Декларация прав человека право на восстание. Имеет ли право народ по Конституции на восстание при узурпации власти, как источник этой власти

пРХВМЙЛПЧБОП 15.01.2007 БЧФПТПН уЕТЗЕК ъБКЛПЧ

оБТХЫЕОЙЕ РТБЧ ЗТБЦДБО тПУУЙЙ УП УФПТПОЩ ЧМБУФЕК РТЙПВТЕМП ОБУФПМШЛП НБУУПЧЩК Й ИПТПЫП ПТЗБОЙЪПЧБООЩК ИБТБЛФЕТ, ЮФП УФБОПЧЙФУС ОЕПВИПДЙНЩН РТЙОСФЙЕ ОЕПФМПЦОЩИ НЕТ РП ЧПУУФБОПЧМЕОЙА ЬФЙИ РТБЧ ЧП ЧУЕН ЙИ ПВЯЕНЕ. рТЙ ЬФПН ЧБЦОП ХЮЙФЩЧБФШ, ЮФП ЬФП ОЕЧПЪНПЦОП УДЕМБФШ ОЙ РТЙ РПНПЭЙ ТПУУЙКУЛПК РТБЧППИТБОЙФЕМШОПК УЙУФЕНЩ, ЧЛМАЮБС УХДЩ, РПУЛПМШЛХ ПОЙ УБНЙ СЧМСАФУС ЙУФПЮОЙЛПН ОБТХЫЕОЙС ЬФЙИ РТБЧ, ОЙ У РПНПЭША РТЕДУФБЧЙФЕМШОПК ЧМБУФЙ, РПУЛПМШЛХ ЙУРПМОЙФЕМШОБС ЧМБУФШ ЙЪЧТБФЙМБ УЙУФЕНХ ЧЩВПТПЧ Й Ч ОБТХЫЕОЙЕ уФ. 10 лПОУФЙФХГЙЙ :

«зПУХДБТУФЧЕООБС ЧМБУФШ Ч тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ ПУХЭЕУФЧМСЕФУС ОБ ПУОПЧЕ ТБЪДЕМЕОЙС ОБ ЪБЛПОПДБФЕМШОХА, ЙУРПМОЙФЕМШОХА Й УХДЕВОХА. пТЗБОЩ ЪБЛПОПДБФЕМШОПК, ЙУРПМОЙФЕМШОПК Й УХДЕВОПК ЧМБУФЙ УБНПУФПСФЕМШОЩ »

РПДЮЙОЙМБ УЕВЕ ОЕ ФПМШЛП УХДЕВОХА, ОП Й РТЕДУФБЧЙФЕМШОХА ЧМБУФШ. оБРТЙНЕТ, «еДЙОБС тПУУЙС» ЛБЛ РБТФЙС ЧМБУФЙ (Ф.Е. ЙУРПМОЙФЕМШОПК ЧМБУФЙ) УПЪДБОБ ЛБЛ НЕИБОЙЪН РПДЮЙОЕОЙС РТЕДУФБЧЙФЕМШОПК ЧМБУФЙ ЙУРПМОЙФЕМШОПК.

ч ТПУУЙКУЛПН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧЕ РТЕДХУНПФТЕО МЙЫШ ПДЙО НЕИБОЙЪН ЧПУУФБОПЧМЕОЙС РТБЧ РТЙ ДБООЩИ ХУМПЧЙСИ. ьФП – ЧПУУФБОЙЕ. дМС НОПЗЙИ ЙОЖПТНБГЙС П ФПН, ЮФП ТПУУЙКУЛЙН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧПН РТЕДХУНПФТЕОП РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ , СЧМСЕФУС РПМОПК ОЕПЦЙДБООПУФША, РПЬФПНХ РТЙЧЕДХ АТЙДЙЮЕУЛПЕ ПВПУОПЧБОЙЕ ЬФПЗП ЖБЛФБ. ч УППФЧЕФУФЧЙЕ Р. 4 УФ. 15 лПОУФЙФХГЙЙ :

ч РТЕБНВХМЕ чУЕПВЭЕК ДЕЛМБТБГЙЙ РТБЧ ЮЕМПЧЕЛБ , СЧМСАЭЕКУС УПУФБЧОПК ЮБУФША ТПУУЙКУЛПК РТБЧПЧПК УЙУФЕНЩ, ЪБРЙУБОП:

«… РТЙОЙНБС ЧП ЧОЙНБОЙЕ, ЮФП ОЕПВИПДЙНП, ЮФПВЩ РТБЧБ ЮЕМПЧЕЛБ ПИТБОСМЙУШ ЧМБУФША ЪБЛПОБ Ч ГЕМСИ ПВЕУРЕЮЕОЙС ФПЗП, ЮФПВЩ ЮЕМПЧЕЛ ОЕ ВЩМ ЧЩОХЦДЕО РТЙВЕЗБФШ, Ч ЛБЮЕУФЧЕ РПУМЕДОЕЗП УТЕДУФЧБ, Л ЧПУУФБОЙА РТПФЙЧ ФЙТБОЙЙ Й ХЗОЕФЕОЙС …».

фЕН УБНЩН ТПУУЙКУЛЙН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧПН РТЙЪОБЕФУС ЛБЛ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ, ФБЛ Й ЧЩОХЦДЕООПУФШ Й ОЕПВИПДЙНПУФШ ЧПУУФБОЙС ЛБЛ РПУМЕДОЕЗП УТЕДУФЧБ ЪБЭЙФЩ ТПУУЙКУЛЙНЙ ЗТБЦДБОБНЙ УЧПЙИ РТБЧ . чБЦОП ПФНЕФЙФШ НПНЕОФ, ЮФП ТПУУЙКУЛЙН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧПН ОЕ ТЕЗМБНЕОФЙТХЕФУС ТБЪНЕТ ФЕТТЙФПТЙЙ, ОБ ЛПФПТПК РТПЙУИПДЙФ ЧПУУФБОЙЕ, Ф.Е. РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ НПЦЕФ ВЩФШ ТЕБМЙЪПЧБОП ЛБЛ Ч НБУЫФБВЕ тПУУЙЙ, ФБЛ Й Ч НБУЫФБВЕ УЕМБ ЙМЙ ЗПТПДБ. оБМЙЮЙЕ ДБООПЗП РТБЧБ ОЕ РТПФЙЧПТЕЮЙФ лПОУФЙФХГЙЙ, Ф.Л. УРЙУПЛ РЕТЕЮЙУМЕООЩИ Ч ОЕК РТБЧ ОЕ СЧМСЕФУС ЙУЮЕТРЩЧБАЭЙН.

ю.1 УФ. 55 лПОУФЙФХГЙЙ :

чБЦОП ХЮЕУФШ ФПФ НПНЕОФ, ЮФП ЗТБЦДБОБН тПУУЙЙ, ТЕБМЙЪХАЭЙН УЧПЕ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ, ОЕ НПЦЕФ ЙОЛТЙНЙОЙТПЧБФШУС УФ. 279 хЗПМПЧОПЗП лПДЕЛУБ тж «чППТХЦЕООЩК НСФЕЦ »:

«пТЗБОЙЪБГЙС ЧППТХЦЕООПЗП НСФЕЦБ МЙВП БЛФЙЧОПЕ ХЮБУФЙЕ Ч ОЕН Ч ГЕМСИ УЧЕТЦЕОЙС ЙМЙ ОБУЙМШУФЧЕООПЗП ЙЪНЕОЕОЙС ЛПОУФЙФХГЙПООПЗП УФТПС тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ МЙВП ОБТХЫЕОЙС ФЕТТЙФПТЙБМШОПК ГЕМПУФОПУФЙ тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ »,

РПУЛПМШЛХ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ ТЕБМЙЪХЕФУС ОЕ Ч ГЕМСИ УЧЕТЦЕОЙС ЙМЙ ОБУЙМШУФЧЕООПЗП ЙЪНЕОЕОЙС ЛПОУФЙФХГЙПООПЗП УФТПС, Б, ОБПВПТПФ, Ч ГЕМСИ ЕЗП УПИТБОЕОЙС.

вПМЕЕ ФПЗП, РТСНПК ПВСЪБООПУФША ЧУЕИ ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ Й НХОЙГЙРБМШОЩИ ПТЗБОПЧ, ЧЛМАЮБС УЙМПЧЩЕ УФТХЛФХТЩ, ФЙРБ нчд Й жув, СЧМСЕФУС ЧПУУФБОПЧМЕОЙЕ ЪБЛПООПУФЙ. чЛМАЮБС ОЕРПУТЕДУФЧЕООПЕ ХЮБУФЙЕ Ч ЧПУУФБОЙЙ, ЕУМЙ ЬФП ЧПУУФБОЙЕ ОБРТБЧМЕОП ОБ ЧПУУФБОПЧМЕОЙЕ ЛПОУФЙФХГЙПООПЗП УФТПС.

чБЦОП РПОСФШ Й РТЙЮЙОЩ, РПЮЕНХ ЧПУУФБОЙЕ НПЦЕФ СЧМСФШУС РПУМЕДОЙН УТЕДУФЧПН ЪБЭЙФЩ ТПУУЙКУЛЙНЙ ЗТБЦДБОБНЙ УЧПЙИ РТБЧ. чЕДШ ЧПУУФБОЙЕ – ЬЖЖЕЛФОПЕ, ОП ОЕ ЬЖЖЕЛФЙЧОПЕ УТЕДУФЧП. йЪ-ЪБ ИПТПЫП ЙЪЧЕУФОПЗП ЪБЛПОБ – РТЙ МАВПК УНЕОЕ ЧМБУФЙ ЕЕ ЪБИЧБФЩЧБАФ РТПИПДЙНГЩ. лБЦЕФУС, ЗПТБЪДП ЧЩЗПДОЕК ПФЧПЕЧЩЧБФШ РТБЧБ РПУФЕРЕООП, ЬЧПМАГЙПООЩН РХФЕН.

