзун он отправился к Тибетскому нагорью, исследовал истоки Хуанхэ в котловине Одонтала, водораздел между Хуанхэ и Янцзы (хребет Баян-Хара-Ула). Восточнее Одонталы им были открыты озера Джарин-Нур и Орин-Нур, через которые протекает Хуанхэ. Пройдя Цайдамской равниной на запад, Пржевальский перевалил через хребет Алтынтаг, затем проследовал южной окраиной котловины озера Лобнор и вдоль южной границы пустыни Такла-Макан до Хотана, а оттуда добрался до Каракола. За два года отряд прошел почти 8 тыс. км, открыл ранее неизвестные хребты в системе Куньлуня - Московский, Колумба, Загадочный (впоследствии Пржевальского) и Русский, большие озера - Русское и Экспедиции. Путешественник получил звание генерал-майора. Всего он был награжден восемью золотыми медалями и являлся почетным членом 24 научных учреждений мира.

Трудно себе представить, что один человек прошел по Центральной Азии расстояние, сравнимое с путешествием вокруг света. Такой маршрут – общей протяженностью 29 585 км – был пройден Николаем Михайловичем Пржевальским. Он пересек безводные пустыни, впервые достиг верховьев Желтой реки – Хуанхе, вышел к берегам таинственных озер Кукунор (Цинхай) и Лобнор, стал первым исследователем веками недоступного для европейцев заоблачного Тибета. Всего 120 лет назад на географических картах в самом центре Азии оставалось огромное белое пятно. И не только суровый климат и необыкновенно сложные условия тех мест были тому причиной. Власти Поднебесной империи крайне неохотно допускали в свою страну чужеземцев, да и вооруженные банды дунган нападали на путешественников. Но тщательнейшая подготовка экспедиции и безмерная отвага Пржевальского позволили ему проникнуть в места, куда до того не ступала нога европейца.

Пржевальские ведут свой род от запорожского казака Корнилы Анисимовича Паровальского, поступившего на польскую службу и принявшего впоследствии фамилию Пржевальский. Отец Николая Михайловича – Михаил Кузьмич был военным, но из-за слабого здоровья оставил службу в чине поручика и обосновался в Смоленской губернии, в имении Отрадное, где женился и где 31 марта (12 апреля) 1839 г. появился на свет Коля Пржевальский. Здесь, в Отрадном, Николай провел свое детство. Он научился стрелять сначала из игрушечного ружья желудями, потом из лука, а с двенадцати лет – из настоящего ружья.

Николай Михайлович рано остался без отца – тот умер, когда сыну было всего семь лет. Николая и двух его братьев воспитывала мать, Елена Александровна. Особо богатой семья Пржевальских не была, но и не бедствовала. Все сыновья имели возможность учиться. Николай Михайлович отличался редкими способностями и феноменальной памятью. К шестнадцати годам, в 1855 г., он блестяще закончил Смоленскую гимназию и под впечатлением героических подвигов защитников Севастополя решил поступить на военную службу. В 1856 г. его мечта сбылась, и он был зачислен в полк. Но служба не оправдала ожиданий молодого человека – он увидел неоправданную муштру, бесконечные пьянки и откровенные безобразия. Николай Михайлович всячески уклонялся от кутежей и много времени проводил на охоте, собирал гербарии. Прослужив в армии пять лет, Пржевальский ясно осознал, что образ жизни надо изменить, выбрав более обширное поле деятельности, где бы «...можно было тратить труд и время для разумной цели...»

В 1861 г. Николай Михайлович поступил в Николаевскую Академию Генерального штаба, а через два года вернулся в свой полк, где вскоре был произведен в поручики, а затем и в полковые адъютанты. Еще обучаясь в академии, Пржевальский подготовил курсовую работу «Записки всеобщей географии для юнкерских училищ». Рукопись была представлена в Русское Географическое общество, которое избрало автора работы своим действительным членом. Вскоре Николай Михайлович стал преподавать историю и географию в Варшавском юнкерском училище. Он был прекрасным лектором, говорил ясно и четко, удивлял юнкеров цитированием на память больших выдержек из трудов самых блестящих представителей науки того времени. В эти годы настольными книгами Николая Михайловича были «Картины природы» Гумбольдта, «Азия» Риттера и другие сочинения об Азии. Природа с ее необыкновенными красотами манила к себе будущего путешественника, и мечта о поездке по неизведанным азиатским просторам крепла в нем с каждым днем.

В 1867 г. Пржевальский познакомился с вице-председателем Русского Географического общества П.П. Семеновым (впоследствии Семеновым-Тян-Шанским) и через него обратился с ходатайством о помощи в организации экспедиции в Среднюю Азию. Но в то время Общество крайне редко помогало молодым путешественникам, отправлявшимся по своей инициативе в неизведанные края: время от времени оно само снаряжало экспедиции, подбирая в их состав уже известных в науке людей. Конечно, никому тогда еще не известному офицеру Пржевальскому в помощи было отказало. Но Семенов, которому энергичный молодой человек очень понравился, пообещал, что если тот на собственные средства осуществит поездку в Уссурийский край, где докажет свои организаторские и научные способности, то по возвращении сможет надеяться на поддержку Общества и на организацию под его руководством обстоятельной экспедиции в Среднюю Азию.

Пржевальский отправился в Иркутск, где просвещенный генерал Кукель встретил его благосклонно и нашел возможность командировать молодого офицера в Уссурийский край. Более того, Сибирское отделение Географического общества поручило Николаю Михайловичу описать флору и фауну края, а также собрать ботаническую и зоологическую коллекции. Итак, заветное желание Пржевальского исполнилось – он отправился в свое первое путешествие. Сибирь поразила воображение молодого исследователя необъятными просторами и чудесной природой. Особенно восхитили Пржевальского берега Амура, где к таким европейским породам деревьев, как дуб, липа и клен, начинают примешиваться грецкий орех, пробковое дерево, где деревья стоят оплетенные диковинными лианами.

В тех краях на Пржевальского напал огромный медведь, который, будучи раненным пулей с сорока шагов, бросился на исследователя, и только удивительное хладнокровие и, наверное, удача позволили ученому свалить его вторым выстрелом в упор. На всю жизнь великий путешественник сохранил память об этом случае.

Во время этой своей первой экспедиции Николай Михайлович покрыл маршрутной съемкой около 1600 км, собрал около 300 видов растений, изготовил более 300 чучел птиц. Многие виды растений и птиц были обнаружены им на Уссури впервые. Кроме того, был собран большой материал о малых народностях и поселенцах в Приморье и Приамурье.

В январе 1870 г. Николай Михайлович возвращается в Петербург, а в марте делает в Географическом обществе сообщение, в котором подробно характеризует Уссурийский край – его флору, фауну и инородческое население. Русское Географическое общество сочло возможным почтить его труды серебряной медалью, а Военное министерство – переводом офицера в Генеральный штаб.

Когда работа над «Путешествием в Уссурийский край» была завершена, Николай Михайлович обратился в совет Географического общества с просьбой о разрешении отправиться в северные районы Китая и преимущественно в мало известные страны верхнего течения Хуанхэ, к озеру Кукунор и в земли ордосов. П.П. Семенов сдержал свое слово – просьба Пржевальского была удовлетворена.

В первом среднеазиатском путешествии отряд Николая Михайловича состоял всего из четырех человек. Взяли приборы и бумагу для гербариев, оружие и боеприпасы для защиты и добывания пищи, а из продовольствия – только пуд сахара и два мешка: с рисом и просом. В январе 1871 г. экспедиция совершила переход на верблюдах через монотонную пустыню до Алашаньского хребта, где Пржевальский задержался на несколько недель, собирая коллекции и делая записи. Затем экспедиция отправилась в провинцию Ганьсу. Несмотря на то, что провинция была объята мятежным движением дунган, Пржевальский продолжал двигаться по намеченному маршруту. О его отряде пошла молва по всему краю как о людях-полубогах, не боящихся разбойников, заговоренных от пуль и вооруженных необыкновенным оружием. Сопровождаемая необычной молвой экспедиция двигалась к Тибету и за Цайдамом поднялась на Тибетское нагорье, где вскоре их настигли суровые морозы. Температура доходила до –40 °С, ртуть просто замерзала в термометрах. Топлива не было, и участники экспедиции ночевали в юрте без огня. Из-за холода, сухости и разреженности воздуха на большой высоте людей мучило удушье и кошмары, и только осознание научной важности предприятия давало силы для успешного выполнения задачи. Два с половиной месяца экспедиция находилась на Тибетском нагорье, а затем, весной 1873 г., направилась в обратный путь через провинцию Ганьсу и Алашань, через пустыню Гоби в долину Толы (приток р. Орхон) – в г. Ургу (Улан-Батор). Если зимой участники экспедиции едва не замерзли, то летом чуть было не погибли от жары. Днем почва раскалялась до 70 °С, на сотни верст вокруг не было ни капли воды. Редкие колодцы зачастую были отравлены разбойниками. Тяжело приходилось даже верблюдам. Но путешественники шли вперед, продолжая по дороге собирать материалы и наконец в начале сентября попали в русское консульство в Урге.

Это был настоящий подвиг. Россия с нетерпением ждала путешественников и встретила Николая Михайловича и его спутников с распростертыми объятиями. Русское Географическое общество наградило Пржевальского Большой золотой медалью. Получил он также Золотую медаль и от Парижского Географического общества, чин подполковника и пожизненную пенсию в 600 рублей в год.

После путешествия Николай Михайлович вернулся в свое Отрадное и начал работу над книгой «Монголия и страна тангутов». Но уже мечтал о новом путешествии – теперь из Кульджи за Тянь-Шань и к таинственному озеру Лобнор.

Экспедиция началась 20 августа 1875 г. Путешественники сначала побывали в долине р. Или и ее притоков, затем достигли Юлдуса – местности со множеством красивейших, похожих на звезды озер, рассыпанных среди зеленых пастбищ. После ознакомления с Юлдусом Пржевальский отправился в город Курля (Корла) – резиденцию хана Якуб-бека. Последний недоверчиво отнесся к мирным научным целям экспедиции, и Николаю Михайловичу было очень трудно убедить его дать свободный пропуск на юг, к берегам таинственного Лобнора. В итоге Якуб-бек все-таки сдался и экспедиция продолжила путь по бассейну реки Тарим. Идти с верблюдами было сложно, так как приходилось пробираться по лесу и густым кустарникам, а иногда по высокому тростнику, корни которого ранили ноги несчастных животных. Зиму 1876 г. экспедиция провела на открытом ею хребте Алтынтага, исследуя и описывая местность, а весну – на берегу озера Лобнор. Пржевальский писал, что это было собственно не озеро, а огромное тростниковое болото, на котором периодически собирались миллионы водоплавающих птиц, в особенности уток. На берегах таинственного Лобнора Пржевальский был вторым... после Марко Поло! С законной гордостью Николай Михайлович писал: «Опять то, о чем недавно мечталось, превратилось в факт действительности... Еще не прошло года с тех пор, как профессор Кесслепр предсказал о Лобноре как о совершенно загадочном озере, – теперь же эта местность достаточно известна. То, чего не могли сделать в течение семи веков, сделано в семь месяцев».

Изучая окрестности озера, Пржевальский много внимания уделял и описанию быта жителей Лобнора, основным занятием которых была добыча пропитания на загадочном водоеме.

Экспедиция завершилась в Зайсане. Всю обратную дорогу Николай Михайлович сильно страдал от полученного на Лобноре раздражения кожи. Когда он вернулся в Петербург, врачи посоветовали ему отправиться в деревню, побольше купаться и отдыхать. Но прежде чем возвратиться в «родное гнездо», Пржевальский сделал очередное сообщение на заседании Русского географического общества. Он был удостоен звания почетного члена Академии наук, Ботанического сада, получил медаль имени Гумбольдта от Берлинского Географического общества и Королевскую медаль от Лондонского, был удостоен чина полковника.

Деревенское приволье восстановило силы Николая Михайловича, и он начал мечтать о третьем путешествии в Центральную Азию. И мечта опять сбылась. В марте 1879 г. караван был готов к новому выступлению из Зайсана. Опять караван пересек великую пустыню Гоби, и в области Наньшаня Пржевальскому удалось открыть два самостоятельных снеговых хребта, которые он назвал именами двух великих географов – Гумбольдта и Риттера.

Стоя на одном из многочисленных ледников хребта Гумбольдта, Пржевальский с восторгом говорил: «Никогда еще до сих пор я не поднимался так высоко – 17 000 футов (около 5000 м) над уровнем моря, никогда в жизни не оглядывал такого обширного горизонта. Дивная панорама гор, освещенных солнцем расстилается под ногами. Весь поглощаешься созерцанием величественной картины...»

За Наньшанем и Цайдамом началась вторая часть путешествия – более интересная, проходившая по практически неизведанным местам. День перехода экспедиции Пржевальского через вершину Танла (7 ноября 1879 г.) ознаменовался нападением на них разбойничьей шайки еграев. Путешественники открыли огонь. После первого же залпа разбойники бросились наутек, потеряв четыре человека убитыми и несколько ранеными. История с этим нападением оказалась роковой для экспедиции. Молва об опасном экспедиционном отряде быстро полетела вперед, и сторожевые посты тибетцев отказались пропускать отряд без разрешения из Лхасы – столицы Тибета. Ответ был получен через 16 суток: «По постановлению важнейших сановников Тибета, решено не пускать русских в Лхасу».

Итак, не дойдя всего 250 верст до столицы Тибета, экспедиция должна была повернуть назад. «Трудно описать, – писал Пржевальский, – с каким грустным чувством повернул я в обратный путь! Но видно такая моя судьба! Пусть другой, более счастливый, путешественник докончит незаконченное мною в Азии. С моей же стороны сделано все, что возможно было сделать».