рТЙЧЕДХ РТЙНЕТЩ, ЛБЛ ЬФП НПЦОП ДЕМБФШ, ЙЪ РТБЛФЙЛЙ уыб, ИПФС Й ОЕ УЮЙФБА ЙИ ПВТБЪГПН ДЕНПЛТБФЙЙ. х БНЕТЙЛБОГЕЧ ВЩМЙ РТПВМЕНЩ У ВЕУРТЕДЕМПН РПМЙГЙЙ. рТЙ УПЧЕТЫЕОЙЙ ОЕЪБЛПООЩИ ДЕКУФЧЙК РПМЙГЕКУЛЙЕ ОЕ РТЕДЯСЧМСМЙ УЧПЙ ХДПУФПЧЕТЕОЙС, ЮФПВЩ ЗТБЦДБОЕ ОЕ НПЗМЙ ХЪОБФШ, ЛФП ПОЙ. фПЗДБ БНЕТЙЛБОГЩ ЪБУФБЧЙМЙ ЙИ ОПУЙФШ УЧПЙ ХДПУФПЧЕТЕОЙС ОБ ЗТХДЙ Ч ЧЙДЕ ВМСИ. ъБЮЙФЩЧБОЙЕ РТБЧ РТЙ БТЕУФБИ ЧПЧУЕ ОЕ ЛБЛПК-ФП БНЕТЙЛБОУЛЙК РТЙЛПМ, ЛБЛ НОПЗЙЕ УЮЙФБАФ. рПМЙГЕКУЛЙЕ УЙУФЕНБФЙЮЕУЛЙ ОБТХЫБМЙ РТБЧБ БТЕУФПЧБООЩИ, РПЬФПНХ ЙИ ЪБУФБЧЙМЙ ЪБЮЙФЩЧБФШ РТБЧБ РТЙ БТЕУФЕ. оЕ УФПМШЛП ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ БТЕУФПЧБООЩЕ ЪОБМЙ УЧПЙ РТБЧБ, УЛПМШЛП ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ ЬФЙ РТБЧБ ЪБРПНОЙМБ РПМЙГЙС. бНЕТЙЛБОУЛЙЕ УХДЩ РТЙЪОБАФ ОЕЪБЛПООЩНЙ БТЕУФЩ, ЛПФПТЩЕ УДЕМБОЩ У ОБТХЫЕОЙЕН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧБ, УП ЧУЕНЙ ЧЩФЕЛБАЭЙНЙ ПФУАДБ РПУМЕДУФЧЙСНЙ.

чУЕ ЬФП БЛФХБМШОП Й ДМС тПУУЙЙ. чУРПНОЙФЕ, ЛБЛ НЙМЙГЙС ЪБДЕТЦЙЧБЕФ МАДЕК, ОЕ ПВЯСУОСС РТЙЮЙО Й ОЕ РТЕДЯСЧМСС ХДПУФПЧЕТЕОЙК. еУМЙ ЧУЕ ЬФЙ ЪБДЕТЦБОЙС РТЙЪОБФШ ОЕЪБЛПООЩНЙ У ЧЩРМБФПК УППФЧЕФУФЧХАЭЕЗП НПТБМШОПЗП ХЭЕТВБ Й РТЙЧМЕЮЕОЙЕН Л ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ ЪБДЕТЦБЧЫЙИ…

ч тПУУЙЙ РТПВМЕНЩ У РТПЛХТБФХТПК, ЛПФПТБС ЙЪ ЧУЕИ ЧЙДПЧ РТБЧБ РТЙЪОБЕФ ФПМШЛП ФЕМЕЖПООПЕ РТБЧП. рПЮЕНХ ВЩ ОЕ ЧПУРПМШЪПЧБФШУС БНЕТЙЛБОУЛЙН ПРЩФПН Й ЧЧЕУФЙ ДМС ОЙИ РТПЛХТПТУЛХА ЛМСФЧХ, ЛПФПТХА ПОЙ ДПМЦОЩ ЕЦЕДОЕЧОП ХФТПН РТПЙЪОПУЙФШ Х ДЧЕТЙ УЧПЕЗП ЛБВЙОЕФБ: «с ЛМСОХУШ, ЮФП ОЕ ВХДХ МЙЪБФШ ЪБДОЕЕ НЕУФП ЗХВЕТОБФПТХ (ХЮЙФЩЧБС ТПУУЙКУЛХА УРЕГЙЖЙЛХ, ПВМБУФОЩЕ РТПЛХТПТЩ ДПМЦОЩ РТЙ РТПЙЪОЕУЕОЙЙ ЛМСФЧЩ РПЧФПТЙФШ ЬФХ ЖТБЪХ 100 ТБЪ, ПУФБМШОЩН ДПУФБФПЮОП ДЕУСФЛБ РПЧФПТПЧ). с ЛМСОХУШ, ЮФП РТЙЧМЕЛХ МАВПЕ МЙГП, РЩФБАЭЕЕУС РПЧМЙСФШ ОБ УМЕДУФЧЙЕ, ВХДШ ФП РТЕЪЙДЕОФ, ЗХВЕТОБФПТ ЙМЙ НЬТ, Л ХЗПМПЧОПК ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ РП УФ. 294 хЗПМПЧОПЗП ЛПДЕЛУБ тПУУЙЙ. еУМЙ С ЬФПЗП ОЕ УДЕМБА, ФП РХУФШ НПЙ ЛПММЕЗЙ РТЙЧМЕЛХФ НЕОС Л ХЗПМПЧОПК ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ РП УФ. 300 хЗПМПЧОПЗП ЛПДЕЛУБ тПУУЙЙ». оЕ УПНОЕЧБАУШ, ЮФП ЕЦЕДОЕЧОПЕ РТПЙЪОЕУЕОЙЕ ФБЛПК ЛМСФЧЩ РПЧЩУЙФ ХТПЧЕОШ РТБЧПЧПК ЛХМШФХТЩ РТПЛХТБФХТЩ.

л УПЦБМЕОЙА, РТПФЙЧ ЬЧПМАГЙПООПЗП РХФЙ ЕУФШ УЕТШЕЪОЩЕ БТЗХНЕОФЩ. чП-РЕТЧЩИ , ЙЪ-ЪБ РТПЧПДЙНПЗП ТПУУЙКУЛЙНЙ ЧМБУФСНЙ ЗЕОПГЙДБ ТПУУЙКУЛПЗП ОБТПДБ. лПЗДБ ЪОБЮЙФЕМШОБС ЮБУФШ ОБУЕМЕОЙС ЙНЕЕФ ДПИПД ОЙЦЕ РТПЦЙФПЮОПЗП НЙОЙНХНБ, ЬФП БЧФПНБФЙЮЕУЛЙ ПЪОБЮБЕФ ЕЕ РПУФЕРЕООПЕ ЧЩНЙТБОЙЕ. й МАВБС РПФЕТС ЧТЕНЕОЙ ПЪОБЮБЕФ РПФЕТА ЮБУФЙ ОБУЕМЕОЙС тПУУЙЙ.

хЧЩ, ДБЦЕ лПОУФЙФХГЙС ОЕ УМХЦЙФ ЪБЭЙФПК ПФ ЗЕОПГЙДБ, РПУЛПМШЛХ Ю.3 УФ. 37 лПОУФЙФХГЙЙ УЖПТНХМЙТПЧБОБ ФБЛ:

б НЙОЙНБМШОЩК ТБЪНЕТ ПРМБФЩ ФТХДБ УЕКЮБУ ОЙЦЕ РТПЦЙФПЮОПЗП НЙОЙНХНБ, ЮФП СЧМСЕФУС РПМОЩН БВУХТДПН – ЛБЛ ЮЕМПЧЕЛ НПЦЕФ ЦЙФШ ОБ ЪБТРМБФХ, ЛПФПТБС ОЕ УРПУПВОБ ПВЕУРЕЮЙФШ ЕЗП УХЭЕУФЧПЧБОЙЕ?