Весной и летом были обследованы местности в верховьях реки Хуанхэ и у озера Кукунор. В июне экспедиция отправилась в обратный путь: опять необыкновенно красивые горы, которые хотелось запомнить навсегда, затем раскаленная высохшая долина... «Наконец, – писал Николай Михайлович, – с перевала перед нами раскрылась широкая долина реки Толы, а в глубине этой долины, на белом фоне недавно выпавшего снега, чернел священный монгольский город Урга... Еще два часа черепашьего хода – и вдали замелькало красивое здание нашего консульства. Радушная встреча соотечественников, обоюдные расспросы, письма от друзей и родных, теплая комната взамен холодной юрты, разнообразные яства, чистое белье и платье – все это сразу настолько обновило нас, что прошлое казалось грезами обманчивого сна...»

Возвращение Николая Михайловича в Петербург взбудоражило всю столицу. На блестящие лекции Пржевальского собирались толпы народа... На сей раз исследователь был награжден орденом св. Владимира III степени, удостоен звания Почетного члена Венского, Итальянского и Дрезденсокго Географических обществ, Почетного доктора зоологии Московского университета, почетного члена Санкт-Петербургского университета и Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей, Уральского общества любителей естествознания и, наконец, почетного гражданина Санкт-Петербурга и родного Смоленска.

В залах Академии наук была устроена выставка зоологических коллекций великого путешественника. Ее посетил весь просвященный Петербург, а императрица изъявила желание, чтобы Николай Михайлович в нескольких беседах сообщил важнейшие результаты своих путешествий по Средней Азии наследнику престола.

В 1881 г. Пржевальский приобрел в 100 верстах от Смоленска новое имение – Слободу. Расположенное на берегу прекрасного озера Сопша, оно было окружено дремучими лесами. Здесь Николай Михайлович разбирал коллекции, обрабатывал дневники, писал отчеты и новые книги, охотился с друзьями и мечтал. Мечтал о новом путешествии в Азию, опять на Тибет, в верховья Хуанхэ. Накануне нового, 1883, года Пржевальский поставил последнюю точку в своей книге «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки» и в первых числах января отправился в Петербург, где вплотную занялся организацией новой экспедиции и публикацией написанной им книги. Книга вышла очень быстро, еще до того как знаменитый путешественник отправился в путь.

В конце октября 1883 г. началось четвертое путешествие Пржевальского по Центральной Азии. Выехав из Кяхты, он в третий раз пересек пустыню Гоби, направляясь в горы Ганьсу и долину реки Тэтунга. Дальнейший путь экспедиции лежал в Северо-Восточный Тибет, где в течение лета исследователи изучили большую область в бассейне рек Хуанхэ и Янцзы. На озерах верхнего Хуанхэ Пржевальский с отрядом дважды подвергался нападениям тибетских разбойников, но оба нападения были с успехом отбиты. Слава о русских путешественниках быстро распространялась с одной стороны к Пекину, с другой – к Западному Тибету и прилегающим районам Китая. Экспедиция пересекла весь восточный Туркестан (как тогда называли провинции Западного Китая). На пути были собраны огромные, ценнейшие коллекции. Путешествие продолжалось два года и закончилось 7 ноября 1886 г. в Киргизии, в русском городе Караколь.

Соотечественники встретили Пржевальского хлебом-солью, а в Петербурге Русское Географическое общество приветствовало славного путешественника торжественным собранием, проходившем в концертном зале дворца Великой княгини Екатерины Михайловны. Императорская Академия наук выразила неутомимому путешественнику особое почтение, преподнеся ему выбитую в его честь золотую медаль, на лицевой стороне которой был портрет исследователя, с надписью вокруг: «Николаю Михайловичу Пржевальскому Императорская Академия наук, 1886», а на обороте – надпись: «Первому исследователю природы Центральной Азии». Пржевальскому был присвоен чин генерал-майора. Он получил также должность почетного члена Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, медаль «Вега» от Стокгольмского Географического общества и Большую золотую медаль от Итальянского.

После окончания путешествия Пржевальский вернулся в свое любимое имение и занялся написанием новой книги: «От Кяхты на истоки Желтой реки. Исследование северной окраины Тибета и путь через Лобнор по бассейну Тарима». Написание книги заняло много времени – только к марту 1888 г. труд был завершен, и Николай Михайлович отправился в Петербург, чтобы представить Совету Географического общества программу своего будущего, пятого, путешествия – на этот раз исключительно в Тибет.

Экспедиционный отряд Н.М. Пржевальского, осень 1888 г.

В августе 1888 г., едва поезд отошел от перрона Московского вокзала, Николай Михайлович в своем дневнике написал: «Радость великая! Опять впереди свобода и дело по душе... Но для успеха необходимо прежнее счастье, которое да не отвернется ныне от меня». Но счастье – вещь крайне непостоянная. Пятое путешествие оказалось для Пржевальского роковым...

Хотя начиналось оно также, как и всегда. С Пржевальским ехали его верные друзья и помощники – Всеволод Иванович Роборовский и Петр Кузьмич Козлов. Всего же в этой экспедиции приняли участие 21 человек.

Из Самарканда в Караколь экспедиция добиралась на почтовых лошадях. Длительная остановка была сделана в городе Пишпеке, из которого Николай Михайлович уезжал в Верный (Алма-Ата) для получения купленного там китайского серебра, необходимого на расходы путешественникам. На обратном пути, уже близ Пишпека, среди камышовых зарослей он встретил массу фазанов и, будучи страстным охотником, на следующий день вместе с Роборовским отправился за ними. Охотясь в камышах, Николай Михайлович несколько раз выпил сырой воды. А как раз в тех местах незадолго перед этим жили киргизы, повально страдавшие брюшным тифом. Вся экспедиция долго не хотела верить, что их начальник сделал то, что сам строго-настрого запрещал остальным.

Заболел Пржевальский в середине октября, долго не соглашался пригласить доктора, а когда того, наконец, вызвали, было уже поздно. Великий путешественник умирал. 20 октября 1888 г. он трогательно простился со своими спутниками и попросил: «Похороните меня непременно на Иссык-Куле, на красивом берегу. Надпись сделайте просто: «Путешественник Пржевальский». Положите в гроб в моей экспедиционной одежде».

Его соратники так и сделали. Позже город Караколь был переименован в Пржевальск. На вершине скалы над могилой великого путешественника распростер крылья бронзовый орел – символ ума, силы и бесстрашия. Под орлиными когтями на бронзовом листе – карта Азии, в клюве – оливковая ветвь, эмблема мирных завоеваний науки. А на могильной плите скромная надпись, о которой просил сам путешественник.

Научное наследие, оставленное Пржевальским, огромно. Его интереснейшие книги воспитали целую плеяду блестящих русских путешественников – исследователей Центральной Азии. Николая Михайловича по праву называют первооткрывателем Центральной Азии. До его экспедиций на территории этой огромной области не было выполнено ни одной астрономической привязки. На китайских картах, которыми пользовались географы, Тибет, например, был показан на 300 км южнее своего истинного положения.

Пржевальский провел маршрутную съемку почти 30 тыс. км, определил координаты 63 населенных пунктов. Тибет, верховья Хуанхэ, хребет Алтынтаг... Везде он был первым европейцем, но лишь в редких случаях пользовался своим правом первооткрывателя, почти повсюду сохраняя местные названия. Лишь как исключение появились на карте «озеро Русское», «озеро Экспедиции», «гора Шапка Мономаха».

Пржевальский писал: «Пусть первое из этих названий свидетельствует, что к таинственным истокам Желтой реки впервые проник русский человек, а второе – упрочит память нашей экспедиции».

Как уже писалось выше, на берегах таинственного озера Лобнор Пржевальский побывал вторым после Марко Поло. Загадочное озеро стало, однако, предметом оживленных дискуссий между Пржевальским и известнейшим немецким географом Рихтгофеном. Во-первых, судя по китайским картам начала ХVIII в., Лобнор находился совсем не там, где его обнаружил Пржевальский. И, во-вторых, вопреки историческим сведениям и теоретическим рассуждениям географов, озеро оказалось пресным, а не соленым.

Рихтгофен считал, что русская экспедиция открыла не Лобнор, а какое-то другое озеро, а истинный Лобнор лежит севернее. Николай Михайлович ответил на замечания немецкого ученого небольшой заметкой в «Известиях Русского Географического общества». А затем он добрался до Лобнора вторично. Однако загадка Лобнора была окончательно решена только через полвека после смерти Пржевальского. Оказалось, что это озеро - «путешественник» и «хамелеон». По-тибетски «лоб» означает «илистый», и это илистое болото-озеро время от времени меняет свое местоположение и гидрологический облик. На китайских картах оно было изображено в северной части пустынной и бессточной впадины Лоб. Но затем реки Тарим и Конче-Дарья устремились на юг. Древний Лобнор исчез, на его месте остались только солончаки да блюдца маленьких озер. На юге же впадины образовалось новое пресное озеро, которое открыл и описал Пржевальский. В 1923 г. вновь произошли резкие изменения в дельтах Тарима и Конче-Дарьи. Воды последней ушли на восток. Лобнор Пржевальского начал мелеть, стал более соленым и распался на несколько отдельных постепенно исчезающих водоемов. А на севере впадины вновь возродился древний Лобнор – тот, который был нанесен на древние китайские карты.

Пржевальский описал географию, флору и фауну Тибетского нагорья. Им были описаны малые народности Китая, которые в то время еще сохраняли свою индивидуальность и язык. Этнографические наблюдения Николая Михайловича вместе с его коллекциями, рисунками и фотографиями Роборовского и сейчас не потеряли своей ценности и могут помочь в отслеживании путей миграции древних народов.

Дважды в Петербурге устраивались грандиозные выставки. Сотни шкур млекопитающих, тысячи экземпляров птиц, рыб, множество засушенных растений – таковы зримые итоги путешествий гениального Пржевальского. Им было доказано существование дикого, а не одичавшего, как считали ранее ученые, верблюда. Настоящей сенсацией стало открытие им дикой лошади, так и названной «лошадью Пржевальского».

Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888)

Знаменитый русский путешественник Николай Михайлович Пржевальский был первым исследователем природы Центральной Азии. Он обладал изумительной способностью наблюдать, умел собирать большой и разнообразный географический и естественно-научный материал и связывал его воедино при помощи сравнительного метода. Он был крупнейшим представителем сравнительной физической географии, зародившейся в первой половине XIX века.

Николай Михайлович Пржевальский родился 12 апреля 1839 г. в сельце Кимборово Смоленской губернии, в небогатой семье. Шестилетним ребёнком лишился он отца. Его воспитывала мать - женщина умная и строгая. Она предоставила сыну широкую свободу, позволяла ему выходить из дому в любую погоду, бродить по лесу и болотам. Её влияние на сына было очень велико. К ней, так же как и к няне Ольге Макарьевне, Николай Михайлович навсегда сохранил нежную привязанность.

С детства Н. М. Пржевальский пристрастился к охоте. Эту страсть он сохранил на всю жизнь. Охота закалила его и без того здоровый организм, развила в нём любовь к природе, наблюдательность, терпение и выносливость. Любимыми его книгами были описания путешествий, рассказы о нравах зверей и птиц, разные географические книги. Читал он очень много и до мелочей запоминал прочитанное. Часто товарищи, проверяя его память, брали знакомую ему книгу, читали на любой странице одну-две строчки, а дальше уже Пржевальский говорил наизусть целые страницы.

Окончив смоленскую гимназию, шестнадцатилетний юноша во время Крымской войны поступил рядовым в армию. В 1861 г. он стал заниматься в Военной академии, по окончании которой был отправлен снова в Полоцкий полк, где служил раньше. В Академии Н. М. Пржевальский составил "Военно-статистическое обозрение Приамурского края", высоко оценённое в Русском географическом обществе и послужившее основанием к избранию его в 1864 г. членом Общества. С этим Обществом в дальнейшем была связана вся его жизнь и деятельность.

С ранних лет Н. М. Пржевальский мечтал о путешествиях. Когда ему удалось вырваться из полка в большой город - Варшаву и стать преподавателем военного училища, он все силы и средства употребил на подготовку к путешествиям. Для себя он установил самый строгий режим: много работал в университетском зоологическом музее, ботаническом саду и в библиотеке. Настольными книгами его в то время были: сочинения К. Риттера об Азии, "Картины природы" А. Гумбольдта, разные описания русских путешественников по Азии, издания Русского географического общества, книги по зоологии, особенно по орнитологии (о птицах).

Очень серьёзно Н. М. Пржевальский относился к своим преподавательским обязанностям, обстоятельно готовился к занятиям, предмет излагал интересно и увлекательно. Он написал учебник по общей географии. Его книга, научно и живо написанная, в своё время пользовалась большим успехом в военных и гражданских учебных заведениях и вышла в нескольких изданиях.

В начале 1867 г. Н. М. Пржевальский переехал из Варшавы в Петербург и представил в Русское географическое общество свой план путешествия в Центральную Азию. Поддержки план не получил. Ему дали лишь рекомендательные письма к начальству Восточной Сибири. Здесь ему удалось получить командировку в Уссурийский край, незадолго перед тем присоединённый к России. В инструкции Н. М. Пржевальскому поручалось осмотреть расположение войск, собрать сведения о числе и состоянии русских, манчжурских и корейских поселений, исследовать пути, ведущие к границам, исправить и дополнить маршрутную карту. Кроме того, разрешалось "производить какие угодно учёные изыскания". Отправляясь в эту экспедицию весной 1867 г., он писал к своему другу: "...я еду на Амур, оттуда на р. Уссури, озеро Ханка и на берега Великого океана, к границам Кореи. Да! На меня выпала завидная доля и трудная обязанность - исследовать местности, в большей части которых ещё не ступала нога образованного европейца. Тем более, что это будет первое моё заявление о себе учёному миру, следовательно, нужно поработать усердно".