лТПНЕ ФПЗП, ОБДП ХЮЕУФШ, ЮФП УЕКЮБУ ТПУУЙКУЛПК ЙУРПМОЙФЕМШОПК ЧМБУФША (ТХЛБНЙ ЕДЙОПТПУПЧ) РТПЧПДЙФУС ОБУФХРМЕОЙЕ ОБ РТБЧБ ЗТБЦДБО У ГЕМША МЙЫЕОЙС ЙИ УЧПВПДЩ ЧЩТБЦЕОЙС УЧПЕЗП НОЕОЙС Й ПЗТБОЙЮЕОЙС ЧПЪНПЦОПУФЙ ЧМЙСФШ ОБ ЧМБУФШ. оБРТЙНЕТ, РПРТБЧЛЙ Л ЪБЛПОХ ПВ ЬЛУФТЕНЙЪНЕ. й ОПЧБГЙЙ Ч ЙЪВЙТБФЕМШОПН РТБЧЕ. пФ ХВЙКУФЧБ ЕДЙОПТПУБНЙ УБНПЗП ЮЕУФОПЗП Й РПТСДПЮОПЗП ЛБОДЙДБФБ Ч ДЕРХФБФЩ – ЛБОДЙДБФБ «рТПФЙЧ ЧУЕИ» Ч ПФНЕУФЛХ ЪБ ФП, ЮФП ПО УЧПЙН УХЭЕУФЧПЧБОЙЕН ТБЪПВМБЮБМ ЙИ НБИЙОБГЙЙ ОБ ЧЩВПТБИ. дП ЧЕМЙЛПЗП РЕТЕИПДБ Л ОХМШРТПГЕОФОПК МЙЗЙФЙНОПУФЙ ЧЩВПТПЧ ПФ 20-25-РТПГЕОФОПК. нОПЗЙЕ УЮЙФБАФ, ЮФП ГЕМШ ЬФЙИ ДЕКУФЧЙК ЧМБУФЕК УПУФПЙФ ЙУЛМАЮЙФЕМШОП Ч ХУФБОПЧМЕОЙЙ ФПФБМЙФБТОПЗП ЙМЙ ДЙЛФБФПТУЛПЗП ТЕЦЙНБ. й ОЕ ЪБНЕЮБАФ, ЮФП ПОБ ФБЛЦЕ УПЪДБЕФ ХУМПЧЙС ДМС РМБОЙТХЕНПЗП ХОЙЮФПЦЕОЙС ПУФБФЛПЧ УЙУФЕНЩ УПГЙБМШОПК ЪБЭЙЭЕООПУФЙ, ЪБТБОЕЕ РПДЗПФБЧМЙЧБС РПДБЧМЕОЙЕ ПФЧЕФОПЗП ОБТПДОПЗП ЧПЪНХЭЕОЙС. б ХОЙЮФПЦЕОЙЕ УЙУФЕНЩ УПГЙБМШОПК ЪБЭЙЭЕООПУФЙ РТЙ НЙЪЕТОЩИ ЪБТРМБФБИ ЪОБЮЙФЕМШОПК ЮБУФЙ ОБУЕМЕОЙС ПЪОБЮБЕФ ЗЕОПГЙД ЬФПК ЮБУФЙ.

чП-ЧФПТЩИ , ХРПТОПЕ ОЕЦЕМБОЙЕ ЧМБУФЙ РПКФЙ ОБ ЛБЛЙЕ-МЙВП ХУФХРЛЙ Й ПВЕУРЕЮЙФШ ИПФШ ЛБЛПК-ФП НЙОЙНХН ЪБЛПООПУФЙ. оБПВПТПФ, ОБМЙГП ФЕОДЕОГЙС Л «ЪБЛТХЮЙЧБОЙА ЗБЕЛ» Й ХУФБОПЧМЕОЙА ВПМЕЕ ОБЗМПЗП ВЕУРТЕДЕМБ ЮЙОПЧОЙЛПЧ. дМС ЬФПЗП ЕУФШ УЕТШЕЪОЩЕ ЬЛПОПНЙЮЕУЛЙЕ РТЙЮЙОЩ.

ч ОБЮБМЕ РЕТЕУФТПКЛЙ НОПЗЙЕ ЬЛПОПНЙУФЩ ЧЙДЕМЙ ВХТОПЕ ТБЪЧЙФЙЕ ЮБУФОПК ЬЛПОПНЙЛЙ, ЛПФПТХА ПОЙ ПЫЙВПЮОП РТЙОЙНБМЙ ЪБ ТЩОПЮОХА. й ЪБДБЧБМЙ ЧПРТПУ: «пФЛХДБ РПСЧЙМБУШ ТПУУЙКУЛБС ТЩОПЮОБС ЬЛПОПНЙЛБ?» дЕКУФЧЙФЕМШОП, ВЩМП УФТБООП. рТЙ лруу ОЕ ВЩМП МАДЕК У ПРЩФПН ТЩОПЮОЩИ ПФОПЫЕОЙК. оП Ч ОБЮБМЕ РЕТЕУФТПКЛЙ ПОЙ РПСЧЙМЙУШ ЙЪ ОЙПФЛХДБ Ч ЗТПНБДОПН ЛПМЙЮЕУФЧЕ. пФЧЕФ РТПУФ. тПУУЙКУЛЙК «ТЩОПЛ» ЧЩМХРЙМУС ЙЪ УЙУФЕНЩ «ВМБФБ». тБОШЫЕ ДЙТЕЛФПТ ВБЪЩ УЙДЕМ ОБ ДЕЖЙГЙФЕ Й РТПДБЧБМ ЕЗП ЪБ ПРТЕДЕМЕООХА НЪДХ. фЕРЕТШ ТПУУЙКУЛЙК «ТЩОПЮОЙЛ» ФБЛЙН ЦЕ ПВТБЪПН УЙДЕМ ОБ ОЕЖФСОПК ЧЩЫЛЕ, ЗБЪПЧПК ФТХВЕ, БМНБЪБИ, НЕФБММЕ, цли, ОБ ВБОЛЕ ЙМЙ ОБ ЮЙОПЧОЙЮШЕН ЛТЕУМЕ, Й ФБЛЙН ЦЕ ПВТБЪПН ЙНЕМ УЧПА НЪДХ У РТПИПДСЭЕЗП ЮЕТЕЪ ЕЗП ТХЛЙ ФПЧБТОПЗП РПФПЛБ, РТПУФП ПФЛТЩЧБС ЙМЙ ЪБЛТЩЧБС ЛТБО. тПУУЙКУЛБС ЬЛПОПНЙЛБ ВЩМБ Й ПУФБЕФУС РП УЕК ДЕОШ РТЕЙНХЭЕУФЧЕООП НПОПРПМЙУФЙЮЕУЛПК. тЩОПЮОЩК УЕЛФПТ Ч ОЕК ПЮЕОШ НБМ.

жПЛХУ Ч ФПН, ЮФП ТЩОПЮОБС ЬЛПОПНЙЛБ ОХЦДБЕФУС Ч ЪБЛПООПУФЙ. б ДМС «ЬЛПОПНЙЛЙ ЛТБОПЧ», ОЕЪБЧЙУЙНП ПФ ФПЗП, ПФОПУЙФУС МЙ ПОБ Л ЗПУХДБТУФЧЕООПНХ ЙМЙ ЮБУФОПНХ УЕЛФПТХ, ЪБЛПООПУФШ УНЕТФЕМШОП ПРБУОБ. еУМЙ ОБЮБФШ ЧПУУФБОБЧМЙЧБФШ ЪБЛПООПУФШ Ч тПУУЙЙ, ФП ЬФП БЧФПНБФЙЮЕУЛЙ ПЪОБЮБЕФ РПФЕТА ПЮЕОШ ВПМШЫЙИ ДЕОЕЗ ЛБЛ ДМС МЙГ, УЙДСЭЙИ «ОБ ЛТБОБИ» Ч НПОПРПМЙУФЙЮЕУЛПН УЕЛФПТЕ ЮБУФОПК ЬЛПОПНЙЛЙ, ФБЛ Й ДМС ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ Й НХОЙГЙРБМШОЩИ ДПМЦОПУФОЩИ МЙГ, ФБЛЦЕ УЙДСЭЙИ «ОБ ЛТБОБИ». вПМШЫХА ТПМШ Ч ОЕЦЕМБОЙЙ ТПУУЙКУЛЙИ ЧМБУФЕК УПВМАДБФШ ЪБЛПООПУФШ ЙЗТБЕФ ОЕ УЛПМШЛП РПЪЙГЙС РТЕЪЙДЕОФУЛПК БДНЙОЙУФТБГЙЙ, УЛПМШЛП ЙОФЕТЕУЩ ЬФЙИ МЙГ, ЛПОФТПМЙТХАЭЙИ МШЧЙОХА ДПМА ТПУУЙКУЛПК ЬЛПОПНЙЛЙ.

рТЙ ТБУУНПФТЕОЙЙ ЧПРТПУБ П ЧПУУФБОЙЙ ЧБЦОП ЧЩСУОЙФШ, ЮФП АТЙДЙЮЕУЛЙ СЧМСЕФУС ЧЩУЫЕК ГЕООПУФША ТПУУЙКУЛПЗП ЗПУХДБТУФЧБ Й ЛФП СЧМСЕФУС ЙУФПЮОЙЛПН ЧМБУФЙ Ч ТПУУЙКУЛПН ЗПУХДБТУФЧЕ.

уФ. 2 лПОУФЙФХГЙЙ :

«юЕМПЧЕЛ, ЕЗП РТБЧБ Й УЧПВПДЩ СЧМСАФУС ЧЩУЫЕК ГЕООПУФША. рТЙЪОБОЙЕ, УПВМАДЕОЙЕ Й ЪБЭЙФБ РТБЧ Й УЧПВПД ЮЕМПЧЕЛБ Й ЗТБЦДБОЙОБ - ПВСЪБООПУФШ ЗПУХДБТУФЧБ ».

йОЩНЙ УМПЧБНЙ, лПОУФЙФХГЙС ФЕТСЕФ УНЩУМ, ЕУМЙ Ч тПУУЙЙ РТПЙУИПДЙФ РПДНЕОБ ЕЕ ЧЩУЫЕК ГЕООПУФЙ , ЕУМЙ УЙУФЕНБ ТПУУЙКУЛПК ЗПУХДБТУФЧЕООПУФЙ ОЕ ВХДЕФ ПТЙЕОФЙТПЧБОБ ОБ РПМШЪХ ЕЕ ЗТБЦДБОБН, ОБ ТЕБМЙЪБГЙА ЙИ РТБЧ Й УЧПВПД. чУЕ ПТЗБОЩ ЗПУХДБТУФЧЕООПК ЧМБУФЙ ПВСЪБОЩ РТЙЪОБЧБФШ, УПВМАДБФШ Й ЪБЭЙЭБФШ РТБЧБ ЧУЕИ ЗТБЦДБО тПУУЙЙ. оП ПОЙ ЬФПЗП ОЕ ДЕМБАФ…

ю. 1 УФ. 3 лПОУФЙФХГЙЙ :

оЕВПМШЫПЕ ОЕАТЙДЙЮЕУЛПЕ ПФУФХРМЕОЙЕ. вПМШЫЙОУФЧП ЙУФЙО МАДЙ ХУФБОБЧМЙЧБАФ, ЙУИПДС ЙЪ УЧПЕЗП ЦЙЪОЕООПН ПРЩФБ. б ОЕ ОБ ПУОПЧБОЙЙ АТЙДЙЮЕУЛЙИ ДПЛХНЕОФПЧ. чУРПНОЙФЕ ЧУЕ ЮЙОПРПЮЙФБОЙЕ Й НОПЗПЮЙУМЕООЩЕ ЧПУИЧБМЕОЙС ДПМЦОПУФОЩИ МЙГ ТБЪОПЗП ХТПЧОС. рТЕЪЙДЕОФУЛЙЕ РПТФТЕФЩ Ч ЛБВЙОЕФБИ Й РТЕЪЙДЕОФУЛЙЕ РТПЗТБННЩ. зХВЕТОБФПТУЛЙЕ ТЩОЛЙ Й НЬТУЛЙЕ ЛЧБТФБМЩ. лБЛ НБМП ЪОБЮБФ НОЕОЙЕ Й РТБЧБ РТПУФЩИ МАДЕК РЕТЕД ВЕУРТЕДЕМПН ЮЙОПЧОЙЛПЧ. б ФЕРЕТШ УЛБЦЙФЕ, ДЕКУФЧЙФЕМШОП МЙ ОБТПД УЮЙФБЕФУС ЙУФПЮОЙЛПН ЧМБУФЙ Ч тПУУЙЙ? йМЙ Ю. 1 УФ. 3 лПОУФЙФХГЙЙ ЛБЦЕФУС чБН ОБЙЧОПК Й УНЕЫОПК…

рПУЛПМШЛХ ЙУФПЮОЙЛПН ЧМБУФЙ СЧМСЕФУС ОБТПД, ФП УЙУФЕНБФЙЮЕУЛПЕ ОБТХЫЕОЙЕ РТБЧ Й УЧПВПД ЗТБЦДБО тПУУЙЙ ЗПУХДБТУФЧЕООЩНЙ ПТЗБОБНЙ СЧМСЕФУС ОЕЪБЛПООЩН РТЙУЧПЕОЙЕН Й ЪБИЧБФПН ЧМБУФЙ, РТЙОБДМЕЦБЭЕК ОБТПДХ, ДПМЦОПУФОЩНЙ МЙГБНЙ ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ ПТЗБОПЧ .

р. 4 УФ. 3 лПОУФЙФХГЙЙ :

«оЙЛФП ОЕ НПЦЕФ РТЙУЧБЙЧБФШ ЧМБУФШ Ч тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ. ъБИЧБФ ЧМБУФЙ ЙМЙ РТЙУЧПЕОЙЕ ЧМБУФОЩИ РПМОПНПЮЙК РТЕУМЕДХЕФУС РП ЖЕДЕТБМШОПНХ ЪБЛПОХ».

уХЭЕУФЧХАЭБС Ч ОБУФПСЭЕЕ ЧТЕНС Ч тПУУЙЙ УЙУФЕНБ ВЕЪЪБЛПОЙС ОЕ СЧМСЕФУС ТЕЪХМШФБФПН УМХЮБКОПУФЙ. пОБ УРЕГЙБМШОП УПЪДБОБ Й РПУФПСООП РПДДЕТЦЙЧБЕФУС ТБУУФБОПЧЛПК УППФЧЕФУФЧХАЭЙИ ЛБДТПЧ ОБ ЛМАЮЕЧЩИ РПУФБИ. гЕМШ ЬФПК УЙУФЕНЩ – ПВЕУРЕЮЙФШ ТБУЫЙТЕОЙЕ ЖБЛФЙЮЕУЛПК ЧМБУФЙ ЮЙОПЧОЙЛПЧ РХФЕН ОБТХЫЕОЙС ЙНЙ ЪБЛПООПУФЙ. еУМЙ ЪБУФБЧЙФШ ТПУУЙКУЛЙИ ЮЙОПЧОЙЛПЧ УПВМАДБФШ ЪБЛПООПУФШ, ФП ЙИ ТЕБМШОБС ЧМБУФШ ХНЕОШЫЙФУС, ЛБЛ НЙОЙНХН, Ч ДЕУСФПЛ ТБЪ. еУМЙ чЩ РТПБОБМЙЪЙТХЕФЕ ПУОПЧОЩЕ ТПУУЙКУЛЙЕ УПГЙБМШОЩЕ ВЕДЩ, ФП ХЧЙДЙФЕ – ЙИ РТЙЮЙОБ Ч ОБТХЫЕОЙЙ ЪБЛПООПУФЙ ДПМЦОПУФОЩНЙ МЙГБНЙ.

л УПЦБМЕОЙА, ЬФБ УЙУФЕНБ ВЕЪЪБЛПОЙС РПДДЕТЦЙЧБЕФУС ОБУЙМЙЕН РХФЕН ЙУРПМШЪПЧБОЙС РТБЧППИТБОЙФЕМШОЩИ ПТЗБОПЧ Ч ЛБЮЕУФЧЕ ТЕРТЕУУЙЧОПЗП БРРБТБФБ. юФП ДБЕФ ПУОПЧБОЙС ХФЧЕТЦДБФШ, ЮФП РТЙУЧПЕОЙЕ Й ХДЕТЦБОЙЕ ЧМБУФЙ ПУХЭЕУФЧМСЕФУС ОБУЙМШУФЧЕООЩН РХФЕН. ч РПУМЕДОЕЕ ЧТЕНС ХУЙМЙЧБЕФУС ФЕОДЕОГЙС ЙУРПМШЪПЧБОЙС УРЕГРПДТБЪДЕМЕОЙК ДМС ЧОЕЪБЛПООЩИ ТБУРТБЧ У ОЕХЗПДОЩНЙ ЧМБУФСН МАДШНЙ. ъБ ТХВЕЦПН БОБМПЗЙЮОЩЕ УРЕГРПДТБЪДЕМЕОЙС РТЙОСФП ОБЪЩЧБФШ «ЬУЛБДТПОБНЙ УНЕТФЙ».

рП ТПУУЙКУЛПНХ ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧХ ОБТПД ЧРТБЧЕ ТЕБМЙЪПЧБФШ УЧПЕ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ МЙЫШ РТЙ ОБМЙЮЙЙ ПУОПЧБОЙС Ч ЧЙДЕ ОБТХЫЕОЙС ЕЗП РТБЧ. рТЙ ЬФПН ДПМЦОП ВЩФШ ПЮЕЧЙДОП, ЮФП ЬФЙ РТБЧБ ЖБЛФЙЮЕУЛЙ ОЕ ПИТБОСАФУС ЧМБУФША ЪБЛПОБ, ДПЛБЪБФЕМШУФЧПН ЮЕЗП СЧМСЕФУС НБУУПЧПУФШ ОБТХЫЕОЙС РТБЧ. тЕБМЙЪБГЙС РТБЧБ ОБ ЧПУУФБОЙЕ ВЕЪ ОБМЙЮЙС ФБЛПЗП ПУОПЧБОЙС ДПМЦОБ ЛЧБМЙЖЙГЙТПЧБФШУС ЛБЛ ЪМПХРПФТЕВМЕОЙЕ РТБЧПН.

Источник: Электронный каталог отраслевого отдела по направлению «Юриспруденция»
(библиотеки юридического факультета) Научной библиотеки им. М. Горького СПбГУ

Право на восстание /

А. Эределевский.

Эрделевский, А.
2005 Аннотация: Опубликовано: Домашний адвокат. - 2005. - № 5 (313). Полный текст документа:

Право на восстание

Александр Эрделевский,

профессор,

доктор юридических наук

Законодательство РФ предусматривает уголовную ответственность за действия, направленные на насильственный захват и удержание власти, изменение конституционного строя России, за организацию в тех или иных целях вооруженного мятежа либо активное участие в нем, а также запрещает любые публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Однако означают ли эти законодательно установленные запреты, что народное восстание ни при каких условиях не может быть признано правомерным?

Многие негативные явления в социально-политической и экономической жизни российского общества, произошедшие за последние 15 лет, объективно давали повод политическим аналитикам предупреждать власть об опасности народного восстания с целью ее свержения и изменения существующего государственного строя. Такое восстание обычно называют соответственно революцией или бунтом в зависимости от того, завершилось оно успехом или было подавлено, причем вторая участь, как показывает вся многовековая история человечества, постигает восстание гораздо чаще. Тревожные прогнозы в отношении возможного развития событий в России подобным образом неоднократно высказывались многими политиками и обозревателями, однако по ряду причин, которые сами по себе достаточно интересны и заслуживают отдельного рассмотрения, до сих пор ни один из таких прогнозов не сбылся.