В итоге своей уссурийской экспедиции Н. М. Пржевальский дал хорошее географическое описание края. В хозяйстве Приморья он подчеркнул несоответствие между богатейшими природными возможностями и их незначительным использованием. Особенно его привлекли Приханкайские степи своими плодородными почвами, обширными пастбищами и огромным богатством рыбы и птицы.

Н. М. Пржевальский красочно, во всей прелести и своеобразии, показал географические особенности Уссурийского края. Он подметил, между прочим, характерную черту природы Дальнего Востока: "стык" южных и северных растительных и животных форм. Н. М. Пржевальский пишет: "Как-то странно непривычному взору видеть такое смешение форм севера и юга, которые сталкиваются здесь как в растительном, так и в животном мире. В особенности поражает вид ели, обвитой виноградом, или пробковое дерево и грецкий орех, растущие рядом с кедром и пихтой. Охотничья собака отыскивает вам медведя или соболя, но тут же рядом можно встретить тигра, не уступающего в величине и силе обитателю джунглей Бенгалии".

Уссурийское путешествие Н. М. Пржевальский считал предварительной рекогносцировкой перед своими сложными экспедициями в Центральную Азию. Оно закрепило за ним репутацию опытного путешественника-исследователя. Вскоре после этого он стал хлопотать о разрешении ему путешествия в северные окраины Китая и в восточные части южной Монголии.

Главные задачи своего первого путешествия по Китаю - в Монголию и страну тангутов - Н. М. Пржевальский определяет так: "Физико-географические, а также специальные зоологические исследования над млекопитающими и птицами были главным предметом наших занятий; этнографические изыскания производились по мере возможности". За время этой экспедиции (1870-1873 гг.) было пройдено 11800 километров. На основании глазомерной съёмки пройденного пути составилась карта на 22 листах в масштабе 1:420 000. Ежедневно производились метеорологические и магнитные наблюдения, собраны богатые зоологические и ботанические коллекции. Дневник Н. М. Пржевальского заключал ценные записи физико-географических и этнографических наблюдений. Наука впервые получила точные сведения о гидрографической системе Куку-нора, северных высотах Тибетского нагорья. На основании материалов Н. М. Пржевальского можно было значительно уточнить карту Азии.

По окончании экспедиции знаменитый путешественник записал: "Путешествие наше окончилось! Его успех превзошёл даже те надежды, которые мы имели... Будучи нищими относительно материальных средств, мы только рядом постоянных удач обеспечивали успех своего дела. Много раз оно висело на волоске, но счастливая судьба выручала нас и дала возможность совершить посильное исследование наименее известных и наиболее недоступных стран внутренней Азии".

Эта экспедиция упрочила славу Н. М. Пржевальского как первоклассного исследователя. С русскими, английскими и немецкими изданиями книги "Монголия и страна тангутов" быстро ознакомился весь научный мир, и труд этот получил самую высокую оценку. Задолго до окончания обработки материалов монгольского путешествия Н. М. Пржевальский начал готовиться к новой экспедиции. В мае 1876 г. он выехал из Москвы, чтобы отправиться в Кульджу, а оттуда в Тянь-шань, на Лоб-нор и дальше до Гималаев. Добравшись до реки Тарим, экспедиция в составе 9 человек направилась вниз по её течению к Лоб-нору. Южнее Лоб-нора Н. М. Пржевальский открыл огромный хребет Алтын-даг и в трудных условиях обследовал его. Он отмечает, что открытие этого хребта проливает свет на многие исторические события, так как древняя дорога от Хотана в Китай шла "по колодцам" на Лоб-нор. Во время длительной остановки на Лоб-норе были сделаны астрономические определения главных пунктов и съёмка озера. Кроме того, производились орнитологические наблюдения. Открытие Н. М. Пржевальским Алтындага было признано всеми географами мира крупнейшим географическим открытием. Оно установило точно северную границу Тибетского плоскогорья. Тибет оказался на 300 километров севернее, чем предполагалось раньше.

В Тибет экспедиции пробраться не удалось. Этому помешали болезнь руководителя и ряда членов экспедиции и особенно обострение русско-китайских отношений. Отчёт о своём втором путешествии по Центральной Азии Н. М. Пржевальский составил очень краткий. Часть материалов этой экспедиции вошла впоследствии в описание чётвертого путешествия. В советское время в архиве Русского географического общества обнаружены некоторые не опубликованные ранее материалы, относящиеся к лобнорскому путешествию.

В начале 1879 г. Н. М. Пржевальский отправился в новое, третье, путешествие в Центральную Азию. Экспедиция прошла из Зайсана в оазис Хами. Отсюда через неприветливую пустыню и хребты Нань-шаня, лежавшие по пути, путешественники поднялись на Тибетское плато. Первые впечатления Николай Михайлович описал так: "Мы вступали словно в иной мир, в котором прежде всего поражало обилие крупных зверей, мало или почти вовсе не страшившихся человека. Невдалеке от нашего стойбища паслись табуны куланов, лежали и в одиночку расхаживали дикие яки, в грациозной позе стояли самцы оронго; словно резиновые мячики, скакали маленькие антилопы - ады". После труднейших переходов путешественники в ноябре 1879 г. достигли перевала через хребет Тан-ла. В 250 километрах от столицы Тибета Лхассы, у деревни Найчу, путешественников задержали тибетские чиновники. После длительных переговоров с представителями тибетских властей Н. М. Пржевальский должен был повернуть обратно. После этого экспедиция до июля 1880 г. исследовала верховья Хуан-хэ, Куку-нор и восточный Нань-шань.

"Успех трёх предшествовавших моих путешествий по Центральной Азии, обширные, оставшиеся там неведомыми площади, стремление продолжать, насколько хватит сил, свою заветную задачу, наконец, заманчивость вольной страннической жизни - всё это толкало меня, по окончании отчёта о своей третьей экспедиции, пуститься в новое путешествие", - пишет Н. М. Пржевальский в книге о четвёртом путешествии по Центральной Азии.

Эта экспедиция была многолюднее и обставлена богаче всех предыдущих. Экспедиция исследовала истоки Хуан-хэ и водораздел между Хуан-хэ и Ян-цзы. Эти местности, с точки зрения географической, в то время совершенно не были известны не только в Европе, но и в Китае и на картах обозначались лишь приблизительно. Достижение и исследование истоков Хуан-хэ Н. М. Пржевальский справедливо считал решением "важной географической задачи". Затем Н. М. Пржевальский обнаружил некоторые не известные европейцам и не имеющие местных названий хребты. Он дал им названия: хребет Колумба, хребет Московский, хребет Русский. Вершине хребта Московского Н. М. Пржевальский дал название "Кремль". К югу от хребтов Колумба и Русского Н. М. Пржевальский заметил "обширный снеговой хребет" и назвал его "Загадочным". Впоследствии этот хребет решением Совета Русского географического общества был назван именем Н. М. Пржевальского.

Исследовав северную часть Тибетского плато, экспедиция пришла на Лоб-нор и Тарим. Потом путешественники прошли на Черчен и дальше на Керию, отсюда через Хотан и Аксу в Каракол на озеро Иссык-куль. В географическом отношении это было самое плодотворное путешествие Пржевальского.

Ни почести, ни слава, ни известная материальная обеспеченность не могли удержать страстного путешественника на месте. В марте 1888 г. он закончил описание четвёртого путешествия, а в следующем месяце уже имел разрешение и деньги на новую экспедицию в Лхассу. В октябре он прибыл в Каракол. Здесь был укомплектован весь состав экспедиции и приготовлен караван к путешествию. Но ехать дальше Н. М. Пржевальскому не пришлось: 1 ноября 1888 г. на руках своих сотрудников он умер от тифа. Николай Михайлович требовал от своих сотрудников не щадить "ни сил, ни здоровья, ни самой жизни, если то потребуется, чтобы выполнить... громкую задачу и сослужить тем службу как для науки, так и для славы дорогого отечества". Сам он всегда служил примером беззаветной преданности долгу. Перед смертью Николай Михайлович сказал: "Об одном прошу не забыть, чтобы похоронили меня непременно на берегу Иссык-куля, в походной экспедиционной форме...".

Его спутники выбрали для могилы ровное красивое место на берегу Иссык-куля, на обрыве, с видом на озеро и ближайшие окрестности. На могиле из больших глыб местного мрамора позже был сооружён памятник с надписью: "Николай Михайлович Пржевальский, родился 31 марта 1839 г., скончался 20 октября 1888 г. Первый исследователь природы Центральной Азии" (даты указаны по ст. стилю).

Пространство Центральной Азии, в котором совершались путешествия Н. М. Пржевальского, расположено между 32 и 48° северной широты и 78 и 117° восточной долготы. С севера на юг оно тянется более 1000 километров и с запада на восток около 4000 километров. Направления маршрутов экспедиции Пржевальского на этом громадном пространстве составляют настоящую сеть. Его караваны прошли свыше 30 000 километров.

Важнейшей частью программы всех своих путешествий Н. М. Пржевальский считал физико-географические описания и маршрутно-глазомерную съёмку. Он проложил и нанёс на карту много тысяч километров новых, никому до него не известных путей. Для этого он произвёл съёмку, астрономически определил 63 пункта, сделал несколько сот определений высот над уровнем моря.

Съёмку Н. М. Пржевальский производил сам. Он всегда ехал впереди каравана с маленькой записной книжечкой в руках, куда заносил всё его интересующее. Записанное, по приходе на бивуак, Н. М. Пржевальский переносил на чистый планшет.

Он имел редкую способность необыкновенно точно описывать пройденные им местности. Благодаря ему карта Центральной Азии существенно изменилась во всех своих частях. Наука обогатилась понятиями об орографии Монголии, северного Тибета, области истоков Хуан-хэ, Восточного Туркестана. После гипсометрических наблюдений Н. М. Пржевальского стал вырисовываться рельеф огромнейшей страны. На карте появились новые горные хребты взамен многих мифических гор, отмеченных на древних китайских картах.

Н. М. Пржевальский в трёх местах пересек северную границу Тибета - Куэнь-луня. До него эти горы на картах показывали прямой линией. Он показал, что эти горы делятся на ряд отдельных хребтов. На картах Азии до путешествий Н. М. Пржевальского не значилось гор, составляющих южную ограду Цайдама. Эти горы впервые исследовал Н. М. Пржевальский. Отдельным хребтам он дал названия, например, хребет Марко-Поло, хребет Колумба. Эти названия значатся на всех современных картах Азии. В западной части Тибета он открыл и назвал отдельные хребты горной системы Нань-шаня (хребет Гумбольдта, хребет Риттера). Географическая карта прочно хранит названия, связанные с деятельностью первого научного исследователя Центральной Азии.

До путешествий Н. М. Пржевальского в Центральную Азию ровно ничего не было известно об её климате. Он первый дал живое и яркое описание времён года и общую характеристику климата посещённых им стран. Изо дня в день, тщательно, в течение многих лет он проводил систематические метеорологические наблюдения. Н. М. Пржевальский дал ценные материалы для суждения о распространении на север и запад влажного, дождливого муссона Азии и о границе двух его главных областей - индийской и китайской, или восточно-азиатской. На основании его наблюдений впервые установили общие средние температуры для Центральной Азии. Они оказались на 17,5° ниже, чем предполагали.

Свои научные исследования, начиная с первого уссурийского и включая последующие четыре больших путешествия в Центральную Азию, Н. М. Пржевальский проводил по единой программе. "На первом плане,- пишет он, - конечно, должны стоять исследования чисто географические, затем естественно-исторические и этнографические. Последние... весьма трудно собирать мимолётом... Кроме того, для нас слишком много было работы по другим отраслям научных исследований, так что этнографические наблюдения и по этой причине не могли вестись с желаемой полнотой".

Крупнейший знаток растительности Азии академик В. Л. Комаров подчёркивает, что нет такой отрасли естествознания, в которую исследования Н. М. Пржевальского не внесли бы выдающегося по своему значению вклада. Его экспедиции открыли совершенно новый мир животных и растений.

Все работы Н. М. Пржевальского носят печать исключительной научной добросовестности. Он пишет только о том, что видел сам. Его путевые дневники поражают своей педантичностью и аккуратностью записей. На свежую память, регулярно, по определённой системе он записывает всё виденное. Путевой дневник Н. М. Пржевальского включает: общий дневник, метеорологические наблюдения, списки собранных птиц, яиц, млекопитающих, моллюсков, растения, горных пород и т. д., заметки общие, этнографические, наблюдения зоологические и астрономические.

Тщательность и аккуратность путевых записей давали возможность их автору потом в короткие сроки заканчивать полную обработку материалов.

Заслуги Н. М. Пржевальского были признаны ещё при жизни его в России и за границей. Двадцать четыре научных учреждения России и Западной Европы избрали его своим почётным членом. Н. М. Пржевальский состоял почётным членом русской Академии наук. Московский университет присвоил ему учёную степень почётного доктора зоологии. Город Смоленск избрал его почётным гражданином. Иностранные географические общества присудили Н. М. Пржевальскому свои награды: Шведское - высшую награду - медаль Вега, Берлинское - медаль имени Гумбольдта, Парижское и Лондонское - золотые медали, а Французское министерство просвещения - "Пальму академии". Лондонское географическое общество, присуждая ему в 1879 г. свою высшую награду, отмечало, что путешествие его превосходит всё то, что имело место со времени Марко Поло (XIII в.). При этом отмечалось, что Н. М. Пржевальского к отчаянным и опасным путешествиям побудила его страсть к природе, а к этой страсти ему удалось привить все достоинства учёного-географа и самого счастливого и отважного исследователя неизвестных стран. Н. М. Пржевальский прошёл в трудных условиях десятки тысяч километров, неделями не раздевался и не умывался, неоднократно его жизнь подвергалась непосредственной опасности. Но всё это ни разу не поколебало его бодрого состояния и работоспособности. Упорно и настойчиво шёл он к своей цели.

Личные качества Н. М. Пржевальского обеспечивали успех его экспедиции. Своих сотрудников он подбирал из простых, неизнеженных, предприимчивых людей и с большим недоверием относился к людям "дворянской породы". Сам он не гнушался никакой чёрной работы. Дисциплина во время экспедиции у него была суровая, без парадности и барства. Помощники его - В. И. Роборовский и П. К. Козлов - впоследствии стали известными самостоятельными путешественниками. Многие спутники участвовали в двух-трёх экспедициях, а бурят Дондок Иринчинов провёл вместе с Н. М. Пржевальским четыре экспедиции.

Научные результаты путешествий Н. М. Пржевальского громадны и многосторонни. Своими путешествиями он охватил огромные районы, собрал богатые научные коллекции, произвёл обширные исследования и географические открытия, обработал результаты и подвёл итоги. Собранные им разнообразные научные коллекции он передал научным учреждениям России: орнитологическую и зоологическую - Академии наук, ботаническую - Ботаническому саду.

Увлекательные описания путешествий Н. М. Пржевальского в то же время строго научны. Книги eгo относятся к самым лучшим географическим сочинениям. Это блестящие результаты деятельности великого путешественника. Его работы содержат тонкие художественные описания многих птиц и диких животных, растений, ландшафтов и явлений природы Азии. Эти описания стали классическими и вошли в специальные работы по зоологии, ботанике, географии.

Составление подробного отчёта о проведённой экспедиции Н. М. Пржевальский считал важнейшим делом. Возвращаясь из экспедиции, он пользовался каждым случаем, чтобы работать над отчётом даже на случайных остановках. Н. М. Пржевальский начинал новую экспедицию только после сдачи в печать книги о предыдущей. Он написал свыше двух тысяч печатных страниц о своих путешествиях. Все его труды, по выходе их из печати на русском языке, немедленно появлялись в переводах на иностранных языках за границей. Бывало, что издания работ Н. М. Пржевальского за границей расходились быстрее, чем в России.

Н. М. Пржевальский не имел себе соперников в предприимчивости, энергии, решительности, находчивости. Он буквально тосковал по неведомым странам. Центральная Азия манила его своей неисследованностью. Никакие трудности его не пугали. По общим итогам своих работ Н. М. Пржевальский занял одно из почётнейших мест среди знаменитых путешественников всех времён и народов. Его деятельность - исключительный пример неуклонного стремления к своей цели и талантливого выполнения своей задачи.

Бесстрашие, самоотверженная любовь к науке, стойкость, целеустремлённость и организованность Николая Михайловича Пржевальского роднят его с людьми нашей эпохи.

Главнейшие труды Н. М. Пржевальского: Записки всеобщей географии, Варшава, 1867 (2-е изд., 1870); Путешествие в Уссурийском крае 1867-1869, Спб., 1870 (нов. изд., М., 1937); Монголия и страна тангутов; Трёхлетнее путешествие в Восточной нагорной Азии, Спб., 1875 (т. I), 1876 (т. II); От Кульджи на Тянь-шань и на Лоб-нор, "Известия Русского географического общества", 1877, № 5; Третье путешествие в Центральную Азию, Спб., 1883; Четвёртое путешествие по Центральной Азии, Спб., 1888.

О Н. М. Пржевальском: Дубровин Н. Ф., Николай Михайлович Пржевальский, Биографический очерк, Спб. 1890; Зеленин А. В., Путешествия Н. М. Пржевальского, Спб., 1901 (ч. 1 и 2); Козлов П. К., Великий русский путешественник Н. М. Пржевальский. Жизнь и путешествия, Л., 1929; Комаров В. Л., Ботанические маршруты важнейших русских экспедиций в Центральную Азию, вып. 1; Маршруты Н. М. Пржевальского, "Труды Гл. ботанич. сада", Пг., 1920, т. 34, вып. 1; Великий русский географ Пржевальский. К столетию со дня рождения 1839-1939 гг. Сб. статей. Редактор М. Г. Кадек, изд. Моск. гос. университета, 1939; Берг Л. С., Очерки по истории русских географических открытий, М.-Л., 1946; Его же, Всесоюзное географическое общество за сто лет, М.-Л., 1946.

Ю. М. Шокальский.

«Н. М. Пржевальский дорог нам своей любовью к родине,
своим упорством, отказом от всего личного во имя науки,
наконец, он дорог нам своей железной энергией, волей
и глубокой верой в то дело, которому он посвятил всю свою жизнь».

Н. Померанцев.

Вторая половина XIX века в России ознаменовалась крупными географическими открытиями и исследованиями не только в границах отечества, но и далеко за ее пределами. В этот период выходят на мировую арену замечательные русские исследователи и путешественники, внесшие неоценимый вклад в сокровищницу мировой географической науки.

Не только народы Советского Союза, но и все человечество с благодарностью вспоминают имена П. П. Семёнова-Тян-Шанского, Н. М. Пржевальского, Н. А. Сезерцова, И. В. Мушкетова, Г. Н. Потанина, Г. Е. Грум- Гржымайло, П. К. Козлова, Н. В. Певцова, В. А. Обручева, которые во многих-направлениях пересекли огромные пространства в Центральной и Средней Азии, рассказали миру о природе и людях этих мест.

Смелые походы Николая Михайловича Пржевальского вглубь Азии навеки прославили нашу Родину и снискали ему мировую славу. Люди и поныне восхищаются мужеством, отвагой и громадными научными достижениями великого путешественника, труд которого стал образцом горячей и беззаветной любви к Родине и науке.

Николай Михайлович Пржевальский

Жизнь и деятельность знаменитого путешественника И. М. Пржевальского интересует людей всех возрастов и профессий. Многие спрашивают о происхождений рода Н. М. Пржевальских. В самом деле, кто же были потомки прославленного путешественника и всегда ли их фамилий была Пржевальские?

Биографические данные собранные И. Ф. Дубровной свидетельствуют о том, что потомки Николая Михайловича, жившие в первой половине XVI века были истинными запорожскими казаками и носили фамилию Паровальские, что означало — храбрые люди.

Родоначальник поколения Пржевальских был Карнила Анисимович Паровальский — ротмистр войск казацких. Принимая участие в отражениях под Полоцком и Великими Луками Карнила проявил мужество и храбрость и за это Стефан Баторий в 1581 году, 28 ноября пожаловал Карниле Паровальскому дворянское достоинство. С того времени была и переделана фамилия с Паровальского на Пржевальского. В польском языке «прже» означает «через», а валить — «воевать», т. е. дворянином К. А. Пржевальский стал через войну. С 1581 годя все поколение, не только стало носить фамилию Пржевальские, но и дворянское достоинство.

Дед Николая Михайловича, Казимир Фомич Пржевальский воспитывался в Иезуитской школе в Полоцке, которую он ненавидел всем сердцем, поэтому не раз он задумывался уйти из этой школы. Незадолго до окончания курса Казимир бежал из школы и принял, православное вероисповедание и переменил имя Казимира на Кузьму.

Кузьма Фомич Пржевальский был женат на девице Красовской и имел троих детей: двух дочерей и сына Михаила. Кузьма Пржевальский хотел видеть своего сына военным, и он приложил не мало старании устроить юношу в юнкерское училище. В 1817 году Михаил Кузьмич Пржевальский был зачислен юнкером в 4-й Карабинерский полк. Первоначально продвижение по военной линии шло вполне успешно. В 1834 было присвоено звание поручика с назначение в Невский-Морской полк. На этом военная карьера Михаила Кузьмича обрывается. Тяжелая болезнь легких, воспаление глаза заставляют его в 1835 г. покинуть военную службу, переехать в дом уже престарелого отца, который в то время был управляющим имением помещика Палийна Ельцинского уезда.

Недалеко от Полибинского имения, было, расположено село Кимборово — собственность известного петербургского дворянина А. С. Каретникова, который переселился в деревню по причине разгульного поведения своих сыновей. Гостеприимный Алексей Степанович Каретников вскоре и на Смоленщине заслужил всеобщее уважение. Он часто приглашал на обеды своих соседей, среди,которых можно было увидеть и. отставного поручика Михаила Кузьмича Пржевальского, будущего отца знаменитого путешественника.

Часто навещая дом А. С. Каретникова Михаил Кузьмич привык к его семье. С чувством особого уважения он относился к младшей дочери Алексея Степановича Елене, а вскоре между ними завязалась настоящая любовная связь.

Когда же стало известно Каретникову о любовных связях Елены Алексеевны с Михаилом Кузьмичом, он возмутился и запретил Михаилу Кузьмичу бывать у него в доме. Дело в том, что Михаил Кузьмич не отличался красотой, он был высокого роста, всегда бледный, на голове почти не было волос, у него был колтун, поэтому он всегда носил шапочку. Елена же, наоборот, была статная девица, черноволосая с правильными чертами лица, "умела прекрасно вести себя в обществе. Вдобавок ко всему она" была любимой дочерью Алексея Степановича. Каретников прямо говорил дочери, что от такого мужа она не увидит счастья.

Михаил Кузьмич ясно понял, что он лишний в доме Каретникова и было уже прекратил навещать Елену. Но одна из женщин г-жа Севрюкова посоветовала, Михаилу Кузьмичу продолжать знакомство, авось Каретников смирится и даст согласие на брак. Действительно предсказание сбылось, в 1838 году брак состоялся. Первоначально молодые поселились в Кимборове, где 31 марта по старому стилю 1839 года у них родился первый сын Николай — будущий великий человек XIX века, а в 1840 году родился и второй сын Владимир.

Каретникову не нравилось пребывание в доме зятя, и он решил отделаться от многолюдной четы, у которой так быстро росла семья. В 1840 году Алексей Степанович выделил дочери одинокую хижину, располагавшуюся в лесу в полутора километрах от Кимберово. Лишенные денег, молодые супруги перебрались в низенький домишка с покосившимися окнами. Сильная духом Елена Алексеевна не испугалась удручающей обстановки и начала деятельно перестраивать полученное от отца маленькое хозяйство. Вскоре по завещанию умершей сестры, Елена Алексеевна получила 2500 рублей и на эти деньги была построена усадьба, которой было дано название Отрадное. В. 1843 году Пржевальские справили новоселье. Здесь начались годы детства Николая Михайловича.

Недолго Михаилу Кузьмичу пришлось жить в новой усадьбе. Состояние здоровья резко ухудшилось и 27 октября 1846 года он скончался, оставив на попечение жены трех сыновей. Николаю Михайловичу тогда было всего семь лет.

Николай Михайлович был ребёнком подвижным, шаловливым и в то же время пытливым и любознательным. Живописная природа, окружавшая Отрадное возбудили в сердце мальчика горячую любовь к естествознанию. Он целыми днями бродил с игрушечным" ружьем по лесу, совершал путешествия вокруг озера Сопша и удил рыбу. Природа для него была лучшим другом и утешителем.

В своем биографическом рассказе Н. М. Пржевальский вспоминает: «Рос я в деревне дикарём, воспитание было самое спартанское, я мог выходить из дому во всякую погоду и рано пристрастился к охоте. Сначала стрелял я из игрушечного ружья желудями, потом из лука, а лет двенадцати я получил настоящее ружье». (Н. М. Пржевальский. Автобиографический рассказ. Известия Всесоюзного Географического общества, том 72, выпуск 4—5, 1940 г., стр. 477),

Единственным сверстником юного Пржевальского в Отрадном был дворовый мальчик Васька-шалун, никого не боявшийся и не признававший никаких препятствий, каким был и сам Николай Михайлович, и они вдвоем лазили по деревьям, придумывали разные шалости за что обеим часто попадало от родителей.

Учить Николая Михайловича начали весьма рано. Когда он сел за первый урок ему было всего 5 лет. Первым учителем будущего путешественника был дядя Павел Алексеевич Каретников, обучавший братьев Пржевальских грамоте и французскому языку в течение двух 4 лет. Кроме того, Павел Алексеевич был большой любитель природы и страстный охотник и развил эту страсть в Николае Михайловиче.

После отлично выдержанного экзамена 7 ноября 1849 года Николай Михайлович был принят во второй; класс в Смоленской гимназии. Постоянное нахождение в природе—среди лесов и лугов сказалось не только на физическом развитии юного Пржевальского, но и на его нравственном состояний. В обращении с однокурсниками - гимназистами он проявлял прямоту, откровенность к справедливость. Был несколько молчалив и неохотно сближался с товарищами. И, несмотря на это он пользовался всеобщим уважением в гимназии.

Благодаря блестящей способности и исключительной памяти Н. М. Пржевальский стал одним из лучших учеников в гимназии. Уроки для него не представляли трудностей. Прочитав внимательно один раз книгу, он мог помнить ее текст, формулы, чертежи много лет.

Однако о годах учения он вспоминал весьма нелестно. В автобиографических записках Николай Михайлович замечает: «Хотя я и отлично кончил курс в Смоленской гимназии, но, скажу по истине, слишком мало вынес оттуда. (И. Ф. Дубровин. Биографический очерк, издание СПБ, 1900 г, стр. 14).

Порой гимназисты не знали куда убить время. Росли они шумными и драчливыми. Не отличался от других и Н. М. Пржевальский. «Вообще, вспоминал он в своей автобиографии, розг немало мне доставалось в ранней юности, потому что я был препорядочный сорванец, так что бывавшие в гостях деревенские соседи обыкновенно советовали моей матери отправить меня со временем на Кавказ на службу». (Известия всесоюзного географического общества т. 72. выпуск 4—5, 1940 г., стр. 478).