Наиболее памятные события, дававшие веский повод для народного восстания, – это реформа цен в 1992 г. (так называемая реформа Гайдара), повлекшая радикальное обесценивание сбережений граждан, государственный переворот в октябре 1993 г. и произошедшая в последующий период приватизация государственного и муниципального имущества, которая, за исключением приватизации жилищного фонда, была полностью незаконной, так называемый «дефолт» 1998 г., повлекший банкротство многих банков и массовую утрату гражданами денежных средств.

Большинство перечисленных невзгод уже пережиты, поэтому как возможные самостоятельные поводы для восстания навсегда остались в прошлом, однако один повод, причем самый веский – незаконная приватизация – будет, как представляется, сохраняться еще очень долго. В пользу такого предположения можно высказать целый ряд соображений.

Во-первых, процесс незаконной приватизации еще далеко не закончен. Как заметил в своем интервью 28 января 2005 г. подавший в отставку руководитель Счетной палаты РФ, на сегодняшний день неприватизированными остались еще 70% государственного имущества. Во-вторых, многие инициативы российской власти по проведению реформ в области социальной сферы (монетизация льгот, изменения в системе обеспечения медицинской помощью, в образовании, в жилищной сфере и др.) вызывают справедливое недовольство, напряжение и протесты в обществе. Неприятие подобных реформ объясняется не их содержанием, а временем их осуществления: они были бы допустимы лишь после полного устранения последствий незаконной приватизации. Понятно, однако, что существующий в России с конца 1993 г. режим, представляющий интересы узкого слоя обогатившихся в результате приватизации лиц, может лишь изменять персональный состав этого слоя, но по самой своей природе не способен возвратить незаконно приватизированное имущество и полученные в результате его использования доходы в состав общенародного достояния. Следовательно, какие бы реформы в социальной области не предпринимались, они изначально обречены стать катализаторами народных волнений, что наглядно показали недавние выступления российских граждан пенсионного возраста.

Следует обратить внимание, что даже эти относительно немногочисленные и мирные выступления вызвали у властей тревогу. Устами отдельных представителей властных структур в адрес протестующих, а также предполагаемых «организаторов» протестных акций были высказаны угрозы административного и уголовного преследования. И судя по сообщениям в средствах массовой информации, реализация этих угроз путем привлечения «организаторов» к административной ответственности в некоторых регионах уже начата.

Поскольку устранения объективных причин для восстания в России ожидать не приходится, его вероятность, хотя и очень близка к нулю в силу отсутствия необходимых субъективных факторов, все же сохраняется, поэтому целесообразно коснуться вопроса о правовой оценке народного восстания. На первый взгляд, это может показаться совершенно излишним, так как вполне очевидно, что никакая правовая система не может прямо признать восстание правомерным средством разрешения конфликтов, возникающих между властью и населением. В Уголовном кодексе РФ существуют ст. 278, предусматривающая уголовную ответственность за действия, направленные на насильственные захват или удержание власти, изменение конституционного строя Российской Федерации, и ст. 279, устанавливающая ответственность за организацию в тех же целях вооруженного мятежа либо активное участие в нем. В свою очередь ст. 280 УК РФ запрещает любые публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Однако означают ли установленные в УК РФ запреты, что восстание в виде насильственных действий ни при каких условиях не может быть признано правомерным?

Прежде чем ответить на этот вопрос, хотелось бы привести отрывок из документа, явившегося правовой основой для создания Соединенных Штатов Америки – государства, которое до последнего времени имело репутацию одного из самых демократических, хотя оно и сыграло весьма неблаговидную роль в истории новейшей России. Речь идет о принятой 4 июля 1776 г. тринадцатью штатами Америки Декларации независимости. В ней признается наличие у каждого человека неотчуждаемых прав, в том числе права на жизнь, свободу и стремление к счастью, и отмечается, что цель создания любого государства состоит в обеспечении этих прав. Как указывается далее в Декларации, «весь опыт прошлого подтверждает, что люди склонны сносить пороки до тех пор, пока их можно терпеть, нежели использовать свое право упразднять правительственные формы, ставшие для них привычными. Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа» (выделено мной. – А. Э.). Таким образом, основатели США признавали за народом право на восстание, но лишь при определенных условиях. Более того, с наступлением таких условий они связывали возникновение у народа не только права, но и обязанности восстать и свергнуть недостойное правительство. Однако вернемся к российским реалиям.

Во внутреннем российском законодательстве отсутствуют правовые нормы, позволяющие суду признать подавленное восстание правомерным и на этом основании оправдать повстанцев (в случае победы восстания необходимости в таком оправдании по понятным причинам не возникает). Однако в Конституции РФ есть ст. 15, в ч. 4 которой установлено, что общепризнанные принципы и нормы международного нрава и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Как известно, Россия является членом ООН. Генеральной ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г. была принята Всеобщая Декларация Прав Человека, где в преамбуле указано: «Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать в качестве последнего средства к восстанию против тирании и угнетения». Как представляется из процитированного фрагмента следует, что ООН признает правомерность восстания, но лишь при вполне определенных условиях, которые можно назвать условиями правомерности восстания. К таковым относятся следующие обстоятельства:

1) наличие в государстве, где произошло восстание, тирании и угнетения;

2) наличие у повстанцев специальной цели в виде устранения тирании и угнетения;

3) отсутствие в правовой системе государства эффективных и доступных для народа правовых средств для устранения тирании и угнетения.

Поскольку во Всеобщей Декларации Прав Человека сформулированы общепризнанные принципы и нормы международного права, она, включая вытекающий из нее подход ООН к определению условии правомерности восстания, в силу правила ч. 4 ст. 15 Конституции РФ является частью российской правовой системы. В свете этого подхода и должны применяться нормы внутреннего российского законодательства, в частности, нормы УК РФ и УПК РФ.

К сожалению, достаточно четких определений тирании и угнетения в международном праве нет. Кроме того, вполне понятно, что суд государства, где действительно существуют тирания и другие условия правомерности восстания, никогда не признает существование этих фактов и не оправдает обвиняемого на этом основании. Тем не менее, с учетом установленного в ст. 14 УПК РФ и ст. 49 Конституции РФ, а также в ч. 2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод принципа презумпции невиновности и права каждого на справедливое судебное разбирательство, сделанный выше вывод о существовании условий правомерности восстания имеет значение для правоприменительной практики.

В частности при рассмотрении в уголовном судопроизводстве дел по обвинениям, связанным с призывами к восстанию, его организацией или участием в нем, правоохранительные органы, доказывая наличие состава преступления, должны применительно к конкретному восстанию доказать отсутствие условий его правомерности. Вероятно, на практике для этого будет достаточно просто указать на ч. 1 ст. 1 Конституции РФ, в которой Россия объявляется демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Но более важно то, что обвиняемый, в свою очередь, вправе защищаться от предъявленного обвинения, ссылаясь на наличие вышеуказанных условий, и пытаться доказать эти труднодоказуемые факты с использованием всех допустимых средств, а суд обязан всесторонне исследовать представленные обвиняемым доказательства и указать в обвинительном приговоре мотивы, по которым он их отверг.

Информация обновлена :14.09.2006

"Абсолютно лживый тезис, что против народа оружие применять нельзя"

Г.О. Павловский

Революция - здесь и сейчас

Новейший исторический опыт наших соседей по бывшему СССР показал, что революция - это наиболее ожидаемый "вариант развития" на постсоветском пространстве. Этот радикальный сценарий транзита затрагивает в первую очередь те страны, в которых политический режим исчерпал внутренний ресурс для проведения социальных преобразований "эволюционного" типа. На одну из причин исчерпания легитимности власти указал уже цитировавшийся в первой части статьи философ Николай Устрялов : "Властвующие имеют власть не ради своих выгод, а ради блага государства. Власть есть не личное преимущество, а общественное служение, иногда тяжелая повинность ".

Однако сегодняшняя постсоветская элита является таковой исключительно по своему формальному "положению", но не по исполняемым (и ожидаемым от нее народом) общественным "функциям". Основная функция элиты - управление всеми ресурсами, существующими в социуме, в соответствии с осознанными целями развития и сохранения Целого. Занимая доминирующие позиции во всех сферах общественной и государственной, и прежде всего, экономической жизни России, родимая элита положенную ей "элитарную" роль.

Вместо этого постсоветская элита доверила обременительный для нее уровень целеполагания "внешнему управляющему", пришедшему в Евразию всерьез и надолго, а сама добровольно опустилась на ступень ниже. Сегодня вся деятельность элиты 90-х направлена на формирование собственной семейной экономики. Фактически, наши "элитарии" заняли нишу верхнего среднего класса и стали исполнять его социальные функции, в том числе и функцию "демонстративного потребления". Этот образ жизни вполне характерен для неоколониальных "элит", старательно копирующих шаблон поведения представителей "высшего среднего класса"из притягательных для них "цивилизованных" стран.

Но такая жлобская стратегия политически оказывается провальной уже в среднесрочной перспективе. Причина поражения власти столь же проста, сколь и невообразима для разума удовлетворяющего свои все возрастающие потребности "элитария". Как только имеющие власть начинают использовать государственные инструменты для создания себе экономических и прочих преференций, ткань власти неизбежно разрушается. Тут достаточно напомнить о внезапном крахе государственно-семейного бизнеса академика Акаева, условно досрочно лишившего поста президента Киргизии.

Да и в самой России можно привести немало поучительных примеров из истории построения "капитализма для своих". Нельзя, например, одновременно провозглашать "равноудаленность олигархов", а затем пытаться равно обелить и черного кобеля залоговых аукционов, и модную суку-лабрадора от "бакалфинансов". Двести лет назад российский историк Н.М. Карамзин в "Записке о древней и новой России" так сформулировал эту проблему верховной власти: "Первая обязанность государя есть блюсти внутреннюю и внешнюю целостность Государства; благоволить состояниям и лицам есть уже вторая ".

Всякое корыстное злоупотребление властью извращает самый смысл властвования и может приводить в состояние действия толпу. Приведем в подтверждение несколько подзабытое высказывание средневекового мыслителя Фомы Аквинского: "Тираническое правительство несправедливо, ибо оно стремится не к общему благу, а к частному благу того, кто правит… и поэтому восстание, поднимаемое против такого правительства, не имеет мятежного характера ". Выходит, что представитель католической церкви сформулировал "право на восстание ". Причем задолго до отцов-основателей Соединенных Штатов, которые публично признавали за народом право обороны против незаконных действий проворовавшихся представителей государства.

Священная обязанность свергнуть правительство

Один из главных принципов, провозглашенных 4 июля 1776 года в Декларации независимости 13 бывших английских колоний в Северной Америке, гласит: "Если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство , основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье". Конечно, респектабельные отцы-основатели Североамериканских штатов призывали к осторожности и советовали не менять правительств "из-за маловажных или временных причин". Они понимали, что "люди скорее готовы терпеть зло до последней возможности, чем восстановить свои права, отменив правительственные формы, к которым они привыкли ".

Но любому терпению и всякой привычке обычно приходит предел. Поэтому "право на восстание" в демократической модели устройства общества выполняет жизненно необходимую роль финального корректора ошибок власти. "Если же данная форма правительства становится гибельной для этой цели, то народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и с такой организацией власти, какие, по мнению этого народа, всего более могут способствовать его безопасности и счастью .

Таким образом, в молодых демократиях восставший народ исполняет роль, если не "бога из машины", то уж точно - антикризисного контура управления. И американская Декларация независимости, лежащая сегодня в основе общепринятого в мире "демократического стандарта", содержит отнюдь не призыв к насильственным действиям против существующего строя. Она, скорее, напоминает о священной обязаности всякого свободного гражданина: "Но когда длинный ряд злоупотреблений и узурпаций, неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает намерение предать этот народ во власть неограниченного деспотизма, то он не только имеет право, но и обязан свергнуть такое правительство и на будущее время вверить свою безопасность другой охране ".

Точно такие идеи, столь опасные для вороватой власти, никуда не собирающейся уходить от общественного корыта, наиболее радикально были выражены в французской "Декларации прав" (образца 1793 г.). Именно там содержался знаменитый "тридцать пятый пункт" - " 35.Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность ". Эта первая из всех прочих Деклараций прав считала незыблемой основой общественного устройства естественные права, поэтому логическим и практическим выводом из этого принципа была возможность законного восстания.

Можно ли вырвать у революции жало?

Выходит, что "право на восстание" было изначально заложено в фундамент демократических обществ. Но этот краеугольный камень был, как метко заметил Михаил Ремизов, словно "кусок динамита, лишенный своего детонатора ". Правящая верхушка сразу попыталась создать такое политическое пространство, в котором идея легитимного восстания была бы совершенно невозможной. Недаром же современная Декларация прав человека называет в Преамбуле восстание крайней мерой. ЕЕ составителям хотелось бы считать это священное "право на восстание" неким историческим реликтом, который лишь ритуально упоминается, но почти неприменяется на практике: "Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства , к восстанию против тирании и угнетения ".

Как уже отмечалось ранее, для зрелых демократий это "последнее средство" народа было постепенно блокировано нарастающем отчуждением. Народ (экс-суверен) уже довольно давно был превращен в управляемый электорат, и "право на восстание", как считается, стало надежно изолированным отлаженным механизмом массовых выборов. Понятно, что "анархический" принцип французской "Декларации прав" (1793 г.), провозглашающий "право на восстание", был впоследствие изменен законодателями. Недаром, в новой редакции Декларации (да и во всех последующих) речь шла исключительно о "правах человека в обществе", а не об "естественных правах человека", как это постулировалось в 1789 и 1793 годах.

Историки знают, как очень скоро депутаты французского Конвента попытались подкорректировать текст Декларации прав 1793 года. Уже 23 июня 1795 г. в Конвенте был оглашен доклад специальной Комиссии одинадцати, члены которой "тщательно позаботились о том, чтобы избавить Декларацию от всех анархических идей, внесенных в нее тиранией, желавшей все ниспровергнуть и всех поработить ". Такой "анархической идеей", прежде всего, было сочтено декларированное навеки "право на восстание".

В Конвенте тогда разгорелись жаркие споры, выглядящие и сегодня вполне актуальными. Одни депутаты считали, что восстание отчасти допустимо, но только если правительство грубо нарушит конституцию. Другие были уверены в насущной необходимости юридически пояснить, в каком случае и в какой форме возможно восстание. Третьи полагали, что в принципе статьи о праве на восстание "не нужны при хорошем управлении и могут разжечь гражданскую войну ". Вместо того, чтобы прибегать к восстанию, вполне по-современному предлагалось предусмотреть механизм отзыва депутатов.

Тогда члены Комиссии одиннадцати сумели настоять на своем: Конвентом из Декларации были исключены наиболее "опасные" статьи. Причем сама Декларация прав не только была сохранена, но и дополнена еще одним текстом - Декларацией обязанностей. Более того, французская Конституция сразу "обогатилась" таким средством, как законные репрессии. Этот механизм подавления собственного народа был предусмотрен статьей 365 - "Всякое вооруженное скопление народа является покушением на конституцию; оно должно быть немедленно рассеяно с помощью вооруженной силы " . И затем был заметно усилен статьей 366 - "Всякое невооруженное скопление народа также должно быть рассеяно - сначала предъявлением устного требования, а в случае необходимости путем применения вооруженной силы ".

Если современные нам депутаты Федерального Собрания РФ пожелают внести аналогичные поправки, можно, не долго думая, быстро скопировать француский исторический опыт. Но при этом возникает вопрос - а можно ли прямым насилием или механическим исправлением законов вырвать у революции жало?

Сила есть - ума не надо?

"Надо закончить революцию, чьи принципы были похвальны и хороши, чьи цели имели размах, течение которой было безумно и порочно, а события жестоки ", - писал 1795 году Дюпон де Немур, известный журналист и политический деятель. Этот историческая аналогия завершения революции выглядит очень притягательной для идеологов современной российской власти. Сегодня в ходу оказался довольно спорный тезис о том, что силовое действие против бунтующего народа не только возможно, но и полезно . Или, по крайней мере, как представляется кабинетным умам, является неразрушительным для власти.

Однако в современной ситуации применение силовых санкций и вообще насилия со стороны власти - это явный симптом ее слабости или знак близящегося крушения режима. Понятная даже монетаристам аналогия между властью и деньгами приобретает здесь особую актуальность. Власть, подобно деньгам, представляет собой ограниченный ресурс, поэтому когда политик прибегает к насилию, этот ресурс оказывается безвозвратно растраченным. Чем больше власть способна предложить населению соблазнительных альтернатив, тем большим числом "степеней свободы" она располагает. Отказ от попыток прибегнуть к пограничным вариантам поведения (подавлению, принуждению, насилию) - "альтернативам избежания" - делает власть более устойчивой к изменениям общественной среды.

На языке Никласа Лумана это можно выразить так: "Для сильной власти в современных обществах характерно широкое число степеней свободы и ее способность "добиваться признания своих решений при наличии привлекательных альтернатив действия или бездействия ". (Никлас Луман. Власть / Пер. с нем. А. Антоновского. М.: Праксис, 2001). Применение насилия резко ухудшает само "качество власти", которое определяется, в частности, степенью доверия к власти и способностью власти не актуализировать имеющиеся в обществе конфликты. Иначе говоря, предреволюционное общество может еще формально признавать действующую власть законной, но уже активно не доверять ей - игнорировать ее запросы и саботировать ее решения. Силовое воздействие способно сразу перевести существующий конфликт между властью и обществом на качественно новый уровень: в данном случае речь пойдет уже не о "качестве", а о легитимности власти.

Для тех, кто уже открыто призывает стрелять в народ, можно напомнить чему предшествовало и к чему привело "кровавое воскресение". Более свежий пример со скандальной монетизацией льгот показывает тот же тревожный симптом - отсутствие внимания к сигналам, исходящим от общества. Этот разрыв коммуникаций является неизбежным сопутствующим условием принуждения, как способа преодоления общественной глухоты. Однако активно практикуемое насилие необратимо деформирует код существующей власти, обращающейся в своем риторическом пакете к "стабильности" и "безопасности". Более того, сама устойчивость власти, по Луману, основывается на том, что "существуют возможности, реализации которых стараются избежать… Когда власть вынуждают обращаться к альтернативам избежания, власть разрушается ".

Следовательно, при прибегании к насильственным действиям необратимо меняется структура социальной коммуникации, определяемая кодом власти. Постоянное сужение поля власти и выталкивание все большего числа "людей власти" на уровень субэлиты приводит к тому, что действующая власть почти не способна предложить новых альтернатив. Она все больше и больше склоняется к "альтернативам избежания", сначала в форме публичных угроз применения насилия. Тем самым, становится очевидным, что постсоветская (в том числе и российская) власть в последнее время со все нарастающей интенсивностью генерируют "код революции ".