В 1855 году, имея 16 лет возраста, Н. М. Пржевальский окончил гимназию с отличием. Крымская война, о которой много читал юноша, особенно подвиги защитников Севастополя, возбудили в нем страстное желание стать воином и уйти на фронт. Пылкое воображение не давало юноше осмыслить действительность армейской службы. И вот 11-го сентября 1855 г. мальчик получил назначение унтер-офицером в сводно-запасной Рязанский пехотный полк 18-й; сводной дивизии, а через несколько дней, выступил в поход. Уже пеший переход Рязань—Калуга—Белев показали, что представляет из себя солдатская жизнь.

Спустя год, 24 ноября 1856 года, Николая Михайловича; произвели в прапорщики в Полоцкий пехотный полки перевели в город Белый родной Смоленской губернии. Но и там обстановка была не лучше. Дом, в котором жили офицеры, процветало пьянство, картежная игра и драки. Николай Михайлович стал подумывать о том, как бы выйти из того безотрадного положения, в котором он находился и заняться полезным делом для отечества.

«Прослужив пять лет в армии, пишет он, потаскавшись в караул и по всевозможным гауптвахтам и на стрельбу со взводом, я, наконец, ясно осознал необходимость изменить подобный образ жизни и избрать более обширное поприще деятельности, где бы можно было травить труд и время для разумной цели. Однако, эти пять лет не пропали для меня даром. Не говоря уже о том, что, они изменили мой возраст с 17 на 22 года и что в продолжении этого периода в моих понятиях и взгляде на жизнь произошла огромная перемена, — я хорошо понял и изучил то общество, в котором находился». (И. Ф. Дубровин. Н. М. Пржевальский, СПБ, 1890 г., стр. 26).

Первоначально Н. М. Пржевальский обратился с заявлением к начальству перевести его на Амур, но, вместо ответа его посадили под арест. Тогда Николай Михайлович решил действовать по другому — поступить в академию генерального штаба и стал усиленно готовиться к экзамену, просиживая за книгами по 16 часов в сутки.

Желание его исполнилось, осенью 1861 г. блестяще выдержав конкурс, он был зачислен в академию. Способности Николай Михайловича Пржевальского и здесь выдвинули его на первое место среди всех обучающихся. В мае 1863 года он успешно окончил академию на год раньше положенного срока.

Находясь в армии, "будучи в академии генерального штаба, Николай Михайлович много читал географической литературы и занимался охотой, готовя себя к путешествиям в далекие страны. Пробуя свои исследовательские силы, он написал «Военно-статистическое обозрение Приамурского края». На этот труд обратили внимание члены географического общества и трое из них В. П. Безобразоз (академик), А. Г. Баркман и А. О. Щтакельберг внесли предложение об избрании Пржевальского членом общества. 5 февраля 1864 года Николай Михайлович большинством голосов был избран действительным членом Географического общества. Для будущего путешественника это событие сыграло огромную роль.

По ходатайству друзей по академии Н. М. Пржевальского перевели в 1864 году в Варшавское юнкерское училище, где он был назначен преподавателем истории и географии. Здесь он показал себя блестящим педагогом. Ученики его вспоминали, что уроки Н. М. Пржевальский давал великолепно, с увлечением рассказывал не только о родной стране, но и о далеких странах, был душой учащихся и вскоре стал всеобщим любимцем. На его лекции приходили юнкера из других классов, чем вызывали раздражение некоторых завистливых преподавателей.

Работа в Варшаве для Н. М. Пржевальского имела большое значение. Здесь он мог полностью отдаться чтению научной литературы, беседовать с учеными.

Безграничная любовь к. природе, ее красоты постоянно манили к себе. Николай Михайлович постоянно думал о путешествии, но нелегко было молодому офицеру добиться права на странствования в далекие неведомые края Азии. В этом ему помог помощник начальника штаба Варшавского военного округа генерал-майор Чернецкий и этим самым оказал огромную услугу науке. 17 ноября 1866 года был издан приказ о причислении Николая Михайловича к генеральному штабу с назначением для занятий в Восточно-Сибирском военном округе. Н. М. Пржевальский был в восторге. Перед ним открывались необозримые просторы для научной деятельности, хотя ученики и товарищи крайне сожалели, что их. покидает преподаватель с большим кругозором знаний.

1867—1869 гг.

Долгожданный час настал. Мечта о путешествиях превращалась в действительность. В половине января 1867 года Н. М. Пржевальский выехал из Варшавы в Петербург, чтобы получить соответствующие инструкции в географическом обществе. Здесь он встретил сочувственное отношение со стороны председателя отделения физической географии П. П. Семенова, который набросал ему программу путешествия и написал рекомендательные письма Западносибирскому губернатору генералу Корсакову и Начальнику штаба сибирских войск генералу Кукелю, который был в то время председателем сибирского отдела географического общества. Отдел и воинский штаб тепло приняли молодого офицера Пржевальского, и содействовал ему материально в снаряжении экспедиции в Уссурийский край. «Дорог и понятен для каждого человека тот день, в который осуществляются его заветные стремления, когда после долгих препятствий он видит, наконец, достижение цели, давно желанной» — писал Николай Михайлович в первой странице дневника начавшегося путешествия.

Двадцать шестого мая 1867 года имея при себе двух спутников шестнадцатилетнего Ягунова, как препаратора и казака Николаева Н. М. Пржевальский покинул Иркутск и вышел в путь через Забайкалье к Амуру.

Уссурийский казак

Путь до Благовещенска занял около месяца. 20 июня Н. М. Пржевальский познакомился с этим молодым русским городом, имевшим в то время население всего 3500 человек.

«В городе нет ни гостиницы, ни даже постоянного двора, писал Николай Михайлович, так что проезжающий, не имеющий знакомых, поставлен в самое затруднительное положение, не зная где остановиться и как продовольствоваться» (Н. М. Пржевальский. Путешествие в Уссурийском крае, изд. 1947 г., стр. 31).

Это весьма знаменательная характеристика для сравнения Благовещенска с тем, каким он теперь есть.

Из Благовещенска Николай Михайлович отправился на шхуне “ Алеут “ по Амуру. Красота окружающей природы буквально захватывает путешественника. Многие часы Пржевальский смотрел с палубы на лиственные леса, покрывающие невысокие горы Малого Хингана. В дневник записываются картины одна лучше другой. Через шесть дней экспедиция прибыла в Хабаровск, тогда назывался просто Хабаровка.

шхуна “ Алеут “ у острова Аскольд

Подготовившись к дальнейшему путешествию конным транспортом, H. М. Пржевальский приступил к изучению и картографированию Уссурийского края, оз. Ханко и берегов Японского моря.

Исследуя бассейн р. Уссури, Николай Михайлович занимался изучением быта казаков переселенных сюда из Забайкалья. По свидетельству Пржевальского, положение последних было крайне тяжелом. Не приспособленные к местным климатическим условиям, многие казачьи семьи не могли выращивать пшеницу, рож и др. Поэтому. голодали из года в год. Урожаи часто гибли на корню от непомерного, выпадения дождей или посевы затоплялись во время наводнений. Среди населения свирепствовал тиф и другие эпидемические болезни. Царское правительство совершенно не обращало внимание на бедственное положение первых поселенцев края или совершенно не знало о их страданиях.

Чувство безысходности, беспрерывная борьба с нуждой, голодом и болезнями сказывалось на моральном состоянии казачества, среди населения процветала апатия ко всему окружающему и даже к труду.

«Не увидите вы здесь, писал Н. М. Пржевальский, — красивого великорусского мужика с его окладистой бородой, или" молодого краснощекого парня. Нет! Сами дети казаков, живой тип своих отцов, какие-то вялые, неигривые. Ни разу не слыхал я на Уссурии русской песни, которая так часто звучит на берегах Волги.

Вообще все, что вы видите на Уссури, — казаков, и их быт, — все действует крайне неприятно, в особенности на свежего человека.

Везде встречаешь грязь, голод, нищету, так что невольно болеет сердце при виде всех явлений». (Н. М. Пржевальский. Путешествие в уссурийском крае изд. 1947 года. стр. 45).

Н. М. Пржевальский с присущей ему прямотой не побоялся написать гневные.строки в адрес царского правительства в защиту обездоленного казачества. Это вызвало замешательство в среде сибирских чиновников, которые несли прямую ответственность за положение переселенцев и они выступили с клеветнической статьей против Николая Михайловича, который якобы сообщил неверные сведения. Однако Н. М. Пржевальский доказал свою правоту.

Николаю Михайловичу одному из первых удалось побывать на берегах озера Ханко и показать красоту и богатство этого бассейна.

озеро Ханко

«По целым неделям сряду не зал я иного крова, кроме широкого - полога неба, иной обстановки, кроме свежей зелени и цветов, иных звуков, кроме пения птиц, оживляющих собою луга, болота и леса. Это была чудная, обаятельная жизнь, полная свободы и наслаждений!» — писал Н. М. Пржевальский о своих впечатлениях во "время пребывания на берегах Ханко.

Николай Михайлович был первым человеком, который познакомил народы нашей страны с чудесной природой бассейнов рек Амура и Уссури, где одинаково соседствуют растения севера и юга, где можно увидеть животных холодных областей Сибири и жарких стран.

Около двух лет продолжалось путешествие И. М. Пржевальского по Уссурийскому краю. За этот период он прошел около 2000 километров, собрал около 300 видов растений, более чем 2000 экземпляров, около 100 видов семян различных трав, нашел 36 видов птиц новых для Уссури и озера Ханка в числе 310 чучел, собрал большую коллекцию насекомых и пауков, систематически вел метеорологические наблюдения, собрал большой этнографический материал, подробно изучил пути ведущие в Манчжурию и Корею, к берегам Тихого океана.

По окончании путешествия Н. М. Пржевальский все свои наблюдения изложил в книге «Путешествие в Уссурийском крае», в которой он ясно и просто дал характеристику посещенных им мест. Книга получилась увлекательной и доступной для всех кто умел читать, она вызвала большой интерес среди ученого мира и послужила ключей для открытия возможностей к дальнейшим путешествиям в Центральной Азии. Труд путешественника был удостоен серебряной медали Русского географического общества. Экзамен на путешественника был успешно сдан. Теперь открывались новые горизонты неведомых стран.

1870—1873 гг.

Двухлетнее путешествие по Уссурийскому краю явилось, как мы говорили, экзаменом для Николая Михайловича, оно приучило его обдумывать свои действия, просчитывать каждый шаг.

Таким образом, в Петербург он приехал человеком зрелым и требовательным к себе. Ему были чужды порывы к блеску и славе, даже тогда когда он имел на это возможности. Все его помыслы были о славе отечества и науки.

Закончив обработку материалов и издание книги Н. М. Пржевальский обратился в Совет Географического Общества с просьбой добиться в органах, власти для него разрешения на путешествие в Северные окраины Китая, к верхнему течению реки Хуан-Хэ в земли Ордосов и к озеру Куку-Hop. Места эти были совершенно неисследованные.

Предложение Николая Михайловича встретило поддержку со стороны вице-председателя Географического общества Ф. П. Литке и одобрено военным Министерством и Министерством иностранных дел.

Фёдор Павлович Литке

Совместно с П. П. Семеновым Тян-Шанским Н. М. Пржевальский выработал план предстоящего путешествия в Гань-Су, Ордос и Амдосское нагорье, где не ступала еще нога европейца.

Началась подготовка, с снаряжению экспедиции. Пока шла переписка, с различными Министерствами об ассигновании средств на экспедицию. Н. М. Пржевальский подыскивал себе спутников. Это, пожалуй, был самый тяжелый вопросу, так как для столь трудного путешествия, нужно было подобрать таких людей, которые могли бы перенесли все тяготы страннической жизни и были бы беспредельно преданы интересам экспедиции. В таких трудных походах один малодушный человек мог погубить весь отряд. Наконец нужные люди были найдены. В первое путешествие кроме Н. М. Пржевальского пошли молодой офицер Пыльцов и бурято-монгольский казак Д. Иринчинов.

Дондок Иринчинов

Экспедиция отправилась в Центральную Азию на три года имея при себе совершенно недостаточное количество денег и снаряжения. Заметим, что на первое путешествие правительство отпустило всего лишь 6000 рублей.

17 ноября 1870 года караван из семи верблюдов и нескольких лошадей под предводительством Н. М. Пржевальского пересек русскую границу в районе г. Кяхты и углубился в пустыню Гоби.

караван Н.М. Пржевальского

Неприветливо встретила безбрежная и суровая пустыня маленькую группу смельчаков, шедших добывать славу отечеству и науке. На протяжении многих километров путешественники не встретили ни деревьев, ни кустарников и даже травы. Тридцатиградусные морозы довершали печальный вид этих мест.

В записке географическому обществу от 14 января 1871 года Н. М. Пржевальский писал: «Вообще Гоби своим однообразием производит на путешественника тяжелое, подавляющее впечатление. По целым неделям сряду перед его глазами являются одни и те же образы — это неоглядные равнины, отливающиеся желтым цветом высохшей травы, то черноватые изборожденные скалы, то пологие холмы, на вершине которых иногда рисуется силуэт быстроногого джейрана. Мирно шагают тяжело навьюченные верблюды, идут десятки, сотни верст, но степь не изменяет своего характера, а остается по прежнему угрюмой и неприветливой».

Почти на тысячу километров от Улан-Батора до г. Калгона тянется такая однообразная и почти "бесплодная степь. Лишь кое-где в более низких местах встречаются заросли чия блестящего, да чахлой полыни и тонкого поташника. Не богат и животный мир Гоби. Из млекопитающих характерны: пищуха и джейраны. Первые колониями поселяются на холмах в норах, а вторые небольшими стадами обитают в тех местах, где больше корма. Н. М. Пржевальский наблюдал даже и такие случаи, когда им навстречу выходили стада джейранов (вид антилопы) до тысячи голов. Ограничен и мир пернатых Гоби. В основном здесь встречаются: вороны, пустынники и монгольские жаворонки. Николай Михайлович рассказывал, что гобийские вороны невероятно нахальны, не боясь людей, набрасываются на верблюдов и острыми клювами делают раны на горбах. А был даже и такой случай, когда вороны напали на вьючного верблюда, разорвали мешок и перетаскали сухари. Только когда было выяснено, почему они стаями вьются над последним верблюдом, пришлось пустить в ход оружие.

Первый китайский город, который посетил Николай Михайлович это был Калган от монгольского слова «Халга», то есть застава. Через него проходит Великая Китайская стена. Отсюда до Пекина 224 километра. В то время в Калгане в основном жило купечество, занимавшееся торговлей и перевозкой чая в Улан-Батор и Кяхту. В городе жили несколько русских купцов, у которых остановились на пять дней путешественники. Затем экспедиция направилась в Пекин.

Путь от Калгана до Пекина совершенно не тот, что был пройден. Здесь климат мягче, непрерывно снижается высоту над уровнем моря. Если Калган стоит на высоте 853 метра, то Пекин имеет лишь 36,6. метра абсолютной высоты. Села располагаются ближе друг к другу, встречается больше садов, тщательно обработанные поля, множество различных зимующих птиц.

Вот и Пекин столица Востока и привлекательность её своеобразна по-восточному. Своеобразны здесь жилые дома, торговые палатки, храмы и конечно, самой красивой частью города в Пекине является богдыханский дворец и прилегающие к нему другие дворцы и парки.

Но Николаю Михайловичу не было времени специально осматривать достопримечательности города он лишь попутно знакомился с ним. Главной задачей Н. М. Пржевальского в Пекине были хлопоты о паспортах для дальнейшего путешествия в Ордос и Тибет.

Много было на пути трудностей перед выездом из Пекина: и недостаток средств, и трудность приобретения серебра, и отказ проводников-китайцев идти вместе с Пржевальским в страну Ордосов и многое другое, но упорство Николая Михайловича побеждало все. И вот 9 марта 1871 года экспедиция вышла из Пекина и взяла направление к озеру Далай-Нор. Здесь были проведены интересные наблюдения за весенним перелетом птиц, за климатическими явлениями и рельефом местности. Потом Н. М. Пржевальский направился прямо на запад к изгибу реки Хуан-Хэ, то есть в Ордос.

Большая часть территории Ордоса занята пустыней Ала-Шань, где проходил маршрут Н. М. Пржевальского. Из всей этой пустыни особенно не приветливы и безжизненны пески Кузупчи. Знойная жара, скудная растительность придавали этим местам печальный и унылый вид.

«Раскаленная почва пустыни дышит жаром, как из печи, — писал Николай Михайлович. — Становится очень тяжело: голова болит и кружится, пот ручьем льет с лица и со всего тела, чувствуешь полное расслабление и сильную усталость. Животные страдают не менее нас. Верблюды идут, разинув рты и облиты потом, словно водой; даже наш неутомимый Фауст бредет шагом, понурив голову и опустив хвост. Казаки, которые обыкновенно поют песни, теперь смолкли, и весь караван тащится молча, шаг за шагом, словцо не решаясь передавать друг другу и без того тяжелые впечатления» (Н. М. Пржевальский. Монголия и страна тангутов, изд. 1946 г., стр.. 144).

Двигаясь в направлении к озеру Куку-Нор в 1871 году, Н. М. Пржевальский не достиг его берегов. Главным препятствием этому, служило отсутствие материальных средств и паспортов на дальнейшее следование к Кук- Нору. В силу необходимости пришлось возвращаться снова в Пекин. Однако, задача поставленная перед экспедицией по исследованию Ордоса была выполнена блестяще. Для науки были собраны замечательные коллекции по зоологии и ботанике, проведены метеорологические наблюдения, собран подлинный материал о быте местного на- поселения Южной Монголии, основаны -многие астрономические пункты и многое другое.

«Первый акт экспедиции был окончен.— Писал Н. М. Пржевальский. — Результаты путешествия, копившиеся понемногу, теперь обрисовывались яснее. Мы могли с чистой совестью сказать, что выполнили свою первую задачу, — и этот успех еще более разжигал страстное желание пуститься вновь в глубь Азии к далеким берегам озера Kyкy-Нор» (Н. М. Пржевальский. Монголия и страна Тангутов, издание 1946 г., стр. 176).

Дальнейшая цель Николая Михайловича состояла в том, чтобы при любых обстоятельствах проникнуть далее к заветному Тибету, где еще не был ни один европейский исследователь. Это удалось осуществить в 1872—1873 гг. ценой невероятных трудностей политического и экономического характера. Достаточно будет сказать, что когда Н. М. Пржевальский покинул г. Калган уходя к Кукунору в его распоряжении было всего лишь 87 лап денег, то есть 43 рубля 50 копеек, при условии, конечно, запасенного оружия и боеприпасов.

Нищенские средства порой ставили экспедицию в безысходный тупик, как это случилось в Ала-Шане в городе Дынь-Юань-Инь. Только прозорливая находчивость Н. М. Пржевальского выводила экспедицию из труднейших положений.

Почти четыре, месяца продолжался путь от Динь- Юань-Ниня до Куку-Нора. Вконец уставшие члены экспедиции, при переходе многочисленных хребтов, они добрались до заветной цели озера Куку-Нор.

як на берегу оз. Куку-Нор

«Мечта моей жизни исполнилась. — писал Николай Михайлович. — Заветная цель экспедиции была достигнута. То о чем недавно еще только мечталось, теперь превратилось уже в осуществленный факт.

Правда, такой успех был куплен ценой многих тяжких испытаний, но теперь все "пережитые невзгоды - был и забыты, и в полном восторге стояли мы, с товарищем на берегу великого озера, любуясь на его чудные тёмно-голубые волны...» Н. М, Пржевальский. Монголия и страна тангутов. Издание 1946 г., стр. 220).

После четырнадцатидневного исследования оз. Куку-Нора экспедиция направилась в грозный Тибет. Неисчислимые страдания пережили смельчаки по пути в Тибет. Суровые климатические условия, связанные с большой высотой местности сказывались на каждом шагу. Приходилось целыми неделями пробираться среди нагромождения горных хребтов лишенных растительности. Но удивительно то, как отмечает Н. М. Пржевальский, даже в каменистой, и, казалось бы, безжизненной пустыне, путешественники были, поражены обилием диких животных. Здесь были стада диких яков, белогрудых арчали, антилопы оронго и ада, стай волков и корсаков. К концу января 1873 г. экспедиция достигла хребта Баян-Хара-ула в Северном Тибете, подножье которого лежит на высоте 4544 метра над уровнем моря и подошла к берегам реки Ян-Цзы-зян (Янцзы). Это был уже конечный пункт экспедиции. На дальнейшее продвижение в Тибет не было ни средств, ни сил. Люди и животные были крайне переутомлены. Было принято решение о возвращении на родину из глубины Внутренней Азии.

Обратный путь шел через - Куку-Нор, Гань-Су и знакомый Ала-шань, а там снова Гоби и наконец Кяхта — родная земля.

В последней странице дневника первого путешествия в г. Улан-Баторе Н. М. Пржевальский записал: «Путешествие наше окончилось! Его успех превзошел даже те надежды, которые мы имели, переступая в первый раз границу Монголии. Тогда впереди нас лежало не предугадываемое будущее, теперь же, мысленно пробегая все пережитое прошлое, все невзгоды трудного странствования, мы невольно удивлялись тому счастью, которое везде сопутствовало нам. Будучи бедны материальными средствами, мы только рядом постоянных удач обеспечивали успех своего дела. Много раз оно висело на волоске, но счастливая судьба выручала нас и дала возможность совершить посильное исследование наименее известных и наиболее недоступных стран Внутренней Азии» (Н. М. Пржевальский. Монголия и страны тангутов, изд. 1946 г., стр. 304).

Никакие трудности, встречающиеся на пути, не могли свернуть Н. М. Пржевальского с намеченной цели. Путешествие в Центральную Азию было завершено благополучно и принесло путешественнику мировую известность. За три года была изучена огромная территория Гоби, Ордоса, пустыня Ала-Шань, оз. Куку-Hop, северный Тибет.

Научные результаты экспедиции были неоценимы. Из 12 тысяч километров пройденного пути почти 6 тысяч километров Николай Михайлович снял глазомерной буссолью. На карту атласа были нанесены дотоле неведомые хребты, реки, пустыни, определены абсолютные высоты Тибетского нагорья, магнитное склонение, горизонтальное напряжение земного магнетизма, добыто 8200 экземпляров птиц, животных, растений, собраны интересные сведения этнографического характера.

Имея ничтожные средства, экспедиция Н. М. Пржевальского - достигла таких результатов, - которых никто не ожидал.

По возвращению в Петербург Николай Михайлович приступил к описанию первого Центрально-Азиатского путешествия и вскоре опубликовал книгу «Монголия и страны тангутов» в ней он блестяще показал не только природу Центральной Азии, но и свой писательский талант. Книга вызвала живой интерес в России и за рубежом. ""

1876—1877 гг.

Во втором путешествии, которое было начато 24 августа 1876 года Н. М. Пржевальский охватил исследованием Восточный Тянь-Шань, район озера Лоб-Нор и Джунгарию.

Надо прямо оговориться, что намеренный район к исследованию до путешествия Н. М. Пржевальского был известен лишь по китайским источникам согласно карте Клапрота, который составил ее по китайским картографическим материалам, добытыми еще во времена императора Киен-Лунга, по данным синологов, которые кропотливо изучали древнейшие данные миссионеров, не дававших точных характеристик. Не только Тарим, но и оз. Лоб-Нор показывались в совершенно неправильной трактовке.

«Вообще, по выражению барона А. Е. Тизенгаузена «Карта Восточного Туркестана того времени (до путешествия Пржевальского) по точности своей можно уподобить картам Европы, составленным древними географами Греции и Рима» (А. Зеленин. Путешествия Н. М. Пржевальского. Всемирный путешественник т. 2, 1900 г., стр. 362).

После путешествия Н. М. Пржевальского в 1876— 1877 гг. Карта Восточного Туркестана коренным образом изменилась. Хотя его данные и вызвали возражения, но впоследствии он был абсолютно прав в своих доводах: Давно утвердившиеся в науке заблуждения в отношении (бассейнов реки Тарим и оз. Лоб-Нор были опровергнуты силой авторитета гениального путешественника Н. М. Пржевальского. Даже такой ученый, как глава Берлинского общества землеведения Рихтгофен, который считал недопустимым географические открытия на территории Китая был в последствии согласен с доводами Н. М. Пржевальского. Правда, для полного доказательства координат оз. Лоб-Нор Николай Михайлович в 1885 году вновь посетил Лоб-Нор и окончательно рассеял сомнения в отношении его расположения.

Первоначальной целью второго путешествия было изучение Лоб-Нора и Тибета, посещение Лхасы и берегов Брамапутры. Но сложилась такая обстановка, которая помешала осуществлению этого плана. Прежде всего, в 1877 году началась русско-турецкая война и Н. М. Пржевальский ждал вызова в действующую армию, а с другой стороны осложнялись взаимоотношения с Восточным Туркестаном. Правитель этой части Китая Якуб-Бек всячески тормозил продвижению экспедиции и не разрешал вступать в соприкосновение с местным населением. Кроме того будучи в Джунгарии, Н. М. Пржевальский тяжело заболел. В связи с этим обстоятельством было принято решение о прекращении путешествия.

Уходя из Центральной Азии, Н. М. Пржевальский надеялся, что вскоре он опять увидит эти дикие просторы «Прощай же моя счастливая жизнь; писал он, но прощай ненадолго! Пройдет год, уладятся недоразумения с Китаем, поправится мое здоровье, и тогда я снова возьму страннический посох и снова направлюсь в азиатские пустыни»... (Н. М. Пржевальский. От Кульджи за Тянь-Шань и Лоб-Нор. Географиз. 1947 г., стр. 128).

Хотя второе путешествие Н. М. Пржевальского в Центральную Азию было непродолжительным и не завершенным, но для науки оно принесло много ценного материала. К важнейшим достижениям Лобнорской экспедиции можно отнести: открытие и описание оз. Лоб-Нора, открытие громадной горной системы Алтын-Таг, сбор ценных зоологических материалов диких животных, среди них ценнейшими экспонатами являются шкуры диких верблюдов и дикой лошади, получившей в последствии названия лошади Н. М. Пржевальского.

Маршрутные съемки бассейна Тарима, Озера Лоб-Нор и хребта Алтын-Таг, определение их координат, метеорологические наблюдения бассейна Тарима и восточной части Кашгарии, замечательные этнографические наблюдения над Лобнорцами (каракурчинцами) и таримцами.

Н. М. Пржевальский благодаря своим наблюдениям доказал, что река Яркенд-Дарья на протяжении 750 километров пригодна для судоходства. Это в последствии сыграло громадное значение для хозяйственного и культурного развития всего Восточного Туркестана.

С неохотой и грустью покидал Н. М. Пржевальский просторы Азии, которые он полюбил всей душой и навсегда. Но так было суждено.

1879—1880 гг.

Несмотря ни на какие трудности, которые приходилось переживать Николаю Михайловичу в предыдущих двух путешествиях по Центральной Азии, ему хотелось вновь устремиться в малоизвестные суровые края Тибетского нагорья, и день этот настал. 2 февраля 1879 года в сопровождении Ф. Эклона и В. Роборовского Пржевальский покинул Петербург.

Исходным пунктом третьего путешествия по Центральной Азии был избран пограничный пункт Зайсан, где хранилось экспедиционное оборудование после прекращения второго путешествия. Сюда экспедиция прибыла 9 марта. На окончательное приготовление к путешествию было затрачено три недели. Особое внимание было уделено запасам продовольствия, одежды и вооружения. На этот раз состав экспедиции состоял из 13 человек: двух офицеров, препаратора, переводчика и восьми казаков.