Летят журавли революции

Таким образом, участившиеся в СМИ призывы к "репрессиям" - это явный симптом слабости власти. Это бессилие проявляется, с одной стороны, в падении уровня доверия населения , а с другой - в нарастающем отчуждении власти, открыто пренебрегающей созданием альтернативных возможностей. Что может предложить сегодня гражданам действующая власть? Лояльность и порядок? Удвоение ВВП и вступление в ВТО? Ипотеку и ЖКХ? Остается только посулить еще необманутым молодым отдать власть "оптом" через пять лет…

Контрэлиты могут предложить народу все остальное - все, что захотите! И эти парящие журавли революции внезапно оказываются более привлекательными, чем замызганные синицы в руке власти. В зияющей пустоте власти ее оппоненты выглядят как яркая противоположность казенной бедности альтернатив. Явное отсутствие каналов вертикальной мобильности и соблазнительных перспектив жизни неизбежно замещается нарастающим валом проективных утопий , предлагаемых оппонентами режима.

Здесь надо подчеркнуть, что успех восстания во многом определяется тем, что всякая революция реализуется не против конкретного политического лица в пользу другого лица. Скажем, "единого кандидата от оппозиции", каким бы привлекательным (или наооборот!) не было это лицо. Революция всегда направлена против сложившегося дисциплинарного порядка. Например, киевское городское восстание вовсе не сводилось к "свержению Януковича". Оно не было также выступлением "всех украинских сил против России". Целью оранжевой революции был демонтаж опостылевшего "коррумпированного режима", а также изменение принципов легитимности власти в пользу устойчивой процедурной демократии.

В самой ближайшей перспективе такая революционная корректировка демократического правления ожидает все постсоветские режимы. Это не означает, что "оранжевая" революция будет прямо экспортирована на площади Москвы из Киева или Бишкека. Строго говоря, всякая революция имеет "контекст", она не подчиняется некой универсальной революционной технологии. Однако совершенно очевидно, что сложившаяся форма организации "демократической власти" на постсоветском пространстве будет радикально преобразована. И это трансформация не является результатом исключительно злой воли внешних сил, но является следствием родовой травмы молодой "управляемой демократии". "Право на восстание " изначально оказалась заложенной в самой форме организации постсоветской власти, и рано или поздно это неотчуждаемое право будет востребовано пробуждающимся сувереном.

24/01/2014

В ходе кухонно-твиттерных дискуссий с удивлением выяснил, что в голове у многих, даже вполне образованных и эрудированных людей, засела невероятная картинка про власть, которая имеет абсолютный мандат подавлять и прекращать любые "беспорядки", потому что она же, черт возьми, власть. Сакральная. Но это - не так.

П одробное изложение матчасти есть, естественно, в Википедии. Искать по словам "Право на восстание" (подробная статья на английском, покороче статья на русском). В очень схематичном изложении мысль звучит так - согласно всем демократическим конституциям, верховным источником власти является народ, поэтому неотъемлемым правом народа является право на осуществление своей власти непосредственно, путем восстания и взятия ее в свои руки, в том случае, если действия избранных органов власти угрожают конституционному строю. Это и понятно - иначе фраза о том, что народ является единственным источником власти (в Конституции РФ это статья 3) остается пустой и бессмысленной декларацией. Да, в современном мире народ (пока - до расцвета электронной демократии) не имеет возможности осуществлять власть непосредственно, и должен делать это через представителей. Но именно поэтому правовая система должна предусматривать меры предосторожности против тирании, узурпации власти, изменения конституционного строя без согласования с единственным источников власти. Такой мерой предосторожности и является право на восстание. Логичнее некуда, не так ли?

Эта несложная мысль о праве на восстание как о естественном и неотъемлемом праве стала общим местом в эпоху Просвещения, и нашла непосредственное отражение в Декларации независимости США (1776 год) и в великой французской Декларации прав и свобод человека и гражданина (в редакции 1793 года).

США: "Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий […] обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности."

Франция: "Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность."

Оба эти документа сохранили свою силу и являются неотъемлемыми частями сегодняшних правовых систем США и Франции. В ряде других стран право на восстание в явном виде прописано в их современных конституциях, как, например, в Основном Законе ФРГ:

"Всякому, кто попытается устранить этот строй, все немцы имеют право оказывать сопротивление, если не могут быть использованы иные средства". Кстати, в Конституции Веймарской республики такой формулировки не было; ее появление стало одним из уроков, который Германии выучила в 1933-1945 годах.

Наконец, в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, фундаментального документа международного права, ясная отсылка к праву на восстание дана в третьем абзаце:

"...необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения;" - т.е. подразумевается, что восстание, хотя является вынужденной мерой и последним средством, но, очевидно, входит в арсенал допустимых реакций на нарушение прав человека.

Короче говоря, можно обойтись и без всех этих цитат. Главное для меня лично: право на восстание в целях сопротивления установлению тирании является неотъемлемой частью правовой системы демократического государства, без которого эта система неполна, незащищена, ущербна и декларативна.

Вот только с этих позиций у меня лично и получается оценивать украинские события.
- Мирный протест против отказа Януковича от подписания соглашения об ассоциации с ЕС;
- Разгон мирного протеста (но обе стороны были небезупречны, и были провокации с обеих сторон);
- Тем не менее: продолжение мирного гражданского протеста в декабре;
- Принятие "партией власти" пакета законов, устанавливающих режим полицейского государства, радикально ограничивающих права и свободы гражданина, и, тем самым, фактически отменяющих базовые нормы конституционного строя;
- Начало силового сопротивления - реализация права народа на восстание.

Все логично и правильно.
Вот поэтому у меня никаких претензий к протестующим и никаких симпатий к людям в касках и бронежилетах, которые продолжают исполнять незаконные приказы, вместо того, чтобы спокойно разойтись по домам.

Ну и элементарный FAQ:

Q: Революция - это всегда ужасно! Там трупы, кровь, как можно это поддерживать?

A: Революция - это плохо. Но в жизни так бывает, что хороших решений нет, а есть несколько плохих, и вопрос в том, что хуже. Если альтернативой являются годы или десятилетия тирании, то выбор очевиден. Тирания породит (прямо или косвенно) куда больше трупов, и нанесет гораздо больший ущерб человеческому потенциалу страны. (Не говоря уж о том, что высказывание "революция - это всегда кровь" неверно, подавляющее большинство революций в Европе в последние 50 лет были бескровными).

Q: Ну а что же ты не берешь коктейль Молотова и не идешь на Кремль?

A: Право на восстание - это право народа, а не личности. Украинский народ пытается реализовать это право сейчас. Российский народ реализовал его в 1991-м году, а вот в 2011-2012 годах - не стал. Можно долго обсуждать, почему так случилось и кто в этом виноват (наверняка, в этом есть изрядная доля и лично моей вины, и вины каждого из тех, кто лайкает и репостит), но в контексте данного обсуждения - это просто исторический факт. Моя версия - тут в значительной степени разница между постепенным нагреванием воды в аквариуме у лягушки (она сварится) и мгновенным кипячением (она постарается выпрягнуть). У Путина и Госдумы получилось уничтожить конституционный строй примерно за 10 лет, Янукович и Верховная Рада постарались сделать это за месяц.

Q: Так что, ты поддерживаешь гопников с щитами, на которых написано "1488"?

A: Любой народ - это сложнейший конгломерат самых разных людей и слоев. Именно тот факт, что на Майдане оказались и киевские интеллигенты, и львовские ультранационалисты и донецкие футбольные болельщики доказывает народный (и, следовательно, законный) характер украинского протестного выступления. Все вместе защищают конституционный строй - так и должно быть. Победят, проведут выборы - и там националисты наберут свои 10-15%, как в любой европейской стране.

Q: Но протест разобщен, у протеста нет лидера, как он может победить?

A: Отсутствие явного лидера - и при этом (как свидетельствуют многочисленные репортажи) превосходная, очень отлаженная система самоорганизации Майдана - это для меня тоже, в первую очередь, доказательства того, что одной из сторон противостояния в Киеве является народ. А в противостоянии, где одной из сторон является народ, народ всегда прав (см. выше).

Может показаться кому-то парадоксом, но российское законодательство признает право на восстание.
Dos Dos Мудрец
https://otvet.mail.ru/question/167109336

Например, нарушение прав граждан России со стороны властей приобрело настолько массовый и хорошо организованный характер, что становится необходимым принятие неотложных мер по восстановлению этих прав во всем их объеме. При этом важно учитывать, что это невозможно сделать ни при помощи российской правоохранительной системы, включая суды, поскольку они сами являются источником нарушения этих прав, ни с помощью представительной власти, поскольку исполнительная власть извратила систему выборов и в нарушение Ст. 10 Конституции:
«Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны»
подчинила себе не только судебную, но и представительную власть. Например, «Единая Россия» как партия власти (т. е. исполнительной власти) создана как механизм подчинения представительной власти исполнительной.
В российском законодательстве предусмотрен лишь один механизм восстановления прав при данных условиях. Это – восстание. Для многих информация о том, что российским законодательством предусмотрено право на восстание, является полной неожиданностью, поэтому приведу юридическое обоснование этого факта. В соответствие п. 4 ст. 15 Конституции:
«Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».
В преамбуле Всеобщей декларации прав человека, являющейся составной частью российской правовой системы, записано:
«… принимая во внимание, что необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения…» .
Тем самым российским законодательством признается как право на восстание, так и вынужденность и необходимость восстания как последнего средства защиты российскими гражданами своих прав. Важно отметить момент, что российским законодательством не регламентируется размер территории, на которой происходит восстание, т. е. право на восстание может быть реализовано как в масштабе России, так и в масштабе села или города. Наличие данного права не противоречит Конституции, т. к. список перечисленных в ней прав не является исчерпывающим.

Ч. 1 ст. 55 Конституции:

«Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина» .

Важно учесть тот момент, что гражданам России, реализующим свое право на восстание, не может инкриминироваться ст. 279 Уголовного Кодекса РФ «Вооруженный мятеж»:
«Организация вооруженного мятежа либо активное участие в нем в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации», поскольку право на восстание реализуется не в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя, а, наоборот, в целях его сохранения. Более того, прямой обязанностью всех государственных и муниципальных органов, включая силовые структуры, типа МВД и ФСБ, является восстановление законности. Включая непосредственное участие в восстании, если это восстание направлено на восстановление конституционного строя. Важно понять и причины, почему восстание может являться последним средством защиты российскими гражданами своих прав. Ведь восстание – эффектное, но не эффективное средство. Из-за хорошо известного закона – при любой смене власти ее захватывают проходимцы. Кажется, гораздо выгодней отвоевывать права постепенно, эволюционным путем.
Приведу примеры, как это можно делать, из практики США, хотя и не считаю их образцом демократии. У американцев были проблемы с беспределом полиции. При совершении незаконных действий полицейские не предъявляли свои удостоверения, чтобы граждане не могли узнать, кто они. Тогда американцы заставили их носить свои удостоверения на груди в виде блях. Зачитывание прав при арестах вовсе не какой-то американский прикол, как многие считают. Полицейские систематически нарушали права арестованных, поэтому их заставили зачитывать права при аресте. Не столько для того, чтобы арестованные знали свои права, сколько для того, чтобы эти права запомнила полиция. Американские суды признают незаконными аресты, которые сделаны с нарушением законодательства, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Все это актуально и для России. Вспомните, как милиция задерживает людей, не объясняя причин и не предъявляя удостоверений. Если все эти задержания признать незаконными с выплатой соответствующего морального ущерба и привлечением к ответственности задержавших…
В России проблемы с прокуратурой, которая из всех видов права признает только телефонное право. Почему бы не воспользоваться американским опытом и ввести для них прокурорскую клятву, которую они должны ежедневно утром произносить у двери своего кабинета: «Я клянусь, что не буду лизать заднее место губернатору (учитывая российскую специфику, областные прокуроры должны при произнесении клятвы повторить эту фразу 100 раз, остальным достаточно десятка повторов) . Я клянусь, что привлеку любое лицо, пытающееся повлиять на следствие, будь то президент, губернатор или мэр, к уголовной ответственности по ст. 294 Уголовного кодекса России.
Если я этого не сделаю, то пусть мои коллеги привлекут меня к уголовной ответственности по ст. 300 Уголовного кодекса России» . Не сомневаюсь, что ежедневное произнесение такой клятвы повысит уровень правовой культуры прокуратуры. К сожалению, против эволюционного пути есть серьезные аргументы. Во-первых, из-за проводимого российскими властями геноцида российского народа. Когда значительная часть населения имеет доход ниже прожиточного минимума, это автоматически означает ее постепенное вымирание. И любая потеря времени означает потерю части населения России. Увы, даже Конституция не служит защитой от геноцида, поскольку ч. 3 ст. 37 Конституции сформулирована так: «Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы» .А минимальный размер оплаты труда сейчас ниже прожиточного минимума, что является полным абсурдом – как человек может жить на зарплату, которая не способна обеспечить его существование?
Кроме того, надо учесть, что сейчас российской исполнительной властью (руками единоросов) проводится наступление на права граждан с целью лишения их свободы выражения своего мнения и ограничения возможности влиять на власть. Например, поправки к закону об экстремизме. И новации в избирательном праве. От убийства единоросами самого честного и порядочного кандидата в депутаты – кандидата «Против всех» в отместку за то, что он своим существованием разоблачал их махинации на выборах. До великого перехода к нульпроцентной лигитимности выборов от 20-25-процентной. Многие считают, что цель этих действий властей состоит исключительно в установлении тоталитарного или диктаторского режима. И не замечают, что она также создает условия для планируемого уничтожения остатков системы социальной защищенности, заранее подготавливая подавление ответного народного возмущения. А уничтожение системы социальной защищенности при мизерных зарплатах значительной части населения означает геноцид этой части.
Во-вторых, упорное нежелание власти пойти на какие-либо уступки и обеспечить хоть какой-то минимум законности. Наоборот, налицо тенденция к «закручиванию гаек» и установлению более наглого беспредела чиновников. Для этого есть серьезные экономические причины. В начале перестройки многие экономисты видели бурное развитие частной экономики, которую они ошибочно принимали за рыночную. И задавали вопрос: «Откуда появилась российская рыночная экономика? » Действительно, было странно. При КПСС не было людей с опытом рыночных отношений. Но в начале перестройки они появились из ниоткуда в громадном количестве. Ответ прост. Российский «рынок» вылупился из системы «блата» . Раньше директор базы сидел на дефиците и продавал его за определенную мзду. Теперь российский «рыночник» таким же образом сидел на нефтяной вышке, газовой трубе, алмазах, металле, ЖКХ, на банке или на чиновничьем кресле, и таким же образом имел свою мзду с проходящего через его руки товарного потока, просто открывая или закрывая кран. Российская экономика была и остается по сей день преимущественно монополистической. Рыночный сектор в ней очень мал.
Фокус в том, что рыночная экономика нуждается в законности. А для «экономики кранов» , независимо от того, относится ли она к государственному или частному сектору, законность смертельно опасна. Если начать восстанавливать законность в России, то это автоматически означает потерю очень больших денег как для лиц, сидящих «на кранах» в монополистическом секторе частной экономики, так и для государственных и муниципальных должностных лиц, также сидящих «на кранах» . Большую роль в нежелании российских властей соблюдать законность играет не сколько позиция президентской администрации, сколько интересы этих лиц, контролирующих львиную долю российской экономики.
При рассмотрении вопроса о восстании важно выяснить, что юридически является высшей ценностью российского государства и кто является источником власти в российском государстве. Ст. 2 Конституции:
«Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства».
Иными словами, Конституция теряет смысл, если в России происходит подмена ее высшей ценности, если система российской государственности не будет ориентирована на пользу ее гражданам, на реализацию их прав и свобод. Все органы государственной власти обязаны признавать, соблюдать и защищать права всех граждан России. Но они этого не делают…
Ч. 1 ст. 3 Конституции:
«Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ» .
Небольшое неюридическое отступление. Большинство истин люди устанавливают, исходя из своего жизненном опыта. А не на основании юридических документов. Вспомните все чинопочитание и многочисленные восхваления должностных лиц разного уровня. Президентские портреты в кабинетах и президентские программы. Губернаторские рынки и мэрские кварталы. Как мало значат мнение и права простых людей перед беспределом чиновников. А теперь скажите, действительно ли народ считается источником власти в России? Или ч. 1 ст. 3 Конституции кажется Вам наивной и смешной…
Поскольку источником власти является народ, то систематическое нарушение прав и свобод граждан России государственными органами является незаконным присвоением и захватом власти, принадлежащей народу, должностными лицами государственных органов.
П. 4 ст. 3 Конституции:

«Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону» .
Существующая в настоящее время в России система беззакония не является результатом случайности. Она специально создана и постоянно поддерживается расстановкой соответствующих кадров на ключевых постах. Цель этой системы – обеспечить расширение фактической власти чиновников путем нарушения ими законности. Если заставить российских чиновников соблюдать законность, то их реальная власть уменьшится, как минимум, в десяток раз. Если Вы проанализируете основные российские социальные беды, то увидите – их причина в нарушении законности должностными лицами.
К сожалению, эта система беззакония поддерживается насилием путем использования правоохранительных органов в качестве репрессивного аппарата. Что дает основания утверждать, что присвоение и удержание власти осуществляется насильственным путем. В последнее время усиливается тенденция использования спецподразделений для внезаконных расправ с неугодными властям людьми. За рубежом аналогичные спецподразделения принято называть «эскадронами смерти» .
По российскому законодательству народ вправе реализовать свое право на восстание лишь при наличии основания в виде нарушения его прав. При этом должно быть очевидно, что эти права фактически не охраняются властью закона, доказательством чего является массовость нарушения прав. Реализация права на восстание без наличия такого основания должна квалифицироваться как злоупотребление правом.
Вопрос о праве на восстание – не только общественно-политический. Это еще и юридический вопрос. И как юридический вопрос, он должен обсуждаться юристами достаточно высокой квалификации. Например, раз право на восстание предусмотрено в российском законодательством, то можно ли его как-то регламентировать? В виде федерального закона «О восстании» . Или это право в принципе не регламентируется? На мой взгляд, хоть я не юрист, частично это возможно. Например, всем известны «бархатные революции» , когда власть уступается восставшим бескровно. Я считаю, что «бархатную революцию» вполне можно регламентировать, хотя совершенно не представляю, как это сделать.
Но если регламентацией «бархатной революции» займутся опытные юристы, они разработают форму уведомления о «бархатной революции» , определят обязанности государственных и муниципальных органов по материальному (например, по предоставлению транспорта для восставших) , следственному (в отношении ключевых фигур свергнутой группировки должно сразу осуществляться следствие, которое определит степень их вины в нарушении прав граждан и присвоении власти) и иному обеспечению (например, предоставление для помощи восставшим сотрудников ФСБ, МВД, военнослужащих) . И предусмотрят многое другое, о чем неюристам трудно догадаться…
Dos Dos Мудрец