«И так, мне опять пришлось идти вглубь азиатских пустынь! Опять передо мною раскрывался совершенно иной мир, ни в чем не похожий на нашу Европу! Да, природа Центральной Азии действительно иная! Оригинальная и дикая, она почти везде является враждебною для цивилизованной жизни. Но кочевник свободно обитает в этих места и не страшится пустыни; наоборот — она его кормилица и защитница» (Н. М. Пржевальский. Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки, изд. СПБ, 1883 -г., стр. 10).

Путь в Тибет Н. М. Пржевальский наметил мимо озера Улунгур, через город Булун-Тохой и вверх по реке Урунгу, а отсюда прямо на город Бар-Куль и Хами. В большинстве этот край между Тянь-Шанем и Алтаем был совершенно не исследован.

Пространство между Монгольским Алтаем и Восточным Тянь-Шанем имеет общее название Джунгария. Пржевальский один из первых дал подробное описание природы этой пустынной страны.

«Бедна растительность пустыни, писал Пржевальский, — еще беднее ее животная жизнь. Даже весною, пройдя, здесь целый десяток верст, только кой-где встретишь маленькую ящерицу, окрашенную как раз под цвет почвы, или непоседливого текана; иногда быстро пролетит со своим обычным криком небольшое стадо больдуруков, или плавно пронесется коршун высматривающий добычу. Мертво, тихо кругом днем и ночью. Только частые бури завывают на безграничных равнинах и еще более дополняют безотрадную картину здешних местностей...» (Н. М. Пржевальский. Из Зайсана через Хами в Тибет и на истоки Желтой реки. Изд. СПБ, 1883 г., стр. 18).

Обойдя восточную оконечность Тянь-Шаня экспедиция Н. М. Пржевальского вступила в оазис Хами, являющейся редким контрастом пройденных пустынных мест Джунгарии. Здесь видны были прекрасно обработанный поля с посевами пшеницы, ячменя, отличные плантации знаменитых хамитских арбузов и дынь. Вообще город Хами имел важное стратегическое и экономическое значение во всем Западном Китае. Через него проходил главный торговый путь из юго-восточного Китая в Восточный - Туркестан и обратно.

Еще за несколько дней до прихода экспедиции в Хами к Н. М. Пржевальскому прибыл доверенный офицер с приглашением от губернатора посетить высокого сановника, называвшегося Чин-Цаем.

Прием был радушным и теплым. Сам губернатор прибыл на бивуак экспедиции, который был разбит в полутора километрах от города и пригласил Николая Михайловича, Ф. Эклона и В. Роборовского на обед в загородную дачу. На парадный обед были приглашены высшие местные офицеры и чиновники. Во время церемонии офицеры младших чинов прислуживали и подавали кушанья. Обед состоял из шестидесяти блюд в китайском вкусе. Среди них Николай Михайлович называет такие тонкости китайской кухни, как: морская капуста, трепанги, гнезда ласточки саланганы, плавники акулы, креветы и т. п. Обед закончился игрой в хуа-цюань (в четь и не четь), распространенной во всем Китае.

После пятидневного отдыха и подготовки каравана к дальнейшему походу экспедиция выступила из оазиса Хами через Хамийскую песчано-галечную пустыню на юг к городу Сачжеу, который расположен у подножья величественного хребта Тянь-Шань уже в Тибете — заветной цели путешественников.

Невообразимо был труден путь по хамийской пустыне в летние жаркие дни, где оголенная почва нагревалась до +62,5 градуса. Вот блестящая характеристика, данная Н. М. Пржевальским этому краю.

«На третьем и четвертом переходах от Хами, пустыня явилась нам во всей своей ужасающей дикости. Местность здесь представляет слегка волнистую равнину, по которой там и сям разбросаны лесовые обрывы в форме стен, иногда столов или башень; почва же. покрыта галькою и гравием. Растительности нет вовсе. Животных так же нет никаких; даже ни ящериц, ни насекомых. По дороге беспрестанно валяются кости лошадей, мулов и верблюдов. Над раскаленною днем почвою висит мутная, словно дым, наполненная атмосфера; ветерок не колышет воздуха и не дает прохлады. Только часто пробегают горячие вихри и далеко уносят крутящиеся столбы соленой пыли. Впереди и по сторонам путника играет обманчивый мираж. Если же этого явления не видно, то и тогда сильно нагретый нижний слой воздуха волнуется и дрожит, беспрестанно изменяя очертания отдельных предметов» (там же, стр. 86). Какое нужно мужество и сколько сил, чтобы месяцами странствовать по таким диким местам!

Но вот местность немного изменяется, глаза примечают отдельные кустики саксаула, тамариска и даже тростника, а в дали видна зелень травы и садов — это оазис Санчжеу. Один из живописных уголков всей Центральной Азии. Здесь много яблок, груш, всяких овощей, великолепные поля, орошаемые водами реки Дан-Хэ, берущей начало из озера Кара-Нур в Тянь-Шане.

Много пришлось пережить неприятностей в Сачжеу Н. М. Пржевальскому и его спутникам. Местные чиновники под всяческими предлогами не хотели пустить экспедицию в горы Ала-Шаня: то запугивая разбойниками-тангутами, то трудностью перехода через горы или отсутствием разрешения на посещение Тибета. Смысл всех этих выходок состоял в том, чтобы экспедицию не пустить в Лхасу.

Закупив продовольствие и необходимые припасы, экспедиция 3 июля покинула негостеприимный Сачжеу и вступила в пределы высоких гор Тянь-Шаня, держа путь через хребты Гумбольдта и Риттера в Цайдам, а там Заветную Лxacy.

Невероятные усилия нужно было приложить, чтобы пройти и исследовать скалистые высочайшие горы Тянь-Шаня, доходящие до 6000 метров абсолютной высоты. Но тог кто посвятил себя делу науки он не боится трудностей. Таким и был Николай Михайлович Пржевальский в суровом Тибете. Его трудный переход от Тянь-Шаня до хребта Тан-ла преобразили карту этой страны.

Конечной целью экспедиции в Тибете являлось посещение столицы буддизма Лхасы, куда из Индии стремились пробраться в то время англичане. Ни один европеец не посещал этого города. Пржевальский хотел первым увидеть его и рассказать о нем народам Европы. Однако и Пржевальскому не удалось глазами увидеть столицу буддистов.

дворец Далай-ламы (современный)

Изучив в подробности природу восточного Цайдама Н. М. Пржевальский пересек высочайшую горную Страну Куэнь-Лунь и спустился к истокам голубой реки(Ян-цзы-цзян). Николай Михайлович с глубоким знанием дела охарактеризовал природу и животную жизнь этого края, собрал ценные сведения о климате и жизни кочевых тибетцев-ёграях.

До Лхасы оставалось уже недалеко. Самым трудным препятствием на пути стоял грандиозный хребет Танг-Ла, высота которого достигает 5500—6300 метров. : Но и это препятствие было пройдено. 19 ноября 1879 года экспедиция поднялась на гребень перевала.

«На перевале мы сделали залп из берданок и трижды прокричали «Ура»,—писал Н. М. Пржевальский.— Звуки эти впервые разбудили здесь эхо пустынных гор. Действительно, нам можно было радоваться своему успеху! Семь с лишком месяцев минуло с тех пор, как мы вышли из Зайсана, и за все это время не имели сряду нескольких отрадных дней. Против нас постоянно были— то безводная пустыня с ее невыносимыми жарами, то гигантские горы, то морозы и бури, то, наконец, вражда людская. Мы удачно побороли всё это» (Там же стр. 241).

Однако Лхасу Пржевальскому посетить так и не удалось. Дело в том, что еще задолго до прихода экспедиции в Тибет, разнесся слух, что Н. М. Пржевальский якобы идет в Лхасу, чтобы похитить первосвященника (живого бога) буддистов Далай-Ламу.

Далай-лама XIII (Нгаванг Лобсанг Тхултэн Гьяцо)

Этому слуху все - охотно поверили что возбудило весь народ Лхасы до крайности. В столице Далай-Ламы стар и мал кричали: «Русские идут сюда затем, чтобы уничтожить нашу веру; мы их ни за что не пустим; пусть они сначала перебьют всех нас, а затем войдут в наш город», Еще летом всюду - были расставлены на проходах и перевалах военные,пикеты. Стояло солидное количество солдат и у горы Бумза куда дошел со своим караваном Н. М. Пржевальский.

тибетский воин

Все переговоры и просьбы о разрешении посетить Лхасу ни к чему не привели и Николай Михайлович принял решение о возвращении экспедиции из Тибета. Печально было уходить от порога заветной цели. Ведь четвертый раз Н. М. Пржевальский не мог достичь Лxaсы. Но идти наперекор фанатизму целого народа было, невозможно.

Возвратившись в Цайдам Н. М. Пржевальский взял направление к берегам озера Куку-Hop, а затем к берегам Хуан-Хэ. Исследованиями Хуан-Хэ Николай Михайлович доказал, что эта река не раз меняла свое русло за последние 1000 лет.

От верховьев желтой реки экспедиция через пустыню Алашань вступила в Гоби и к концу 1880 года прибыла в Кяхту.

Путешествие окончено. Было пройдено за два года около восьми тысяч километров пути. Н. М. Пржевальский охватил исследованием - Джунгарию, Восточный Тянь-Шань, Тибет, Куку-нор. Страну Амдо (верховья реки Хуан-Хэ), Алашань и Монголию. Почти весь этот путь был снят за карту, причем астрономические и гипсометрические пункты определялись самим Н. М. Пржевальским кроме того в этом путешествии Николай Михайлович собрал много тысяч новых растений, животных, насекомых, пресмыкающихся, птиц, собрал богатейшие и первые данные о климате огромного пространства Центральной Азии.

Такой огромный путь по неизвестным местам был нелегким. Только сильной натуры человек, как Н. М. Пржевальский мог преодолеть знойные пустыни Джунгарии и Ала-Шаня, заоблачные высоты Тибета и беспросветные туманы Цайдама. Не только природа становилась препятствием на пути смельчаков, но и люди. Не раз племена Ёграев и Тангутов нападали на кучку русских людей, затерявшихся в просторах Центральной Азии и не раз приходилось глядеть смерти в лицо, отстаивать не только интересы науки, но и свою жизнь.

Третье путешествие Н. М. Пржевальского было триумфом смелости и выносливости, разума и колоссальных научных достижений. Весь прогрессивный мир с. великим интересом следил за подвигами нашего замечательного соотечественника.

Опубликованная книга результатов третьего путешествия «От Зайеана - через Хами в Тибет» произвела поразительное впечатление на миллионы людей Запада и Востока. Известность и слава Н. М. Пржевальского были признаны всем миром. Многие научные общества избрали Пржевальского своим действительным членом, и присудили медали. Но выдающемуся путешественнику было чуждо успокоение, и он намечал новые варианты исследований Центральной Азии.

1883—1885 гг.

Еще в ходе третьего путешествия по ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ Н. М. Пржевальский писал: «Грустное, тоскливое чувство всегда овладевает мною, лишь только пройдут первые порывы радости по возвращении на родину. И чем далее бежит время среди обыденной жизни, тем более и более растет эта тоска, словно в далеких пустынях Азии покинуто что-либо незабвенное, дорогое, чего не найти в Европе». Николай Михайлович весь до конца отдался Азии, он беспредельно полюбил ее природу, сё дикие просторы. И он уже не мог быть, долго в разлуке с ней, сознавая, что в её просторах еще много неизведанного, не открытого, не изученного.

Только что закончив обработку наблюдений третьего путешествия Н. М. Пржевальского уже собирался в четвертое или второе тибетское путешествие, которое было начато 2 ноября 1883 года и продолжалось до 10 ноября 1885 года. За это время экспедиция прошла на верблюдах и лошадях громадный путь в 7815 километров. Выйдя из Кяхты, Пржевальский проторенной и хорошо известной ему дорогой прошел через Монголию к озеру Кук-Нору, откуда сделал большой кольцевой маршрут к истокам Желтой реки и к Янцзы. Далее он пересек Цайдам и Алтын-таг, вышел к Лоб-нору, прошел вдоль Алтын-Тага, делал меридиональное пересечение пустыни Такла-Макан к через Тянь-Шань вышел в Иссык-Кульскую котловину к г. Каракол (ныне Пржевальск).

г. Пржевальск

Основная цель этого путешествия заключалась в исследовании истоков Желтой Реки, Алтын-тага и Кашгарии (Восточного Туркестана). Поставленная задача была выполнена блестяще. Но это далось трудом великих испытаний. Не раз жизнь путешественника стояла на краю пропасти. Взять хотя бы такой пример, когда на кучку русских людей в 14 человек затерявшихся в дебрях Тибета в районе открытого экспедицией озера Джарин-Нур напали тангуты численностью более трех сот человек, или же нападение огромной шайки ёграев у перевала Тан-Ла. Однако мужество и стойкость участников экспедиции и лично Николая Михайловича заставили разбойников прекратить атаки.

Исследовав озера Орин-Нур (Русское) и Джарин-Нур экспедиции, которые питают начало великой китайской реки Хуан-Хэ (Желтой реки) экспедиция перевалила громадный хребет Баян-Хара-ула и подошла к берегам Янцзы, а затем прежним путем возвратилась в Цайдам и взяла направление по ЦайДаму к Алтын-Тагу. Здесь Николай Михайлович открыл ряд хребтов, не обозначенных ранее на картах. Некоторые хребты были названы русскими именами как, например: хр. Русский, хр. Московский, гора шапка Мономаха и др.

Обогнув с юга пустыню Такла-Макан и дойдя до оазиса Хотан, экспедиция Пржевальского углубилась в западную часть пустыни и пересекла ее на всем протяжении до оазиса Ак-Су.

Каких стоило трудов покрыть огромное расстояние от Кяхты через всю Гоби к озеру Куку-Hop, Северный Тибет, Цайдам, пустыню Такла-Макан и Тянь-Шань на вьючном транспорте! Десятки хребтов с заоблачными высотами пришлось пересекать там, где не ступала нога человека. Поэтому в истории путешествий трудно привести в сравнение какое-либо путешествие, как переход экспедиции Н. М. Пржевальского по бесплодной Гоби, через болота Цайдама и знойную пустыню Такла-Макан.

До экспедиции Николая Михайловича мир очень мало знал о существовании хребта Бурхан-Буда,о болотах Цайдама, где почти круглый год стоят беспросветные туманы, пронизывающие одежду насквозь, о хребте Алтын-Таг с вершинами более семи тысяч метров, о знойной пустыне Такла-Макан и о многом другом.

В конце октября 1885 года экспедиция подошла к могучему хребту Тянь-Шаня Кок-Щаал-Тау и поднялась на перевал Бедель. Эта была земля горячо любимой Родины. В тот день вечером Н. М. Пржевальский перед экспедиционным отрядом прочитал, прощальный приказ:

«Сегодня для нас знаменательный день: мы перешли Китайскую границу и вступили на родную землю. Более двух лет минуло с тех пор, как мы начали из Кяхты свое путешествие. Мы. пускались тогда в глубь азиатской пустыни, имея с собой лишь одного союзника — отвагу; все остальное стояло против нас: и природа, и люди. Вспомните — мы ходили то по сыпучим пескам Ала-Шаня и Тарима, то по болотам Цайдама и Тибета, то по громадным горным хребтам, перевалы через которые лежат на заоблачной высоте.

«Мы жили два года как дикари, под открытым небом, в палатках или юртах и переносили то 40 градусные морозы, то еще больше жары, то ужасные бури пустыни...

«Но ни трудности дикой природы пустыни, ни препятствия со стороны враждебно настроенного населения — ничто не могло остановить нас. Мы выполнили свою задачу до конца — прошли и исследовали те местности Центральной Азии, в большей части которых еще не ступала нога европейца.

«Честь и слава Вам, товарищи! О ваших подвигах я поведаю всему свету...» (см. А. В. Зеленин стр. 315 т. II, 1900 г.).

3 (15) ноября 1885 года экспедиция подошла к городу Караколу (ныне г. Пржевальск) и была торжественно встречена каракольцами. А после двухнедельного отдыха Н. М. Пржевальский с караваном пересек хребет Кунгей Ала-Тоу и вступил в город Алма-Ату, оттуда он выехал в Петербург.

Общественность и ученые столицы восторженно встретили отважных путешественников.

За все четыре путешествия в Центральной Азии Николай Михайлович собрал огромное количество научных материалов по ботанике, зоологии, этнографии, дал первые и ценнейшие сведения о климате Гоби, Ордоса, Тибета, Цайдама, Такла-Макан, Джунгарии и Восточного Тянь-Шаня. Ботаническая коллекция растений собранная экспедицией составила 1700 видов в количестве 16 тысяч экземпляров, зоологический материал насчитывал 7555 чучел птиц, различных диких животных, пресмыкающихся и рыб.

На громадном протяжении маршрутов, экспедицией Пржевальского в Центральной Азии были сделаны определения 231 пункта абсолютных высот, 63 астрономических пунктов. Из 33288 километров пройденного пути И. М. Пржевальским была произведена съемка местности на карту около 20 тысяч километров. Это поистине громадная работа.

Весь мир был восхищен научными результатами великого путешественника. Научные o6ществa многих Европейских государств награждают Николая Михайловича своими медалями, избирают почетным членом обществ и академий наук. Петербургская Академия также проявляет к В. М. Пржевальскому и его научным заслугам исключительное внимание. В 1886 году отливает именную золотую медаль с надписью «Первому исследователю природы Центральной Азии» и награждает ею Николая Михайловича.

После четвертого путешествия имя Николая Михайловича стало популярным именем среди всех народов Европы и Азии. В лице Н. М. Пржевальского мир увидел бесстрашного путешественника и исследователя, беспредельно преданного делу науки.

Но то, что было уже сделано, Николая Михайловича не удовлетворяло. Еще работая над книгой «От Кяхты на истоки Желтой реки» он задумал совершить пятое путешествие и обязательно, исследовать Кажгарию, Лхассу, пройти к истокам реки Брамапутры.

Вскоре был разработан План нового путешествия, который получил одобрение со стороны правительства и географического Общества, исходным пунктом путешествия был избран город -Каракол (ныне Пржевальск).

Однако не суждено было осуществить задуманное. Смерть оборвала жизнь, великого путешественника.

В начале октября 1888 года Н. М. Пржевальский прибыл в гор. Пишпек (ныне Фрунзе) будучи на охоте за фазанами Николай Михайлович напился из реки. Чу воды и заразился брюшным тифом. На начавшуюся болезнь в начале он не обратил внимания и считал, что опасаться нечего.

Закончив снаряжение экспедиции 12 октября Николаи Михайлович выехал из Пишпека в Каракол куда и прибыл 24 числа. Здесь болезнь начала быстро прогрессировать и 26 октября он уже лежал в юрте с температурой 40 градусов. Только настоятельное требование спутников В. И. Роборовского, П. К. Козлова и врача И. И. Крыжановского заставило Н. М. Пржевальского переехать в военный лазарет. Между тем состояние здоровья все ухудшалось, началось сильное кровотечение носом, часто Николай Михайлович терял сознание. Ночью в половине первого 1 ноября придя в сознание, Н. М. Пржевальский увидел себя окруженным спутниками, на глазах у которых были заметны слезы, совершенно твердым голосом сказал:

—Я нисколько не боюсь, смерти и несколько, раз стоял лицом к лицу с нею.

Потом сделал завещание.

—«Похороните меня непременно на Иссык-Куле, на берегу, но чтобы не размыло водою. Надпись просто «Путешественник Пржевальский». Положите в гроб в моей экспедиционной одежде, пожалуйста, доктор, не анатомируйте меня». (Дубровин стр. 466, 1900 г.).

К 8 часам утра Николаю Михайловичу стало совсем плохо. Потом вдруг он встал во весь рост и поддерживаемый присутствующими посмотрел другом и сказал: «Ну, теперь я лягу».

Это были последние слова великого путешественника. В 9 часов утра 20 октября (1 ноября) 1888 года Н, М. Пржевальский скончался.

Согласно воли покойного тело его похоронено на высоком берегу Иссык-Куля в склепе в двух гробах: один гроб дубовый герметически заделанный воском и помещен в цинковый гроб, а потом запаян. После похорон был наглухо закрыт и склеп. Могила находится в 12 километрах от г. Пржевальска.

могила Н.М. Пржевальского

Горестное известие о кончине первого исследователя природы Центральной Азии вскоре облетело не только всю Россию, но и все Европейские страны. Мир скорбил, об утрате выдающегося ученого и путешественника.

«Смерть скосила одного из великих людей XIX века» — говорилось в некрологе о кончине Н. М. Пржевальского.

На траурном заседании Географического Общества П. П. Семенов-Тяншанский говорил:

«Не бредом больного воображения было последнее выраженное дорогим нам усопшим желание быть похороненным на берегах Иссык-Куля, идея связанная с этим желанием не только глубокая, но и вполне соответствующая русскому народному складу ума Николая Михайловича...

«В этом выражается глубокая и трогательная вера русского народного,героя не только в бессмертие его идей, но и в не оскудение русской земли таким же богатырями, как он.

«Блестящим метеором мелькнула перед нами жизнь чистая, поэтическая, могучая духом и телом и канула в вечность...

«Но оставленный ею на земле пример горячей любви к родине, забота о её славе и могуществе и огромный запас научного наследства - делают имя Николая Михайловича Пржевальского бессмертным...» (Дубровин И. Ф. Биографический очерк изд. с. пб. 1900 стр. 460).

Вскоре после смерти Н. М. Пржевальского многие ученые, военные, друзья путешественника, жители города Каракола обратились к правительству с просьбой увековечить память перво исследователя природы Центральной Азии Н. М. Пржевальского.

В связи с этим 1 марта 1889 года последовал Указ императора о переименовании города Каракол, где скончался великий путешественник, в город Пржевальск. Бараку, в котором прошли последние дни жизни Николая Михайловича, было присвоено наименование путешественника генерал-майора Н. М. Пржевальского. В этом же указе был пункт, в котором говорилось о сооружении памятника на берегу Иссык-Куля, где покоится прах Н. М. Пржевальского, на его сооружение было выделено 125 тысяч рублей серебром.

Все кто приходят поклониться праху путешественника с восхищением осматривают величественное сооружение памятника первому исследователю природы ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ. Это поистине шедевр искусства. Построен он по проекту генерала А. А. Бильдерлинга, ваяние исполнил академик И. Н. Шредер.

Памятник Н. М. Пржевальскому сделан из гранитных глыб и изображает скалу, как символ грандиозной природы Азии, которой посвятил свою жизнь Пржевальский. Высота её почти девять метров, на вершине скалы приземляющийся бронзовый орел - символ ума и смелости, размах крыльев которого равен трем метрам. Под ногами орла бронзовая карта Центральной Азии где прошли маршруты Н. М. Пржевальского. Орел как бы приземляясь, кладет оливковую ветвь на маршруты Н. М. Пржевальского — венчает славой подвиги смелого путешественника и символизирует мирные устремления Николая Михайловича в Центральной Азии. На передней стороне круглый барельеф, изображающий профильный портрет путешественника — это увеличенная копия золотой, медали, которая была отлита Петербургской Академией Наук в 1886 году в знак признания великих заслуг Н. М. Пржевальского. Передняя сторона памятника обращена на юг, т. е. в ту сторону, куда направлялся Николай Михайлович в последнем своем путешествии.

Открытие памятника состоялось в 1893 году при Стечении множества народа.

Теперь на прилежащей территории к могиле и памятнику Н. М. Пржевальскому посажен прекрасный парк на площади в 9 гектаров. Построено здание музея, открытие которого состоялось 29 апреля 1957 года. Сотни людей ежедневно приезжают познакомиться с жизнью великого путешественника Николая Михайловича Пржевальского. Тропа к его могиле не зарастет никогда, никогда.

памятник Н.М. Пржевальскому на берегу оз. Иссык-Куль

памятник Н.М. Пржевальскому в Санкт-Петербурге

музей в г. Пржевальск

медаль Н.М. Пржевальского

Что сделал Николай Пржевальский, величайший русский географ и путешественник? Чем знаменит Пржевальский Вы узнаете из этой статьи.

Что открыл Николай Пржевальский в географии?

Пржевальский открытия кратко : является географическое и естественно-историческое исследование горной системы Кунь-Луня, хребтов Северного Тибета, бассейнов Лоб-Нора и Куку-Нора и истоков Жёлтой реки. Кроме того, им был открыт целый ряд новых форм животных: дикий верблюд, лошадь Пржевальского, ряд новых видов других млекопитающих.

Современники Николая Пржевальского (годы жизни 1839-1888) отмечали, что он славился феноменальной памятью и любовью к географии. В этом мы сегодня убедимся. Целых 11 лет своей жизни ученый посвятил науке, постоянно пребывая в экспедициях. Он руководил экспедицией в Уссурийский край, которая длилась 2 года (1867-1869 годы). А в период 1870-1885 годов пребывал в Центральной Азии. В ходе экспедиций он совершил много географических открытий, которые не теряют своей актуальности и сегодня.

Первая научная экспедиция ученого в Центральной Азии длилась 3 года (1870 – 1873 годы). Она была посвящена изучению регионов Китая, Тибета и Монголии. Николаю Михайловичу удалось собрать много научных доказательств, которые опровергали существующие. Так, он выявил, что плато Гоби это вовсе не плато, а впадина с холмистым рельефом. Горы Няньшань это не хребет, как считалось ранее, а горная система. Ученый совершил важные географические, научные открытия – нагорье Бэйшань, котловину Цайдам, 3 хребта в Куньлуне и 7 крупных озер.

Во время второй экспедиции в Азии в период 1876 – 1877 годов Николай Михайлович открыл миру горы Алтынтаг и был первым, кто описал озеро Лобнор (сегодня высохшее), а также реки Кончедарью и Тариму. Благодаря его упорной работе была пересмотрена граница нагорья Тибет. Ее отодвинули на 300 км в северную сторону.

Третья экспедиция по Центральной Азии в 1879-1880 годах также была весьма плодотворной. Ученый выделил хребты в Куньлуне, Тибете, Наньшане. Он описал озеро Кукунор, верховья рек Китая Янцзы и Хуанхэ.

Последняя, четвертая экспедиция была организована в 1883-1885 годах. Пржевальский, уже, будучи больным человеком, все же сделал ряд географических открытий. Он обнаружил ряд новых котловин, хребтов и озер.

В общем, Николай Михайлович прошел маршрут в 31500 км. Результатом походов стали богатые зоологические коллекции, которые включили в себя 7500 экспонатов. Он открыл европейцам несколько новых видов животных, которые до этого были им неведомы: медведя пищухоеда, дикого верблюда, дикую лошадь (лошадь Пржевальского). Из экспедиции ученый привез много гербария, который насчитывал 1600 образцов флоры. Из них 218 были описаны путешественником впервые. Также поражает минералогические коллекции Николая Михайловича Пржевальского. За выдающиеся заслуги несколько географических обществ удостоили его высших наград. Экспедитор стал почетным членом 24 научных институтов мира. В 1891 году Русское географическое общество учредило серебряную медаль и премию имени Пржевальского. Его имя носят алтайский ледник, горный хребет, некоторые виды растений и животных.